- Цур двинулся туда с отрядом. Так говорят. Еще талдычат о том, что после Карларка поднимется Радоларк и Донларк. Великие боги! С ума там все посходили!
- Не говори отсебятины, Проти, - прервали его из глубины харчевни, - все эти города стоят на Трапезном тракте. Неурожай там, но оридонцы требуют поставлять в другие города ровно столько, сколько и в прошлую зиму. От голода восстали они. Не удивлюсь…
- Закройте оба ваши поганые пасти, - пресек разговор грубый баритон. Хорошо поставленный голос говорил о своей принадлежности воину, привыкшему командовать. - Проти, отойди прочь от дверей, обрызглая твоя шкура. Нечего улицу смущать болтовней. Кто там? Быстросчет, ты? Заходи скорей, чего топчешься?! Проти, закрой дверь.
С непривычки глаза Каумпора тяжело привыкали к полутьме. Черные кристаллы, тресня, чадили в уголках харчевни, хрустя и лопаясь они разбрасывали снопы искр вокруг себя. Пахло едой и кислым запахом вина.
- Сарбры? - спросил Проти у растерянного Быстросчета.
- Тащи оридонского. На кой нам твоя сарбра. Это пойло не лучше пасмасского туски. Нечего брать столько, чтобы поить нас дерьмом! - Зычный голос принадлежал Варогону, будущему начальнику караванной стражи, которого нанял молодой холкун.
Невероятно, но они договорились встретиться в "Златом колосе" сегодня, конубл об этом забыл по причине разговора с Аснаром и вот, неведомая сила привела его сюда именно тогда, когда сознание было раздавлено и весило враскорячку по обе стороны головы.
Варогон был брездом. Скорее всего, это было его прозвище или ненастоящее имя. Каумпор знал, что имена брездов оканчиваются на "ыр" или "гт". Как бы то ни было, но Варогон был именно тем, в ком холкун больше всего нуждался. Это был старый воин, сослуживцы которого стояли пикетами вдоль всего Трапезного пути. Кроме того, внешний вид доказывал, что как воин он один стоит многих. Любимая всеми брездами секира висела за его поясом, а два других страшных предмета - короткий меч и палица - крепились за обмотками на голенях. Его рост делал это оружие миниатюрным.
- Чего уставился, садись! - грохнул по столу воин.
Каумпор машинально сел.
- Вот скажи мне, - тут же насел на него брезд, - сколько будет, если я выпил вот столько кружек, - он указал на зарубки на краю стола, их было семь, - если считать по цене… ну, как это… если вычесть?..
- Сложить.
- И я говорю, сложить. Сколько будет?
- Семь на серый деб - семь серых дебов.
- Хорошо. А ежели я отдал деб красный.
- Откуда эт у тебя красный, - спросили с соседнего стола.
- Не влезай, - громыхнул по столу Варогон, - не твое дело. Сколько? - посмотрел он на холкуна.
- Двадцать четыре минус семь - семнадцать будет…
- Обдурил, - заорал брезд. - Мать жежь твою так, обдурил! - Он вскочил на ноги и вытащил палицу. Подошедший Проти побледнел.
- Ничего я… - пролепетал он. - Ты не платил еще, Варогон. - Он почти расплакался.
- Обдурил. Меня обдурил, - бесновался брезд.
- Я не… мог… ты еще не платил…
- Не ты! Тот проклятый трактирщик. Там на Кожедубном тракте!
- О чем он говорит? - Заговорили присутствующие. - Про Дубильный тракт речет. Попутал с Кожедубным… Так нет же Кожедубного и не было никогда. Поперепутал, говорю же…
От брездского ора голова у Каумпора разболелась так, что слезы выступили на глазах. Он зажал голову между рук, посидел так некоторое время и неожидано подскочил.
- Сядь! - заорал он не своим голосом. - Сядь, я сказал!
Варогон замер с открытым ртом. В харчевне повисла тишина.
- Мы будем говорить сейчас. Свои долги раздашь потом! Сядь! - приказал холкун.
Брезд с неудовольствием повиновался.
****
Караван, какого еще ни разу не видел Фийоларк выходил за его стены. У ворот собралась внушительная толпа провожающих и просто зевак. Они с восторгом смотрели на бесконечную цепь груххов и коней, вытянувшихся вдоль улиц.
Каумпор все это время сидел у себя дома на верхнем этаже и смотрел на таблички, разложенные на столе. Их предстояло еще раз пересмотреть, а после передать младшему брату с наказом получше их припрятать.
По таблицам выходило, что в путь выходят почти пять тысяч олюдей. Из них более четырех тысяч стражников. Эта внушительная сила была теперь под его командованием. Быстросчет еще раз оглядел пространство перед собой.
