- На этот раз расправиться с карликами будет раз плюнуть, - сказал Смотритель, когда они с Пони остались одни.
- Ты их видел?
- Ага. Они в пещере, всего в двух милях от Кертинеллы. Я хорошо знаю это место. Туда ведет только один вход. По-моему, поври в растерянности. Некоторые рвутся в бой просто потому, что поври почти всегда рвутся в бой. Но большинство, похоже, понимают, что для них это последняя возможность убраться домой.
- Насколько пещера удобна для обороны? - спросила Пони.
- Да ну, куда там, если Полуночник нападет неожиданно, - ответил кентавр. - Они, конечно, выдержат недолгую осаду, в зависимости от того, сколько натаскали туда жратвы, но из пещеры им не выбраться, если Полуночник с солдатами перекроют вход. На мой взгляд, поври не рассчитывают отсиживаться там долго и не догадываются, что их заметили. Джуравиль посоветует Полуночнику нанести удар завтра перед рассветом.
- До рассвета еще далеко. - В глазах Пони загорелись озорные огоньки.
- Думаю, времени хватит, чтобы запечатать карликов в их норе, - с усмешкой ответил кентавр.
Буря разразилась вскоре после наступления сумерек. Дождь хлестал по голым деревьям, над которыми водоворотом кружился густой туман, то и дело вспыхивали ослепительные молнии, придавая всей сцене феерический, почти сверхъестественный вид. Однако духу Пони буря была не помеха, и она летела сквозь нее, словно еще один клочок тумана, невидимый для взгляда смертных созданий. Сделала несколько кругов над скалой, в которой находилась указанная кентавром пещера, даже проникла внутрь, насчитала сорок три поври - больше, чем было замечено во время разведки, - и убедилась, что пещера действительно имеет лишь один вход. Потом она вернулась в лес и обнаружила там всего пятерых стражников, но не удивилась их малочисленности; очевидно, карлики никак не ожидали, что на них нападут в такую бурю.
На этом путешествие духа закончилось, и он вернулся в тело Пони, поджидающее в другой пещере на расстоянии нескольких миль. Смотритель терпеливо охранял вход, а Грейстоун, прекрасный, сильный конь Пони, стоял внутри, прядая ушами.
- Добраться до пещеры не составит особого труда, - сообщила она.
Смотритель повернулся на звук ее голоса. Позади него ослепительно вспыхнула молния, сияющим контуром очертив огромную, мощную фигуру. Грейстоун заржал, нервно переступая с ноги на ногу.
- Может, не стоит брать с собой коня, - заметил кентавр. - Ночка уж больно беспокойная, - Пони встала и подошла к жеребцу. Погладила мускулистую шею, пытаясь успокоить его. - Поскачешь на мне, так уж и быть. Ну, рассказывай, что видела.
- В двух местах по два караульных, но они больше думают о том, как бы укрыться от грозы, чем о возможном нападении. На расстоянии около сотни ярдов от пещеры, одни слева, другие справа. А пятый торчит на скале, прямо над входом в пещеру.
- Похоже, гроза нам поможет. Никто ничего не услышит, - заметил кентавр.
- Мы доберемся до входа, а те, что внутри, и знать ничего не будут, - сказала Пони с недоброй усмешкой.
Ночное небо прорезала еще одна молния, как бы подчеркивая зловещий смысл ее слов.
До ушей караульных поври донесся дробный стук копыт. Если до этого они были озабочены главным образом тем, как укрыться от хлещущего дождя, то сейчас схватились за оружие; у одного был небольшой арбалет, у другого боевой молот. Они обошли группу деревьев, сквозь плотную завесу дождя разглядели контуры большого коня и облегченно вздохнули; конь был без всадника и без седла.
- Дикий, - прошептал один карлик. Другой поднял арбалет. - Нет, не стреляй! Подкрадемся к нему и свалим ударом по голове. Полакомимся лошадиным мясом этой ночью!
