Королева взяла кубок, не замечая, как по лицу короля крадется ухмылочка… моя ухмылочка. В этот момент я ее почти ненавидел. Старый идиот, сделай что-нибудь, прикинься умирающим, упади на нее, выбей из руки кубок! Ну…
В глазах все поплыло. Снова оно - то странное состояние. Злорадная усмешка Судьбы. Здесь и сейчас только я мог бы помешать королю убить Алисию, но я не в состоянии пошевелить и пальцем. Сердце бухнуло, ноги словно отнялись… Я наблюдал всю сцену, как в тумане - вот медленно движется рука королевы, поднося кубок к губам, и по лицу ее текут слезы, прозрачные, как горные ручьи Ага-Раав. Я знаю, что в кубке яд, чувствую его запах, в этом состоянии - очень отчетливо, и даже угадываю, что это тот самый, не оставляющий видимых следов.
Крах всего. Да, так это и выглядит. Мое обостренное восприятие превратило чувство бессилия в пропасть, бездну отчаяния, куда я падал, беззвучно открыв рот.
С грохотом распахнулась дверь, и в залу ворвались Алирон с Рэдом.
Король дернулся было в их сторону, но затем передумал; он повернулся к королеве и закричал, страшно, напряженно, так что жилы на шее вздулись:
- Пей!
Капитан и мой ученик обнажили мечи.
Эдуард обернулся к ним:
- Вы не посмеете поднять оружие на своего короля! - И снова, королеве: - Пей! Ты спасешь его этим от смерти! Пей!
Алирон и Рэд стояли в нерешительности. Первый - потому что еще не понял, что в кубке не простое вино, да, тугодум Алирон с добрым сердцем, он стоял и боролся с долгом, хотя, если б он понимал, что на кону - его любовь, он бы победил его за считанные секунды. А Рэд… Он бездействовал по одной простой причине, и это было мне ясно, как день, - увидев, что я сижу тут же, он решил, что я держу все под контролем, и медлил, ожидая от меня подсказки.
Я попытался сказать ему хоть слово… но не смог. Изо всех сил я мысленно кричал ему - 'Убей!', но своим усилием лишь заталкивал себя все глубже в морок, обнимавший меня со страстью молодой любовницы.
Король повторил свой приказ, на этот раз - почти нежно:
- Пей.
Скрипнула дверь, и в залу вошел еще один участник этого балагана, а именно - королевский Советник, лорд Вито собственной персоной.
Второй акт, господа и дамы, располагайтесь поудобнее, тем, кому не видно, приносим свои извинения…
Выглядел Вито истощенным болезнью, исхудал, конечно, и пользовался тростью при ходьбе, но в целом, судя по всему, чувствовал себя куда лучше. Помогли мои травки… Ну вот, хоть один человек скажет сейчас что-то разумное.
- Ваше Величество, - сказал Советник, - я прошу прощения за отсутствие, но тяжелая хворь заставила меня на время отойти от дел… Но я уже вполне здоров и пришел с докладом о монументе.
Кто сказал, что он разумен? Я? Он напутал с травами и у него начались галлюцинации. Да-да, так и было. Сейчас тут произойдет удивительнейшая по абсурду и сумасбродству сцена, а виновник - я. Не надо было вообще лезть во все это… Я чуть было досадливо не сплюнул… И тут понял, что морок отступает, перед глазами перестает кружиться и довольно скоро я смогу вмешаться.
Если успею, конечно.
Королева так и застыла с кубком в руке, Рэд с Алироном стояли, как истуканы, между королем и дверью, а Эдуард медленно повернулся к Вито и спросил:
- Каком монументе?
Я спросил бы то же самое, с небольшими неприличными вариациями, если б мог говорить.
- Памятник Вашему Величеству. - Советник цепким взглядом ощупывал все вокруг, оценивая каждую мелочь. Поэтому пропустил самое важное. То, что королева держит в руке кубок. - На городской площади, высотой пять ярдов.
- Я не понимаю, - признался король. А я почти зааплодировал Вито, какой молодец, такое придумать… Он совершенно точно ввел нашего Эдуардика в ступор.
- Возможно, на коне. - Добавил Вито и посмотрел на меня.
