- Посмотрим на ситуацию м-м-м… примерно сто тридцатилетней давности. Есть я, король, влюбленный в свою жену. - Я загнул палец свободной от удерживания Вито руки. - Есть моя жена, которая тоже очень любит меня, и очень, повторяю, очень хочет родить мне ребенка. И не надо мне говорить, что настоящей женой она мне не была, как и королевой. Я помню.
Я загнул второй палец. Затем третий.
- И есть Советник. Его зовут Паскаль. Преданный, умный, совестливый. Воплощенная забота о государстве. Он дает Ивонн… - я стиснул зубы, всеми силами стараясь скрыть, насколько мне больно говорить о ней… Чтобы Вито, в свою очередь, не смог сыграть на моей слабости, - снадобье. Калея красная, чемерица, мед и черный корень. Соображаешь? Нет? Я тоже не сразу сообразил - сто тридцать лет мне понадобилось, да подсказка нищей травницы. Это снадобье не для того, чтобы сохранить ребенка. А чтобы его убить.
Вито силился что-то сказать, но кашель душил его, и он, боясь нового приступа, только судорожно сглатывал слюну.
- После ее смерти осталось только подтолкнуть меня уйти, что он сделал блестяще, признаю. Почему бы не провернуть подобный трюк с Эдуардом? Я, конечно же, не имею в виду, что нужно травить Алисию, Боги упасите, нет. - Я откровенно ерничал. - Но ты, уверен, придумаешь что-нибудь не менее действенное.
- Я…Почему Вы думаете, что Паскаль…
- А я не думаю, Никлас. Я знаю. Как говаривал профессор Ньелль, он же Глава Академии магии Дор-Надира: 'Логика - последнее прибежище слепца'.
На лбу Советника выступил пот, и я бережно вытер его платком.
- Вот такие дела… Рассказывай. Можешь не торопиться, если тебе трудно говорить.
Он молчал. Глядел на меня странно, и молчал. Я тоже - ждал, пока он решит что-то важное для себя. Времени у меня было много… целая вечность.
- Мы, Советники, уже многие столетия служим этой стране. - Вито начал говорить так тихо, что мне пришлось нагнуться к нему, чтобы расслышать. - Верно, преданно… это Вы правильно подметили. С того самого момента, как образовалась Связь между королем и страной, появился и Советник, помогающий правящему монарху. И у каждого короля он был свой. Все было неизменно в течение многих лет, но тут родился мальчик… насчет которого у тогдашнего лорда Советника были возникли опасения.
- Лорд Гериот, значит, с самого моего рождения знал, что со мной что-то не так, - помог я Никласу. Он устало опустил веки, подтверждая мои слова. И продолжил:
- Этот мальчик… рос. Стране угрожало… никто не знал, что, но он был… другим. Не таким, как его отец. Он не вписывался. Гериот испугался. Но запрет на нанесение вреда королю и наследнику… - он судорожно вздохнул, и я успокаивающе сжал его руку. Нутром чуял, что он говорит правду, поэтому не видел надобности быть с ним жестоким. - И, к тому же, Гериот надеялся, что он неправильно оценил мальчика… юношу. Когда тот взошел на престол, Советником стал Паскаль, и вместе с ответственностью и честью служить Невиану он получил указание - следить за Джоселианом, внимательно и неусыпно, и если подтвердится то, что он не является Стержнем для страны, поспособствовать его… уходу. Найти преемника из родственников.
Он явно говорил, не обращаясь ко мне - в полузабытьи Вито вспоминал… что? Сведения о выпавшем из линии наследования короле, передающиеся от Советника к Советнику? Легенды о страшном Джоселиане Первом?
- Никлас… - с некоторым сожалением прервал я его. - Скажи… я - сын своего отца?
- Определенно. Безо всяких сомнений.
- Хм… и что было дальше?
- Опасения подтвердились. Паскаль принял единственно верное тогда решение. Проанализировал ситуацию… нашел уязвимое место. И ударил.
Я с трудом удержался. Захотелось придушить его, тут же, на месте. Но потом… не знаю, что произошло внутри меня. В самой глубине - но оно примирило меня со многим в моей жизни. Я приподнял Вито, и обнял.