- Карту, - приказал он и брат, стоявший неподалеку, тут же подал ему пергамент.
Развернув ее, Каумпор увидел перед собой земли Владии с обозначением городов, равнин, лесов, замком, рек и горных цепей. Великие воды были выкрашены синим так искусно, что и впрямь походили на воду. В них плавали диковынные рыбы с большими острыми, похожими на кривые ножи зубами. Холкун невольно загляделся на карту.
Из задумчивости его вывел протяжный зевок Борпора - третьего сына Теллиты, его брата. Это был худощавый нескладно скроенный холкун, глядевший на него широко открытыми честно-наивными глазами. Каумпор уже прозвал его про себя вечным помощником. Не было в нем хитринки - не быть ему в переди каравана. Честность не доведет караван ни до чего хорошего.
- Убрать, братец? - обратился к нему Сатепор, укладывавший таблички в богато украшенный ларь.
- Убирай, - разрешил Каумпор. Он сосредоточился на карте и пометил на него город Карларк, как место нежелательное для приближения.
Конубл внимательно рассматривал нити-тракты, помеченные на карте. Его брови то незаметно съезжались к переносице, то, вдруг, вспархивали и взлетали на середину лба, то распрямлялись и покойно опускались на прежнее место.
Он пометил место где нужно будет свернуть, чтобы избежать случая оказаться на пути у наступавших на Карларк войск. С другой стороны, обходить Карларк с юга было нельзя, там были прибрежные земли саараров, кои те получили после воцарения во Владии оридонцев. Надо сказать, саарары не просчитались: оридонцы достойно одарили своих союзников - саарары в эту пору процветали на морской торговле.
Холкун вспомнил, что много лет назад кто-то говорил ему о восстании саараров против оридонцев. Но вроде бы это бывший боор Владии Глыбыр совратил предводителя саараров на мятеж за что и поплатился.
- Карту? - в очередной раз вывел его из задумчивости Сатепор.
- Нет, оставь. Буду держать при себе. Борпор, тебе отдаю карту, как старшему после меня. Никому кроме меня не отдавай ее.
- Понял, братец, - Борпор принял сверток пергамента как реликвию, как нечто настолько ценное, от прикосновения к чему трясутся руки.
Вот так всегда, заметил это Каумпор, глупость порождает пиетет. Однако не было бережливее холкуна в городе, чем Борпор.
Между тем, Борпор аккуратно завернул карту в тряпицу и положил себе в заплечный мешок.
- Пора, сынки, - размашистым шагом вошла в комнату Теллита. Мать с гордостью и слезами на глазах оглядела сыновей, шмыгнула носом. - Обряд начнем внизу.
Обряд провожания в дорогу был длинным и красочным. Все действо Каумпор провел в размышлениях. Только сейчас он действительно осознал, как его мысль, его задумка привела в движение громадные силы. Они будут очень долго вытекать из города вместе с караваном.
Во дворе холкуны вскачили на коней и по узкому выезду между домами вереницей вышли на городскую улицу. Их провожали все соседи. Им кричали восхваления, пожелания счастливого пути, их благословляли, за них молились, из-за них плакали.
Холкуны ощутили вдруг необычайную теплоту своей прежней привычной жизни. Ее устроенность. Ее уют.
Все знали их. Они всех знали. Здесь, на этой улице, в этом городе их любили, им готовы были помочь. Они были своими.
Тепло, которым их одарили соседи, друзья и близкие сопровождало их до самых ворот, но там оно было вмиг сдуто холодным восточным ветром врывавшимся в открытые створки и дышавшим в лица выходящим хладом опасной суровой действительности.
Братья переглянулись между собой, надели шлемы, оправили легкие доспехи, проверили топоры, палицы и мечи в ножнах, и, понукая коней, выехали за городскую стену в хвосте каравана.
****
- Впереди все чисто, - подскакал к ним Ирпор. Он тоже был закован в холкунскую броню с надвинутой на лицо железной маской, изображавшей разинутую пасть зверя. Брат Каумпора тяжело дышал. Чувствовалось, что он устал. С раннего утра он пребывал в седле, его одежда покрылась толстым слоем пыли. Однако он был доволен. Порученное братом дело было сделано. Караван вышел на Трапезный тракт и пошел по нему.
- Призовите мне Варогона, - обратился Каумпор к братьям. Самый младший, Сатепор, тут же поскакал вдоль каравана искать брезда. - Бор, подай карту. Ир, приблизься. Смотри. Вот сюда мы можем идти не опасаясь, но отсюда начинаются владения Желтого Быка. Пусть караван займет всю тропу. Надо стянуться так, чтобы мои воины легко добрались от главы до его хвоста. Дам тебе десятка два воинов и не давай никому из встречных ехать в лоб. Пусть сворачивают. А здесь, видишь, свернем.