- Что это значит? - король, похоже, испугался. Еще один свидетель - все шло не так, как он планировал. - Я не знаю никакого памятника… И вообще, почему Вы с этим пришли ко мне? Сейчас? Гильдия каменщиков…
- Гильдия каменщиков бастует, - покачал головой Вито.
- Вы что, издеваетесь? - вскричал король.
- Нет.
Вито по-прежнему смотрел на меня, как будто я знал что-то, но из чистого упрямства скрывал важные сведения. Я показал глазами на королеву, но, похоже, он уже понял, в чем дело, и обдумывал свой следующий ход.
- Вы все сошли с ума! - вдруг зарычал Эдуард, как дикий зверь, и ринулся к Алисии. Он схватил ее, запрокинул голову одной рукой, а другой перехватил кубок, выливая вино ей в рот. Я закричал и рванулся вперед, ухватился за его руку, держащую кубок, и потянул на себя. Рэд с Алироном кинулись к королеве. Эдуард вцепился в нее, крича что-то в безумии своем, а я молил Богов, второй раз в жизни - пускай все будет хорошо, пускай она выживет… Капитан наконец-то вырвал любимую из рук короля, а тот, развернувшись ко мне, издал задушенный хрип. Я все еще держался за его локоть, и он попытался стряхнуть меня, как вепрь собаку; протащил к себе по столу, сшибая на пол кувшин с вином, фрукты и засахаренные орешки. Я задыхался, пытаясь свалить его, но он выдернул руку, выхватил меч и, воя, как одержимый, вонзил его мне в живот, пригвоздив к столу так, будто я был бабочкой.
- Джок! - закричал Рэд и с размаху ударил Эдуарда. Тот отлетел в сторону бесформенным кулем. Рэд уже занес над потерявшим сознание королем меч, но я крикнул:
- Нет!
Он замер.
- Ничего мне не будет, дубина, посмотри, как королева!
Живот мне будто опалило огнем, но по опыту я знал - стоит разъединить меня и меч, как я стану даже краше прежнего. Но вот Алисия, если хоть толика вина попала ей в горло…
Рэд оставил короля лежать, где был, и подбежал к девушке. Ее лицо было залито вином. Она находилась в состоянии шока, глаза блестели, дыхание было прерывистым. Я посмотрел на Вито - он не сдвинулся с места ни на йоту. Возможно, потому, что еле держался на ногах. Он во все глаза смотрел на меня, как будто видел впервые.
- Что? - я охнул от боли, пронзившей раскаленной иглой позвоночник, но нашел в себе силы улыбнуться. - В чем дело?
- Вы… меняетесь… - прошептал Вито.
Я поднес руку к лицу и увидел, как кожа моя меняет цвет, сморщивается, становится похожей на сухой лист. Я и впрямь старел на глазах - наверное, приступ и меч в животе послужили тому виной; я больше не мог удерживать свое молодое обличье.
- Что с Алисией? - спросил я у Рэда.
- Не могу понять… - мой ученик лихорадочно нащупывал у нее пульс. - Пока… надеюсь, она не… Это может быть обмороком от страха.
Он сжал плечо друга. Алирон сидел на полу, держал на коленях королеву и просто смотрел ей в лицо, шепча что-то.
- Что я сделал… - раздался голос из того места, куда упал король. - Что я наделал…
Он встал, шатаясь, и пошел к королеве. Он плакал, как ребенок, сломавший случайно игрушку - недоуменно и горько. Рэд схватился было за меч, но я покачал головой.
- Она… - голос Эдуарда дрожал. - Она умерла?
- Нет, - ответил я. Он поднял на меня мокрые от слез глаза… и тут выражение потерянности на его лице сменил ужас. Он закрыл лицо руками и застонал:
- Опять он! Старик! Старик!
И кинулся вон из зала.
- Пускай бежит! - сказал я ученику. - Следи за королевой.
- Может, я выну меч из вашего…
- Следи за ней, болван!
Вито подковылял ко мне и присел на краешек стола рядом, словно врач у постели больного. Покосился на рукоять меча, торчащую у меня из груди.
- Я и не думал, что…
- Меньше думай, Советник, меньше.
- Я мог бы попытаться…
- Оставь, как есть. Ты сейчас сам свалишься в обморок, куда уж тебе железяки вытаскивать.
