Если бы у Лиса имелись сейчас настоящие глаза, он бы моргнул.
Произошло что-то странное, но что именно, он никак не мог разобрать. Вот бог приблизился к новой поляне посреди заснеженного леса. Джерин ждал, какой же из богов гради выйдет навстречу Мавриксу на этот раз, но поляна казалась пустой. На дальнем конце открытого пространства стояло несколько покрытых снегом сосен. В досягаемости одного полета стрелы, выпущенной из лука, а может, чуть дальше.
- Что ж, - весело сказал Маврикс, - хоть какое-то разнообразие в ландшафте. Кто бы мог подумать? - Он поднес трубки свирели к губам и принялся наигрывать веселую мелодию, шагая среди сугробов.
В сознании Лиса вновь возникла потребность моргнуть. Это была поляна… все та же поляна. Когда Джерин это понял, в его сознании восстановилась, по крайней мере, часть того, что они с Мавриксом только что пережили.
- Что ж, - весело сказал Маврикс, - хоть какое-то разнообразие в ландшафте. Кто бы мог подумать? - Он поднес трубки свирели к губам.
Но заиграть не успел, ибо Джерин воскликнул:
- Подожди!
- Что значит "подожди"? - раздраженно спросил ситонийский бог. - Я собираюсь отпраздновать то, что мне по дороге попалось хоть что-то новое. - И тут Маврикс, как до него Джерин, заколебался и прокрутил в памяти ряд своих действий. - Я уже… делал это? - спросил он, на этот раз скорее нерешительно, чем раздраженно.
- Кажется, да, - ответил Джерин, все еще не уверенный в том до конца.
- Я у тебя в долгу, человечишка, - сказал Маврикс. - Не представляю, сколько бы раз я проделывал это, пока не заметил бы, что что-то не так. Я вообще не уверен, что смог бы это заметить, если бы ты не прилепился ко мне, как блоха к заднице. Ужасно скучно было бы провести так вечность, доложу я тебе.
Джерин подумал о том, что, возможно, единственная причина, по которой он не попал в эту ловушку, заключалась в том, что она была расставлена для бога, а не для простого смертного. Он говорил как-то о некоторых преимуществах человека перед гораздо более могущественными созданиями, но не ожидал, что его незначительность станет одним из них. Он проскользнул сквозь ячейки сети, предназначенной для более крупной рыбы.
Более осторожным голосом, чем обычно, Маврикс спросил:
- Кто здесь, на поляне? Ничто отозвалось.
- Я Ничто, - сказало оно абсолютно бесцветным и бесчувственным голосом.
- Вот и доверяй этим тупым гради, которые поклоняются ничему, - пробурчал Маврикс.
- А почему нет? - ответило Ничто. - Рано или поздно все заканчивается. В конце концов, все заканчивается. Я - это то, что остается. Я заслуживаю поклонения, поскольку я самое могущественное из всего.
- Ты даже не самое могущественное божество в своем пантеоне, - язвительно заметил Джерин, пытаясь нарушить это сверхъестественное спокойствие. - Волдар управляет гради, а не ты.
- Пока, - отозвалось Ничто невозмутимо.
- Отойди в сторону, Ничто, или познаешь небытие, - сказал Маврикс. Из осторожного он вновь сделался гневным.
- Подожди, - снова сказал Джерин. Если найти способ справиться со Стрибогом было не очень легко, то как ситонийский бог может навредить ничему? Надеясь, что его мысли внятны только Мавриксу, а не Ничто, он предложил: - Не сражайся, а отвлекай. Ты ведь бог плодородия и способен на всякие интересные… трюки, не так ли?
Веселье Маврикса наполнило его, как могло бы наполнить вино, если бы он присутствовал здесь во плоти.
- Трюки, - повторил бог, а затем, изменив тембр своих мыслей, обратился уже не к Лису, а к существу, вернее, несуществу на поляне: - Ничто!
- Да? - Бог гради был вежлив, но совершенно безразличен.
Маврикс выставил вперед руки, дунул на них, и стаи ярких, разноцветных певчих птиц стали возникать одна за другой.
