- Я взвесил все и готов рискнуть, - ответил Джерин. - Если бы я мог сплавить все свое войско и войско Адиатануса вниз по Ниффет, чтобы выступить против гради, я бы это сделал. Но я не могу. Гради контролируют реку, потому что у них есть суда, по сравнению с которыми наши лодки кажутся игрушечными. И пока дела обстоят именно так, я должен остерегаться того, что они захотят воспользоваться своим преимуществом. Если вам на это наплевать, что ж, вам же хуже.
- Пф, не хотел бы я оказаться внутри твоей головы, и, слава богу, не окажусь, - сказал Дивисьякус. - У тебя глаза, как у рака - на ножках, и ты вращаешь ими во все стороны, чтобы видеть все сразу. А ум у тебя словно весы - взвешивает все "за" и "против" и тут и там, пока ты точно не будешь знать, что произойдет или может произойти.
Джерин покачал головой.
- Лишь прозорливый Байтон обладает таким даром. Я бы тоже очень хотел это уметь, но я знаю, что мне это не под силу. Предвидеть будущее непросто… даже для бога.
- Откуда тебе это известно? - спросил Дивисьякус.
- Оттуда. Я наблюдал за тем, как Байтон пытался найти ниточку, которая привела бы его к истинному будущему среди всех вероятных хитросплетений, - пояснил Джерин, чем моментально заткнул рот трокмэ.
Дивисьякус знал, что именно Джерин смел чудовищ с лица земли, но ему не было известно, как он это проделал, так же как он не знал, что случилось после этого чуда.
Вскоре они съехали с дороги на Элабон и покатили на юго-запад по более мелким проселкам. Крепостные на полях, раскинувшихся вдоль грязных обочин, отрывались от своего бесконечного труда, чтобы посмотреть на проезжавшее мимо войско. То и дело некоторые из них принимались приветственно махать руками. Каждый раз Джерин махал им в ответ.
Дивисьякус во все глаза смотрел на крепостных.
- Они что, сумасшедшие?! - воскликнул он, наконец. - Или тупые? Почему они не убегают в лес, забрав с собой скот?
- Потому что они знают, что мои люди не станут их грабить, - ответил Лис. - Они знают, что твердо могут на это рассчитывать.
- Безумие, - повторил Дивисьякус. - Я не стану рассказывать об этом Адиатанусу, потому что он мне не поверит. Он решит, что я пьян или околдован, именно так.
- Мне тоже было сложно это понять, когда я впервые сюда приехал, - сочувственно произнес Вэн. - Такое положение вещей до сих пор меня удивляет, но через какое-то время просто начинаешь к нему привыкать.
- Спасибо за поддержку, - сказал Джерин сухим тоном. Очень сухим, словно пыль, которую поднимали с дороги копыта лошадей и колеса повозок.
- Не подумай ничего такого, - сказал Вэн и втянул голову в плечи.
- Только то, что и должен подумать, ничего более, - ответил Джерин.
Старые друзья рассмеялись. Дивисьякус смотрел на них так, будто не мог поверить ни своим глазам, ни ушам.
- Если бы кто-то из трокмуа позволил себе говорить так с Адиатанусом, - сказал он, - этот дуралей получил бы возможность питаться не только через рот, но и через дыру в горле, которая образовалась бы тут же, как только слова слетели бы с его уст.
- Убивать людей, которые говорят тебе, что ты глуп, не всегда разумно, - заметил Джерин. - Время от времени они оказываются правы.
Дивисьякус закатил глаза. Его вождь считал совсем не так, поэтому сам Дивисьякус считал, в свою очередь, что Джерин не прав.
На следующий день, ближе к вечеру, они подъехали к крепости Вайдена, сына Симрина. Вайден и Дивисьякус приветствовали друг друга, словно старые соседи, каковыми они и являлись, и словно старые друзья, что не соответствовало действительности.
- Уж лучше дружить с вами, южанами, чем с гради, - сказал, впрочем, ему Дивисьякус, и этого, кажется, оказалось достаточно.
