16 августа, вечер
Александра спала, когда ваны захотели с ней поговорить. Как и всегда, ничьим мнением они интересоваться не стали и просто перенесли хозу в Архив. Охнув от неожиданности, Александра перекатилась по холодному полу и выругалась.
– Простите, – без интонации буркнул ван, одетый в форму техника с пятого плана. – Мы считаем, что должны допросить вас по поводу случившегося недавно враждебного проникновения в Архив.
– А одеться мне никак нельзя?
Спать хоза предпочитала в короткой полупрозрачной комбинации. Мало того, что в таком наряде она не чувствовала себя уверенно – Александре было просто холодно. Она переступила босыми ногами и как могла мило улыбнулась.
– Это же дело одной минуты!
– Простите, – повторил ван. – Четырнадцатого августа этого года – используется хронология третьего плана Москвы по системе координат Грохашша – вы посетили Архив. С какой целью?
Хоза перестала улыбаться. Мерзкие ваны! В Архиве она не могла использовать магическое воздействие, а как долго продлится допрос – одним атлантам известно.
– Я хотела пересмотреть заключенные мной контракты. Освежить в памяти.
– Вам это удалось?
– Вполне.
– Что вам известно о враждебном проникновении, случившемся во время вашего визита в Архив?
– Ничего, – отчеканила Александра.
– Должен предупредить вас, что дача ложных показаний служит отягчающим обстоятельством при вынесении решения Архивом.
Хоза промолчала, накручивая на палец локон длинных черных волос. "Не пора ли поменять цвет?"
– Незарегистрированный бродник проник в Архив и совершил незаконное копирование схем Архива.
– Бродник? – напоказ ужаснулась Александра. – Как же он смог?
– Мы выясним, – пообещал ван. – С какой целью вы совершили магическое вмешательство во время входа в Архив четырнадцатого августа?
– Не помню… Что я сделала?
– Вы транслировали свои визуальные образы какому-то человеку. Этот человек не числится в Архиве. Мы склонны полагать, что он – незарегистрированный бродник.
– Ужас! – переступила на холодном полу Александра. – Но я не помню. Плохо себя чувствую.
Ван молчал. Хоза блуждала взглядом по окружавшим их тысячам шкафов с ящичками. "Да, надо поменять цвет."
– Жаль, что вы не помните, – наконец признал ван. – Решением Архива вам предписывается до окончания расследования оставаться в пределах Границ Власти Москвы на всех доступных планах. Вы свободны, я готов проводить вас к выходу.
– А нельзя просто вернуть меня в постельку? – осмелилась поинтересоваться Александра, заранее зная ответ.
– Нет. Архив прибегает к магическим вмешательствам лишь в крайнем случае.
Шагая к выходу, ван намеренно – Александра была в этом уверена – провел ее мимо переливающейся голубым светом Спирали. Хоза не могла оторвать от нее глаз. Сколько узников находится внутри Спирали прямо сейчас? Наверное, миллионы… Когда-то Александра уже побывала там, и забыть Спираль не сможет уже никогда.
Они вышли грязной полуподвальной забегаловке – любимой декорации ванов на всех планах. Александра вздохнула с облегчением: допрос не затянулся, все пока в порядке. Белка Чуй знает, что грозит незарегистрированному броднику, да еще проникшему в Архив: заключение в Спираль "раз и навсегда". Каким бы подонком бродник не был, как бы ни ненавидел Александру, но ванам в руки он не дастся, а до тех пор доказать они ничего не смогут.
Едва оказавшись вне Архива, хоза приоделась в модное легкое платьице по сезону, а заодно стала блондинкой. Не оглядываясь на вана, она выскочила на улицу, а оттуда сразу перенеслась в квартиру Максимовича. Он, прихлебывая чай из большой кружки, смотрел в окно.
– Как тебе не надоест туда пялиться? – приветствовала его хоза.
– Это как на огонь. Я ни о чем не думаю, просто стою.
– Какие новости от Белки?
– Он выполняет твое поручение, все вроде бы в порядке. Но был другой человек… Хоз. – Максимович переместился в любимое кресло и печально вздохнул. – Его фамилия Войцеховский. Он подозревает, что ты работаешь на кремлевских, ставишь палки в колеса захвату нижних планов Москвы.
– Чушь! – отмахнулась Александра. – Я с ним еще поговорю.
– Войцеховский угрожал. Мне тоже – он считает, что я бродник, помогаю тебе. Кончай свои игры, Алекса, ведь…
– Я ненавижу, когда меня так называют! – взорвалась хоза. – И вообще, не лезь не в свои дела! Я сама разберусь с Войцеховским, не такого уж он высокого полета птица. Что наш… Программист, да?
– Да, на нулевке они так себя называют. Ты же сама сказала, чтобы я ему не отвечал.
– Отвечать не надо – но что он пишет? Ты не прочел?! Ладно, сама к нему загляну… – устав расхаживать по комнате, Александра с размаху кинулась на кровать. – Может быть, подключить к делу еще кого-нибудь? Здесь, или на высших планах.
– Чем больше людей в деле, тем больше шансов, что ваны схватят тебя за руку, – резонно заметил Максимович.
