Уже в полудреме он услышал, как приехал брат. Голоса матери и Александра смешались в приглушенном разговоре. Мать была твердой, а Александр на этот раз больше молчал, или признавал вину, покаявшись, что видел не этот, а другой дом, и что сделку доверил риелторам, которые готовили и документы, и сдавали их в регистрационную палату, а он не проверил как следует, не заметив, что там, в адресе, вписан другой район. Поняв, что разговор происходит не на повышенных тонах, Кирилл успокоился. Он еще не знал, что скажет брату, но был рад, что тот наконец-то с ними. Теперь, когда Александр не сможет играть на игровых автоматах, появилась надежда, что брат изменится, и разлюбит Ирину, узнав правду не от них, а от людей. Конечно, Александр будет расстроен, но если они будут вместе, то помогут пережить тяжелое для него время, на то они и семья. Только так он мог вернуться к ним - через боль.
Кирилл засыпал с надеждой, обида не ушла, но не беспокоила больше.
На следующий день Кирилла разбудили ни свет ни заря. Он попробовал упрямиться, как раньше, когда хотел добиться своего, чтобы ему позволили остаться с рабочими, но в ответ прозвучало дружное: нет! В последнее время брат и мать редко были так единодушны, что не могло не радовать. Ему пришлось подчиниться, и сделал он это с удовольствием. На ночь Александр расположился в помывочной, рядом с парной, в которой теперь посели Кирилла. Александру повезло, в помывочной было небольшое окно, через которое проникал свет, а в парной было или жарко, или гулял ветер, если отдушину оставляли открытой. Топить камин приходилось каждый день, чтобы и помыться, и помыть посуду. Но топили не жарко, душно было лишь там, где он спал.
Мать хозяйничала. Предбанник выглядел теперь по-домашнему. Она расстелила на полу ковер и даже повесила штору, чтобы не глазели проходившие мимо рабочие. Выйдя со своей половины, Кирилл заметил, что Матвей и мать занимаются чертежами, обсуждая проект реконструкции дома. Мать изредка обращалась за советами и к Александру, пытаясь привлечь к обсуждению, но он оставался равнодушным. Сидел на диване, подавлено уставившись в пространство перед собой, машинально переключая каналы телевизора. Мать и Александр уже поели, Матвей пил кофе в процессе обсуждения, так что Кирилл завтракал в одиночестве: в холодильнике он обнаружил молоко, сметану, творог. Заглядывая в чертежи и наброски, наконец, мать и Матвей до чего-то договорились - мать протянула лист Александру, попросив:
- Саш, мне кажется, в данном случае мы сэкономим, а результат получим тот же. Посчитай, сколько надо будет материала.
Александр взял чертеж из рук матери, с интересом повертел в руках. Бросил матери, отодвинувшись.
- Понятия не имею… - он с тем же равнодушием пожал плечами, снова уставившись в телевизор.
- Лучше уж скажи, чтобы отстали… - Кирилл почувствовал раздражение, когда понял, что Александр намерен и дальше игнорировать их. - Мам, он же не собирается жить с нами. Да, Сашка? Он в нашей квартире жить собирается со своей Иркой! Наверное, не знает еще, что он у нее третий такой городской дурачок. В селе. А сколько их было, не знает никто! Ну, давай, иди, живи, что тогда тут делаешь?
- Ты че привязался? - бросил Александр со злостью. - Да, мы поссорились, да, я собираюсь вернуться в город, да, я не собираюсь жить здесь… Даже если не с Иринкой, я все равно здесь жить не собираюсь! - заявил он твердо, стараясь на мать не смотреть. - Ирина не виновата, не она заставляла меня играть на автоматах. Сказали бы спасибо, что Родион помог выкупить квартиру! - взвинчено прокричал он. - Конечно, с домом он поступил… Но я его понимаю! Я съездил, посмотрел, район мне понравился, не спросил, а они не подумали, что я не знаю, где это! Если я вам не нужен, - Александр вскочил, беспорядочно бросая в сумку то, что попадало ему под руку, - хорошо, замечательно, я уезжаю!