- Бедный Паскаль, - прошептал я. - Ему нелегко пришлось. И тебе тоже, Никлас. Прости меня.
- И Вы простите меня, - выдохнул он. Я положил его обратно на подушки, и он улыбнулся краешком губ. - Я всегда был противником тайн. Считал, что нельзя скрывать от королей их… предназначение.
- Умоляю тебя, не вздумай рассказывать все это Эдуарду, - рассмеялся я. Напряжение между нами исчезло. - Он тогда сбрендит окончательно.
- Да уж…
- А почему ты решил меня вернуть? Я ведь не вписывался.
- Когда Вы появились в Хавире… стали происходить некие… события. Тамошний Советник, Азарег, сообщил об этом невианскому, его звали Хлодвиг. Тот первый заподозрил, что дело не в Вас, а в оценке ситуации. Но предпринимать ничего не стал, тем более что Вы вернулись в Невиан, и Хавиру ничего не угрожало. А вот Оливер…
- Старина Оливер, - тепло улыбнулся я. - Он был как раз из таких - неуемных. Мне легко поверить, что именно он докопался до истины. И какой же она оказалась?
- Мой учитель понял, что Вы все-таки являетесь Стержнем. Другим, да. Наверное, пришло время нашему миру сделать очередной оборот… и Стержень, то есть Вы, вместе с миром изменился. А тогда… Советники этого не поняли. Их удивляло и беспокоило то, что Ваш родственник, посаженный на престол, при всей чистоте линии, процветанию страны не способствует. Даже наоборот. Именно тогда начался распад. Медленный… но неотвратимый. И Оливер решил Вас вернуть.
- У него это плохо получилось. Если точнее - совсем не.
- Да… - Вито выдохнул. - Но я надеялся, что мне…
- Спасибо, Никлас.
- За честность?
- И за нее тоже.
Мы помолчали.
- Что будем делать? - спросил я.
- Ничего. Оставим все, как есть.
- Но, если Эдуард не является этим стержнем, то его можно легко… сместить.
- Я не смогу.
- Так предоставь это мне.
Сунуть в мешок этого гаденыша, и в рабство, в Хавир.
- Не все так просто. А если страна все-таки наладила с ним некое подобие связи? Мы можем нарушить и без того хрупкое равновесие. Остановимся на нашем первоначальном плане - ребенок, передача прав. Если Вы, конечно, не передумали насчет короны.
- Нет, я не передумал, и ты прав насчет равновесия. Возможно, мнимого, но рисковать мы не можем. Хотя… нет, неважно. Пусть будет, как есть.
Я потер лоб.
- Мне уже пора. Тяжелый разговор получился. Тяжелый, но необходимый. И, вот еще что.
Я достал ключ от комнаты, повертел его в руках. Встал и открыл дверь. Внутрь тут же попытались сунуться любопытные морды слуг, но я погрозил им кулаком.
- Никлас, пошли человека к травнице, что живет у отбросов. На ее лачуге приметная дверь с инкрустацией, не спутает. Пусть купит у нее чимрей зеленый и липу, а на обратном пути - толченого древесного угля. Прими уголь, а через два часа - отвар. Сразу станет легче.
Возница, что доставил меня сюда, естественно, уехал, ведь я не просил его дожидаться моего возвращения. Как-то в голову не пришло. Я пошел к городу пешком, обходя лужи. Мысль о времени не то чтобы совсем не посещала меня, скорее она заглядывала в окошко, но постучать не решалась. Где-то на полпути к городу меня обогнал мчавшийся вестовой, обрызгав грязью. Что ему какой-то старикашка, бредущий к столице, верно, за подаянием, которого сейчас и коренным то нищим Валедо не достается. Я продолжил свой путь, обдумывая то, что сказал мне Вито. Картина выходила безрадостная, но, с другой стороны, не такая уж и страшная - всего-то нужно было подождать несколько месяцев.
