Оба мага могли бы поклясться, что видели нечто, отделяющееся от тела. Повеяло Силой Эледриаса и это "нечто" - нисколько не похожее на призрак - исчезло. Пиренгул с Отигом догадались, что Рус слился с Силой и полетел к Западной заставе, и поразились тому, что он, оказывается, может из "слияния" рассмотреть не только миражи навеваемые потоками Силы, но и реальный мир. Иначе не стоило бы выходить из физического тела. Оба не проронили ни слова и оба не удивились тому, что Рус выбрал Силу Эледриаса, а не "родную" ему, Силу Геи. Скромничает этот пасынок одного бога, отшучивается от всеобщего признания за ним побратимства с другим Высшим существом. Пиренгул не понимал, зачем он так поступает. Сам князь нисколько бы таких связей не стеснялся. Иногда он ловил себя на мысли, что может поэтому богами и был выбран Рус, а не он, Пиренгул: за безразличие к власти. И поправлялся: за безразличие к внешние её проявлениям, за нелюбовь к почитанию себя во власти. А управлять людьми, особенно исподволь, зять любил. Эту сторону характера опытный властитель видел, соглашался с ней и всячески поддерживал.
Колыхнулась Сила и Рус очнулся. Тело как-то разом, словно в мягком бесформенном тесте мгновенно возник внутренний скелет, обрело упругую крепость. Веки поднялись и магам открылся задумчиво-тревожный взгляд.
- Эндогорцы - идиоты? - спросил ни к кому не обращаясь. Сам же и ответил. - Вот и я думаю, что нет. Штурмуют дуром, пытаются лезть на стену. Если бы наши отвечали по нормальному, то несли бы большие потери. А наши выстроились на стене и мечут стрелы куда ни попадя… но это ерунда. Отиг, я заметил большой амулет: то ли камень, то ли дарки знают что, но Сила Геи от него буквально слепит, если не жжет. Что это может быть?
- "Разрушитель стен", - ответил магистр, даже не задумавшись, и уточнил. - Хранящие какого ранга?
- Один магистр и пара высоких мастеров до бакалавра. Меня смущает нагромождение щитов в центре их строя. И пехота как на смотре стоит - четко меняются, пытаются строить пирамиду возле ворот. Подозреваю, что там что-то прячут и от этого слабо веет Силой Земли…
- Может, пойдем уже, Рус? - нервно поторопил обеспокоенный Пиренгул.
- Идем. - Решительно ответил Рус, вскакивая рывком. - Не нравится мне все это дело… - проговорил уже перед прыжком в созданное князем "жерло", нацеленное в его кабинет, где в приемной должны были томиться три десятка магов, а во дворе стоять три сотни этрусков. Своих воинов, тиренцев, Пиренгул решил оставить "в резерве" - все равно всех "ямами" не перекинешь, а на единорогах до Западной, как впрочем и до Восточной заставы, день езды.
Общими усилиями к заставе переместили две сотни воинов и всех магов. Первыми выпрыгнули окутанные Духами склонные к Призыву этруски и заняли круговую оборону. Далее, на одном и том же месте менялись "ямы", "жерла" и "зеркала" - эти координаты, выходившие к казармам, был единственным известным подходом к бывшему Гномьему перевалу. Рус вышел вслед за Леоном, а замыкал их "яму" Отиг.
Стена великолепно изолировала звуки, поэтому шума битвы прибывшие не слышали. Некоторые, впервые посетившие это место, поразились. Все было очень лаконично: стена с лестницами, ведущими к зубцам, снизу казавшихся маленькими; каменные створки врат, по бокам от которых, прижавшись к стене, стояли небольшие цилиндры, сосредоточившие в себе управление открытием-закрытием (обычные "штурвалы" из закаменевшего черного дерева с резьбой в стиле цветочков-листочков). Неподалеку от заставы находился дом - штаб (двухуровневый цилиндр со скошенной крышей, на которой густо росла длинная сочная трава), а рядом с ним одноэтажная казарма - длинное прямоугольное сооружение, первое встреченное людьми здание такой формы. Но больше всего поражала красивейшая цветная мозаика раскинувшаяся по всей стене. Она изображала сцены битв каганов с многочисленными стройными рядами бородатых коротышек. Хозяева, разумеется, побеждали.