Держась бок о бок, поври неслышно заскользили по лесу. Чем ближе они подходили к коню, тем шире делались их улыбки; он, по-видимому, ни о чем не догадывался. Они не видели голову и шею коня; эти части его тела были скрыты густым кустарником. Внезапно снова вспыхнула молния, и почти сразу же по лесу прокатился мощный раскат грома.
Неожиданно кентавр выскочил из-за кустов и скинул одеяло, прикрывающее человеческую часть его туловища. Карлики отпрыгнули в разные стороны. Смотритель схватил за голову того, что с арбалетом, поднял повыше, швырнул на землю и нанес ему несколько мощных ударов дубинкой.
Однако второй поври тут же кинулся на него и с такой силой врезал молотом прямо по ребрам, что кентавр пошатнулся. Однако в голове у него вертелось одно - как эти двое рассуждали о своих планах наесться лошадиного мяса - и на все остальное ему было наплевать. Он развернулся и поднял дубинку.
- Коня, значит, мечтали слопать? - взревел кентавр.
И дубинка обрушилась прямо на кроваво-красную шапку поври, с такой силой припечатав его к земле, что колени хрустнули с громким чавкающим звуком. Боевой молот упал на землю, поври бешено замолотил руками, но вскоре затих.
Донесшийся из темноты стон убедил кентавра в том, что с первым поври еще не покончено. Смотритель ринулся было в ту сторону, но внезапно остановился, разглядывая то место своего тела, куда пришелся удар молотом. Там вздулся огромный синяк; может быть, проклятый карлик даже сломал ему пару ребер. Хуже того, понял кентавр, наклонившись еще ниже, - под синяком тянулась рваная рана, из которой капала кровь.
Это зрелище и вовсе вывело его из себя. Первый поври между тем с трудом, но поднялся на ноги и явно готовился к атаке.
Смотритель обрушил на него удар копыт и пару раз стукнул дубинкой по голове.
И что же? Кентавр невольно зауважал противника - тот опять начал подниматься! Дубинка снова взлетела вверх и обрушилась на голову карлика. И еще, и еще: этих жилистых коротышек одним ударом не прошибешь.
Пони, которой предстояло расправиться с двумя другими караульными, действовала гораздо осмотрительней. Еще раз прибегнув к гематиту, она выскользнула из тела и уточнила, где именно расположились "ее" поври. Оба сидели на нижних ветвях деревьев на расстоянии примерно десяти ярдов друг от друга, в точности там, где она видела их в прошлый раз. Радовало то, что арбалетов у них не было; у одного с пояса свисал меч в ножнах, другой держал в руке дубинку.
Дух Пони быстро осмотрел местность и вернулся в тело. Можно было без труда прикончить обоих с помощью камней, но она решила поработать мечом. Вопреки совету Смотрителя Пони поскакала на Грейстоуне, однако оставила его в сосновой роще неподалеку. Этой ночью погода и впрямь разбушевалась, вдруг конь испугается молнии в самый неподходящий момент? И дальше она пошла пешком, надеясь, что за воем ветра и постоянными раскатами грома все остальные звуки будут не слышны.
Найдя деревья, на которых сидели поври, Пони остановилась рядом с широким вязом. Спустя несколько мгновений, привыкнув к темноте, она уже могла различить темные фигуры съежившихся на ветках карликов и вытащила Победитель, магический меч, прежде принадлежавший Коннору Бильдборо. В его рукоятку были вделаны магнетиты, и еще один такой же камень Пони сжимала в свободной руке. Шаг за шагом она подобралась к поври, находящемуся от нее справа, тому самому, у которого был меч.
- Возвращайся на свое место! - проворчал поври, когда Пони была уже на расстоянии не больше ярда от него, очевидно по ошибке приняв ее за товарища.
Она бросилась вперед и вонзила меч в ногу карлика. Тот свалился с ветки, замахнулся мечом, но Пони уже отскочила и развернулась таким образом, чтобы не упускать из виду второго поври, который спрыгнул с дерева и теперь бежал к ним.
Первый продолжал наступать, дико размахивая коротким мечом, но Пони парировала все его удары. При этом она мысленно сосредоточилась на серебряной застежке в форме черепа, которой у шеи был скреплен плащ второго поври.