Только на подходе к городу я сообразил, что с момента моего отбытия прошло не три, а все пять часов. Король, должно быть, вернулся и ломает со злости кресла в Тронной зале. Спрятавшись в переулке, я омолодился, сетуя на то, что приходится делать это слишком часто в последнее время. Ну, теперь то, когда цель ясна, можно будет и передохнуть - фигуры расставлены на доске, просто игроки отошли перекусить.
Стражники на воротах стояли те же, что и тогда, когда Рэд сопроводил меня из замка. Я подмигнул одному из них, приятному пареньку, который никогда, насколько я слышал, не обзывал меня 'собачьим дерьмом'. Второй же стражник сплюнул, завидев меня.
- Хей, король искал меня? - спросил я у молодого.
- Искал, - подтвердил тот, - но потом перестал.
- Плохо искал, - я вытряс из кошелька все оставшиеся рэдовы деньги на ладонь и чуть подбросил их, только чтобы они звякнули. - Я все это время был в замке, валялся пьяный… в…
- Конюшне, - подсказал догадливый паренек, протягивая мне руку, куда я ссыпал все монеты. - Там они смотрели мельком.
- Точно, в конюшне, - хлопнул я себя по лбу. И посмотрел на второго - тот, слегка впечатленный моим явным неповиновением королю, да и горсткой монет, согласно кивнул.
Я, честно говоря, и был похож на пьяного. Перемена внешности в течение нескольких часов, и так четыре дня подряд, разговор с Вито и все эти беспокойства по поводу Алирона… Сплавить бы куда-нибудь этого мальчишку, пока головы не лишился. Молодые - они ведь как думают: что сами что-то делают, суетятся, а в тени всегда стоим мы, более опытные, более мудрые… и пытаемся из того хаоса, что наделали эти несмышленыши, слепить хоть какое-то подобие порядка.
Наверное, из меня вышел бы неплохой Советник, сказал я себе, раз у меня появились такие мысли.
Что сказать королю на вполне законный вопрос 'Где ты шлялся, мерзавец?' я примерно сообразил, пока прыгал по лужам по дороге к столице. Мокрые ноги способствуют мыслительному процессу и философскому взгляду на жизнь - поэтому я решил не мудрствовать, а заявить, что напился и проснулся только… да вот буквально двадцать минут назад. Ну не убьет же он меня, право слово. Шут у него один. Отыграется на слугах, которых можно заменить.
Пританцовывая, отчего у меня в ушах звенело и дергало, - но стиль поведения надо соблюдать, - я пошел к трапезной, потому что король наш Эдуард, да благословят его Боги, по большей части, когда не спал и не валялся в постели с любовницей, жрал. Но там я обнаружил только мальчишку с кухни, который, вместо того, чтобы работать, а именно убирать объедки после завтрака, сметать мусор в кучки, или что он там должен был делать, дразнил пса. Он махал перед его мордой костью, тот рычал, облизывался и явно собирался откусить мальчишке нос.
- А где Его Величество? - спросил я у парнишки, рискующего в скором времени получить прозвище 'Безносый'.
- Они с королевой обедают в Малой Трапезной, велели не беспокоить. - Ответил тот лениво.
Я развернулся и припустил в южное крыло.
О, Боги, я никогда до этого так не бегал.
Я пронесся по коридору мимо прачек и корзин с бельем, влетел в двери, потом в сторону кухни, по коридору, дальше, дальше, огибая служанок, которые все что-то мыли и чистили, подныривая под их метла; по лестнице вверх… добежав до двери в крайне редко используемую залу для малых обедов (что они там делают?), я на пару секунд остановился - перевести дух.
Только бы он не…
Распахнув дверь, я узрел на первый взгляд идиллическую картину - Эдуард стоит посередине залы, неподалеку сидит в кресле Алисия; на столе расставлены фрукты, вино, сладости. На первый, неискушенный взгляд - король решил помириться в интимной обстановке. Или у него проснулась страсть к пузатым женщинам. Но я увидел и еще кое-что - затравленный взгляд королевы, обращенный ко мне, в нем читалось: 'Помоги!'
- Э-э-э, Вашество, вот и я, - я присел в дамском реверансе, растопырив руки.
- Пшел вон, - процедил Эдуард.
