В общем, воин из нее, по мнению Грэма, был никудышный. Зато она знала и умела много такого, о чем ее надменная и капризная подружка и понятия не имела. Стряпать, во всяком случае, она умела, и неплохо. Но и служанкой она, конечно же, не была. Скорее, наперсница более знатной Ванды. Хотя и сама Корделия принадлежала, несомненно, к аристократии. Это легко было понять, глядя на ее нежные белые руки и плавные, неторопливые движения. Так и представлялось, как она медленно плывет посредине бальной залы, в невесомом шелковом платье, с драгоценными камнями, сверкающими на одежде и в волосах. Даже мужская одежда смотрелась на ней дико. Казалось, что Корделия впервые надела штаны и сапоги - в отличие от Ванды, которая чувствовала себя вполне комфортно в мужском платье.
Странная, очень странная компания. Грэм от души надеялся, что, решив присоединиться к медейцам, не нашел на свою голову еще большие неприятности, чем те, которые у него уже имелись. Впрочем, предчувствия у него уже были самые невеселые. Приблизительно такие же, как два года назад, когда он предложил другу увести из Истрии некую подозрительную девчонку. Последствия сего непредусмотрительного поступка он огребал до сих пор, скрываясь от гнева двоюродного брата этой самой девчонки, оказавшейся племянницей короля Истрии.
Но, предчувствия предчувствиями, а менять решения Грэм не собирался. Он был почти уверен, что ни к чему хорошему эта авантюра не приведет. Были ему свойственны приступы безумия особого рода, когда он, заранее зная, что приключение закончится плохо, все равно лез туда, куда не просили. Каждый раз он получал свое, но и это не могло удержать от того, чтобы в следующий раз снова не полезть в очередную авантюру.
Впрочем, в его профессии без риска было не обойтись.
Вечером третьего дня пребывания в лагере Грэма, из шатра вышла Корделия. Сама, без чьей-либо помощи. Ее, правда, заметно пошатывало, хотя она и старалась ступать твердо. Грэм, наблюдая за ней, удивлялся потрясающей выдержке этой хрупкой девушки-ребенка. Пожалуй, держаться после ранения лучше не мог бы и крепкий мужчина. Впрочем, Корделия, по словам Оге, была ранена не слишком серьезно и даже смогла сама добраться до места стоянки. Выглядела Корделия еще бледновато, но стоически улыбалась и вообще держалась молодцом. На вопрос Ива о самочувствии бодро ответила, что сможет сесть в седло через день. Грэм только головой покачал. Какое ей седло! Будь его воля, он немедленно отправил бы ее домой - отлеживаться, и не выпускал бы дальше ограды отцовского парка.
Выздоровление девушки решили отпраздновать. Откуда-то, из баулов (которых, кстати, было столько, что впору нагрузить целый обоз), Оге жестом магика извлек флягу с вином и предложил выпить. Все с радостью согласились, Грэм тоже не стал отказываться. Вино оказалось хорошим, даже, пожалуй, редкостно хорошим.
- Из королевских подвалов винцо? - поинтересовался он безо всякой задней мысли… и удивился, услышав беспокойные нотки в голосе Ванды:
- С чего ты взял?
- Слишком хорошо для любого другого подвала!
- Разбираешься в вине? - холодно спросил Ив.
- Немного.
- Немного? Всего-навсего можешь указать подвал, из которого оно было взято?
- А я что, прав? - немало удивился Грэм.
Ив не ответил. Зато Оге растопырил глаза и поинтересовался:
- Я вот подумал - а может быть, ты профессиональный дегустатор?
- Ага, при королевском дворе, - отозвался Грэм, пытаясь сохранить серьезность тона. - Только вот король Наи меня прогнал…
- За что?
- Переусердствовал, дегустируя вина, - пояснил Грэм и взглянул на Корделию, почти незаметную в шумной компании. Она сидела рядом с Вандой, тихонько, как мышка, и только внимательно прислушивалось к разговору. Грэм не сказал с ней еще ни слова, но время от времени ловил на себе ее внимательные, любопытствующие и вместе с тем какие-то мягкие взгляды. Он понял, что заинтересовал ее, но любопытство Корделии было не такое агрессивное, как, скажем, у Ива. Кажется, Грэм, был ей даже симпатичен.
- Болтуны, - проворчала Ванда, делая очередной глоток. - С тоской вспоминаю времена, когда у тебя, Оге, не было такого благодарного слушателя и собеседника.
- Я не болтун, - возразил Грэм.
- Да?.. А, ну конечно, мне мерещится, - ядовито сказала Ванда. - Так?.. В общем, хочу огорчить вас обоих. Пришла пора вам расстаться, хотя вы и спелись просто чудесно. Корделия почти здорова, мы выезжаем послезавтра, и обойдемся своими силами.
- То есть, мне проваливать на все четыре стороны? - Грэм взглянул на нее в упор.
С минуту они играли в гляделки, напрочь забыв про окружающих. Ванда глаз не отводила, только медленно заливалась краской, но это уже от нее не зависело. Напряжение все возрастало, еще немного - и взгляды стали бы ощутимыми, почти материальными. Кто-то должен был отвести глаза, но никто этого не сделал, словно это было не в их силах. Как будто нас заколдовали, подумал Грэм и невольно вздохнул.
Его едва заметный вздох вывел Ванду из оцепенения.
- Если хочешь, оставайся, - едва слышно выговорила она и отвела глаза.
- Ванда! - гневно выдохнул Ив.
- Молчи, - тихо, но твердо велела она и продолжила так же твердо. - Я хочу, чтобы Грэм остался. Если всем вам нужны какие-то основания для такого решения, то вот они: я беру Грэма в телохранители.
Грэм так удивился, что даже не стал возражать, хотя вовсе не хотел становиться чьим-либо телохранителем.
- Ванда… - повторил Ив, но уже тише и несколько угрожающе.
- Возражения не принимаются, - безапелляционно заявила Ванда и посмотрела на Грэма. - Если ты, конечно, не будешь против.
Вот как! Грэм изумился еще сильнее. Значит, от Ива возражения не принимаются, а его мнением очень даже интересуются. С чего бы? Впрочем… Иву, похоже, деваться некуда, а вот он может и отказаться, его ничто не связывает.
Что же все-таки связывает Ива?
- Я не против, - сказал Грэм. - Хотя, должен сказать, никогда не был телохранителем. Проводником - случалось. Телохранителем - нет.
Ванда улыбнулась, и стало ясно: ей абсолютно все равно, в роли кого он останется при отряде. Лишь бы остался. Для Ива улыбка тоже не осталась незамеченной, и он помрачнел и одарил Грэма отнюдь не дружелюбным взглядом.
Вечером, накануне отъезда, получилось так, что в лагере остались только Грэм и Корделия. Ив и Ванда ушли куда-то, взяв оружие и пообещав быть крайне острожными. Вернуться они обещали самое позднее через час. Девушка уже словно забыла о намерении взять Грэма в телохранители и не попросила пойти с ней. Грэм не напоминал, хотя предпочел бы, чтобы Ванда пригласила с собой его, а не Ива.
Оге, помаявшись немного, заявил, что ему тоже наскучило сидение на одном месте, и от скуки решил уйти пораньше спать. А поскольку слово у него не всегда расходилось с делом, он тут же удалился в шатер, предупредив, что будить его разрешается исключительно в экстремальных случаях. Таких, например, как нападение на лагерь касотцев. Не меньше.
Корделия, уже вполне здоровая, только лишь с едва заметным напряжением двигающая левой рукой (в левое плечо ей как раз угодила стрела), устроилась на одном из плоских камней и молча принялась за шитье. Говорила она вообще тихо и мало, только когда считала необходимым. К пустой болтовне у нее склонности не имелось. Качество похвальное, но необычное для девушки. Грэма, который тоже не любил треп ради трепа, это вполне устраивало. В лагере редко бывало тихо благодаря Оге, рот которого не закрывался почти никогда, разве что во время сна, и Грэм обрадовался, что хотя бы немного может отдохнуть от болтовни. Да, он устал от одиночества и искал общества, но не столь шумного. Скажем, приблизительно такого, какое представляла собой Корделия, склонившаяся над шитьем.
От нечего делать, Грэм бездумно обстругивал кинжалом прутик, срезанный с худосочного деревца на окраине лагеря. Мысли его гуляли очень далеко. От размышлений его оторвал тихий голосок Корделии - она окликала его по имени.
- Грэм! Что-то мне тревожно, - озабоченно проговорила она. - Ванда и Ив ушли почти два часа назад, начинает темнеть, а их до сих пор нет. Вдруг случилась беда?
- Тогда бы мы что-нибудь услышали, - мягко возразил Грэм. - Они ведь обещали не уходить далеко.
Корделия смотрела на него огромными голубыми глазами, таким просящим взглядом, что устоять было трудно.
- Не мог бы ты пойти поискать их? - сказала она тихо.
Грэму совсем не хотелось тащиться искать кого-либо. Особенно - Ива. Вот если бы речь шла об одной Ванде, он и размышлять не стал бы. Впрочем, и не отпустил бы он ее одну.
- Да вернутся они скоро, - сказал он с едва заметной досадой.
- Пожалуйста!
Грэм заколебался. Противиться просьбам Корделии оказалось неожиданно тяжело.
- Но оставить тебя одну…
- Я не одна, здесь Оге. Если что, я разбужу его. Да и спит он некрепко, проснется, если что-нибудь случится, - (утверждение спорное, но Корделия продолжала гнуть свою линию). - Да и что может случиться? Мы хорошо укрыты, никто нас не заметит…
Грэм посмотрел на небо. Темнело, а разведчики и не думали возвращаться. Тревога Корделии передалась и ему, и он сам уже подумал, что пора и поискать этих любителей приключений.
- Хорошо, - сказал он и встал, поправляя меч на поясе. - Спущусь к реке. Кажется, Ванда говорила, что они собираются сходить туда. Если не найду их, вернусь за лошадью.
Корделия благодарно кивнула.
- Удачи. И будь осторожен.
Конечно, парочка сидела на берегу реки. Завидев еще издалека их силуэты на фоне темной воды, Грэм ощутил укол ревности: надо же, засиделись, даже про время забыли! В данной ситуации он не отказался бы оказаться на месте Ива. Место для беседы они выбрали романтичное, и он почти не сомневался, что и разговор идет соответствующий.
Сначала он хотел просто развернуться и уйти, сказать Корделии, чтобы не волновалась за подружку, которая просто забыла про все за приятным разговором с молодым человеком. Поступить так, то есть уйти, было бы к тому же тактично. Но ему стало интересно, и он решил подобраться поближе и послушать, о чем идет речь. Незамеченным он подкрался настолько близко, чтобы слышать голоса, и застыл за одним из камней, иногда выглядывая, дабы не выпускать пару из виду.
Но увидел и услышал он вовсе не то, что рассчитывал.
Ванда сидела на поваленном стволе дерева у кромки воды. Волны подкатывали почти к самым ее ногам. Носком сапога она водила по земле, словно что-то рисовала. И смотрела она под ноги, а не на Ива, стоящего перед ней с мрачным лицом, скрестив на груди руки. Дорогое кольцо поблескивало на пальце в последних лучах солнца. Черные волосы его, обычно завязанные в хвост, сейчас рассыпались по плечам, так, словно черное облако его окутало, и придавали облику его что-то потустороннее.
Если он и объяснялся Ванде в чувствах, то вид у него был что-то слишком уж странный. Похоронный какой-то…
- …так что не надо указывать, что мне делать, а что - нет, - упрямо закончила Ванда. - Не забывай, Ив, кто я такая! А то в последнее время вы с Оге забрали себе слишком много воли!
Нет, он вовсе не делает признаний! А если и делает, то какого-то совершенно особого рода…
- Я не забываюсь, - не менее упрямо отозвался Ив, сверля собеседницу взглядом. - Я все отлично помню - и кто ты, и кто я. И я помню клятву, которую давал твоему отцу и твоему брату…
- Ты не можешь одновременно соблюдать верность моему отцу и моему брату! - перебила Ванда. - Это-то ты понимаешь?.. Сейчас эти две клятвы взаимоисключающие! Ты должен выбрать, с кем быть!
- Я выбрал, поэтому я здесь, - не дал сбить себя с толку Ив. - Но, между прочим, я клялся защищать тебя. А ты забыла про это!
- Ты пообещал отцу - или брату, не знаю, кому именно, - защищать меня, - ну так у тебя это получается! - с досадой сказала Ванда, стукнув кулаком по стволу дерева. - Я шагу не могу сделать без твоего совета! Так чего же еще ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты не только выслушивала мои советы, но и прислушивалась к ним! Ты настолько легкомысленная, что я просто поражаюсь!
- Я легкомысленная? Я не прислушиваюсь к твоим советам?! Да я, по-моему, только и делаю, что прислушиваюсь к тебе! И делаю все так, как ты говоришь, хотя должно быть, по-моему, наоборот!
- Это не так, Ванда, - Ив ничуть не смутился и не склонил голову пред ее гневом. - Ты не всегда слушаешь меня.
- Да? И когда же я тебя не слушала?
- Когда я советовал отправить восвояси этого бродягу, что пристал к нам. Он проходимец, возможно, разбойник и убийца, а ты берешь его в телохранители!
Грэм навострил уши.
- Не пойму, чем он тебе так не угодил! - все еще на повышенных тонах сказала Ванда. - Ты на него все время смотришь, словно он твой кровный враг, и ты ждешь - не дождешься момента, когда сможешь удовлетворить жажду мести! Ты ненавидишь его!
- Не говори глупости, Ванда! За что мне его ненавидеть? Я его не знаю… И именно это меня и тревожит! Я не знаю, кто он такой! Я не доверяю ему, вот и все. Нам всем было бы легче, если бы мы могли верить каждому человеку в отряде.
- Будь добр, говори за себя, - буркнула Ванда. - Если ты не веришь Грэму, это не значит, что не верят и остальные тоже.
- А ты? Ты веришь?
- Да! Представь себе, верю. Грэм с нами уже несколько дней, и не раз ему предоставлялась возможность навредить. Но, я уверена, он желает нам только добра, и хочет помочь…
Ив покачал головой и склонился в почтительном, хотя и неглубоком, поклоне.
- Ежели так… Что я могу сказать? Только одно - будь осторожна, Ванда.
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что сказал. Будь осторожна с этим парнем. И дело не только в том, доверяешь ты ему или нет. Я прошу тебя - следи за своими словами… и чувствами.
- Что? - вспыхнула Ванда, покраснев. Грэм за своим камнем вздрогнул. Не зря, ох, не зря Ив сказал это! Он-то гораздо лучше знал девушку, и значит, его мнению можно доверять больше, чем собственным глазам и чувствам. Значит, он тоже решил, что Ванда смотрит на пришельца не только лишь с пустым любопытством.
- Я не слепой. Не забывайся, Ванда! Помни, кто ты, и кто - он.
- А вот это уже совершенно не твое дело! - сердито сказала Ванда. - Да как ты вообще смеешь говорить мне такое!
Она соскочила со ствола и сделала несколько шагов в сторону камня, за которым скрывался Грэм. Потом остановилась и повернулась к Иву. Когда она заговорила, в голосе ее звучала властность, словно не шестнадцатилетняя девчонка беседовала с другом, а царственная особа отдавала приказы вассалу:
- Знаешь, Ив, я сама разберусь, без твоей помощи. Мой отец слушает советы твоего и следует им, когда считает нужным… но я не собираюсь исполнять твои указания. Ясно? Не суй нос не в свое дело! Я имею в виду мои симпатии… и антипатии. Вот так!
Задрав нос к темнеющему небу, Ванда направилась прочь от реки по направлению к лагерю. Она прошла в нескольких шагах от Грэма, затаившего дыхание и вжавшегося в холодный камень так, словно от этого зависела его жизнь, но не заметила его. Проводив ее взглядом, он осторожно высунулся из укрытия, чтобы посмотреть, идет ли следом за девушкой Ив. Тот по-прежнему стоял на берегу, склонив голову и о чем-то задумавшись. Поднявшийся ветер разметал его черные волосы, но он даже не шевелился, чтобы убрать их с лица.
Грэм решил не дожидаться его - Ив и сам за себя постоит, если что, - и пошел следом за Вандой, стараясь не выпускать ее из виду, и, при этом, не попадаться ей на глаза.
У самого лагеря он нагнал ее, и девушка вздрогнула от неожиданности, когда он бесшумно возник у нее за спиной.
- Ты что тут делаешь? - спросила она, за сердитым тоном пряча испуг.
- Вас ищу, - ответил Грэм, улыбнувшись. Ему нравилось, как она храбрится. - Твоя подруга начала беспокоиться и попросила поискать вас… А где Ив?
- Сейчас придет, - Ванда улыбнулась в ответ, да так, что глаза ее засияли, а лицо потеряло всю искусственную жесткость и стало совершенно детским. Грэму неожиданно стало жарко, хотя летний вечер был скорее холодным, чем теплым, и мог вызвать только дрожь. Он снова улыбнулся, чувствуя, как краска заливает щеки. Оставалось лишь надеяться, что в сумерках его смущение незаметно.
К собственному удивлению, он понял, что очень хочет прикоснуться к Ванде. Просто прикоснуться… К волосам, к щеке, к плечу - неважно, лишь бы почувствовать ее тепло. Вандино лицо пылало, серые глаза сияли. Смотреть на нее равнодушно было просто невозможно, и желание прикоснуться к ней грозилось перерасти в желание поцеловать. А это было уж совсем нехорошо.
Неизвестно, сколько времени они еще стояли бы друг напротив друга, и чем в конце концов все закончилось бы, если бы из сгущающейся темноты рядом с ними не возник Ив.
- Что вас, молнией ударило? - поинтересовался он холодно. - Собираетесь до утра стоять? Я бы не советовал…
Ванда открыла было рот, но почему-то осеклась. Ив, ничего не добавив, прошел мимо, на ходу посмотрев на Грэма так, что тот понял: медеец знал, что он подслушивает их разговор. Но откуда? Грэм был уверен, что его не видно и не слышно за камнем. Только боги знают, как Ив догадался.