- Ты видишь это? - спросил он, взмахнув руками: птицы разлетелись по поляне.
- Я их вижу, - ответило Ничто. - Очень скоро, очень-очень скоро они перестанут существовать. И тогда они станут моими.
- Верно, - согласился Маврикс, - но пока они мои. Как и это. - По открытому пространству поскакал олень. Джерин надеялся, что волки Домагради его не заметят. - И это. - На опушке вдруг расцвели цветы, на этот раз с определенной целью, а не просто ради забавы. - И это. - Появилась амфора с вином. - И вот это. - На поляне возникли четыре невероятные красавицы и четверо хорошо сложенных красивых мужчин. Сначала они вкусили вино, а затем принялись вкушать и друг друга. Сдержанности у них было не больше, чем одеяний.
Джерин не знал, являлись ли они плодом воображения ситонийского бога или Маврикс вырвал их из каких-нибудь более теплых и радушных краев. Но он не стал спрашивать, чтобы не попасть под горячую метафизическую руку ведущего спор божества.
- Они все мои! - вскричал Маврикс. - И все они кое-чем занимаются у тебя на глазах.
- Это временно, - сказало Ничто.
- Да, временно, - согласился Маврикс. - Однако то, чем они сейчас занимаются, будет иметь последствия, и кто-то родится, а потом родятся другие, и ростки, которые распространятся от них…
- В конце концов, превратятся в ничто, - сказало Ничто, однако, кажется, с легким сомнением, глядя, как создания Маврикса кувыркаются на поляне.
Маврикс обратился к Джерину шепотом, но без слов, на мысленном уровне:
- Лучше, чем сейчас, я все равно не сумею его отвлечь. Я пойду через поляну. И если вновь окажусь где-то сзади… перед пустым пространством, то мы, скорее всего, останемся здесь… на неопределенное время.
Сгусток чувств, представлявший собой Джерина и прилепившийся к тыльным частям гораздо более могущественного сознания, перенесся через поляну. Джерин смог даже оглянуться, когда Маврикс вновь двинулся по тропе, что уводила дальше в Домгради. Создания ситонийского бога разом исчезли, словно их не было и в помине.
- Это так мелочно со стороны старины Ничто, - сказал Маврикс со смешком. - Они все равно попали бы в его власть, чуть раньше или чуть позже. Что ж, некоторым богам попросту не хватает терпения. - И тут вдруг он отчасти потерял самоуверенность. - Или ты думаешь, что Ничто опять накинется на меня посреди этой замороженной дикой местности?
- Я думаю, нет, - ответил Джерин. - По всей видимости, боги гради проверяют тебя, каждый по очереди. После того как ты победил Лавтрига и Стрибога, они оставили тебя в покое. Наверное, так же сделает и Ничто.
- Надеюсь, ты окажешься прав, - сказал Маврикс. - Но если эти проверки продлятся и мне придется одерживать верх над каждым легкомысленным божком, которого имеют гради… или… э-э-э… наоборот, я стану очень раздражительным, Лис. Прими это к сведению.
- Хорошо, - заверил его Джерин. - Я приму это к сведению.
Маврикс был гораздо могущественнее его, и он это прекрасно знал. Но именно он, Лис, заметил последовательность в действиях богов гради, а Маврикс нет. Означало ли это, что он божественно умен? Если да, он также должен быть достаточно умен для того, чтобы не потерять от этого голову.
Вроде бы Маврикс не ускорял шага, но следующая поляна появилась подозрительно быстро. Маврикс шагнул на нее почти с вызовом, словно бы ожидая новых штучек Ничто.
Но божество, вернее, богиня, стоявшая перед ним, имела явно физическую оболочку.
- Джерин Лис, элабонец, - сказала Волдар. - Ты оказался более беспокойным соперником, чем я ожидала, и твой союзник довольно силен. - Ее улыбка показалась Джерину немного манящей. - Но насколько и вправду ли он силен, еще предстоит выяснить.