Он поджал губы. Несмотря на крайне болезненный вид, одет он был с иголочки, и даже надушен, чертов франт. Он наклонился ко мне и тихо сказал:
- Жаль я не пришел раньше. Если королева умрет, то вместе с ней и ребенок тоже… вы понимаете, единственный выход после этого…
- Что ты… - начал я, но тут меня прервали.
Королева закричала, как раненая птица, высоко и протяжно. И выгнулась всем телом, будто в порыве страсти, но смотреть на это было больно.
Алирон обнял ее крепче, прижал к себе, и, раскачиваясь, стал повторять с одинаково разрывающим сердце хрипом в груди - 'Нет, нет…'
- Рэд! Вынь эту штуку из меня! - заорал я.
Но он на меня и не посмотрел. Он разжал объятия Алирона, уложил стонущую королеву на пол и склонился над ней… Всего секунду он раздумывал, а, может, мне показалось, и это просто время для меня в тот миг растянулось, кто знает - и затем прильнул к ее губам.
Заметив, что Алирон собирается оттащить Рэда от королевы, я закричал:
- Нет! Не трогай его!
Ставни затряслись, и на пол посыпались осколки цветных стекол, как кусочки моей жизни. Скорее всего, от моего вопля, натренированного годами актерства.
Капитан застыл со смесью ярости и боли в глазах.
- Его нельзя прерывать, иначе умрут оба! И выньте из меня этот меч!
Алирон, как во сне, подошел и, взявшись за рукоять, резким рывком выдернул меч из стола и меня. Я в этот миг пережил удар кривым ножом на узкой улочке Дор-Надира, вспомнился и еще один нож, с хрустом взрезавший меня, как поросенка, в порту, в том же городе.
Кашляя кровью, я свалился со стола и подполз к Рэду, склонившемуся над Алисией. Глаза его были закрыты, словно бы в любовной неге, но я знал, что он умирает.
Потому что поцелуй, которым он одарил королеву, в Хавире назывался 'Одна жизнь', и его магия позволяла извлечь яд из тела отравленного, правда, ценой жизни целителя.
'Нет', - сказал я себе, - 'этого не может быть'.
Что же ты, король, маг, учитель, шут - еще одним учеником становится меньше у тебя на глазах… Гляди теперь… Твой личный водонос, мальчик для оттачивания языка, подушечка для иголок-острот - умирает…
- Рэд… - прошептал я. - Зачем…
Но я знал, что он не ответит.
Мы молчали - и наблюдали за тем, как жизнь уходит из Рэда, перетекая в королеву. Сначала она задышала тише, лицо ее, искаженное страданием, разгладилось. Когда она открыла глаза, то увидела лишь склонившегося над ней Рэда, да и то, всего секунду - потому что он выдохнул и обмяк, придавив ее плечом.
- Алирон, - позвала королева, и капитан, очнувшись, вытащил ее из-под тела Рэда.
Я подполз к ученику ближе и положил его голову себе на колени.
- Уйдите все, - приказал я.
- Но, мессир… - попытался вернуть меня к реальности Вито, - Король…
- Пусть идет к дьяволу.
Алисия посмотрела на меня и слабым голосом спросила:
- Джок? Откуда…
- Алирон. - Я собрал в кулак, сжал до хруста костяшек всю свою волю, всю силу, и вложил их в эти слова. - Забери королеву. Уезжайте отсюда. Страже будет не до вас.
Он молча кивнул и, взяв королеву на руки, быстро пошел к двери.
- Никлас… найди короля. Он может… только Боги знают, что он может наделать сейчас; найди и останови его, что бы он не хотел предпринять.
- Но…
- Не спорь. И оставь меня, наконец, с Рэдом. Иди.
Он послушался.
Глупо разговаривать с мертвыми, но кто сказал, что они нас не слышат? Пока ни один не вернулся, чтобы сказать об этом.
- Дурак ты… добрый и храбрый дурак, - сказал я Рэду, и погладил его по щеке. - Знаешь, я-то думал, что ты доживешь до старости, и мы вместе с тобой будем сидеть в нашем домике, попивать чай и вспоминать былые времена. А, может, ты женился бы и я б приезжал к тебе, и мы, старые пердуны, смотрели бы, как играют твои внуки.