Пиренгул активно распоряжался. По паре воинов-магов, то есть всех, имеющихся в его распоряжении, направил на усиление охраны системы открытия створок. Этрусков распределил полукругом от врат, магам приказал разбиться на тройки и всем категорически запретил подниматься на стену. Там уже была редкая цепь воинов, вяло постреливающих из луков. Отдав самые необходимые приказы, стал по амулету допрашивать Эрдогана, пытаясь добиться четкого пересказа действий эндогорцев, при этом периодически поглядывал на сидевшего Руса, который пребывал в очередном "полете".
Рус вдруг резко вскочил и заорал:
- У них требушет был спрятан! Наподобие моего метателя. Сейчас сюда тот камень прилетит! Всем внимание! - и уже тише. - Отиг, готовься, мне показалось…
Яркая комета медленно, презрительно-вальяжно поднялась из-за стены, на самом пике, на долгое мгновение застыла в одной точке, как бы оценивая обстановку, обогнула препятствие и стала плавно, набирая скорость, опускаться на тыльную сторону заставы, испуская тихий свист и увеличиваясь в размерах. Дрогнула земля. Камень расплылся лужей слепяще-желтой ртути и вдруг стремительно потек ввысь, на ходу принимая человекообразную форму. "Терминатор… - мелькнуло в голове Руса, - голем…". Каменный, но удивительно пластичный великан - ни чета трем его "меньшим собратьям", собранным Отигом во время битвы при Баламборе - возвышался над пятидесяти локтевой стеной на целую голову. Глазами ему служили темные провалы на фоне сверкающего "лица" со схематичными чертами, словно небрежно набросанными ленивым скульптором. Сила, исходящая от него, слепила даже не склонных к Силе.
Пиренгул, увидев голема, наконец-то обрел уверенность. Для него все сложилась. Загадка, вызванная несуразнозностью нападения, мучившая его долгие статеры, разрешилась:
- Рус, Леон! Хватайте Отига и оттаскивайте его подальше! - крикнул он и выстрелил в великана "огненной бурей". Друзья схватили погруженного в транс магистра и потащили его, тяжеленого хряка, вон от заставы. Отиг наверняка собирал что-то особо зубодробительное.
В голема со всех сторон летели структуры, не причинявшие ему ни малейшего вреда. Провожая задумчивым взором троих Хранящих, великан, казалось, сомневался: догнать или повременить. Выбрал "повременить" и решительно развернулся. Сделал два гигантских шага, за два удара сердца очутившись у самых врат. От его топота земля дрожала так, что падали даже самые ловкие. Огромная ступня поднялась и нависла над маленькой по сравнению ней левой башенкой управления вратами. Из неё в панике вылетели люди. Но надо отдать должное воинам-магам, которые не бросили оцепеневшего воина - не мага, вытащили с собой и сразу стали осыпать ногу великана разнообразными структурами. Напоровшись на неприятные ощущения, голем не стал рушить круглую пристройку, а топнул рядом. Люди повалились. Тогда он перенес внимание на правое строение. Тоже занес ногу, но тамошние обитатели, наученные опытом своих товарищей, заранее покинули ненадежное убежище и великан перенес ступню на них. Хвала богам, все успели увернуться и каменная конечность хлопнула по пустой земле. Голем поднял голову и, наверное, кровожадно ухмыляясь, одним пальцем, одним слитным движением провел по настенной галерее. Воины, которые хотели спрятаться, вжавшись в ростовые зубцы, поплатились за самонадеянность: палец смел всех, до кого дотянулся, а не достал он лишь до крайних флангов. Крики падения слились в один предсмертный вой и, хвала богам, хоть кто-то выжил: мелькнули "огненная стена" и "щит предков", стремительно летящие вниз. Затем каменный дурак решил отломать стенные зубцы и… тут его постигла неудача. Рука проходила сквозь них, словно была призрачной. Тогда он попробовал ударить стену кулаком и получил тот же самый эффект. Наверняка скрежеща зубами (если они имелись, конечно), резко развернулся, поглядел вниз и принялся вымещать злобу на копошащихся муравьях - мерзких людишках. То ли он был слишком неуклюж, то ли "людишки" были слишком верткие, но раздавить он успел одного - двух, пока не принял на грудь маленький, светящийся Силой Земли шарик размером с голову; человеческую, не великанскую. Полыхнула яркая вспышка. Голем на несколько мгновений застыл, потрескался и развалился на множество частей, каждая из которых по мере приближения к земле превращалась в песок. Как раз этой "песочницей" и придавило большинство людей… хвала богам, ненадолго, на четверть статера, пока останки голема полностью не вернулись в свое изначалье - в Силу. Люди, большей частью оказавшиеся магами и этрусками - Призывающими, успели защититься.