Вскоре он оказался совсем рядом и с ликующим криком воздел над головой дубинку. Пони вскинула руку, разжала пальцы и направила всю свою магическую энергию в магнетит.
Внезапно поври с дубинкой пошатнулся и рухнул на спину, издавая булькающие звуки; изо рта у него хлынул поток крови.
- А-а, ведьма проклятая! - закричал первый карлик и бросился вперед.
Теперь Пони целиком повернулась к нему, но сама не нападала, уклоняясь, отскакивая или легко парируя его удары. Тем не менее энергия поври не ослабевала, он все так же яростно размахивал мечом.
Пони перебросила меч в левую руку, отбила удар карлика и уколола его в плечо. Тут же перебросила меч в правую руку и отбила новый удар.
Она забавлялась с ним, как кошка с мышью, - кольнет туда, кольнет сюда, но все ранения были не смертельны. Вскоре появился кентавр, ведя в поводу Грейстоуна.
- Закругляйся с этим, - сказал он, некоторое время понаблюдав за танцем смерти. - Мне требуется твоя магия.
Пони оглянулась на него. Ее ярость тут же испарилась при звуках тяжелого дыхания и при виде красного пятна на боку человеческой части туловища кентавра. Она вонзила меч глубоко в грудь поври, прямо в сердце.
После чего достала камень души и занялась исцелением Смотрителя. К ее облегчению, рана оказалась не слишком серьезной.
- Ну, пошли, - решительно объявил он, доставая огромный лук и стрелу, более похожую на копье.
Пони подняла руку, удерживая кентавра, и подошла к тому поври, который нападал на нее с дубинкой, а сейчас лежал у корней дерева. Склонилась над ним, внимательно рассматривая сначала дыру в горле, там, где прежде была застежка в форме черепа, а потом другую, в задней части шеи, откуда магнетит вышел. Выпрямилась, обследовала дерево и обнаружила, что камень ушел глубоко в ствол. Вздохнув, Пони перехватила меч и принялась его кончиком ломать древесину, пытаясь выковырять магнетит.
- Когда-нибудь я его потеряю, - объяснила она кентавру.
- Скажи-ка, можно этот камень использовать для отталкивания металла? Или только для притягивания? - спросил он.
Пони с интересом посмотрела на него. Кусочки магнетита в рукоятке ее меча действовали таким образом, что она могла то притягивать лезвие противника, то отталкивать его.
- Тогда я научу тебя, как лучше использовать этот камень, - с хитрой улыбкой заявил кентавр. - Но не сейчас, конечно.
На это ушло несколько минут, но в конце концов Пони достала магнетит. Накинула одеяло на плечи кентавра, и они тронулись в путь, Смотритель впереди, а Пони за ним, верхом на Грейстоуне. У нее мелькнула мысль снова использовать гематит и произвести разведку, но жаль было тратить магическую энергию, хотелось сохранить ее для решительного сражения, которое им предстояло.
Когда очередная молния высветила скалу и вход в пещеру, они заметили пятого караульного, однако и он успел разглядеть их. Скатился вниз и хотел было закричать, но огромная стрела кентавра пронзила его, подбросила высоко в воздух и швырнула на камни, раскиданные у входа. Смотритель тут же достал новую стрелу и прицелился в темную дыру, ожидая, что уродливые твари вот-вот полезут из пещеры.
Пони подошла к нему и предостерегающе подняла руку.
- Ну, что там такое? - послышался голос изнутри.
В этот момент Пони с особой ясностью вспомнила все: родителей, погибших в Дундалисе; свою вторую семью, Чиличанков, замученных до смерти по приказу церкви. Но острее всего припомнились ей трупы Грейвиса и Петтибвы, оказавшиеся во власти демонических сил, и чувства, которые она тогда испытывала: тошноту и болезненное отвращение. С каждым новым образом, вспыхивающим в ее сознании, гнев внутри нарастал, преобразуясь в магическую энергию, хлынувшую из руки в графит и пробуждающую его собственную мощь. Пони сдерживалась изо всех сил, ощущая, как воздух вокруг нее потрескивает от магической энергии, а волосы на голове под воздействием статического электричества встают дыбом.