Если он думал, что я кивну и удалюсь, то он сильно ошибся. Ну, что с него взять, он молодой еще, в людях толком не разбирается.
- А я в конюшне был, - пояснил я, бочком продвигаясь к королеве и одновременно оглядывая Эдуарда с головы до ног на предмет оружия.
За исключением меча на поясе, никаких других опасных для здоровья и жизни предметов я не увидел, но мало ли, что он прячет за пазухой.
- Впрочем, останься, - внезапно переменил решение король. - Ты при ней расскажешь мне, что видел.
- А что я видел? - я приоткрыл рот, раздумывая, пора выкидывать королька из окна или еще рано.
- Не дерзи мне! - Голос его отразился от стен и улетел куда-то под высокий потолок. Он вспылил, определенно. Лицо побагровело, шея напряглась. Моя порода, хоть я сейчас не особо был рад такому проявлению семейственности. - Ты видел… видел, как она мне изменяет!
- Это было во вторник или в четверг? - спросил я.
Не очень было умно корчить из себя дурачка, но это было первое, что пришло мне в голову. Король зло глянул на Алисию и схватился за рукоять меча. Я глянул на нее и, странная штука - внимание; почему-то мой взгляд зацепился за книгу, которую она безвольно держала в руке. 'Философия' Влакки. 'Умница, девочка', мелькнула мысль.
- Ага, значит, не один раз! - зарычал Эдуард.
Он что, не слышал о такой штуке, как ирония?
Надо было потянуть время, пока… что? Сюда прилетит на волшебном коне Вито и зачихает короля до смерти?
- На самом-то деле, даже не два, - напыжился я. Эдди не преминет вытащить из меня больше подробностей, а это значило, что я смогу отвлечь его надолго… насколько хватит у меня фантазии.
- Как так? - зашипел король.
- Один раз, я видел, совершенно точно, к ней приходила торговка молоком. Правда, толстая, как огромный кочан капусты - но это вполне мог быть замаскированный поклонник…
Я косился на дверь, но уже начал понимать, почему король выбрал это место для 'беседы' с королевой. Тут редко появлялись даже слуги, отвечающие за чистоту, вряд ли кто-то услышит скандал. Или крики о помощи. Окна находились слишком высоко, да к тому же - забраны витражными ставнями.
- Я, преисполненный подозрений, пощупал у нее под юбкой, чтобы понять, не мужик ли она, и получил по голове бидоном из-под молока… - я задался вопросом: когда до него дойдет, что я несу чушь? - Но во второй раз это точно был переодетый мужчина, потому что, хоть я его и не щупал, походка у него была враскорячку. Так ходят моряки, знаете? Правда, до моря далековато…
- Довольно! - заорал он, и я заткнулся. Единственное, чего в этой ситуации я добился, так это того, что король был вне себя от ярости, а в таком состоянии люди обычно делают ошибки. Ну, и еще - я придвинулся к королеве еще на пару шагов.
- Ты… видел, как к ней ходил этот… Алирон?
Говорить 'нет' было бы глупо, 'да' - неосмотрительно, поэтому я ответил:
- Кто?
Жутко остроумно, по-моему.
Эдуард с минуту смотрел на меня, и жевал губу. Я понял, что он остывает, но слишком поздно, а ведь мог бы догадаться сразу и… пнуть его, что ли. Он явно просчитывал ситуацию - если отослать меня сейчас, я могу привести кого-нибудь, а вот прикончить он меня всегда успеет… Король внезапно хищно улыбнулся и махнул рукой на место напротив королевы.
- Присаживайся. Даже хорошо, что ты тут, Шут, повеселишь нас…
- Ваше Величество, не надо… - заговорила королева, и я уловил в ее голосе едва сдерживаемый страх. Король тоже его почувствовал, потому что плотоядно усмехнулся, упиваясь ее ужасом и своей властью.
- Надо, дражайшая моя супруга, надо. - И бросил мне тоном, не терпящим возражений, - Закрой дверь.
Я подергал засов туда-сюда, но оставил дверь незапертой. Вернулся к столу и сел на предлагаемое место. Какой-то странный спектакль затеял Его Величество, и я, поразмыслив, хоть времени у меня на это было маловато, всего-то десять шагов до двери и обратно, решил, что пока вмешиваться не буду.