В крепости Вайдена располагался довольно внушительный гарнизон. Если бы Адиатанус начал войну против Джерина, а не был вынужден вступить с ним в союз, эти ребята уж постарались бы замедлить продвижение трокмуа и выиграть для своего сюзерена время, чтобы тот смог подоспеть к ним на помощь и наказать лесных дикарей.
- Так мы действительно будем теперь на одной стороне с трокмуа? - спросил Вайден у Джерина. - Кто бы мог в это поверить в начале года?
- Я уж точно нет, но теперь все обстоит именно так, - ответил Джерин. - Трокмуа предпочитают ладить с нами, чем с гради, а судя по тому, какое впечатление произвели на меня последние, я тоже предпочту столковаться с трокмуа, чем с ними.
- Я ничего о них не знаю, потому что их не видел, лорд принц, - сказал Вайден. - Но если эти гради настолько сильны, что трокмуа с перепугу бросились к нам, полагаю, они не слишком-то славные парни. - Он криво усмехнулся. - Скажу вот что: я даже рад, что на носу у нас война. Когда долго кормишь целый отряд воинов, то невольно начинаешь задумываться, останется ли у тебя на зиму хоть что-то съестное.
- Не надо жалобить меня, Вайден, - сказал ему Джерин. - Я и сам могу поплакаться тебе в плечо.
Вассал усмехнулся и кивнул, признавая правоту своего господина. Лис кормил и поил гораздо большее число воинов, чем Вайден, и в течение гораздо большего времени. Кроме того, Лис предпринимал много больше усилий, чтобы кормить их и поить, по сравнению с остальными баронами северных территорий. За исключением, быть может, Араджиса Лучника, хотя сам он в данном случае на Араджиса бы не поставил.
Вайден горестно произнес:
- А теперь, конечно, мне придется еще и принимать у себя целое войско, пусть даже только на одну ночь.
- Я не вижу, чтобы ты голодал, - мягко заметил Джерин.
- О, сейчас нет, - отозвался Вайден. - Яблоки собраны, груши и сливы тоже. Домашний скот тучнеет на хороших пастбищах. Но когда грядущая зима перевалит за половину, нам очень будет не хватать того, что твои обжоры поглотят сегодня.
- Что ж, я это прекрасно понимаю, - сказал Джерин. - Конец зимы - трудное время для всех. И отец Даяус знает, как я счастлив видеть, что ты печешься о будущем, а не живешь только сегодняшним днем, как это делает большинство. Но если мы не победим гради, то никого, кроме них, уже не будет волновать, сколько запасов в твоих закромах.
- О, я все это понимаю, лорд принц, - заверил его Вайден. - Но поскольку вам самому так нравится прибедняться… даже по мелочам, думаю, вы не будете против, если я возьму с вас пример.
- Поскольку мне… что? - Лис сердито глянул на своего вассала, делая вид, что злится всерьез. - Я мог ожидать услышать такое от Вэна или Райвина, но не от тебя.
- В наши дни никому нельзя доверять, верно? - сказал Вайден и нахмурился, передразнивая Лиса.
Тот всплеснул руками и горделиво зашагал прочь, признавая, однако, свое поражение.
Судя по сытной до изысканности трапезе, которой Вайден угощал войско, неожиданно нагрянувшее в его замок, все его разговоры о предстоящем голоде были лишь способом отвести от себя дурной глаз. И все же, будто в отместку своему скряжничающему на словах вассалу, Джерин наелся так, что едва доковылял до постели. На следующее утро он вновь плотно заправился, но уже оттого, что знал, какой край ему предстоит пересечь.
Земли между поместьем Вайдена и владениями Адиатануса не принадлежали никому, хотя формально находились под властью Джерина Лиса. Лис и вождь трокмуа на протяжении многих лет оспаривали их друг у друга. Даже после того, как Адиатанус поклялся принцу Севера в верности, он продолжал вести себя как независимый лорд.
