- Мы сделали это во благо, - сказал толстяк. - Иначе путешествие оказалось бы для тебя слишком трудным.
Мисс Хендерсон неудержимо зарыдала.
- Успокойся и расслабься, маленькая рабыня, - утешительно сказал незнакомец.
- Да, господин, - прошептала Беверли и потеряла сознание.
Я в ужасе наблюдал, как сдергивали одежду с мисс Хендерсон. Затем внесли клеть. Она была открыта. Внутри находились различные крепежные ремни.
Один из подручных занялся кляпом для девушки - он был сделан из черной кожи и выглядел внушительно. Его застегнули на шее Беверли крепкими пряжками. Даже если лекарство прекратит свое действие раньше срока, эти пряжки не позволят мисс Хендерсон освободиться от кляпа.
Толстяк внес длинный, узкий кожаный чемодан. В нем находились расположенные в ряд предметы из металла, напоминающие половинки ножных браслетов. Каждый держался на своем месте в специальной прорези.
Мисс Хендерсон лежала без сознания на цементном полу, с заткнутым ртом. Толстяк поставил чемодан на стальной стол и сделал какую-то пометку в маленьком блокноте, затем кинул одно из стальных приспособлений парню, стоявшему рядом с Беверли.
Это и в самом деле был ножной браслет, тяжелый, внушительный и практичный. Мужчина плотно надел его на левую лодыжку мисс Хендерсон и запер особым устройством. К ужасу своему, я понял: Беверли не сможет снять его. Ей придется носить этот браслет, пока кто-то другой не избавит ее лодыжку от металлического кольца.
- Х-4642? - спросил работорговец.
- Да, - подтвердил другой мужчина, подняв ногу мисс Хендерсон и осмотрев стальное устройство.
Толстяк закрыл свой блокнот и кивнул помощникам, стоявшим по обеим сторонам от мисс Хендерсон. Без разговоров эти двое поместили пленницу в упаковочную клеть. Они расположили ее сидя, так чтобы дверца клети находилась слева от нее. Сначала голова Беверли была откинута назад и зафиксирована. Позади кожаного кляпа обнаружилось кольцо, и такое же находилось внутри клети. Эти два кольца защелкнулись между собой. Затем тяжелый черный ремень, укрепленный в контейнере, обвил талию мисс Хендерсон.
После этого ее запястья прикрепили к стенкам контейнера. Из-за маленького размера клети колени пленницы пришлось связать. Затем были зафиксированы и лодыжки.
Толстяк взглянул на девушку. Тяжелый ремень, плотно застегнутый на животе, держал ее тело вдоль одной из стенок клетки. Работорговец улыбнулся. Не оставалось сомнений в том, что ценный трофей в безопасности.
Думаю, мне не следовало смотреть на нее, но я не мог удержаться. Одетая, она была красива, обнаженная - фантастически прекрасна. Я с трудом мог представить себе радость, которую чувствовал бы мужчина, имея такую женщину у своих ног.
- Закройте клетку, - приказал толстяк. Прикрепленная на петлях боковина контейнера захлопнулась, и Беверли оказалась взаперти.
Крепления были приготовлены заранее. Теперь двое мужчин заперли их при помощи десятка болтов. Открыть контейнер изнутри не представлялось возможным. На верхней половине дверцы я увидел два маленьких круглых отверстия, каждое по полдюйма шириной. Через них пленница сможет дышать.
Содержимое клетки, то есть мисс Хендерсон, однажды, без сомнения, будет выставлено на торги. Мысль о том, что это произойдет в реальности, а не в воображении, оказалась почти невыносимой.
- Поставьте клетку в грузовик, - распорядился работорговец.
Его подручные вдвоем подняли контейнер и вынесли его из комнаты. Третий шел впереди, указывая путь.
Лежа на полу, я ощутил поток свежего воздуха. Где-то открыли дверь. Я напрягся и тут же почувствовал ботинок на пояснице.
- Даже не пытайся, - послышался голос таксиста.