Наконец напряжение стало невыносимым, и из ее руки вырвался всплеск белого огня, пронесся через вход и взорвался внутри пещеры. Поври взвыли, и, вдохновленная этим радующим душу звуком, Пони освободила еще один смертоносный заряд энергии.
Внутри пещеры раздался оглушительный грохот, а потом поври повалили к выходу - и тут же попали под обстрел кентавра.
Однако самые отчаянные продолжали рваться наружу, и Пони уложила их третьим взрывом.
Снова и снова она обрушивала на пещеру волны магической энергии. Грохот теперь не умолкал ни на мгновение, над входом повисло облако пыли, в воздух взлетали обломки скалы.
Крики внутри постепенно начали стихать. Уцелевшие поври наверняка распластались на полу, прячась за камнями. Пони подняла руку, и следующая молния ударила в скалу над входом. Камни рухнули, заваливая вход в пещеру, давя поври, лишая их всякой надежды выбраться из каменной могилы. Но Пони, казалось, и этого было мало. Магическая энергия волна за волной с адским грохотом обрушивалась на скалу, дробя ее в пыль.
Кентавр замер в нескольких шагах позади Пони, опустив лук и пристально глядя на свою подругу. Она, похоже, уже почти не владела собой; наверное, ей казалось, будто каждый новый удар уносит с собой боль и печаль, освобождает память от разрушительных демонов, нашедших там прибежище.
Однако Смотритель последние несколько недель был почти неразлучен с Пони и понимал, что эти демоны свили себе гнездо слишком глубоко в ее душе и освободиться от них будет очень, очень нелегко. Он подошел поближе. Если сила ее иссякнет и ноги подкосятся, он подхватит ее.
- Еще слишком рано для серьезных разговоров, - проворчал король Дануб Брок Урсальский.
Перед ним стояла большая тарелка вымоченных в яйце и затем поджаренных ломтиков хлеба, смазанных бобовым соусом. Дануб был интересным мужчиной, хотя за последние три года приобрел лишние тридцать фунтов веса. Глаза у него были серые, а светло-каштановые волосы и борода коротко, аккуратно подстрижены, и в них только-только начала проглядывать седина.
- Но, мой король, - возразил аббат Джеховит, - многие дети в Палмарисе сегодня утром вообще останутся без завтрака.
Король выронил серебряную вилку. Среди присутствующих, а это были в основном его светские советники, пронесся возмущенный ропот.
- Ситуация в Палмарисе тяжелая, без сомнения, но, по-моему, вы преувеличиваете, - вмешалась в разговор Констанция Пемблбери, самая молодая - ей было всего тридцать пять - и самая рассудительная советница короля.
- А по-моему, вы недооцениваете… - начал было Джеховит, но его перебил резкий голос герцога Таргона Брея Каласа.
- Мой дорогой аббат! - воскликнул он. - Можно подумать, барон Рошфор Бильдборо лично кормил сирот! И сколько их, позвольте узнать, умерло от голода за три месяца, прошедших со дня его смерти?
Джеховита ничуть не удивила реплика Каласа, в прошлом командира прославленной Бригады Непобедимых. Разногласия между ними имели место и прежде, а сейчас даже усилились, после того как король, несмотря на яростные протесты Каласа, позволил Джеховиту использовать Непобедимых во время Коллегии аббатов. Ни для кого не было секретом, что солдаты оказались вовлечены во внутрицерковные распри. Каласу, человеку короля, это было совсем не по душе.
- Город потерял своего аббата, своего барона, а потом и его племянника - и все это на протяжении нескольких недель, - возразил Джеховит, глядя прямо в лицо короля, потому что в конечном счете решение зависело только от него. - А теперь выяснилось, и скоро об этом узнают все, что барон не оставил наследника. И все это произошло сразу после того, как закончилась война, от которой этот регион пострадал едва ли не больше всех остальных. По всем сообщениям, Палмарис охвачен беспорядками, которые будут лишь усиливаться, так как дело движется к зиме.