Ирпор кивал в такт словам брата и не отводил взгляда от его указательного пальца.
Послышался топот и к Каумпору подлетел Варогон на боевом груххе.
- Ты призывал меня, - прогремел он.
- Да, приблизься, - и холкун обсказал и показал ему на карте то же самое, что и Ирпору.
Старый вояка согласно хмыкал.
Первые четыре дня пути прошли без происшествий. Часть каравана свернула и скрылась за городскими воротами городов Маларка и Палларка. Но оттуда навстречу каравану вышли несколько купцов. Произошел краткий, но ожесточенный торг и караван принял в себя товары этих двух городов. Подобного Каумпор не просчитывал, но неожиданность была приятной и прибыльной.
Солнце пятого дня уже начало припекать, когда десятки рук потянулись вправо, указывая на что-то далеко в поле. Это старые торговцы обучали своих сыновей, племянников, младших братьев, а иной раз и внуков распознавать знаки.
Далеко от дороги прямо во чистом поле стоял невысокий шест с белым бычьим черепом, притороченным сверху. Рога быка были натерты до блеска. Сильный ветер, носившийся по равнине, слегка покачивал череп и казалось, что он то согласно кивает путникам, то отрицательно качает головой.
Каумпор отцепил от пояса рожок и длинно задудел к него. Из головы колонны ему ответил точно такой же рожок. Караван несколько замедлил шаг и стал толстеть, занимая полностью весь тракт. Послышался топот копыт и тяжелая поступь груххских лап - отряд воинов выдвинулся вперед.
- Что случилось, Каум? - подъехал встревоженный Илло.
- Ничего не случилось.
- Там переполох.
- Этот переполох для того, чтобы ничего не случилось. - Холкун отвернулся от товарища и обратился к Сатепору: - Скачи к Варогону, скажи ему пусть проверяет каждую рощицу, каждый куст задолго до подхода каравана. Знаю, Желтый Бык любит наблюдать оттуда.
Солнце еще не перевалило зенит, когда волнение прошло по телу каравана. "Смотри, смотри!", неслось со всех сторон. "Не уловят! Быстрый, чума его пробери!"
По полю мчался одинокий всадник. За ним несколько несколько караванных стражей.
- Каум, останови их. Он ведет их в ловушку. Останови сейчас же! - закричал холкуну кто-то из каравана.
- Варогон, останови их, - тут же приказал он. Взревела труба и преследователи отстали.
- Каум, - подъехал Илло, - пора тебе становиться в голову. - По его встревоженному виду конубл понял, что произошло нечто необычное. - Погляди сам, - понял его немой взгляд пасмас.
Грухх холкуна побежал в голову каравана.
Каумпор обомлел, когда из-за спин столпившихся впереди солдат разглядел небольшую армию разбойников, которая медленно выезжала словно бы из-под земли и перекрывала дорогу колонне. Их было не менее двух-трех тысяч. Впереди восседал сам Желтый Бык в шлеме-бычьем-черепе на голое. Он сгорбившись, лениво, сидел на большом груххе, поигрывая палицей и смотрел на Каумпора.
Сердце екнуло в груди у холкуна. Ранее он ввязывался в небольшие предприятия, а потому и спрос с него был малый, теперь же он, сам того не подозревая, ввязался не просто в торговлю, но в политику. Трагизм его положения состоял в том, что он был торговцем, но не политиком. И все, кто был с ним также были торговцами - мелкими торговцами - но не политиками.
- Что будем делать, брат? - с дрожью в голосе спросил Ирпор. Он быстро облизал пересохшие губы.
- Посмотрим, - давя в себе страх, проговорил Каумпор. Во рту мигом пересохло. Захотелось пить так, словно за всю жизнь свою он не выпил ни капли влаги. Руки и ноги начали холодеть и неметь. - Посмотрим, - еле слышно выдавил он уже себе под нос, для себя.
- Множество их, - подъехал к нему Варогон.
Быстросчет взглянул на него и невольно поразился. Опасность преобразила внешность брезда. Перед ним сидел не вальяжно солдафонистый вояка, но собранный в единую тугую мышцу полководец.
- Делать чего думаешь?
- Откуплюсь, - глухо прохрипел Каумпор. Его начинало трясти и, если бы не доспехи, все заметили бы это.
- Много их, - брезд хмуро посмотрел на холкуна и… улыбнулся. Улыбка была дружеская и успокаивающая. На Быстросчета она произвела примерно такое же впечатление, как если бы ему улыбнулся Зверобог. - Много их, но и у нас не прутики в руках. За твоих доходяг я не поручусь, а за моих воинов будь спокоен.