Струя свежего воздуха иссякла. Я услышал, как закрылась дверь в другую комнату. Толстяк обернулся и посмотрел на меня.
- Ты обращался с ней как с товаром, - злобно сказал я ему.
- Она и есть товар, - ответил он.
- Что ты собираешься с ней делать?
- Она будет переправлена на планету под названием Гор. Там ее заклеймят и продадут на торгах.
- Неужели ты посмеешь сделать это?
- Это мой бизнес, - ответил толстяк. - Я работорговец.
- Разве тебе не жаль твоих несчастных пленников?
- Они не заслуживают жалости. Они просто рабы.
- А как же их чувства?
- Они не имеют значения, - произнес он. - Впрочем, если тебе действительно интересно, ни одна женщина не бывает по-настоящему счастлива, пока никому не принадлежит и не имеет хозяина.
Я молчал.
- Освободи женщину, и она попытается уничтожить тебя. Поработи ее, и она приползет к тебе на брюхе и будет умолять дать полизать твои сандалии, - продолжал работорговец.
- Безумие! - закричал я. - Неправда! Ложь!
Толстяк ухмыльнулся.
- Типичный человек с Земли, правда? - спросил он у своего подручного, стоявшего позади меня.
- Да, конечно, - ответил тот.
Вновь на короткое мгновение возник приток свежего воздуха. Трое мужчин вернулись в комнату.
- Клетка поставлена в грузовик вместе с другими, - доложил один из них.
Я был потрясен. Это значило, что имелись и другие девушки, разделившие ужасную и жалкую участь мисс Хендерсон.
И тут я почувствовал, что нахожусь в центре внимания. Мне стало очень страшно. Я покрылся потом, осознав, что ни мне, ни Беверли не закрывали глаз, когда везли сюда. Эти люди, очевидно, не боялись, что мы сможем в будущем опознать их самих или интерьер этого помещения.
- Что вы собираетесь сделать со мной? - спросил я. Водитель такси приблизился и стоял теперь где-то в восьми - десяти футах передо мной. В руках у него оказался револьвер. Из кармана пиджака он достал полый цилиндрический предмет и привинтил его на дуло револьвера. Это был глушитель.
- Что вы собираетесь сделать со мной? - повторил я.
- Ты слишком много видел, - ответил толстяк.
Я попытался встать на ноги, но двое бандитов удержали меня на цементном полу. Угловым зрением я видел револьвер. Затем почувствовал тупой конец глушителя, прижатый к моему левому виску.
- Не убивайте меня, - взмолился я. - Пожалуйста!
- Он не достоин пули, - сказал работорговец. - Поставьте его на колени. Возьмите железную удавку.
Человек, который вез нас на такси, снял глушитель, положил его обратно в карман и засунул оружие за пояс. Меня держали за плечи, поставив на колени.
Один из негодяев встал позади меня. Я почувствовал, как тонкая железная проволока обвила мою шею.
- Я еще должен сегодня кое с кем встретиться, - напомнил таксист.
- Мы будем ждать тебя на шоссе, - ответил толстяк. - Ты знаешь где.
Таксист кивнул.
- Мы должны быть на новом месте погрузки в четыре утра, - сообщил работорговец.
- Она кончает работу в два, - пояснил водитель такси. - Я буду ждать ее.
- Мы будем недалеко. Раздеть, уколоть и упаковать ее сможем и в грузовике, - сказал толстяк.
Я почувствовал, как проволочная петля сжимает мое горло, и закричал:
- Пожалуйста, нет, пожалуйста, не надо!
- Это произойдет быстро, - утешил меня работорговец.
- Пожалуйста, не убивайте меня! - молил я.
- Ты умоляешь о жизни? - спросил он.
- Да! - поспешно ответил я. - Да, да!
- Но что нам с тобой делать?
- Не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте! - Я извивался на коленях с проволокой на шее.
Толстяк поглядывал на меня сверху вниз.
- Пожалуйста, пожалуйста! - кричал я.