Оказавшись между двумя столь могущественными соперниками, многие из крестьян, обрабатывавших здесь поля еще до ночи оборотней, либо повымерли, либо сбежали. И пашни вновь постепенно превращались в луга, а те потихоньку зарастали кустарником, среди которого, в свою очередь, появлялись и деревца. Глядя на сосенки почти с него ростом, Джерин подумал: "Вот так и гибнут цивилизации". Когда его отряды или отряды Адиатануса не утюжили этот край (по грязным дорогам, которые тоже исчезали из-за редкого их использования), он скорее пребывал во власти диких зверей, а не людей. И вся эта пустошь находилась у Лиса под боком. Осознавать это было невероятно печально.
Адиатанус, в конце концов, перенес свой пограничный пост на северо-восток, прямо к границам земель Джерина. Лис не раз выступал против этой акции со своим войском, обращая в бегство стражников трокмуа и переворачивая ложно установленные приграничные камни, которые дикари опять поднимали во утверждение своих прав. Но сейчас, когда армия элабонцев подъехала к небольшой заставе, рыжеусые варвары приветствовали ее радостными криками и дружелюбными взмахами длинных бронзовых мечей.
Вэн громогласно захохотал. Повернувшись к Джерину, он сказал:
- Держу пари, такого ты еще не видел.
- Чтобы лесные разбойники приветствовали меня? - Лис покачал головой. - Я всегда думал, что они так обрадуются лишь в одном случае: когда я умру.
Дивисьякус ехал достаточно близко, чтобы все слышать.
- Мы пытались это устроить, дорогой Лис, и еще как, - сказал он. - И действительно радовались бы, как сумасшедшие, если бы нам это удалось. Но все сложилось так, как сложилось.
- Да, все сложилось именно так, - согласился Джерин.
Без вмешательства трокмуа он не сделался бы бароном Лисьей крепости и не встал бы на тот путь, который привел его к своему нынешнему положению принца северных территорий. Когда-то лесные разбойники, удачно устроившие засаду, убили отца Лиса и старшего брата, положив конец его мечтам об учебе и дальнейшей научной карьере.
Поэтому, вернувшись из города Элабон, чтобы принять под свою руку оставшиеся бесхозными земли, он поклялся всю жизнь мстить варварам за то, что они сделали с его близкими и с ним самим. И с течением времени предпринимал в этом смысле что мог, порой удачно, порой и не очень. А теперь получалось, что Лису и трокмэ нужно объединиться против опасности, которую каждый считал еще худшей, чем представлял для него его всегдашний враг. Означало ли это, что Лис преступает через свою клятву?
Лис так не думал. Во всяком случае, надеялся, что это не так. Он надеялся, что дух его отца и дух его брата понимают, почему ему должно сейчас пойти на такой шаг. В отношении брата он был почти уверен, а вот в оценке отца - много меньше. Дагреф, в честь которого Джерин назвал своего первенца от Силэтр, был не самым податливым человеком.
Лис пожал плечами. Что бы там ни подумал отец, он взял этот курс и от него не отступит. А с последствиями разберется потом.
После нашествия трокмуа, последовавшего за ночью оборотней, дорогу до крепости Адиатануса он знал как свои пять пальцев. Он не раз проделывал этот путь, и каждый раз за спиной его были солдаты. В ту пору ему приходилось передвигаться по территории Адиатануса с боем. Теперь же трокмуа с радостью приветствовали его самого и его людей.
Конечно, трокмуа были не единственным народом, населявшим эти места. Немало элабонских крестьян осталось в родных деревушках. Для них, собственно, мало что изменилось. Просто крепостные трудились теперь на рослых и светлокожих хозяев, а не на лордов из собственных соплеменников. Каждый раз, проезжая мимо таких селений, Джерин задавался вопросом, насколько их обитателей это волнует? И подозревал, что крестьян единственно лишь заботило, какую часть выращенного на полях урожая заберут себе господа, кем бы они ни являлись, и насколько они будут вмешиваться в повседневную рутину их жизни.
Он миновал несколько укреплений, которые сжег во время своей последней серьезной кампании против Адиатануса. С тех пор минуло больше десяти лет. Одни из них восстановили, другие так и оставались в руинах. Да и в его собственном поместье то там, то здесь попадались развалины еще со времен ночи оборотней, которая произошла еще раньше. Трокмуа жили примерно так же, как он.