- Саша, а ты не хочешь предварительно поговорить с людьми, которые такими же умными словами бросаются? - вступил в разговор Матвей с насмешкой. - Мы тут не год, не два, всю жизнь на семейку эту любуемся!
- А вы кто такой, что бы я вас слушал? - остановился Александр, с неприязнью уставившись на Матвея Васильевича. - Я не собираюсь ни с кем разговаривать! - он поднял сумку, подошел к столу и протянул руку за ключами от машины.
Матвей перехватил ключи, надел на палец, кивнул на стул.
- Сядь! - приказал он. - Машина матери пригодится, у нас летом грибы, ягоды, веники, охота и рыбалка, а автобусы рейсовые не ходят. Ты уже достаточно в ту семью отдал, и остановиться без специальной помощи не сможешь. Ты еще документы на машину оставь, пожалуйста, - попросил он серьезным и строгим голосом. - Давай посчитаем… Я твоей маме верю. Офис, база… Сколько это? Десять миллионов? Техники… четыре камаза, строительный кран… Еще десять миллионов. Итого двадцать. Странно, что все это теперь принадлежит Родиону? Машина у него новая, квартира, повезло ему нарваться на бизнесмена! И как-то так получилось, что все твои долги точнехонько уложились в то, что у вас с матерью было!
- И что, ну забрали машину… Надеетесь, что начну собирать ваши сплетни? - усмехнулся Кирилл, внезапно натолкнувшись на сопротивление. Матвей Васильевич здесь был начальник и пользовался уважением. Там, за дверью было не меньше пятидесяти человек, которые скрутят его в одно мгновение. Матвей Васильевич его не боялся, и показал это всем своим видом, слегка нагловато. - Да кто вы такой, чтобы меня учить? Документы надо? - Александр в приступе гнева вывалил вещи из дорожной сумки на пол, достал пакет с документами, швырнул ими в Матвея. - Подавитесь! Вам легче? Что тебе еще, мужик? Поселиться здесь решил? Ну-ну! - он перевел взгляд на мать, внезапно меняясь. Теперь лицо его исказила ухмылка. - Мать, ты с ним уже переспала, или этот деревенский урод пока только подъезды делает? Собираешься подбирать это говно?
Матвей спокойно подобрал документы, и встал напротив Александра. Александр раскраснелся, кривился, сжимая кулаки - он бы кинулся на Матвея, если бы тот не был так спокоен. Глаза матери тоже налились кровью ненависти и презрения.
- Сашенька, а где ж мне лучше-то взять?! - ядовито процедила она сквозь зубы. - Ты ж меня в эту деревню… Я еще не старая, мне едва за сорок. В моем возрасте, знаешь ли, еще детей бабы рожают! Так что, ты иди, иди, мы тут как-нибудь сами, без тебя! Все, что можно было, все в твоей новой семье, из-за которой ты нас еще убьешь… Иди! Мне Кирюшу надо от тебя спасать. Не собираемся мы хоть как-то судиться и рядиться. Бог вам судья! Матвей, отдай ему ключи, пусть уезжает!
- Давай, - Александр протянул руку.
- Отдам, но сначала посидишь и послушаешь одного человека, - холодно заявил Матвей, открыл дверь и позвал: - Слава, поди-ка сюда! Славу позовите!
Через несколько тревожных и гнетущих минут в комнату зашел парень, лет двадцати пяти, одного возраста с Александром. Одет он был по рабочему, в зеленого цвета ватник и такие же штаны. Внешность у него была обыкновенная, но спустя мгновение Александр задергался, стараясь на парня не смотреть. Изо рта Славы текла слюна, руки дрожали, глаз подергивался. Кирилл застыл, впервые увидев человека, место которого было в психиатрической клинике.
- Вы что-то хотели, дядя Матвей? - спросил он и как-то странно начал моргать.
- И что, мне надо слушать это урода? - Александр усмехнулся, разваливаясь в кресле, сложив ногу на ногу, оскаливаясь в усмешке. - Ну, начинай!
- Этот урод, жертва твоей необычайно умной невесты, - дядя Матвей тоже ухмыльнулся и посмотрел на Александра свысока. - В свое время, то бишь, три года назад, это был очень интересный молодой человек, - Матвей обратился к Славе. - Как твою девушку зовут?