- Посмотрите только на этого типичного землянина, - проговорил он.
- Мы не все такие слабаки и трусы, - сказал один из мужчин.
- Это правда, - признал толстяк. Затем он взглянул на меня и спросил: - Есть ли какой-то смысл в существовании самцов вроде тебя?
- Я вас не понимаю, - пробормотал я.
- Как я презираю таких, как ты, - сказал работорговец. - Глупцов, трусов, бесхребетных тварей. Вы, переполненные вечным чувством вины, смущенные, ограниченные, бессмысленные, претенциозные, изнеженные самцы, позволили обманом лишить себя прерогатив своего пола, своей врожденной мужественности. Не способные следовать зову своего естества, вы не можете называться мужчинами!
Я был поражен, услышав эти слова, ведь я считал себя необычным среди мужчин как раз из-за своей мужской сути. Конечно, меня часто и жестко критиковали за излишнюю мужественность. А он говорил со мной так, словно я и представления не имел о настоящей мужественности.
Я начал дрожать. Что же, в таком случае, могло быть биологической мужественностью во всей полноте ее разумности и силы? Мне начинало казаться, что мужественность - не простое притворство, как меня учили, но что-то, появившееся в результате отбора, в суровом процессе жестокой эволюции. Это нечто должно быть подлинным, как у льва или орла. Сейчас я впервые начал понимать, что мое представление о мужской природе - вполне передовое, как мне когда-то думалось, - всего лишь намек на возможное торжество подавленной, изломанной, измученной сущности, генетически заложенной в каждой клетке мужского тела. Той сущности, которую боялась и отвергала культура противоположного пола. Я пришел из мира, в котором орлы не могли летать. Львы не живут на зараженной территории.
- Посмотри на меня, - приказал толстяк.
Я поднял голову.
- Я нахожу тебя виновным в измене, - заявил он.
- Я не совершал измены, - ответил я.
- Ты виновен в самой отвратительной из измен, - продолжал работорговец. - Ты предал самого себя, свой пол, свою мужественность. Ты презренный изменник не только по отношению к себе, но и по отношению ко всем настоящим мужчинам. Ты - оскорбление не только своей собственной мужественности, но и мужественности других.
- Чтобы казаться слабым, нужна сила, - попытался оправдаться я. - Чтобы быть милым, нужна смелость. Настоящие мужчины должны быть ласковыми и нежными, заботливыми и деликатными. Так они доказывают свою мужественность.
- Настоящие мужчины приказывают женщинам, и женщины подчиняются, - возразил толстяк.
- Меня учили по-другому.
- Тебя учили неправде, - надменно произнес работорговец. - Твое собственное страдание должно подсказать тебе это.
- Он обвиняется в измене, - напомнил один из подручных. - Каков приговор?
Толстяк посмотрел на остальных. Я снова почувствовал проволоку на шее.
- Каким следует быть приговору? - спросил работорговец.
- Прекращение его жалкого существования, - заявил один из сообщников. - Смерть.
Толстяк взглянул на меня.
- Интересно, на что может надеяться такой жалкий червяк, как ты?
- Пусть приговором будет смерть, - вымолвил другой сообщник.
- Или что-то другое, - проговорил работорговец.
- Не понимаю, - сказал тот, кто первым предложил убить меня.
- Посмотрите на него, - предложил толстяк. - Разве он не типичный представитель мужского рода с Земли?
- Типичный, - сказал один из бандитов.
- Верно, - подтвердил другой.
- И все-таки, несмотря на это, - продолжал их главарь, - его черты симметричны, а тело хорошо сложено, хоть мягкое и слабое.
- И что из этого? - поинтересовался один из присутствующих.
- Как вы думаете, может ли женщина счесть его приятным? - спросил толстяк.
- Возможно, - улыбнулся другой.
- Бросьте его на живот и свяжите ему ноги, - приказал работорговец.