С наступлением темноты элабонцы остановились на ночлег в одной из деревень, где возвышалось каменное строение, слишком большое и надежное для дома, но слишком маленькое для замка. Там жили несколько воинов трокмуа со своими женами и детьми. Они главенствовали над элабонскими крепостными, ютившимися в обычных мазанках. Если бы Джерин распространил свою власть на леса трокмуа к северу от Ниффет, он бы, наверное, утвердил там ту же систему, только в этом случае элабонцы оказались бы на всех командных постах.
Когда солнце стало садиться, золотая Мэт, едва перевалившая за первую четверть, плавала высоко в южном секторе неба. Бледная медленная Нотос, полная или бывшая таковой еще вчера, с наступлением сумерек поднялась на востоке. Эллеб, приближавшаяся к третьей четверти, взойдет лишь в районе полуночи, а вот Тайваз уже взошла, но в закатных лучах была практически не видна.
- Интересно, как гради называют луны? - сказал Джерин, удобно устроившись у костра, разложенного за пределами деревушки, и устремив взгляд на Мэт.
- Этого я не могу тебе сказать, капитан, - ответил Вэн. Он прервался, чтобы поковырять ногтем большого пальца в дальних зубах, где застрял кусочек баранины, а затем заключил: - Я и так удивлен, что вспомнил столько слов из языка гради, когда мне пришлось вновь его использовать, но я никогда не интересовался названиями лун. Может быть, какая-нибудь из девушек гради и смотрела на них, когда я лежал на ней. Но она явно думала совсем о другом, по крайней мере, надеюсь, что так оно и было.
- Ты невозможен, - сказал Джерин. - Ну, или, во всяком случае, чертовски невероятен.
- Спасибо, Лис, - отозвался с иронией его друг.
Джерин сдался и завернулся в одеяло. Спокойно, ибо выставил вокруг немало часовых. Кроме того, даже в худшие времена трокмуа, боясь встречи с призраками, вряд ли решились бы на ночную атаку, а теперь его люди и лесные разбойники вроде бы заключили союз. Тем не менее, Лис еще не настолько состарился, чтобы рисковать почем зря. Зная, что безопасность лагеря обеспечена, он крепко заснул.
Некогда элабонцам под предводительством Джерина удалось добраться до крестьянской деревни, окружавшей крепость, которую Адиатанус присвоил себе. Они храбро сражались в проулках между домами, но им так и не удалось пробиться к самому укреплению.
Учитывая, что им противостояли все трокмуа - и мужчины, и женщины, да к тому же еще и монстры, они потеряли бы большинство своих воинов, если бы решились начать осаду, даже при успешном ее завершении.
И вот теперь, по прошествии больше чем десяти лет, они вновь приближались к твердыне трокмэ. На этот раз на их пути не было никаких монстров. Все чудовища, кроме Джероджа и Тармы, вернулись обратно в лабиринты пещер под храмом Байтона в Айкосе. Трокмуа же - и мужчины, и женщины - высыпали на узкие деревенские улочки, хриплыми криками приветствуя элабонцев. Подъемный мост, ведущий в крепость, был опущен. Оттуда выехал Адиатанус, чтобы поприветствовать Лиса. В последний раз, когда Джерин зашел на вражескую территорию так далеко, и он, и вождь трокмэ приложили все силы, пытаясь уничтожить друг друга, и им обоим это почти удалось.
- Притормози, - велел Джерин Дарену. И поднял руку, призывая остальные колесницы тоже остановиться. Его сын натянул поводья. Лошади послушно встали.
Адиатанус остановил собственную повозку футах, наверное, в двадцати от колесницы Джерина. Он вылез из нее и прошел полпути, прежде чем опуститься на одно колено посреди дороги. Наблюдавшие за этим трокмуа шумно вздохнули.