Сейчас она выглядела не совсем так, как во сне, который ему был навязан. И отчасти напоминала ту ведьму, которая так напугала Адиатануса. То и дело, во время коротких световых вспышек, ее волосы седели, кожа покрывалась морщинами, зубы кривились, редели, грудь теряла девическую упругость и свисала до живота. Иногда ее тело казалось приземистым и слегка деформированным, а иногда нет. Джерин понятия не имел, каков ее настоящий облик, а может, у нее их вообще несколько, кто ее знает.
Маврикс заговорил с некоторым возмущением:
- Ха! Мне это нравится! Богиня приветствует смертного раньше, чем бога. Но я не удивлен: я уже познакомился с манерами поведения, принятыми в Домегради. Пожалуйста, можешь меня игнорировать, я не задет.
- Ничто пыталось это сделать, - отвечала Волдар, - но у него не вышло. Это значит, мне самой придется покончить с тобой. Но я заговорила сначала с этим смертным потому, что без него ты бы здесь не оказался и не причинил бы столько вреда нашим менее значительным богам.
- Я приветствовал их тем же образом, что они меня, - ответил Маврикс. - Разве моя вина, что они не вынесли натиска моих приветствий?
- Да, - сказала Волдар тем смертельно холодным голосом, который Джерин помнил по своему сну. - Тебя следовало изгнать из Домагради скулящим или позволить Ничто втянуть тебя в свою бесконечность.
- Я с радостью покину это холодное противное место, - сказал ситонийский бог, - и сделаю это сразу же, как только ты поклянешься прекратить свои опыты по доведению материального мира до крайности. Бог не может солгать богу, давая такую клятву: так было, так есть и так будет.
- Я могла бы солгать тебе, - сказала Волдар, - но не стану. Домгради распространяет свое влияние на земле. Так есть и так будет.
- Нет, - сказал Маврикс. - Так не должно быть. В материальном мире и без того хватает холода, уродства и бесплодия. Я не позволю тебе увеличить их мощь.
- Ты ничего не сможешь остановить, - ответила Волдар. - У тебя нет для этого ни могущества, ни корней на той земле, о которой ты говоришь, какие позволили бы тебе черпать в них силу, как это уже шаг за шагом делаем мы.
- Это и не твоя земля тоже, - сказал Маврикс. - А если я так слаб, то почему же я теперь стою перед тобой?
- Ты стоишь передо мной, как я уже говорила, из-за коварства хитрого смертного, чье сознание притаилось в тебе, - ответила Волдар, - и я не удивлюсь, что именно его хитрость позволила тебе одолеть моих помощников.
- Ха! Мне это нравится! - Маврикс вытянулся во весь рост, всем своим видом демонстрируя, что оскорблен. - Сначала ты в первую очередь обращаешься к этому смертному, затем говоришь, что считаешь его умней. Мне следует наказать тебя за такое неуважение.
Джерин вдруг ощутил себя мышью, имевшей несчастье оказаться посреди лужайки, на которой столкнулись медведь и длиннозуб. Теперь даже не имело значения, кто из парочки спорщиков победит, поскольку не тот, так другой мог запросто раздавить его в ходе схватки.
И все же схватка началась не сразу. Волдар явно призадумалась, удивляясь, что Маврикс сумел-таки до нее добраться. Он же, в свою очередь, тоже пребывал в замешательстве, разглядывая богиню, господствовавшую над такими грозными божествами, как те, каких он только что одолел.
Неожиданно он заговорил сладким, убедительным, искушающим голосом:
- А зачем нам вообще ссориться, богиня гради? Ты можешь быть очень привлекательной, когда захочешь, я это чувствую. Почему бы нам не заняться любовью? Как только ты познаешь истинное наслаждение, тебя уже не будут так привлекать смерть, гибель и холод.
И он принялся наигрывать на своей свирели мелодию, которой пастух заманивает пастушку на укромный лужок теплым летним вечером.
Но Волдар не была пастушкой, а Домгради не ведал тепла.
- Ты не соблазнишь меня и не собьешь с толку, чужеземный бог. Пусть твое сладострастие застынет и заледенеет, а твой пыл иссякнет.