Проволока исчезла с моей шеи. Меня бросили лицом на цементный пол. Мои ноги были скрещены и туго связаны при помощи моего же брючного ремня. Спустя несколько секунд рубашку на моем левом боку резко дернули, затем я почувствовал холодное прикосновение ваты, смоченной спиртом. Игла глубоко вошла в мою плоть.
- Что вы собираетесь делать со мной? - в ужасе проговорил я.
- Заткнись, - ответили мне.
Лекарство поступило в мою кровь. Доза, очевидно, оказалась значительно больше той, что вкололи мисс Хендерсон. Было больно. Затем иглу выдернули и протерли место укола спиртом.
- Что вы собираетесь делать со мной? - прошептал я.
- Тебя собираются доставить на планету Гор, - сказал толстяк. - Мне кажется, я знаю маленький рынок, где тобой заинтересуются.
- Гора не существует, - пробормотал я.
Работорговец поднялся на ноги и выбросил вату и шприц.
- Гора не существует! - закричал я.
- Положите его в грузовик, - приказал толстяк.
- Вы сумасшедшие, вы все! - крикнул я.
Меня подняли с пола.
- Гора не существует! - кричал я.
Меня несли к двери.
- Гора не существует! - продолжал кричать я. - Гора не существует!
Затем я потерял сознание.
3. ЛЕДИ ДЖИНА
Внезапно проснувшись, я вскрикнул от боли. Попытался встать на ноги, но мои запястья и лодыжки оказались неподвижными. На шее ощущалось что-то тяжелое.
Я поднялся на четвереньки и не смог поверить своим глазам. На мне был ошейник, я был раздет и закован в кандалы.
Плеть снова опустилась на мое тело, я опять закричал от боли и упал на живот. Я лежал на полу из больших, хорошо пригнанных камней. Мои руки оказались прикованными к одному железному кольцу, а ноги - к другому. Подо мной чувствовались мокрая солома и сырые камни.
В комнате не оказалось окон. Тусклый свет шел от крошечной лампы в маленькой нише. Пахло отбросами. Мне показалось, что это помещение находится глубоко под землей.
Я очень хорошо, чувствовал тяжесть металлического ошейника. К нему крепился какой-то предмет, возможно - кольцо.
Снова и снова плеть ударила меня, плачущего от боли.
- Пожалуйста, перестаньте, - умолял я. - Пожалуйста, перестаньте!
Но кожаная плеть продолжала терзать мою спину.
Сила тяжести отличалась от привычной земной - была немного меньше. Следовательно, я нахожусь не на Земле.
Я оглянулся, чтобы увидеть, кто меня бьет.
За моей спиной стояла крупная женщина, темноволосая и мускулистая, ростом приблизительно пять футов и десять дюймов и весом фунтов сто сорок. Она тяжело дышала и крепко держала плеть обеими руками. Несмотря на сильно развитую мускулатуру, ее фигура выглядела замечательно.
Ее одежду составляли кожаная блуза на бретельках и черные кожаные легинсы. Живот незнакомки казался поразительно белым, так же как руки и ноги. На левом запястье виднелся золотой браслет. Волосы убраны назад кожаным обручем. Широкий ремень плотно стягивал талию, а на ногах были тяжелые сандалии, украшенные кистями. Справа на ремне, в специальном отверстии с зажимом, висела пара стальных наручников.
Я попытался отвернуться от нее, устыдившись своей наготы. Но она выхватила кнут и вновь ударила меня.
- Но ведь вы женщина, - пробормотал я, чувствуя острую боль от яростного удара кнута. В моих глазах стояли слезы.
- Не оскорбляй меня, - сказала она и снова ударила. Я закричал.
Затем женщина обошла вокруг меня и встала в нескольких дюймах от переднего кольца, к которому крепились мои руки. Я снова попытался повернуться боком, чтобы хоть как-то прикрыть наготу.
- Встань на колени лицом ко мне, - приказала незнакомка. - Расставь ноги.
Я повиновался, чувствуя болезненное смущение.
- Свободные люди могут разглядывать тебя, как захотят, - объяснила женщина.