Повисла тишина. Кто-то кашлял, кто-то чихал, кое-то стонал - это не мешало сгущаться восторгу, который в конце концов выплеснулся сначала в единичном крике: "Победа!!!", а потом и во всеобъемлющем реве: "Победа!!! Победа!!! Хвала магистру Отигу!!! Слава нашему магистру!!!", - в этом восхвалении принимали участие и обычно высокомерные, как несправедливо считали многие тиренцы, этруски. Огромный голем, конечно, не смог напугать бесстрашных воинов, но потрясти сумел. Этого не отнять.
Отиг лежал в откате. Рус стоял рядом с ним и, пожалуй, единственный… точнее на пару с недоумевающем Леоном, не принимал участия в общем восторге. Его ноздри трепетали, грудь шумно дышала, пытаясь набрать больше воздуха, губы оголили белые, совсем не длинные клыки, что не делало его менее похожим на зверя. Вдруг он резко повернулся к Леону, обдав друга взором, в котором сквозило раздраженное непонимание:
- Зачем весь этот балаган? - прошипел он сквозь зубы.
- Я не понимаю тебя, Русчик. - Честно признался Леон. - Эндогорцы всегда славились отвлекающими маневрами. Привлекли внимание всех защитников ровным строем, сымитировали атаку, а в это время закинули голема. Да они просто на прочность проверяли! Разведка боем. Никто не знает пределов крепости местных сооружений, вот они и проверяли.
- Две тысячи воинов, пять десятков магов, среди которых целый Великий магистр. Не слишком жирно для разведки? Ты прекрасно знаешь сколько стоит участие магистра в компании - целое состояние!..
- Но и возможный трофей - Кальварион! - не согласился Леон. - Оно того стоит. Но сейчас эндогорский царь в затруднительном положении. А так ему и надо! Уж орден растрясет его казну…
- А Кальварион и сам не подарок, укреплен едва ли хуже этой стены - слишком дорогая разведка. Хоть убей меня, Леон, но мне вся эта якобы битва напоминает балаган. Жертв почти нет. Помнишь, как ваши големы действовали при Баламборе? Гораздо шустрее, от них было не убежать. А тот словно боялся кого задеть… Леон! Эндорория - в горах? - лицо Руса просветлело, словно он только что познал абсолютную истину.
- Разумеется!
- Так у них скалолазы имеются!.. Бегом! Я в левую вратную башню, ты в правую. Будь готов встретиться с воинами-магами. Долго объяснять. - Крикнул уже на бегу. Друг мгновенно поверил и на ходу, по примеру Русчика, "надел" шлем и материализовал в руке меч.
Рус успел в самый последний момент. Богиня удачи снова одарила его своей улыбкой. Возле штурвала он застал двоих тирских воинов, один из которых, уже надавив на неприметные камни в нарочито небрежной кладке, чем внутренне убранство привратных мини-башен резко отличалось от остальных каганских сооружений, уверенно вращал "штурвал", а второй охранял всегда открытый вход. Увернувшись от "охранника" Рус бросил во второго "каменную сеть". Полыхнула защита, лже-тиренец вынужденно оторвался от работы, обернулся и вдруг все на мгновение замерли, почувствовав, как дрогнула левая створка. Взвыли Русовские Духи и все смешалось… а через три удара сердца, "охранник" лежал обугленный, с наполовину отрезанной головой, а "мореход" висел, пришпиленный-придавленный к стене "каменной сетью". Его кости потрескивали и он, кажется, не мог дышать. Рус бросился к вороту и завертел его в противоположную сторону, со страхом прислушиваясь, не дрогнет ли правая створка. Левая, которая успела выдвинуться наружу на половину своей толщины, чуть помешкав, медленно пошла назад. Если бы не великолепная звукоизоляция, то пасынок Френома услышал бы разочаровано-яростный рев, пронесшийся над эндогорской армией.