- Я и есть пыл, целиком и полностью, - сказал Маврикс, - и именно я разжигаю его в других существах. Я попытаюсь разжечь его и в тебе, чтобы обучить тебя некоторым жизненным проявлениям, о которых ты, кажется, не имеешь ни малейшего представления.
- Я уже сказала тебе, что не восприимчива к твоим уловкам. - Голос Волдар сделался резким. - Покинь Домгради немедленно, и тогда ты не пострадаешь. Если же ты останешься, то скоро спознаешься с последствиями своего безрассудства.
- Я и есть безрассудство, - произнес Маврикс тем же голосом, что и в тот раз, когда объявлял себя "пылом". Джерин подумал, что, вероятно, правда и то и другое. Пыл всегда толкает на безрассудства. Быть может, бог вина именно это и имел в виду.
- Ты глупец, безусловно. - Волдар говорила таким же тоном, которым Джерин отчитывал за дурацкие выходки своих вассалов. - Очень хорошо. Если желаешь оставаться глупцом, оставайся, но держи ответ. - И, подняв свой громадный топор, она двинулась на Маврикса.
Все ситонийские притчи о боге плодородия представляли того отъявленным трусом. Лис, и сам был однажды свидетелем его постыдного бегства, хотя к тому не имелось никаких веских причин. Поэтому он был почти уверен, что Маврикс бросится прочь при виде столь явной угрозы. Но вместо этого бог язвительно бросил:
- Ты и вправду взяла в руки боевой топор или просто решила поохотиться за моей "пикой"? - И его "пика" тут же вздыбилась, не оставляя у Волдар никаких сомнений в плане истолкования его слов.
Она прорычала что-то, Джерин не понял, что именно. Возможно, и к лучшему. Затем взмахнула топором так, что любой из воинов, ей поклонявшихся, счел бы за честь право назвать своим подобный замах. Интересно, подумал Джерин, что случится, если удар достигнет цели? Скорее всего, ситонийскому пантеону понадобится новое божество.
Но удар не попал, куда нужно. В воздух взметнулся не только фаллос Маврикса, но его прут, отбивший в сторону грозное лезвие. Тоненький тирс, казалось, должен был переломиться, но внешний вид зачастую обманчив, особенно когда речь идет о богах.
Обманулась и Волдар. И закричала от ярости, обнаружив, что ей помешали.
- Тихо, тихо, - сказал Маврикс слащавым, утешающим тоном и, потянувшись, похлопал ее, но вовсе, кстати, не утешающе, по голому заду. Джерин не понял в точности, как это произошло. То ли у бога удлинилась рука, то ли, как это подвластно одним лишь богам, он изменил свое положение, а в следующую секунду вернулся на прежнее место.
Как бы там ни было, его действие еще больше озлобило Волдар. Ее следующий выпад, выражаясь метафорически, наверняка "обезоружил" бы Маврикса. Но тот вновь вскинул прут и отразил удар, хотя примостившийся на одном из краев его сознания Джерин ощутил, каким усилием ему это далось. Маврикс не был богом войны, тогда как Волдар, казалось, существовала лишь ради завоеваний.
- Сможешь ли ты справиться с ней? - спросил он у ситонийского бога.
Этот вопрос имел для него весьма существенное значение. Если Волдар одолеет Маврикса, останется ли его собственный дух навсегда в Домегради? Более мрачной участи себе и представить было нельзя.
- Вскоре мы это узнаем, не так ли? - ответил Маврикс.
Это было не самым ободряющим ответом из тех, которые Лис хотел бы услышать.
Очень скоро он убедился, что Маврикс уступает своей противнице. Ситонийский бог сражаться действительно не умел.
Он пытался соблазнить Волдар, распалить ее, довести до безумия. Она же, напротив, мрачно концентрировалась на том, чтобы причинить врагу как можно больше вреда и, по возможности, уничтожить.
Чем дольше они сражались, тем больше Джерин тревожился, что ее намерения и вправду осуществятся. Эта битва не походила на те, что Маврикс вел с другими богами гради. Она казалась Лису одной из тех жестоких отчаянных схваток, когда речь может идти только о выживании, а не о чем-либо другом. Волдар и Маврикс били, колотили и проклинали друг друга, причем их проклятия отзывались в них так же тяжело и болезненно, как тычки и удары.