- Вы говорите по-английски, - заметил я.
- Чуть-чуть, - ответила она, - немного. Около четырех лет назад мои начальники решили, что мне было бы полезно выучить этот язык. Его преподавала мне одна из пленниц, аспирантка-лингвистка, ее держали здесь в наказание. После того как я достаточно освоила его, она была устранена.
- Убита? - спросил я.
- Нет, - улыбнулась женщина. - Пленница была умна и привлекательна. Поэтому мы сделали из нее рабыню и продали. Она была куплена сильным хозяином и хорошо послужит ему.
- Но вы не очень часто говорите по-английски? - продолжал расспрашивать я.
- Теперь нет, - ответила незнакомка. - Какое-то время мы пользовались им для тренировки земных рабынь. Но теперь отсюда, да и из других подобных мест они просто распределяются по разным рынкам и продаются для хозяйственных целей, неграмотными и неподготовленными. Им приходится учить язык хозяев, как учит ребенок, а не через посредство своего прежнего языка. Этот метод эффективен. Девушки быстрее привыкают к цепям и ошейникам в одноязычной среде своих хозяев.
- А не у вас ли содержится земная девушка по имени Беверли Хендерсон?
- У рабов нет имен.
- Она темноволосая и темноглазая, - сказал я. - Очень хорошенькая, около пяти футов ростом и девяноста пяти фунтов весом…
- О, какая прелестная маленькая красотка!
- Да, это правда, - подтвердил я.
- Жаль, что она не попалась мне в руки, - заявила женщина.
- Где она?
- Не знаю. Она и другие невольницы, в капюшонах и цепях, уже разделены и отправлены на продажу. Скоро они станут великолепными рабынями.
Я взглянул на незнакомку с ужасом.
- Эта партия была замечательной, - заметила она. - Хозяева будут рады.
Я застонал. Какая печальная судьба уготована прелестной мисс Хендерсон и ее подругам по несчастью!
- Вы не знаете, куда их отправили?
- Нет, - ответила женщина. - У меня нет доступа к такой информации.
Я горестно покачал головой. Мисс Хендерсон, беспомощная хрупкая красавица, могла оказаться в любом месте этого ужасного мира!
Я поднял закованные руки.
- Почему я закован?
- Какой ты тупой, - ответила она и с кнутом в руках обошла вокруг меня.
- Тупой, но симпатичный. Женщин это привлекает, - попытался пошутить я.
Незнакомка снова остановилась передо мной. Я сжался и особенно остро ощутил сталь, сжимающую мои руки и ноги.
Приблизившись ко мне, женщина скрученной плетью потрогала металл на моей шее.
- Это ошейник, - сказала она. Затем левой рукой резко дернула металлический предмет, прикрепленный к нему. Как я и подозревал, то было кольцо. Оно откинулось назад и коснулось ключицы.
Отступив на шаг, незнакомка еще раз внимательно меня оглядела. Никогда ни одна женщина не разглядывала меня так.
- Я думаю, из тебя выйдет толк, - заметила она.
- Освободите меня, пожалуйста, - взмолился я.
Тогда женщина со злостью дважды ударила меня плетью. Я упал лицом на камни, попытался закрыть голову скованными руками и получил еще пять безжалостных ударов.
- На спину! - приказала незнакомка.
Я перекатился на спину и беспомощно лег у ее ног. Женщина провела скрученной плетью по моему боку.
- Да, - проговорила она. - Я думаю, ты справишься. А теперь - снова на колени, лицом ко мне, ноги расставить.
Повинуясь, я вновь встал перед ней на колени, в точности как она приказала, и испуганно взглянул на свою строгую тюремщицу. Ее взгляд страшил меня. Он был жестоким, твердым, бескомпромиссным, подавляющим. Никогда в жизни я не видел такой несгибаемой воли в глазах женщины.
Опустив голову, я понял, что ее воля сильней моей. Я опасался, что она будет жестока со мной. Я дрожал. Я боялся ее.