Стараясь не терять время, Рус развеял структуру "сети", прикоснулся к голове человека, свалившегося буквально как мешок с костями, усыпил его Духом жизни, с наказом "подлечить" и рванул к Леону. Чувство опасности за друга молчало, но Рус давно убедился, что иногда оно могло обмануть или возникнуть слишком поздно. Уже подбегая к правой "башенке", он услышал сигнал рога: "Тревога! К оружию!", - доносившийся непонятно откуда.
- Это я, Леон! - крикнул Рус перед входом и вбежал в помещение. Друг, тяжело дыша, зажимал себе глубокую рану на левой руке, нанесенную сквозь прорубленную кольчугу. У его ног лежал убитый тиренец. Точнее, типичный эндогорец с вытянутым щекастым лицом оттенком светлее, чем у тиренцев и тем более месхитинцев. В общем, худой Отиг.
- Где второй? - сразу спросил Рус, впуская в друга Духа жизни.
- Он был один. - Пожал плечами Леон, до этого коротким кивком поблагодарив Русчика за лечение.
- Ладно, больше никто не сунется. - И словно специально противореча ему, в башенку вбежал встревоженный тиренец. Судя по лицу - настоящий.
Пиренгул, до этого занятый подсчетом убитых и организацией помощи раненым, чем заставил заниматься всех, в том числе и здоровых этрусков, наконец-то опомнился. В этом помог неизвестный трубач, заметивший шевеление створки. Более никто не обратил внимание на врата - слишком тихо и плавно они отворялись.
Ближе к полудню, разыскав координаты Западной заставы, в сопровождении двух телохранителей-этрусков прибыла Гелиния, недавно выучившая структуру "зыбучей ямы". Учинила отцу настоящий разнос. Хвала богам, ни при всех, а хватило ума укрыться в штабе. Пиренгул оправдывался, как мальчишка (больше играя, поддерживая в дочери уверенность полновластной княгини) и сердце его пело от счастья - хорошую дочь воспитал, настоящую правительницу! Согласился отселиться из города как только, так сразу: "Обязательно, Гелингин, что я, не понимаю? Два государя - не дело. Отиг построит тоннель и я сразу шатер в Альвадисе поставлю. Непременно мать заберу! Ну, не сердишься, доча?", - разумеется, не сердилась. К мужу из принципа не подошла, и отворачивалась, когда он пытался заговорить. Рус плюнул.
Гелиния поднималась на стену, говорила через "громовую раковину" - панцирь моллюска с простенькой структурой Ревущих - в ответ армия четко, сохраняя ровные ряды, развернулась и неспешным маршем удалилась. Никто из командиров к ней не вышел, словно она была противно жужжащей мошкой, а не княгиней. Сказать, что это обидело Гелинию - оскорбить истину: она рассвирепела. Только отец смог её угомонить, а не Рус: жена упорно "не замечала" мужа.
После отбытия Гелинии, Пиренгул, очнувшийся Отиг, Леон, этрусский полковник Ратмир и Рус собрались на втором ярусе штаба. Пили вино и подводили итоги.
- Ферапонт еще ответит! - горячился подвыпивший князь. - Не выйти к Гелингин, когда она звала - оскорбление! - все понимали, что во втором предложении речь шла о безымянном командующем эндогорским корпусом, а не о вышеназванном царе Эндогории.
- Успокойся, государь, - миролюбиво сказал довольный Отиг. - Признают они и Кальварион и твой Альвадис. Дай время. А Гапону не поздоровилось! - Он, знающий всех магистров Эндогорского ордена Хранящих, догадался, кто стоял за големом. - В Великие выбился, выскочка! Я ему специально такую структуру подобрал, чтобы по мозгам - как молотом! Сам удивляюсь, как вспомнить удалось… спасибо, Величайшая!
- А что за структура, учитель? - заинтересованно пробасил Леон.