- Сколько вас? - с надеждой спросил Каумпор.
- Восемь сотен.
Дрожь снова стала подступать к горлу холкуна.
- Поедем, - проговорил Варогон и хлопнул грухха холкуна по крупу.
Они выехали вперед и, проехав шагов сто, остановились. Им навстречу выдвинулись двое от разбойников, среди которых был Желтый Бык.
- Я помню свой первый бой, - неожиданно заговорил брезд, следя за тем, как всадники медленно движутся к ним. - Я помню, как холод поселился внутри меня. Голова стала тяжелая. - Холкун почувствовал, как и его голова начала тяжелеть. - Тогда смотрел я не вперед, а внутрь себя и видел только ужас. Руки мои ослабли, а пальцы едва не выпустили палицу. То был мой первый страх.
У Каумпора дико заболела голова. Каждый шаг приближающихся воинов отдавался болью в его животе.
- Я помню свою первую схватку, где я направлял воинов, - продолжал брезд. - Тогда наше число было равно числу врагу. Мне вспомнился мой первый бой. Я вспомнил его потому, что моя голова также начала тяжелеть, а руки не чувствовали оружья. Удивлен я был, ибо это был второй точно такой же страх. Он был страшнее первого, хотя боялся я одного и того же, схватки. Боялся схватки, хотя уже много раз бывал в битвах. Но тогда, второй раз, я боялся схватки не оружьем, а с хитростью врага, ибо я тогда был уже не воином, но мыслью моего отряда. Спиной чувствовал, как десятки глаз смотрели мне в спину. Они были готовы делать, как скажу я. Они готовы были погибнуть, если я ошибусь. Второй раз я боялся не битвы, я боялся ошибки. Своей глупости боялся… это самое страшное теперь стало.
- А-а, Каум из рода Поров, - подъехали всадники. Говорил тот, что с черепом быка на шлеме. - Давно ж я тебя не видывал на этой тропе! Чего же ты проходил мимо?
- Дела вели меня в другие города, достопочтенный Бык, - помедлив, начал говорить холкун, - но вот я… кхм… пред тобой.
- У тебя, никак, горло запершило? - насмешливо осведомился Желтый Бык. Он приподнялся на груххе. - Как посмотрю, боги благоволят тебе. Таким караванов никогда не приходилось мне встречать. А? - Он покосился на своего спутника. Тот кивнул и гыгыкнул. - Куда идешь?
- К Холведской гряде. Пройду весь тракт от начала и до конца. Сулит это хорошую прибыль. Готов делить ее. Не жаден… кхм… знаешь ведь…
- Не жаден, знаю, - разулыбался Бык. Нижняя часть его лица, видимая холкуну расплылась в оскале, обнажив прогнившие редкие зубы. - Сколько отдашь?
- Пятьсот дебов сейчас. На обратном пути полторы тысячи.
- И-и-и, - поморщился Бык. - Меньше одного деба за тюк? Не так я думал про тебя.
- Когда сложить, то оно…
- Я не умею считать, - перебил его разбойник. - Сколько у тебя здесь тюков? Я думаю, не меньше… - Он задумался. - Пяти тысяч.
- Нет! - вскричал холкун и его изумление было естественным, ибо тюков было почти восемь тысяч, но разговор о деньгах оказал на торговую душу быстровосстанавливающий эффект. В голове тут же просветлело. Отойдя от запугивания в сферу цифр и торга Бык, сам того не зная, стал играть на поле Каумпора. - Не будет и трех тысяч!
- А я возьму за пять, - склонился к нему Бык. - По два деба за каждый, - добавил он без тени улыбки и дружелюбия.
- Отдашь сейчас, - вмешался его товарищ, беря своей громадной пятерней холкуна за руку.
Неожиданно поверх его пятерни легла еще большая пятерня Варогона. Она сжала руку разбойника так, что она захрустела. Незаметным движением разбойник снял с пояса кривой нож и попытался ударить брезда, но клинок ножа звякнул о железное древко палицы, которую Варогон выставил перед собой. Все это он проделал бесстрастно. Разбойник разжал руку и притянул к себе.
- Не смогу по два деба, Бык, - проговорил примирительно Каумпор, на которого немая сцена произвела удручающее впечатление. - Нет у меня столько.
- А сколько есть?
- Полторы тысячи на весь путь.
- Ну вот, а ты говорил, что только пятьсот…
- Пятьсот это…
- Пять тысяч на два, это сколько будет? Каум, ты же умный? Как там его называют? - Желтый Бык обернулся к примолкшему собрату.
- Быстро… что-то там, - фыркнул тот.
- Посчитай. Сколько будет?