- Вообразим, что это - семейные посиделки, - предложил Эдуард, выбирая с подноса финик посвежее. И, голосом, полным меда, продолжил: - Вот я, вот моя неверная жена… и…м-м-м… наш дедуля. Сможешь изобразить дедулю, Шут?
Он и не подозревал, как близок к правде… мне совсем не хотелось, чтобы он меня узнал, поэтому я дурашливым голосом ответил:
- Мне лучше удаются бабули.
- Как хочешь. Неважно… И вот я спрашиваю у своей дорогой бабули - что мне делать с неверной женой, обрюхаченной моим же капитаном?
Королева охнула, зажав рукой рот. Я же отреагировал куда более сдержанно - отправил в рот пару изюмин. Очень, очень интересно. Откуда он узнал?
Бессловесная девочка Аделаида… но почему сейчас? Королева спала с Алироном черт знает когда, о чем говорил ее живот, а королю донесли только сейчас?
Эдуард оперся о стол бедром и махнул рукой в сторону двух кубков.
- Выпьем вина, сердце мое. Угощайся…
- Мне не хочется вина, сир. Пожалуй, я откажусь…
- Моя леди, вы, безусловно, выпьете это вино.
Ах, этикет. Он хорош в любой ситуации, даже если хочешь убить жену. Особенно если хочешь убить. Несмотря на красивые слова, воздух звенел, как натянутая струна и грозил вот-вот лопнуть, засыпав осколками всех находящихся здесь. Король продолжил:
- Потому что сегодня - великий день, потому что сегодня был раскрыт заговор. Против короны, против меня, и… - голос короля неестественно дрогнул, ах, не получится из тебя, пра-пра-правнучек, хороший актер, - особенно вопиющей несправедливостью по отношению ко мне я считаю тот факт, что предателем оказался мой верный капитан… и не только он. Я не имею в виду, что ты кувыркалась еще с кем-то, хотя и это возможно… Многие знали об измене, но молчали, и до них очередь тоже дойдет.
Эдуард облизал губы нервным, быстрым движением.
- Но сейчас мы вместе выпьем за удачу, которая позволила мне раскрыть этот заговор… А этого негодяя сегодня же повесят, как вора или убийцу, он не достоин топора палача.
Королева побледнела. Она стала белее снегов, что лежат на вершинах гор, окружающих долину, в которой я жил.
- Я… я… не понимаю, Ваше Величество…
- Все вы прекрасно понимаете. Это измена. А измена карается смертью. Поэтому вы выпьете. - Он показал на кубок, стоящий рядом с королевой. - За вашего короля. Вполне возможно, что, если вы послушаете меня, я смягчусь… и наказание будет не столь суровым. Скажем, ссылка…
Я будто слышал ее мысли - жизнь за жизнь, она умрет, но Алирон будет жить, это горько, но и сладко тоже - отдать себя целиком за любимого. Наверное, пришло время вмешаться, и я постарался незаметно для короля размять пальцы. Заклинание, замораживающее кровь в жилах, требует гибкости суставов.
Скорее всего, он знал давно… но молчал, таился, в бессилии и злобе, обдумывая свою месть. А сегодня… сегодня что-то случилось, не знаю, что именно - король запаниковал и этим спутал все наши планы. Так всегда и бывает - ты можешь победить сильного, перехитрить умного, но обставить дурака, непредсказуемого и непонятного - практически невозможно. И вот - результат. Он полон решимости - настолько, что готов закрыть глаза на мое присутствие на этом импровизированном спектакле, готов пойти на риск… И убить сразу двух зайцев - Алирона повесят за измену, все равно повесят, я же знаю, и король потешит свою уязвленную гордость, глядя, как болтается в воздухе тело того, кто унизил его своей любовью к королеве; а сама королева умрет сейчас. Не только из-за яда. Из-за своей безумной веры в то, что король выполнит обещание…
Я положил руки перед собой на стол. Они дрожали. Начала наваливаться слабость. 'Нельзя', сказал я себе, но разве я себя когда-нибудь слушал?