В разбитых окнах засвистел ветер.
- Ненавижу это 'бы', - признался я, поудобнее устраивая его голову у себя на коленях. - Оно словно жирная линия, перечеркивающая все варианты будущего. Жаль, у меня нет стеклянного кокона с волшебной жидкостью… Хотя ты был бы против, наверное. А мне… может, мне нужно понять, что есть невозвратные вещи? Смертные люди? Я привык к своей долгой жизни… Наверное, это банально, я сам говорил подобное со сцены, и не раз, но… жаль, что я не успел сказать тебе, как ты мне дорог. И я…
Стены замка ощутимо дрогнули, словно великан, головой задевающий небо, пнул его изо всей силы. Дальняя стена издала сухой, потрескивающий звук. Я осторожно (стараясь не стукнуть Рэда затылком о камень, хоть он и был мертвее мертвого, но почему-то это показалось мне важным) опустил своего ученика на пол, затем встал и опасливо приблизился к стене на несколько шагов. Камни скрипели, сопротивляясь неизвестной силе, а ветер снаружи пытался просунуть в окна длинные, цепкие лапы; он поднял пыль и поволок в мою сторону брошенный в углу гобелен.
Что, черт возьми, происходит?
Постепенно буря снаружи сменила тон - вместо визгливых ноток я услышал мощный гул, сродни морскому, и в этом утробном рычании отчетливо прозвучало имя.
Стена дрогнула и, выгнувшись наружу, с грохотом вылетела, рассыпаясь на отдельные камни - как будто кто-то невидимый, но очень большой и сильный ухватился за нее и выдернул из замка. Ветер ворвался в залу, смел со стола остатки блюд, и заставил меня зажмуриться. Я знал, что это - необычный ураган. Магический… И мне показалось, я знал, кто вызвал его.
Перед глазами моими встала наводящая ужас картина: серая мгла клубилась снаружи, заворачивалась в вихри и сжимала замок в смертельных объятиях. Внутри нее можно было заметить птичьи трупики, ветки деревьев, листья и пыль. Низкий голос бури стал почти невыносимым, я с трудом держался на ногах, в глаза и рот мне забилась пыль, я чувствовал себя букашкой, тщетно пытающейся выжить в водовороте и одновременно этот клубок неистовых смерчей, танцующий быстрый, неудержимый танец, восхищал своей мощью и хаосом.
- Рэ-э-э-эд! - услышал я голос, и обрадовался ему, как желанной когда-то смерти.
Из буйного, кусающего себя за хвост урагана отделилась точка - и понеслась ко мне. Я приглашающе раскинул руки в стороны, стоя почти на самом краю пола, за которым бесновалась стихия.
Она, уверенная в себе, спокойная и нетронутая бурей, опустилась всего в нескольких шагах передо мной. Сердце мое, как я думал, сухое - сжалось так, что, казалось, кровь и слезы хлынут у меня из глаз.
- Он умер. - Сказала она.
- Здравствуй… Хилли, девочка моя.
Она молчала. Смотрела на меня. Ничуть не изменилась, только складка у губ и глаза - черные, полные ненависти.
- Я ждал тебя гораздо раньше. - Она смотрела на меня, не двигаясь. Гул поутих, но я знал, что все только начинается. Или заканчивается… - Что скажешь?
- Рэд умер. Я почувствовала, - ответила Хил, едва сдерживаясь. - Ты губишь всех, кто рядом… Где он?
- Да, он умер.
- Где он?! - закричала Хил.
Я обернулся и показал ей на тело Рэда. Хил охнула и медленно пошла к нему, буря же осталась снаружи, словно невидимая сила держала ее там… до поры до времени, пока она не ворвется внутрь и не разорвет меня на куски. Хилли опустилась на колени рядом с другом, провела рукой по припорошенным пылью волосам.
- Как?
- Спас королеву. Выпил из нее яд. 'Одна жизнь', самоубийственный поцелуй.
Я подошел и сел на пол рядом со своей бывшей учениицей.