- Ирина Штерн, - слегка заикаясь, сказал Слава. - Она не будет любить вас, если вы станете говорить о ней плохо… - парень затряс головой и сунул в рот палец, кусая его до крови, но как будто не чувствуя боли.
- С кем теперь Ирина, невеста твоя? - ласково спросил Матвей.
- Здесь! - блаженно улыбнулся парень, показав на свою голову. - Ирина смотрит на меня сверху, - у Славы вдруг покатились слезы, он уперся в стену и начал биться головой. Пена изо рта у него не шла, но он держался руками за голову, царапая себе глаза, и повалился на пол, начиная дергаться в конвульсии.
Александр брезгливо от него отодвинулся.
- Ты что несешь, козел! - лицо у Александра вытянулось.
- А теперь я расскажу его историю… На, Славик, поешь, - устало вздохнул Матвей, присаживаясь на стул и протягивая Славе бублик и кружку кофе, когда тот пришел в себя. Он снова улыбался, как будто не помнил, что с ним только что произошло. - Закончил парень институт. Горный. Познакомился с Ириной, привел в дом. Сначала воровать начал у родителей. А потом мать узнала, что спит она не только с сыном, но и с отцом. Пробовала выгнать, а получилось наоборот - отец их выгнал. И жену, и дочь, и сына. Вот тогда-то Ирина и предложила купить им полуразвалившуюся хибарку в Черемушках, а чтобы они квартиру не отсудили, предложила быстро оформить ее на себя. Такая вот… история!
Александр криво усмехался, но сидел на месте, не пытаясь встать.
- Кстати, матери твоей развалюху готовили не лучше, - с насмешкой продолжил дядя Матвей. - Можешь посмотреть на нее, ее хорошо отсюда видно. И поверь, если бы не вмешался Артур Генрихович, жить бы вам на улице! - закончил он.
- У него же черепно-мозговая травма! - заикаясь, вдруг заговорила мать, подсаживаясь к Славе, погладив его и пододвинув тарелку с сушками.
- Но доказать мы ничего не можем, - бросил с неприязнью дядя Матвей.
- Его в больницу надо, - предложила мать.
- Не надо, заколют его там, хуже только сделают, - решительно воспротивился Матвей. - Сами поднимем, сейчас получше уже стало. Понимать что-то начал, а то вовсе памяти не было. Вот, Авдотья умела лечить, - он с сожалением покачал головой. Это со временем проходит иногда.
- А что же они, ссорились? - поинтересовалась мать. - Она вроде им как бабушка?
- Да нет, - поморщился Матвей. - Отца их она приветила, жили они лет шесть, тогда и дом построили. А потом жену с дитями привез. Поначалу вроде как чтобы не мыкались там. Авдотья добрая была, не могла она никому отказать, жалостливая. Сами-то они тогда в Казахстане жили, в Ташкенте, а тут как раз перестройка началась, Союз развалился, выгоняли их из квартир. К нам тогда семей десять приехало. И встретила по-человечески, привечала, а как муж умер, помогала, учила.
Он снова обратился к Александру, успокоившись.
- Иди, я даже рад, очень кстати. Когда черепушку пробьют, наверное, суд примет во внимание, что двое удивительно одинаково выглядят и мыслят, и оба собирались жениться на одной и той же…
- Хм, - Александр все еще улыбался, но в глазах его промелькнул испуг. - Вы хотите сказать… И что? Это ничего не доказывает, вы сами сказали…
- По непонятным причинам, вскоре отец его умер, прострелил себе голову, - словно бы наслаждаясь, продолжил Матвей Васильевич, кивнув на Славу. - И странно, да, когда Славка узнал, что отца нет, поехал Ирину искать! И вернулся к нам вот такой… Мать у этого парня тоже умерла. Сердце не выдержало, когда поняла, что с ним сделали. Только сестра осталась. Иди-ка сюда, - Матвей взял руку Александра против его воли и положил ее на лоб Славы, пальцем поводив по черепу, успокаивая Славика, который испуганно вздрогнул.
Александр тут же отдернул руку, побледнев.