Отиг принялся увлеченно объяснять. К нему прислушался, было, Рус, но был отвлечен Пиренгулом.
- Как ты смог догадаться, зять? - с хитринкой поинтересовался он, намекая на Высшее вмешательство. - Или из потоков Силы рассмотрел?
- Нет. Не догадался я по горам пробежаться. Хорошо эндогорцы с армией придумали - молодцы. Все внимание к ней было приковано. - Честно признался пасынок. - Голем уж больно неуклюжим был, на земле людей старался не топтать, а со стены смело скинул. Эндогорцы же в горах живут? Значит, есть у них скалолазы, а скалы, начиная с пару стадий от стены, узорами не украшены.
- Подожди, сынок. - Не согласился Пиренгул. - Какие скалолазы? Отвесная стена и пропасть с милю! А по дну еще и река бурная бежит! - в ответ на ироничный взгляд Руса, поправился. - Теперь-то, конечно, знаю, что есть у них такие умельцы. Хм, и не только воины-маги! Гвозди придумали, веревки. Но раньше ни я, ни даже уважаемый Отиг о них и не слышали!
- На то в армии есть секретность! - многозначительно сказал Рус, а Пиренгул нахмурился. Давно думал вызвать сюда Максада, чтобы устроить настоящую службу безопасности, откладывал, полагал, что в засыхающем Тире он пока нужнее, но сейчас решил - вызовет. - Просто я знавал в жизни одного скалолаза не-мага, который рассказывал о тех веревках. И еще говорил, что ночью и в туман - смерть. Никто в это время и не пробует ходить по скалам, даже обладая ночным зрением и хорошей цепляющей структурой. - Эти сведения он почерпнул из памяти воина-мага; того, который возомнил себя "мореходом". Снял исключительно последний день, глубже не лез. Ему до сих пор становилось плохо: тысячи эльфийских разумов давали о себе знать, не желая укладываться в обычном человеческом мозге.
- Я и забыл о том человеке, давно это было, а тут все сложилось: день, голем, Эндогория. Вот и все. А "отчим" и так называемый "побратим" мне не помогали. - И одной только этой усмешкой, с которой назвал Бога… не назвал, конечно, но всем ясно, кого он имел в виду, укрепил у Пиренгула мысль о "побратимстве". Кто еще так посмеет? - Я что еще подумал, Пиренгул, может не надо о моем участии знать широким народным массам? Этруски будут молчать, обещаю. Мне и так хватает слухов о том "побратимстве". Люди шарахаются или наоборот пристают - надоело.
- Правильно мыслишь, Рус! - поддержал его князь. Без божественной поддержки его победа выглядела гораздо значительней. - Эх, жаль, Эрдоган погиб, я бы ему устроил… - опрос выживших воинов показал чудовищное нарушение - секретную последовательность камней для открытия врат знали половина воинов. Сотник ввел "ротацию постов", которая по его мнению повышала боеспособность. Разведчики наверняка поймали первого попавшегося, тот и выложил им все. Один лазутчик, благодаря Русу, выжил, но пока находился в беспамятстве. Позже Отиг наберется сил и сломает ему блокировку памяти, а пока пусть поспит. - Пришла пора, Рус, приглашать сюда Целителей и… Максада. Сколько еще эндогорских скало…лазов выжило - неизвестно. Говоришь, не можешь снять блок?
- Я не магистр, - поскромничал зять. Он узнал, что кодовая последовательность, по счастью, была известна только двоим: воину-магу убитому Леоном и единственному пленнику. Когда Рус прочувствовал строжайшую эндогорскую дисциплину, секретность, возведенную в абсолют, подозрительность ко всем, в том числе и к товарищам по оружию, презрение к тиренцами и грязным рабам, активно насаждаемое в армии; то ему стало жалко этих умелых воинов. Не повезло им с царем, от него шли эти неоднозначные нововведения - воин-маг Текущий по имени Ниротон постоянно рассуждал об этом. Весь выживший состав тирской сотни посадили под арест - к ним не подобраться, так что с остальными семью диверсантами, среди которых остался только один склонный к Силе, вовремя отставший от напарника, пусть разбирается Максад. Давно ему сюда пора.