- Я уже сообщил тебе все, что знаю, и даже больше, чем ты заслуживаешь, - ответил Маврикс, на этот раз раздраженно. - Это не моя страна. Я повторяю это снова и снова: это не мои земли. Я не слежу за каждым занудным бездельником-божком, поселившимся здесь, и не собираюсь этого делать. Раз уж ты оказался настолько глуп, что предпочел родиться здесь, то выпутывайся теперь сам.
- Но… - попытался возразить Джерин.
- О, тише-тише. Пока что у тебя даже нет плоти, чтобы по-настоящему поднимать шум, - осадил его Маврикс, и Джерин волей-неволей присмирел. Бог продолжал: - Вот мы и вернулись в твою сырую, промозглую противную лачугу. Если бы ты только видел яркое солнце Ситонии, вино, море (не этот серый ледяной океан, омывающий твои земли, а голубое, блестящее и красивое море), если бы ты видел сверкание полированного мрамора и блеск песчаника, желтого, как масло, как золото… Но ты всего этого не видел, бедный обездоленный человечишка. Может, оно и к лучшему, потому что иначе ты мог бы наложить на себя руки от отчаяния, что ты всего этого лишен. Поскольку ты вынужден оставаться здесь, я возвращаю тебя в твое скучное малоприметное тело, из которого сам же тебя и извлек.
В следующее мгновение Джерин уже мог смотреть на мир собственными глазами, слышать собственными ушами, двигать головой, руками, ногами. Перед ним стоял Маврикс. А еще Силэтр, Райвин и Фулда, по-прежнему щеголявшая наготой пышных форм.
- Как долго мы отсутствовали? - спросил Лис. Как и обещал Маврикс, оказавшись в собственном теле, он снова обрел голос.
- Отсутствовали? - хором переспросили Силэтр и Райвин.
- Вы все время находились здесь, - сказала Силэтр. - Где же вы были? Что делали? - Она повернулась к Мавриксу. - Господин сладкого вина, боги гради побеждены?
- Нет, - ответил Маврикс.
Услышав это короткое "нет", Райвин в ужасе охнул. Маврикс продолжил:
- Я сделал, что мог. Но этого оказалось недостаточно. Больше я ничем не в силах вам помочь, поэтому покидаю эти края с их неприятным климатом.
И он стал исчезать у них на глазах, словно дымка в лучах жаркого солнца.
Джерин был вместе с ним и знал, что его победили. Силэтр и Райвин поняли, что это так. Но Фулда, подобно многим, с кем Джерин сталкивался в своей жизни, слепо верила в высшие силы. Слышать, как бог признает свое поражение, было выше ее сил. Она воскликнула:
- Так ты оставляешь нас ни с чем?
Маврикс вновь материализовался. Невозможно было сказать, куда именно смотрят его черные неменяющиеся глаза, но, судя по повороту его головы, он обратил свой взор к Фулде.
- Так ты хочешь, чтобы я оставил тебе что-нибудь, да? - спросил он, смеясь. - Отлично. Так я и сделаю.
Фулда принялась ловить ртом воздух. Сначала Джерин решил, что от удивления, но мгновение спустя он понял, что причина тому совсем иная. Фулда прикрыла глаза, выгнула спину, ее соски напряглись и вздыбились. Она тяжело задышала, все ее тело сотрясла дрожь.
- Вот так, - сказал Маврикс, самодовольно и удовлетворенно, а может, и просто удовлетворенно. Несмотря на то, что им проделывалось во время перемещения по плоскости богов, он, тем не менее, не пренебрег и Фулдой. Бог продолжал: - Я оставил тебе кое-что. Через три четверти года ты узнаешь, что именно, и это, без сомнения, вызовет интерес у окружающих. А пока… - И он принялся таять вновь, на этот раз растворившись в воздухе окончательно.
Хижина, в которой Джерин пытался творить волшебство, неожиданно приобрела свои прежние размеры. Это убедило Лиса, что Маврикс действительно исчез.
Фулда открыла глаза, но они были устремлены не на окружающее.
- О, - произнесла она, еще раз вздрагивая. И видимо, тоже поняла, что Маврикс исчез. - О, - повторила она уже с разочарованием. Потом взяла свою тунику и надела ее. Памятуя, что рядом Силэтр, Джерин на это уже не смотрел. Он смотрел на Райвина, на жену. По всей вероятности, они думали о том же.
- Бог ведь не сделал… - сказал Райвин.
- Бог не стал бы… - эхом повторила Силэтр.
- Не сделал чего? - спросила Фулда. - Не стал бы что?
- Если только мы все не рехнулись, у тебя будет ребенок, - объяснил ей Джерин. - Да еще какой.
Девушка взвизгнула. Она так и не поняла, что произошло.
Лис вздохнул.
- Еще одной заботой больше, - сказал он.
VIII
Силэтр покачала головой.
- Боюсь, владыка сладкого винограда был прав, - сказала она Джерину. - Байтона в первую очередь беспокоит то, что происходит в долине, где расположено его святилище, и в заколдованных лесах вокруг нее. Основная причина, по которой он занялся вопросами, касающимися северных земель за пределами этой местности, состояла в том, что чудовища, причинившие столько вреда, вырвались из его долины… вернее, из-под нее.
- О, чума! - воскликнул Лис. - Ты должна говорить мне то, что я хочу слышать, а не то, что является правдой.
Силэтр уставилась на него во все глаза. Затем осторожно рассмеялась.
- Ты ведь шутишь, не так ли? - Только когда он кивнул, она немного расслабилась.
- Если ты начнешь говорить мне лишь то, что мне может понравиться… - Джерин умолк. - Мне не следует продолжать, потому что ты сама о том знаешь, слава богам. - От конца фразы во рту его стало кисло. - Тем, что бодрствуют и слышат меня, по крайней мере.
- Не знаю, слышит ли тебя Маврикс, но ни у кого не может возникнуть сомнений в том, что он бодрствует, - ответила Силэтр. - Вчера я ходила в деревню. У Фулды должны были качаться месячные. Но они не начались. Она говорит, что не спала ни с одним мужчиной со времени последней менструации. Я ей верю. А это значит…
- Божественный экстаз? - предположил Джерин, однако не так язвительно, как ему хотелось бы.
Силэтр с совершенно серьезным видом кивнула.
- Именно. Мы с ней поговорили об этом. Похоже, ее ощущения весьма отличались от тех, что я испытывала при общении с Байтоном… но ведь он и Маврикс совершенно разные боги. И с наступлением следующей весны…
- На наших землях появится маленький полубог, - закончил за нее Джерин. - Если, конечно, гради не завоюют нас к тому времени. Если у них это получится, тогда им и придется волноваться по этому поводу. Я бы сказал, что почти готов проиграть им, только чтобы увидеть, как они с этим справятся. Я сказал "почти".
- Мы до сих пор не знаем, как сделать так, чтобы им не проиграть, - сказала Силэтр.
- Не дави на мозоль, - ответил Джерин. - Насколько я могу судить, Маврикс просто посоветовал нам сдаться, поскольку никто из здешних наземных или подземных богов, которых я знаю, не способен остановить богов гради или хотя бы побеспокоиться, чтобы их задержать.
- Нет, я так не думаю, - сказала Силэтр. - Ты поддаешься мрачному настроению. После всех твоих злоключений с Мавриксом, если бы у тебя не было никакой надежды, он бы сразу так и сказал. Вообще-то он бы даже позлорадствовал по этому поводу.
Джерин призадумался над ее словами и, в конце концов, кивнул.
- Да, именно так он бы и поступил. Ему не нравятся ни боги гради, ни их установки, поэтому он попробовал выступить против них, но и меня он тоже не любит. На протяжении многих лет я не единожды в том убеждался, и сомнений на этот счет у меня практически нет.
Внизу, в главной зале, вдруг затеялось что-то невообразимое. Силэтр подняла одну бровь.
- Я слышала множество странных звуков, исходящих оттуда, но таких - никогда. Кто-то кого-то, по-видимому, убивает, но зачем же пытать перед тем, как убить?
Это, разумеется, было некоторым преувеличением в оценке доносившегося снизу шума, но не слишком существенным.
- Я сейчас спущусь и велю заткнуть негоднику глотку его же трусами, - сказал Джерин. - Или столкну лбами кое-кого. Обычно это утихомиривает людей.
И он отправился вниз, держа левую руку на рукояти меча. Он не знал, что его ждет в главной зале, но предполагал, что там либо ссорятся, либо дерутся. Реальность же оказалась, с одной стороны, ободряющей, с другой - внушающей опасения: Вэн, Джеродж и Тарма сидели вокруг громадного кувшина с элем, который, конечно, был полон, когда они сели, а сейчас наверняка почти опустел.
То, что Джерин, Силэтр и остальные обитатели Лисьей крепости приняли за раздор, оказалось попыткой чужеземца и двух монстров спеть. Результат был скорее катастрофическим, чем мелодичным. Но Джерин вовсе не поэтому рявкнул на Вэна:
- Что, по-твоему, ты сейчас делаешь?
- О, приветик, Лис, - сказал Вэн, глупо улыбаясь во весь свой рот. - Пытаюсь проверить, смогу ли я выпить больше эля, чем эти два ходячих шерстяных мешка. Когда мы начали, я был почти уверен, что да, но сейчас как-то не очень.
- Лорд принц, - пробасил Джеродж.
Он тоже улыбнулся, демонстрируя свои страшные зубы. Лис не сомневался, что улыбка была дружелюбной, однако волосы на затылке его все равно поднялись. Джеродж был, по меньшей мере, так же силен, как Вэн. Обычно он вел себя замечательно, но кто может сказать, как на него подействует полный желудок эля? Точней говоря, к чему он склонит его? Если к буйству, то какой ущерб он успеет причинить, прежде чем его удастся приструнить или уничтожить?
Как и все в Лисьей крепости, Джеродж и Тарма пили эль каждый день. За едой или просто чтобы утолить жажду. Но они никогда (до этого момента) не пили его, чтобы напиться. И Джерин вовсе не хотел их к этому приучать.
Он сердито глянул на Вэна, сожалея, что его друг не проявил должного благоразумия. Однако, как и всегда, подобные сожаления ни к чему не вели. Поэтому с похвальным, как ему казалось, самообладанием Джерин сказал:
- Одно дело заглядывать в кружку с элем. И совсем другое - заглядывать в кувшин с элем. Разницу вы поймете ближе к утру, - добавил он в злобной иронии.
- Ты, скорее всего, прав, - нахмурился Вэн. - И, скорее всего, Фанд примется орать на меня, а я буду мечтать лишь о том, чтобы моя бедная башка отвалилась. - И он обхватил руками свою бедную, но еще не начавшую болеть башку.
Если перспектива похмелья и пугала Джероджа с Тармой, они не подавали виду.
- О, слава Бейверсу, воистину слава за то, что я так прекрасно себя чувствую, - проревел Джеродж.
И плеснул на стол эля, совершив возлияние. Видимо, оно предполагалось быть небольшим, но поскольку движения монстра потеряли уверенность, он вылил почти все содержимое своей кружки. Но его волновал не устроенный им беспорядок, а отсутствие эля. Он поднялся, подошел к кувшину и зачерпнул. Набралось совсем немного. Вглядываясь внутрь кувшина, Джеродж заревел, на этот раз от отчаяния. Вновь обретя дар речи, он сказал:
- Закончился! Как это случилось?
И тут Вэн рассмеялся, хотя минуту назад сидел мрачнее тучи. Тарма засмеялась тоже, причем так сильно, что свалилась со скамьи и покатилась по тростнику, устилавшему пол. Потом она медленно, с трудом поднялась на ноги. Джерин сказал:
- Как ты думаешь, ты имеешь к этому какое-нибудь отношение?
- Кто? Я? - Маленькие узкие глазки Джероджа расширились, насколько это было возможно, когда его затуманенный мозг наконец-то сообразил, в чем дело. - Ну, думаю, да.
Он тоже рассмеялся отрывистым рычащим смехом, от которого любая здравомыслящая сторожевая собака бросилась бы наутек, поджав хвост. Как и Тарма, он оказался вполне добродушным пьяницей, за что Джерин возблагодарил не только Бейверса, но и всех богов, кроме Волдар. Меньше всего на свете Лису хотелось бы увидеть отвратительно пьяное, да еще и угрюмое чудовище. Если бы Джеродж разбушевался и вышел извод контроля, его, чтобы урезонить, пришлось бы проткнуть копьем. Или утыкать стрелами, что не лучше.
Лис обмакнул два пальца в лужицу, пролитую Джероджем на стол. Один из них он облизал, а каплю со второго уронил в качестве собственного возлияния.
- Слава тебе, Бейверс, - сказал он громко, а про себя добавил: "Потому что твоя щедрость будит в чудовищах глуповатое дружелюбие, а не дикую злобу". Учитывая, кем они являются, это действительно щедрый божеский дар.
Похмелье для Вэна обернулось сущим кошмаром. Но у него за многие годы их было немало. Утром он выпивал чуть-чуть эля и грыз корку хлеба, стараясь держаться подальше от солнечного света и громких звуков (хотя последнее возле Фанд было практически невозможно), пока его бедный измученный организм не начинал постепенно приходить в себя.
Джеродж и Тарма чувствовали себя ничуть не лучше, если не хуже, однако понятия не имели, как выходить из этого состояния. Терять невинность в некоторых вещах не всегда большая приятность. Они стенали, жалуясь, что умирают, и корчились от резкого гула собственных голосов. Джерин ничем не старался облегчить их муки. Чем сильнее монстры будут страдать от последствий попойки, тем меньше шансов, что они захотят ее повторить.
Поскольку сам Лис накануне не перебрал, он даже не поморщился, выйдя из главной залы на яркое солнце, заливавшее внутренний двор. Но на его коже тут же выступил пот: денек стоял по-летнему жаркий.
Возможно, Стрибог еще не оправился от взбучки, которую ему задал Маврикс, подумал Лис. Интересно бы знать, какая сейчас погода за Вениен, на землях, где властвуют гради. Если Стрибог и вправду вышел из строя, крестьяне смогут собрать какой-нибудь урожай. Даже там. "Хорошо бы это выяснить", - подумал он. Чем больше у тебя информации об этих гради и их богах, тем больше шансов придумать, как с ними бороться.
Он взобрался на крепостной вал. Насколько хватало глаз, все выглядело спокойно. Жаль только, что глаз хватало не очень на многое. В пределах же видимости крестьяне трудились на полях, коровы и овцы паслись на лугах, свиньи рыскали в поисках пропитания. В ближайшей к крепости деревушке из нескольких дымовых отверстий в крышах тянулся дымок - женщины варили суп или тушили мясо на ужин.
А чем сейчас занимается Фулда? Готовит? Ткет? Варит эль? Полет в полях сорняки? Чем бы она там ни занималась, у нее нет менструаций. Она беременна, без сомнения, причем без участия земного мужчины. Почему Маврикс решил породить полубога именно в северных землях? И что за полубог выйдет из этого ребенка?
Время даст ответы на эти вопросы, если, конечно, Джерин останется в живых, чтобы их узнать. Вообще-то время в любом случае ответит на эти вопросы, вне зависимости от того, будет он жить или нет, но Лис предпочел не забивать себе голову этим.
Да он, собственно, все равно не успел бы этого сделать. Часовой на сторожевой башне, возвышавшейся над замком, затрубил в рог и крикнул:
- Приближается колесница, лорд принц! С запада!
Джерин повернул голову на юго-запад и стал вглядываться.
Там лежали земли Адиатануса, и уже многие годы неприятности приходили именно с той стороны. Затем часовой дополнил предыдущую информацию:
- Она движется вдоль Ниффет.
Джерин развернулся. Последнее время при упоминании о Ниффет он тут же представлял себе военные галеры, полные гради. С топорами, причем каждый захватчик выкрикивал имя Волдар. К своему великому облегчению, он не увидел никаких галер. Сначала он не увидел и колесницы. Его сторожевая башня была выше всех остальных крепостных построек, что обеспечивало часовым наилучший обзор.
Нет, вон она, выехала из-за сливовой рощи. Возница гнал лошадей рысью, но не поторапливал их, взяв темп, позволявший им бежать и бежать, чтобы покрыть в перегон наибольшее расстояние. Кто-то на крепостной стене рядом сказал:
- Наверное, это из владений Крепыша Шильда.
- Я тоже так думаю, - согласился Джерин. - Теперь осталось выяснить, какие новости нам везут.
Когда колесница приблизилась к крепости, малый в ней назвался Арипертом, сыном Ариберта, одним из вассалов Шильда, хотя Лис его почти не знал. Поскольку колесница была одна, воины Джерина без колебаний опустили подъемный мост и позволили ей въехать в крепость.
Оказавшись на внутреннем дворе замка, малый выпрыгнул из колесницы, огляделся вокруг и закричал:
- Лис! Где Лис?
Он тоже не знал Джерина в лицо. Лет тридцати пяти, коренастый, с резкими чертами лица и быстрыми, дергаными движениями.
- Я Лис, - сказал Джерин, спускаясь с крепостного вала. - Что-то страшное, видно, случилось в поместье Шильда, раз тебе пришлось мчаться сюда, чтобы рассказать мне об этом?
- Вы правы, лорд принц, - сказал Ариперт и принялся ходить взад-вперед. Очевидно, долее двух мгновений ему не стоялось на месте. Он стал хрустеть костяшками пальцев, пока не перебрал все, вряд ли сознавая, что делает. - Дикари с запада, гради, на своих кораблях высадились в поместье Шильда. Его крепость устояла под их натиском, и крепости его вассалов тоже, но они сожгли деревни, убили крепостных, вытоптали посадки и украли скот. Поэтому зимой нам всем придется голодать. - И он уставился на Джерина так, будто тот был в том повинен.
- Мы не сидели тут без дела, Ариперт, - сказал Джерин.
Ариперт между тем скусывал с кончика большого пальца омертвевшую кожу. Джерин мысленно вскользь прикинул, есть ли у него жена. Жизнь с человеком, который постоянно нервничает, кого угодно сведет с ума. Но сейчас было важно не это. Он продолжил:
- Твой господин сам дрался рядом со мной против гради.
- И что? - сказал Ариперт, хлопнув то ли по комару, то ли по продукту своей фантазии. - Мне это совсем не помогло. Да и поместью Шильда тоже.
- Это не так, - возразил Джерин. - Если бы мы не сразились с ними, все могло бы обернуться хуже, гораздо хуже. И в частности, для тебя. Если ты мне не веришь, отправь гонца к Адиатанусу и спроси у него.
Ариперт почесал бороду, подергал себя за ухо и вырвал из бороды волос. Крутя его между большим и указательным пальцами, он ответил:
- Ладно, возможно, могло быть и хуже. Я не знаю. Но и без того все чертовски плохо, уверяю вас. - Он снова принялся мерить шагами землю. - Как вы собираетесь прогнать этих ублюдков с Ниффет? Вот что я хочу знать. - Он выхватил нож и начал чистить им ногти.
Можно было устать от одного наблюдения за его ужимками, и Джерин почувствовал, что устал.
- Я не знаю, как прогнать гради с Ниффет, - сказал он. - Их корабли не чета нашим лодкам. Лучшее, на что мы можем надеяться, это разбить их, когда они сойдут с кораблей. Но где именно им высаживаться, они выбирают сами.
- Это плохо. - Ариперт засунул один из свежевычищенных ногтей глубоко в ухо, с интересом посмотрел на то, что ему удалось вытащить, и вытер палец о штаны. - Это плохо, совсем плохо. Нельзя позволять им грабить нас.
- Отлично, - сказал Джерин, отчего вновь прибывший удивился настолько, что даже на мгновение замер. Лис устремил на него кислый взгляд. - Каким образом?
Ариперт открыл рот, закрыл, облизал губы, шумно втянул воздух, снова облизал губы и наконец, произнес:
- Ведь это вы принц Севера, а не я. Это вы должны мне сказать как.
Джерин рассмеялся. Ариперт смотрел на него во все глаза. Джерин тоже взглянул на него, продолжая смеяться.
- Если бы я получал корову каждый раз, когда, начиная с весны, слышал что-то подобное, - сказал он, - то мог бы питаться говядиной до конца своих дней.
На Ариперта его фраза не произвела впечатления.
- Если у принца Севера нет ответа на этот вопрос, тогда у кого же? - требовательно спросил он.