- Что там? - мать тоже склонилась над парнем. И тоже побледнела, как полотно. - Боже мой! Боже мой! Но это же… - она сдавленно вздохнула, прохрипев, повалилась рядом, стараясь дышать глубоко. - Такое мог сделать только врач! Боже мой, лоботомия!
Александр теперь сидел с вытянутым лицом. Кирилл не удержался и тоже пощупал то место на лбу, которое так напугало и мать, и брата. На лбу парня, чуть выше переносицы, в черепе прощупывалась ровная круглая дыра в кости размером в сантиметр.
- Саша, посмотри на себя, на свое мышление со стороны, - Матвей показал рукой на пространство надо лбом с обеих сторон. - Ты выставил мать и брата из квартиры, ради людей, которых знаешь всего год. Что они тебе дали? Покажи мне здесь хоть одну вещь, которая принадлежала бы им. Так за что ты так стараешься оправдать их, даже готов наплевать на людей, которые тебя любят?
- Дом, - произнес Александр автоматически, наморщив лоб.
- Дом куплен, причем за большие деньги! - констатировал Матвей Васильевич. - В двадцать пять миллионов он вам обошелся! Он таких денег не стоит. Ты хоть какие-то чувства брата и матери чувствуешь? - с жалостью спросил он. - Нет? А почему? Это внушение, гипноз, приказ. Саша, ты у нас уже третий такой в деревне. Мы ведь и бабушку их, Авдотью, хорошо знали - и каждый скажет, знахарка была сильная. И порчу умела напускать. Упырь ты, если не одумаешься! Давай-ка лучше память свою проверь… - Матвей протянул Александру проект, сделанный матерью. - Человек ничего не забывает, все помнит, если голова как надо работает. Мать говорит, что ты расчеты по материалам делал. Да и как не делал, если строительную фирму возглавлял! И четыре курса строительного института, которые теперь коту под хвост! Ведь всего год оставалось! Так оно и бывает, когда у человека амнезия. Обсчитай! - приказал он.
Александр долго смотрел на него и, наконец, признал, сумрачно изменившись в лице:
- Мать, я не помню… Вернее помню, но… - он нахмурился. - Как будто не со мной это было. Не понял…
Кирилл и мать переглянулись. Лица их напряженно и выжидательно вытянулись, взгляды устремились на Александра.
- Что? Я сказал что-то не так? - он смотрел то на мать, то на Кирилла.
- Саш, как ты можешь не знать, если для папы ты делал такие расчеты?! - взгляд матери уставился на Александра с подозрительностью.
- Да, Сашка, много раз, - подтвердил Кирилл слова матери.
Он вдруг снова вспомнил свой сон и застыл в ужасе. И брат, и Славик - оба могут умереть, если им прикажут, как те люди, в которых воткнули шило. Стоит им лишь на минуту усомниться, не осознано, подсознательно, что они хоть что-то утаили… Люди все отдавали, все, что было! Сон был вещим, сон учил его, значит, Бог был где-то рядом! И что? Получается, Ирина и Родион встретили ту девушку, душу, которую должен был полюбить брат, и позвали его? А он, как дурак, повелся? И как он мог почувствовать запах на улице, в толпе?
- Да?! - взгляд Александра рассеяно скользил по бумаге. - Я не помню!
- Саш, длина фасада по периметру здания увеличивается при расчетах на… ну!.. ну!.. - мать пыталась подсказать ему, но Александр лишь пожал плечами.
- Мам, я не помню, - повторил Александр. - Что-то голова у меня заболела.
Он подошел к кровати, свернувшись калачом, обхватив руками коленки.
- Я прилягу, - попросил он. - В последнее время часто голова болит. Я старюсь об Ирине не думать, но при ней такого не бывает. Вы хоть и не принимаете ее, пусть она обманщица, стерва, но мне с ней хорошо было. И сейчас хорошо, когда думаю о ней. Когда уж вы это поймете?! - Александр затравлено уставился в пространство. - Неужели же при плохом человеке можно выздоравливать?
- Теперь я понимаю, почему его выставили из института, - опешила мать.