Когда Маврикс сжимал Волдар, та на мгновение ослабевала и приникала к нему, словно намереваясь отдаться. В этом плане их схватка зрелищно походила на попытку насильственного соблазнения. Однако Волдар ни разу не поддалась до конца, как бы Джерин того ни желал и как бы на то ни надеялся. У нее были свои цели, которые шли вразрез с помыслами Маврикса.
Когда же она брала верх, Лис чувствовал, как Маврикс превращается в нечто более твердое и холодное, чем то, что было тому присуще. Он понял, что Волдар пытается подчинить Маврикса своей воле точно так же, как он пытается сделать то же самое с ней. Эти перетягивания на ту или иную сторону происходили все чаще и чаще по мере того, как накал битвы рос. Джерин задумался, понимает ли это Маврикс и не нужно ли ему предупредить бога.
Вдруг Маврикс издал громкий вопль, но не от боли, а от неприятия, и вырвался из объятий Волдар. Но их расхождение не походило на расхождение двух сражающихся людей. Всего миг назад Маврикс сжимал и теснил богиню гради, а в следующее мгновение он уже стоял на краю той поляны, где состоялась их встреча.
- Нет, - хрипло произнес он. - Ты не превратишь меня в то, чем сможешь управлять. - Значит, он понимал, каковы ставки. - Я тебе этого не позволю. И не позволяю.
- Если ты останешься здесь, то я осуществлю задуманное, - сказала Волдар. - Это Домгради, и он мой. - И она направилась к ситонийскому богу плодородия с непримиримой решимостью на лице и в каждом жесте.
Маврикс не выдержал и помчался прочь. Жесткий язвительный смех Волдар звенел у него в ушах, а снег высоко вылетал из-под сандалий.
- Будь осторожен, - крикнул Джерин в метафизическое ухо Маврикса. - Не угоди снова в лапы Ничто.
Маврикс свернул с тропы в сторону. Жестокие волки обители богов гради бросились было за ним, но как только приблизились, тут же вновь завиляли хвостами, словно щенки. По крайней мере, хоть эта часть могущества не была им утрачена. Затем он снова выбежал на тропу и помчался еще быстрей.
- Спасибо, что напомнил мне о ловушке, - сказал он, - хотя никак не могу поблагодарить тебя за то, что ты втянул меня в эти неприятности.
- Я пытался спасти то, что мне принадлежит, - ответил Джерин. "И мне это не удалось, - подумал он, не вполне уверенный, что ему удастся утаить эти мысли от бога. - Значит, мне придется предпринять еще что-нибудь, только что - я не знаю".
- Я не настолько глубоко пустил корни в твоих землях, чтобы сражаться за них столь же упорно и плодотворно, как я сражался бы, например, за Ситонию, если бы боги гради пришли туда, да не допустит этого наивысшая сила, стоящая над всеми богами, - сказал Маврикс. - Тебе следует поискать помощи на твоих территориях или под ними у тех сил, которым будет что терять, если их подчинит себе или погонит прочь Волдар со сворой своих злобных подручных.
Он и сам являл собой сгусток злобы. Такой, что ни Стрибог, ни Лавтриг не захотели опять вступить в состязание с ним. Вскоре он уже был за пределами обители богов гради. А Джерин тем временем ломал голову над тем, каких именно элабонских богов Маврикс имел в виду. Возможно, Байтона, но кого же еще? И он задал этот вопрос богу, который нес в себе его сущность.
- Нет, только не этот жалкий прозорливый слизняк, - презрительно сказал Маврикс. - Он тебе ничем не сможет помочь, уж поверь мне. Волдар разжует его и выплюнет, пока он будет озираться по сторонам. Однако с Ничто они вполне могут поладить: они наскучат друг другу настолько, что перестанут существовать.
Он говорил очень уверенно, и Джерина это насторожило. Если Байтон не поможет ему в борьбе против гради, то кто же тогда?
- Кто в северных землях способен им противостоять? - не отставал от бога Лис.