- Какие такие сообщения? - тут же парировал Калас. - После известия о смерти барона Бильдборо ни о каких беспорядках не сообщалось, а о том, что барон не оставил наследника, стало известно всего несколько дней назад. Ни о каких других присланных из Палмариса сообщениях мне не известно.
В глазах Джеховита вспыхнули угрожающие огоньки.
- Орден Абеля располагает другими средствами связи, - заявил он. Калас насмешливо фыркнул и прищурился. - В городе неспокойно, - повторил аббат, обращаясь к королю. - И с каждым днем отсрочки по наведению там порядка опасность анархии возрастает. Уже поговаривают о том, что пора грабить торговый квартал, и можно не сомневаться, что бехренские жрецы, чьи языческие храмы расположены в непосредственной близости к порту, непременно воспользуются моментом.
- Вот тут и кроется истинная причина вашей обеспокоенности, аббат Джеховит, - прервал его Калас. - Боитесь, что языческие жрецы переманят ваших прихожан на свою сторону.
- Конечно боюсь. И король Хонсе-Бира тоже должен опасаться этого.
- Разве у нас церковь и светская власть не отделены друг от друга? - спросил Калас, не дав королю и слова вымолвить.
Дануб посмотрел на него, но возражать не стал. Отодвинул тарелку - позавтракать в спокойной обстановке все равно явно не получится - и сложил перед собой руки, предоставляя соперникам возможность продолжить словесный поединок.
- В Хонсе-Бире они выступают как братья, идущие рука об руку, - сказал Джеховит. - Однако в Бехрене дело обстоит иначе. Там королевством правят жрецы, и их мнение по всем проблемам жизни простого народа является решающим. Вы хотите, чтобы Палмарис стал плацдармом жрецов-язычников, герцог Калас? Посмотрим, какая вашему королю от этого будет польза. - В его голосе зазвучали саркастические нотки.
Герцог проворчал что-то нечленораздельное и отвернулся.
- Что вы предлагаете? - спросил король аббата.
- Назначить временного правителя, - ответил тот. - Время уже и без того потеряно, но сейчас, когда выяснилось, что барон не оставил наследника, нужно действовать без промедления.
Король Дануб повел взглядом по лицам собравшихся.
- А вы что скажете?
- В королевстве много людей благородного звания, которые могли бы занять эту должность, - ответил Калас.
- Но очень мало - если вообще есть - тех, кто пожелает отправиться в Палмарис, да еще в это время года, - вмешалась в разговор Констанция Пемблбери.
И это была истинная правда. В лишенном комфорта Палмарисе с его резким климатом существовало множество проблем, отсутствующих в Урсале, городе, где очень уютно, со всей возможной роскошью устроился королевский двор. Даже герцоги - в том числе и сам Калас - передоверяли своим баронам управление отдаленными городами, предпочитая оставаться в столице, заниматься охотой и рыбной ловлей, закатывать сногсшибательные обеды и волочиться за женщинами.
- Существует единственный разумный выбор, - подал голос Джеховит. - Человек, обладающий огромной харизмой и к тому же уже имеющий большое влияние в городе.
- Нет! Только не он! - воскликнул Калас, но аббат и бровью не повел.
- Если в Палмарисе и сохраняется хоть какое-то подобие порядка, то лишь благодаря усилиям Маркало Де'Уннеро, нового главы аббатства Сент-Прешес.
- Вы хотите, чтобы я даровал титул барона аббату? - недоверчиво спросил король Дануб.
- Церковь присвоит Де'Уннеро другой, более весомый титул - епископа Палмариса.
- Епископа? - недоуменно спросил Калас.
- Этот титул редко используется в нынешние времена, - объяснил Джеховит, - однако прежде дело обстояло иначе. Он присваивался тем, кто исполнял обязанности одновременно барона и аббата.
- А в чем различие между епископом и аббатом? - спросил король Дануб.
- Титул епископа облекает властью, равнозначной той, которой располагает светский правитель, - ответил Джеховит.