- Можно, Александр, можно! Так оно и бывает, - усмехнулся Матвей. - С чего ты заболел-то? И с чего вдруг твоя болезнь стала настраиваться на определенного человека? Болезнь она или есть, или ее нет. Саша, речь не о твоей бывшей невесте, о тебе! Бывшая, потому что ты им больше не нужен. С нами тут ни с кем не поделились, ни со Славиком, ни с его сестрой, ни с тем парнем, который прожил здесь полгода и уехал. Мы даже не знаем где он и что с ним. И тоже грезил. Авдотья сама его поднимала, он первый был. Она тогда еще живая была, так что повезло ему. Он второй раз ума лишился, когда она его в чувство привела, да и увидел, что в землянке живет, - Матвей говорил уже спокойно, без насмешки и с некоторой иронией. - Пойдем Славик, пойдем, я работу тебе дам, будешь мусор в машину носить.
Матвей Васильевич и Слава ушли. Мать нервно мерила шагами комнату, заложив руки за спину.
- Мы лишь попросили тебя посчитать! Твои навыки нам бы очень пригодились. Если хочешь жить там - живи! Но помоги хотя бы обустроиться! - попросила она. - Ведь люди работают! - мать немного успокоилась. - Шла вечером, со мной здороваются, узнают уже. Я не собираюсь никому портить жизнь и пить кровь, ты взрослый человек, но есть еще Кирилл. Поэтому, Сашенька, напрягись, вспомни, пожалуйста, как расчеты делаются, у нас дома этим занимался ты! - и неожиданно для Кирилла, предложила Александру: - Давай-ка я тебе голову помассирую!
- Зачем? - удивился Александр, подозрительно взглянув на мать, слегка от нее отстранившись. - Не надо, пройдет.
- Раньше тебе это нравилось, помогало сосредоточиться, - не моргнув глазом, уверенно и твердо солгала мать, глядя Александру прямо в глаза.
Кирилл согласно кивнул, поддерживая мать.
- Мам, да нет у меня ничего! - усмехнулся Александр. - Мало ли кто ему голову пробил. Ну, хорошо, - согласился он, раздражаясь. - Помассируй, раз помогает!
Кирилл не стал смотреть, как мать устраивает брату осмотр. Он видел, как ловкие руки матери прощупывают каждый миллиметр головы Александра. Он никогда не видел, что бы мать массировала голову Александра раньше, в крайнем случае, гладила - и то, что брат отодвинулся, говорило лишь о том, что он что-то да помнил, память его как-то выборочно, но работала. И предстояло выяснить, насколько это серьезно. Сам Александр оценить ущерб, похоже, был не в состоянии, его память перестала быть многофункциональной, а он этого даже не заметил, катился и катился в яму, закрывая для себя все пути, чтобы снова подняться.
Когда Кирилл вернулся, осмотр уже закончился. Александр спал, подогнув под себя колени. Мать взяла сумку, бросив туда документы и ключи от машины, жестом позвала Кирилла на улицу.
Он взял портфель, вышел следом.
По дороге Кирилл заметил, что мать дрожит. Он шла быстрыми шагами, не оглядываясь и не дожидаясь его. Он не успевал за нею, ему то и дело приходилось бежать.
Наконец, он не выдержал:
- Мам, ну может, ты скажешь, что там у Сашки? Ты что-то нашла у него?
- М-м-м… - она поджала губы. - В том, что у него черепно-мозговая травма, я уже не сомневаюсь. Такие последствия и бывают. Но не могу вспомнить, когда это могло случиться. Он не падал, не дрался, не приходил с синяками…
- Ты что-то нашла? - остановился Кирилл, схватив ее за рукав и развернув к себе.
- Нет, ничего подобного, как у Славы нет, но я не уверена, нужно делать обследование. Но есть нечто, похожее на укол, чуть выше переносицы. Возможно, ему что-то влили, - она ткнула пальцем себе в лоб.
- Тьфу, тьфу, тьфу! - переплюнул Кирилл. - Не показывай на себе.
- Осталось воспаление и припухлость, - мать пошла тише, задумавшись. - Видимо позавчера. Он когда приехал, начал доказывать, что задержался всего на один день, а его не было… два дня и три ночи!
- А зачем? - Кирилл пытался сообразить, зачем это кому-то понадобилось.