Джерин спрыгнул со своей колесницы и поспешил к Адиатанусу. Вождь трокмуа сложил ладони вместе, Джерин накрыл их своими, и ими был совершен все тот же ритуал принесения и принятия клятвы в вассальной верности, но теперь уже лично со стороны вождя, который прежде уклонился от сей процедуры, передоверив ее Дивисьякусу.
Говоря на своем языке, чтобы его народ понимал, о чем идет речь, Адиатанус сказал:
- Я не хочу никаких недоразумений. Ты мой господин, и я это признаю. Я сделаю все, что ты прикажешь мне и моим людям в борьбе против гради, причем незамедлительно. Мы будем служить тебе так же преданно, как и остальные твои вассалы.
Лис обратил внимание на формулировку клятвенного обета. Адиатанус брался выполнять все его распоряжения касательно гради, но ничего не сказал о других сферах взаимодействия с ним. Джерин решил пока что не заострять на этом внимание. Возможно, их альянс против новых захватчиков впоследствии приведет к чему-то хорошему, а может, и нет. На данный момент он еще и сам не знал, нужно ли ему первое более, чем второе.
Также на языке лесных разбойников он сказал:
- Мы рады, что такие храбрые воины, как вы, будут сражаться с нами бок о бок. Мы должны преподать гради урок, чтобы они уяснили, что зря попытались с нами шутить.
Трокмуа разразились радостными воплями и улюлюканьем. Джерин сомневался, что кого-нибудь еще из элабонцев они приветствовали так, как его. Большинство его людей знали наречие дикарей вполне достаточно, чтобы понять, что происходит, и тоже радостно закричали.
Лис также заметил, что некоторые из них положили глаз на дикарок, в большинстве своем поразительно красивых, да к том же слывших среди элабонцев легкодоступными. Джерин знал, что это не совсем так. Просто женщины из племени трокмуа, как, впрочем, и мужчины, выражались и действовали более прямолинейно, чем большинство из его соотечественников и соотечественниц. А после общения с Фанд он вообще твердо себе уяснил, что заходить с лесными красотками далеко опасно для жизни. И лишь надеялся, что нынешний вечер не принесет никаких осложнений ни той, ни другой стороне.
Адиатанус махнул назад, указывая на свою крепость, чей подъемный мост все еще был опущен.
- Прошу, Лис, прошу, заезжай ко мне вместе с твоими людьми. Я вас так накормлю, что вы и женщин не захотите, вот оно как. - Возможно, он тоже заметил, как солдаты Джерина пялятся на дикарок.
- Благодарю тебя от себя лично и от имени моих людей, - сказал Джерин.
За исключением тех оскорблений, которыми они оба обменивались на полях сражений, он впервые разговаривал с Адиатанусом мирно. Вождь трокмуа был примерно одного с ним возраста, но чуть повыше и намного шире в плечах и в талии. Череп его лысел, а длинные, свисающие светлые усы начинали седеть. И льняная туника вождя, и мешковатые шерстяные штаны - все было клетчатым и, на взгляд Джерина, чересчур ярким скопищем совершенно не гармонирующих между собой цветов.
Трокмэ изучал Лиса с той же настороженностью и опаской. Поймав на себе его взгляд, он неловко хихикнул и сказал:
- Я всегда думал, что ты вот такого роста, - и он вскинул руку над головой, - а во рту у тебя клыки и на всем теле шерсть. Или змеиная чешуя… никогда не мог точно определить, что именно, вот как. А теперь смотрю на тебя и понимаю, что ты обыкновенный человек.
- Как и ты, - ответил Джерин. - Однако могу тебе сказать, что ты один доставил мне хлопот за десятерых.
- Благодарю тебя за эти слова, - отозвался Адиатанус с некоторой горделивостью.
Глаза его были странного цвета: словно бы серые, но с зеленцой, взгляд очень цепкий. Пристально глядя на Джерина, он продолжил:
- Если бы в этот десяток затесался Араджис Лучник, осталось бы сказанное тобой по-прежнему верным?
- Не совсем, - признался Лис, и Адиатанус вновь возгордился, на этот раз восхищаясь собственной проницательностью.
Джерин сказал: