- И на том спасибо, - невесело улыбнулся Егор. - Не ожидал я от тебя такого, друг.
- Все меняется, - пожал плечами Ян. - В том числе и характер некоторых некромантов. Ладно. Мне нужно идти. Но прежде стоит, наверное, еще немного подстраховаться.
"Подстраховка", о которой говорил Ян, заключалась в наложении на Егора временного проклятия под названием "Истинное Горе", на несколько дней лишавшего Киреева возможности получить помощь от какого-либо человека или мага. Даже если б Егор смог вдруг освободиться и дозвониться, скажем, до Орвиланда, обстоятельства все равно сложились бы так, что тот не смог поучаствовать в этом деле. И это в самом лучшем случае…
Киреев, правда, сразу приметил слабину в наговоре Яна. Но сообщать тому, конечно, не стал - авось, это преимущество ему еще пригодится.
Грушницкий не ограничился "Истинным Горем". Он предупредил Егора, что запечатает двери и окна его дома непроходимым магическим экраном. То есть, если б Егору-таки удалось совладать со змеями, единственной дорогой на свободу оставалась для него каминная труба…
"Что ж, ты хорошо подготовился, как я погляжу, - подумал Егор. - Все эти навыки были далеко не основными у нас на факультете, а ты используешь их с ловкостью заправского мага-доминатора".
- Когда я закончу, то вернусь за тобой, - стоя на пороге кухни, пообещал Ян. - Ты станешь моей правой рукой, независимо от того, хочешь или нет.
"Да что с ним? - изумленно подумал Киреев. - Ты же не был таким, Ян! Даже намеком не позволял заподозрить в тебе что-то подобное. Или просто… настолько хорошо маскировался?".
Грушницкий вышел. До Егора донесся грохот входной двери. Через некоторое время с улицы послышались новые звуки - Ян, как и собирался, начал накладывать защитные экраны. Даже сквозь занавески было видно, как на окна ложится бордовая пелена, отбрасывающая тусклые отсветы на все помещение. Судя по цвету, преграды то были не простые, а смертельно опасные. Они не только мешали пройти, но и испепелили бы любого, кто осмелился к ним прикоснуться.
- Ну что ж, - вслух произнес Егор минут через десять. - Хренов диктатор, должно быть, уже удаляется. Настало время освобождаться.
Заклятие Истинного Горя не позволяло ему воспользоваться человеческой помощью. Но в окружающем мире и без людей достаточно помощников, к которым может в трудную минуту обратиться некромант…
Жители русских, белорусских и восточно-украинских деревень до сих пор верят в то, что каждый дом и каждая семья имеет домашнего духа-покровителя - домового - который обеспечивает нормальную жизнь семьи, здоровье людей и плодовитость животных. Домовой, называемый также "хозяюшко" - это умерший предок, глава рода и его хозяин. Хотя само название этого существа распространилось достаточно поздно - не раньше XVII века - образ, связанный с культом предков, начал формироваться на Руси еще в стародавние языческие времена.
О развитом культе предков у древних славян свидетельствуют раннехристианские поучения, порицающие людей, молящихся Роду и Рожаницам. Исследователи предполагают, что под этими именами подразумевались души первых предков - основателей рода, ставшие его покровителями, а значит - прямые предшественники домовых. Роду и Рожаницам готовили такие же трапезы, как и душам умерших. Из древнерусских текстов известно, что им приносили хлеб, сыр и мед, проводили в их честь возлияния, веря в то, что духи охраняют и оберегают своих живых потомков.
Некоторые описания бесов, встречающиеся в старинных книгах, сильно напоминают поздние народные поверья о домовых. Так, в датированном двенадцатым веком "Житии Феодосия Печерского" можно прочесть: "В один из дней пришел монастырский монах к блаженному отцу нашему Феодосию и рассказал ему, что в хлеву, где скот затворяют, жилище бесов есть. Они многую пакость творят там, не давая скоту есть. Много раз пресвитер молитву творил и водою святой окроплял, но, несмотря на это, остались злые те бесы, творя муку и досель скоту".
В другой книге говорится о каком-то бесе-хороможителе, и ученые предполагают, что так христианский автор назвал домашнего духа, который позже получит в народе имя домового.
Ну а на самом деле…
На самом деле все, конечно же, не совсем так, как можно подумать, почитав общедоступные книги.
Домовые действительно являются душами умерших патриархов - умерших так давно, что о них уж и памяти никакой не осталось. Не каждый, впрочем, человек, становится в посмертии домовым - а только те, в ком хозяйственность и тяга к земле пересиливают желание увидеть любую из альтернатив прежней жизни.
Домовые могут быть опасны для людей, а их внешний вид вполне способен внушить страх, а иногда - и панический ужас. Но эти скромные и трудолюбивые духи никогда не посмеют нарушить спокойствие человека. Изводить и тиранить они могут лишь тех, кого не считают достойными жить на земле, где обитают сами. Если уж хороший хозяин будет когда напуган домовым, следует знать - тот лишь предупреждает о грозящей этому человеку опасности.
Но это лишь простому обывателю потаенный мир домовых может казаться загадочным и грозным.
Маги не испытывают затруднений в общении с мохнатыми обитателями подвалов и чердаков. Могут подолгу общаться с ними - ведь мало кто из домовых имеет возраст меньше трех веков, и все они являются почти неиссякаемыми источниками знаний по истории родных мест. Волшебники также могут давать домовым различные мелкие поручения. В некоторых делах трудно сыскать более надежных помощников - ведь кроме принадлежности к сверхъестественному миру, у домового есть еще и незаурядная смекалка, которой не может похвастать, к примеру, зомби или мелкий бес.
Некоторые из магов, правда, относятся к "хозяюшкам" с нескрываемым презрением, считая их существами низшего порядка. С точки зрения иерархии оно, в общем-то, так и было, да только ведь, низший рангом - не значит нищий духом…
Ян Грушницкий - тот домовых не жаловал. Даже своего не привечал, не задабривал, а при встрече - мог и пинком наградить.
Киреев же с "хозяюшкой" не конфликтовал. Наоборот - дружил. Все повадки домашнего духа знал и угостить в праздник не забывал никогда.
"Тот, кто делит мир на "высших" и "низших", не оглядываясь на реальные факты, вряд ли сумеет стать этому миру хорошим правителем, - подумал Егор. - Хотя бы потому, что "низшие" могут однажды обидеться и выставить тирана клоуном, подложив кнопку ему на трон. Согласен, мерзких рыбохвостых козлов, что населяют болота Ленинградской области, не отнесешь к благородным и высокодуховным созданиям. Но вот ровнять с ними домовых - серьезный промах".
- Дормидонт! - крикнул Киреев, чуть приподняв голову. - Где ты там? Выходи!
- Ой, беда, беда, огорчение! - раздалось с кухонных антресолей. - Обожди, хозяин, сейчас помогу!
Каким-то образом создателям старого советского мультфильма о приключениях Кузи и Нафани удалось отобразить на экране одну из наиболее характерных особенностей настоящих домовых. Фраза, которую произнес Дормидонт, увидев, что произошло с Егором, была у этого маленького народца едва ли не самой распространенной. Она звучала всякий раз, как домовые видели что-нибудь, не соответствующее их представлению о порядке. От обычной горы невымытой посуды в раковине, до…
До без движения лежащего на полу хозяина, как сейчас.
- Сейчас, сейчас! - домовой обхватил лапами занавеску и соскользнул по ней вниз, как Индиана Джонс по лиане. В следующий миг он подбежал к Егору и протянул длинные когтистые пальцы к змее, обвившей его правую руку.
- Не надо! - спохватившись, воскликнул Киреев. - Не трогай их! Это убьет тебя.
- Что же нам делать тогда? - отдернув лапы и убрав их за спину, вопросил Дормидонт.
- Олесю позови. Она в гостиной, на шкафу.
- Ох, не люблю я ее! - мордочка домового, и без того сморщенная, скривилась еще больше. - Но раз уж надо… - Дормидонт развернулся и затопал к выходу из кухни. Со стороны его можно было даже принять за крупного ручного ежа. Правда, при ближайшем рассмотрении некоторые детали облика домового помешали бы это сделать.
Оковы, удерживавшие Егора, были далеко не просты. Являйся они обычными сгустками волшебной энергии, Киреев и сам без труда сумел бы их развеять. Но цепи-уроборосы представляли собой значительно более серьезную магическую конструкцию, входившую в арсенал магов-доминаторов - особой школы, приемы которой использовались во время проведения допросов или для прикрытия отступления. В принципе, спектр операций, в которых можно было задействовать доминаторов, простирался гораздо шире. Но факт оставался фактом - навыкам, блестящее владение которыми продемонстрировал сейчас Ян, в Академии его не учили. Стало быть, Грушницкий самостоятельно освоил их за годы, прошедшие после окончания студенческой жизни. Вопрос весь в том, что он освоил помимо этого? С чем предстоит столкнуться Егору, кроме этих зубастых змеек и огненных экранов, которые, по сути дела, не являлись сейчас столь уж серьезной проблемой?
Соприкоснувшись с человеческой кожей, серебристые молнии, которые метал в Егора Ян, мгновенно обращались в покрытых лиловой чешуей змей, которые сначала повалили Киреева на пол, а после, вцепившись зубами в собственные хвосты, приковали его руки и ноги к мебели. Избавиться от них самостоятельно Киреев не мог: уроборосы были наделены повышенным иммунитетом к магии и без ущерба для себя снесли бы те заклинания, которые он был способен применить, не пользуясь руками.
Домовой, который, все-таки, в большей степени являлся живым существом, нежели духом, очень серьезно пострадал бы прикоснувшись к змеям - дом Егора мог и вовсе недосчитаться своего "хозяюшки". Оставалось надеяться на помощь создания, которое уроборосы не могли убить.
По той, правда, только причине, что оно и так было давным-давно мертво.
Грушницкий не знал о существовании Олеси. Да и не нужно было ему про нее знать…
Комок жесткой шерсти, пыхтя, взобрался на шкаф и приблизился к бронзовой статуэтке летучей мыши.
- Эй! - Дормидонт постучал когтем по ее плечу. - Олеся!
На металлической мордочке открылся желтый глаз.
- Чего тебе, Дормидонт? - спросило изваяние. - Покататься хочешь? Ну что ж, давай полетаем.
- Да ну тебя, нечистая, с полетами твоими! - отскочил в сторону домовой. Как-то Олеся подшутила над ним, подняв в воздух и потаскав несколько минут по комнатам. Дормидонт вопил тогда, как взобравшийся на вершину высокого дерева неуклюжий кот, не могущий спуститься обратно.
- Нечистая? Кто бы говорил? - осклабился бронзовый нетопырь. - Зачем приполз тогда?
- Хозяин в беде! - подскочил на месте Дормидонт. - Сказал, только ты сумеешь помочь.
- Где он? - Олеся мигом сбросила бронзовый покров, и теперь на шкафу перед домовым сидела уже самая настоящая, живая летучая мышь.
- На кухне.
Олеся вспорхнула с лакированной деревянной поверхности и полетела к двери. Дормидонт начал осторожно спускаться вниз.
- Что случилось, Егор? - спросила упырица, приняв свой исконный облик.
Цвет одежды, которая появлялась на ней в момент превращения в девочку, Олеся могла изменять по своему усмотрению. На Уманском кладбище, где от нее требовалось сыграть роль невинной жертвы, как нельзя более кстати пришлось белое платьице. Сейчас оно было черным.
- Не видишь, разве? - приподнял голову Киреев. - Скрутили меня.
- В собственном доме? - изумилась Олеся. - Кто?
- Ян.
- Ян? Но он же твой друг! А, я поняла - вы с ним поспорили, кто круче колдует, так?
- Эх, если бы, - печально вздохнул Егор. - Ладно, ты не гадай, а помоги-ка лучше мне.
- Как?
- Змей видишь?
- Ага, - Олеся с любопытством взглянула на уроборосов. - И что с ними надо сделать?
- Убрать.
- А как?
Киреев понял - его маленькая древняя помощница начала, что называется, "тупить". Это со всеми порой случается. А на Олесю, должно быть, еще и выпитая днем водка подействовала.
- Они живые, - отогнав возникшее было раздражение, спокойно произнес некромант. - Выпей из них кровь.
- Понятно. Это я мигом, - обнажив клыки, девочка опустилась на четвереньки у ног Киреева.
"Со стороны это, наверное, смотрится весьма пикантно, - подумал Егор, наблюдая за движениями ее головы. - Да только со стороны-то ведь и взглянуть некому. Разве что Дормидонт…".
- Тьфу! - раздался от двери сердитый возглас последнего. Возмущался домовой по другому поводу - тому, что на подведомственной ему территории занимается своим мерзким промыслом кровососущая бестия. Но характер ситуации, в которой "застал" их Дормидонт, все равно заставил Егора улыбнуться.
- Ххххх… - первая змея с яростным шипением издохла и тут же рассыпалась кучкой черного праха. Егор с наслаждением подвигал начавшей затекать левой ногой. Олеся тем временем уже перебралась к правой.
- Тьфу! - еще раз воскликнул Дормидонт и, развернувшись, потопал прочь - дожидаться, пока гнусная, с его точки зрения, сцена, подойдет к концу.
Минут через пятнадцать некромант был полностью свободен.
- Спасибо, подруга, - сказал он, встав и вращая кистями рук, чтобы размять суставы.
- Дурная… кровь, - скривившись, через силу произнесла Олеся. - Извини… я сейчас.
Метнувшись к раковине, девочка открыла воду и тут же извергла изо рта тугой черно-красный поток. Использовать кровь уроборосов в качестве пищи было для нее тем же самым, что человеку наесться обрезков автомобильной шины.
- Тьфу ты! - брезгливо выкрикнул сунувшийся в кухню Дормидонт.
- Так, Дорми, ты, давай, не тьфукай тут, а порядок лучше наведи, - Егор указал на оставшиеся от уроборосов четыре горстки черной пыли.
Домовой бросился к стоявшим в углу венику и совку.
- Так что у вас тут произошло? - прополоскав рот, Олеся повернулась к патрону.
- Долго рассказывать, - Егор сел за стол. - Но время еще есть.
Глава 11
Штурм Черного бастиона
Ничем не примечательный бар… Да какой там, к чертям собачьим, бар? Гнусная наливайка, расположенная через дорогу от стадиона "Труд", принимала этой ночью не вполне обычных гостей…
Сразу стоит сказать, однако, что необычными эти люди казались лишь нескольким завсегдатаям, да хозяину заведения - сорокапятилетнему армянину с криминальным прошлым. Впрочем, Спартак Галстян не только прекрасно понимал, что молодежь хочет и любит самовыражаться, но и признавал за ней на то полное право. Он лишь удивлялся оригинальным нарядам визитеров, да еще тому, что ребята рискнули заявиться в подобном виде в такое место и задержаться в нем допоздна. Ведь уровень своего "бара" и повадки привычного контингента Спартак знал лучше, чем кто-либо другой.
Сейчас помимо людей, которые сумели удивить бывалого армянина, здесь находились четверо личностей, чья внешность могла бы показаться оригинальной разве что на саммите лидеров Большой Восьмерки или на съемочной площадке фильма "Звездный путь". Два запыленных работяги, пробавлявшихся портвейном. Здоровенный гопник, в одиночку давивший бутылку дешевой водки. И неопрятно одетый пенсионер, потягивавший "ерш" из казавшегося бездонным - так долго старик его мусолил - пол-литрового стакана. Каждый из четверых время от времени косо посматривал на троицу экстравагантно одетых ребят.
Сами "возмутители спокойствия" пили простое пиво. Хотя, конечно, не совсем простое - от цепкого взора Галстяна не ускользнуло то, как они время от времени подсыпают в кружки какой-то порошок. Данный факт Спартака нисколько не удивлял.