- Ты… ты чудовище. Ты моровая болезнь, все, кого ты касаешься, гибнут… - полным слез голосом произнесла она, и замолчала, не в силах совладать с ним. Я же свои рыдания скрутил в тугой жгут еще тогда, когда увидел гаснущие глаза Рэда, и не давал им прорваться, да и не собирался. Я слишком стар, чтобы плакать… наверное. Хил продолжила: - Хотя бы поэтому я должна тебя убить.
Ветер развевал ее волосы, придавая ей вид величественный и грозный. Настоящая Дева Пустыни.
- Я так и знал, что ты не уйдешь без…
- Без твоей смерти, Джок? Нет, не уйду.
- Меня не убить, детка. В отличие от него… - я с силой сжал челюсть, и на зубах заскрипела каменная крошка. - Ты не сможешь.
- Смогу.
- Как?
- Я знаю, как лишить тебя бессмертия.
Я посмотрел на кольцо.
- Да, - она заметила мой взгляд и скривилась торжествующе. Странная вышла гримаса - как будто ей самой непонятно было, что нужно чувствовать в этот момент. - Я знаю, как разбить его, снять его чары.
- Когда-то я желал этого. Потом перестал. Но теперь… тебе повезло. Сейчас мне все равно, и я не стану биться за свою жизнь.
- Ты устал? Устал управлять людьми, как куклами?
- О чем ты?
Она с презрением посмотрела на меня. Такая строгая, пугающая и прекрасная, уверенная в своей правоте и праве - лишить меня того, чем не она наградила.
- Я знаю, ты бросил меня.
- Не сомневаюсь, ты считаешь, что знаешь истину.
Она фыркнула:
- У тебя еще есть время рассказать мне свою версию, но я все равно не поверю.
Я покачал головой.
- Ты все уже решила, милая.
Я поднялся на ноги; она тоже.
- Давай, девочка моя.
Хил смотрела на меня в упор, губы ее беззвучно шевелились. Она подняла руку, направив в мою сторону дрожащую ладонь, но тут же опустила ее.
- Почему ты… почему ты бросил меня? Дважды, Джок!
Значит, она вспомнила. Не только Кару Богов. Порт, сосуд в заброшенном доме… интересно, как она ощущала мое присутствие рядом? А потом я внезапно исчез, оставил ее, словно надоевшую игрушку - именно это я прочел в ее глазах.
- Это длинная история. У тебя не хватит терпения, а у меня сил. Я и впрямь устал. Делай, что собиралась.
Она сжала губы, словно ей было очень больно. Нет, девочка моя, я не собираюсь дать тебе причину отказаться от задуманного. Тем более что найти ее ты можешь лишь в своем сердце, а не в моих словах.
Она зашептала на незнакомом мне языке. Шум бури снаружи отозвался мерным гулом, то затихающим, то возрастающим - в ритме сердцебиения. Бом, бом… звуки ее голоса будто бы заставляли пространство вокруг нас колебаться; воздух нагрелся, и мне стало трудно дышать. Я почувствовал что-то похожее на то странное состояние, что преследовал меня в последнее время, но куда слабее - и во внезапном и, возможно, последнем озарении понял, что это Хил искала меня, и магия поиска заставляла меня терять себя в окружающем мире; столь сильное воздействие не могло пройти бесследно, а я, хоть и испытывал его ранее, когда Пухлик решил излечить меня от горба, не узнал его.
- Я…лишаю тебя твоего бессмертия, - прошептала Хил.
И сжала руку в кулак.
Меня накрыла тьма.
И в этой тьме я вдруг стал мириадом звезд, следящих с небосклона за суетными человеческими жизнями. Сотнями тысяч глаз, глядящими с неба. Я увидел само время, и смерть, и любовь - в их истинном обличье, которое дано видеть только умирающим. На мгновение я испытал счастье, сладострастно вдохнул аромат смерти, что окружила меня со всех сторон. Она была ласкова, как мать. Она убаюкивала и раскачивала меня. Я увидел бытие - и миллионы человеческих поступков, сплетающихся в удивительной красоты полотно, сияющее перед моим внутренним взором.
А потом я услышал голоса. Мужской и женский.
- Разве ты не знала? - спросил мужской.
Женский промолчал хрустальным звоном.
- Мне показалось, что я спал…
- Недолго. А… он?
- Жив.