Сегодня заведение работало как всегда - до последнего клиента. Галстян в третий раз за последние полтора часа пересчитывал сегодняшнюю выручку: в промежутках между заказами ему просто нечем больше было себя занять. Спартак занимал место за стойкой в вечернюю смену, когда иссякал запас моральных сил барменши Люси. "С наступлением темноты эти гаврики почему-то начинают думать, что теперь им все позволено, - владелец наливайки часто размышлял о поведении своей клиентуры. - Будто они вампиры какие-то, или черти".
Обычно присутствие мрачного армянина, который и сам в случае чего мог приложить любого буяна башкой об стол, да еще имел неплохие связи в уголовном мире, удерживало алкоголиков от чересчур уж бравых эскапад. Но сегодня все могло пойти иначе даже несмотря на то, что Спартак и не думал покидать свой пост.
Перекладывая с места на место мятые купюры, Галстян заранее прикидывал - кто из таких же мятых жизнью хлыщей раньше "докопается" к странноватой троице. Вряд ли дедок учудит - он здесь часто бывает, вроде, спокойный. Вероятнее всего, первым пробьет на "бычку" одинокого любителя "беленькой". Потом, возможно, и трудяги подтянутся. Они такую братию однозначно считают за извращенцев. Хоть настоящих "голубых" и лесбиянок в своей жизни едва ли где-то, кроме телевизора видели…
"Что ж, если это случится здесь, - нужно будет вмешаться, - подумал армянин. - Если на улице - мне на то уже наплевать".
- Слушай, Гарт, может, зря мы сюда зашли, - вполголоса спросил Азнур, поймав на себе очередной недобрый взгляд высокого парня в кепке-"еноте". - Сейчас еще, чего доброго, в драку ввязываться придется.
- Ну и что? - собеседник смерил его насмешливым взглядом. - Думаешь, не справимся?
- Своими силами можем и не справиться. Погляди, какие лоси здоровые. Придется магию применять.
- А и применим, ну так и что? - пожал плечами Гарт. - Без палева. Свои удары усилим только, и все. Обломаем твоим лосям рога, если сунутся.
- А вдруг этот гад почувствует? - Азнур вперил в лицо друга пристальный взгляд.
- Не почувствует, - усмехнулся тот. - У него интересы куда как шире. Чего ему за пьяными драками по всем окрестным гадюшникам наблюдать?
- Вот именно, что гадюшник, - вмешалась Леандра. - Лучше места не мог найти? Ты знаешь, Гарт, по-моему, Азнур прав. Если сейчас на нас нападут, и мы не применим магию, то просто получим по головам. А если применим - объект, как пить дать, нас засечет. И операция будет сорвана. Так что, лучше нам поскорее уйти отсюда.
- Не дрейфьте, - гарт отхлебнул пива. - Нормально все будет.
- Надеюсь, - вздохнул Азнур.
- Молодые люди, я дико извиняюсь, - раздалось у него за спиной. "Ну вот, началось", - подумал юный волшебник. Но беспокоил их, как оказалось, не потенциальный агрессор, а вполне безобидный на вид старик в мятом коричневом плаще. В руке он держал пустой пластиковый стакан.
- На сто грамм деньжат не подбросите? - жалостливо протянул пенсионер. - Пятнадцать рублей не хватает. Я в пятьдесят восьмом году подводником был, - эту фразу дедок произнес с такой интонацией, словно быть подводником означало иметь крылья за спиной и нимб над теменем. - А теперь мне такую пенсию платят, что хоть вешайся. Вот я здесь и…
- Держите, дедушка, - Гарт прервал поток старческого сознания, вытащив из кармана деньги - ровно пятнадцать рублей. - И не подходите к нашему столику больше, ладно? Нам про ваши подвиги подводные совсем не интересно слушать.
- Ладно, - кивнул пенсионер. - Не буду. Спасибо, - взяв деньги, он нетвердой походкой двинулся к стойке бара.