– Да, верно. У ванов две зацепки: схемы и бродник. Схемы, допустим, им вообще никак не найти… Очень трудно найти. А вот Белку найти могут, если он окажется дураком. Или если будет организована большая облава… – Александра рассуждала, поигрывая болтавшейся на большом пальце ноги туфелькой. – Кремлевские будут мне обязаны после одного дельца, которое уже утром будет сделано. Но питерские, если пронюхают, могут помочь ванам. Тем более, что мерзавец Ник-ник подписал меня на контракт против Кремля… Если он меня выдаст, то я потеряю всю поддержку, Белку станут ловить сообща.
Туфелька сорвалась с пальца, упала на пол. Максимович аккуратно допил чай, подошел и вернул потерянную обувь на место. Хоза молчала, но сказано было уже достаточно. Над Белкой нависла реальная угроза, он стал нежелательным свидетелем.
"Хозы, хозы…" – печально подумал Максимович. – "Кто же вас заставлял рассыпать душу по планам?"
Глава восьмая
Солдаты и мирное население
Москва-0 – Москва-1 (скГ)
16 августа, вечер
Когда молодые хозы наконец сумели расчистить вход в портал темного народа, головная боль уже оставила Войцеховского. Взбодрившись, хоз даже перекусил тут же, на берегу, под плеск волн и шум далеких катеров.
– Готово, Михаил Петрович! – Армен вышел на берег.
– Хорошо, хорошо. А ты зачем пришел?
– Ну… Спросить, что дальше.
– Дальше лезьте внутрь, я сейчас тоже приду. Сергей пусть идет первым, ты прикрываешь. Что бы там ни появилось – останавливаетесь и связываетесь со мной. Нет связи – ты возвращаешься.
Для хоза есть одна ценность: жизнь. Соответственно, всякая смелость, связанная с риском, расценивается исключительно как глупость. Армен не стал спорить и покорно вернулся в реку, где Сергей уже начал путешествие на высший слой. Войцеховский тоже оказался рядом – он не стал входить в воду, а просто перенесся на дно. Тут же осел песок, вода стала прозрачной.
– Без меня нельзя было догадаться этого сделать? – услышали голос начальника оба пристыженных хоза. – Живее, пошли!
Сергей, проклиная в мыслях и Войцеховского, и вообще всю адмиралтейскую группировку, затащившую его сначала во враждебный город, а теперь и в странный ход Ведомства Тьмы. Будучи молодым, всего лишь трехплановым хозом, он весьма дорожил своей жизнью. Конечно, на встречах с руководством им внушали, что в случае гибели каждый получит компенсацию наверху… Так-то оно может и так, но сколько придется ждать этой компенсации? В суд не обратишься.
Он попробовал расчистить тоннель магическим воздействием и не сумел – магия действовала все хуже. Сергей не слишком разбирался в этой механике, знал только, что чем ближе к Архиву, Ведомству Тьмы или враждебно настроенным хозам вроде кремлевских, тем труднее менять реальность. Мысленно плюнув, он не стал тратить время и сосредоточился на протискивании тела сквозь узкий, забитый илом ход.
– Как там у тебя? – мысленно запросил товарища идущий сзади Армен. – Ничего странного?
– Ничего. Вообще ничего не вижу и не чувствую, кроме стенок… – Сергей попробовал организовать хотя бы вспышку света, но и этого не сумел. – Не уверен, но, кажется, магия тут совсем не действует. А, Михаил Петрович?
– Действует, иди смелее, – ободрил его остававшийся у начала хода Войцеховский. – Армен, держи дистанцию.
Теснота давила Сергея, пугала, и он, машинально работая руками и ногами, сосредоточился на себе же в первом плане. Здесь Москва была куда меньше и с мыса, на котором стояли хозы, открывался симпатичный вид на деревушку. Из труб тянулся дымок, пальчик-пастушок гнал хворостиной упрямую козу.
– Наверное, надо ближе подойти, – осторожно сказал Армен.
– Нет, там пахнет темными… – качнул головой Войцеховский. – Оставайтесь здесь, чтобы ничто не отвлекало. Выход примерно на самой середине реки, русло здесь идет немного иначе. А я проверю, что там с нашими сириусянами… Вот же заварилась каша.
Войцеховский исчез. Молодые хозы переглянулись.
– Как думаешь, почему москвичи не мешают нам блокировать сириусян? – спросил Армен.
– Не знаю… – Сергей вытащил меч и принялся срубать головки одуванчикам. – Мне вообще не до этого. Черт, вот же загнали куда-то под воду, под землю… Давай поменяемся? Я уже долго иду.
– Нет, Войцеховский сказал, чтобы ты первым шел! – отрезал Армен. – Не расстраивайся, Адмиралтейство своих не бросает.
– Тебе легко говорить. Умирать-то, говорят, жутко…
Они помолчали. Мальчик с козой скрылся, теперь на берегу совсем никого не было. Скучающий Армен заговорил снова:
– Ояма – странный мужик. Почему Войцеховский ему так доверяет? Прямо как Рыкову. А Рыков, слышь, вообще местный, про нулевку и не знает ничего! Такой дурак… Сергей?
Армен схватил задергавшегося приятеля за плечо.
– Отстань!.. – Сергей вырвался, пробежал несколько шагов и остановился, закрыв лицо руками. – Вытащи меня!
На нулевом плане, продвинувшись в тоннеле еще несколько метров, Сергей вдруг вдохнул воду пополам с илом. Магия действительно перестала действовать! Совсем, и теперь хоз оказался самым обычным человеком в заполненном водой подземном ходе. Еще можно было спастись, сдав немного назад и применив магическое воздействие там, но Сергей по неопытности запаниковал. Беспорядочно молотя по стенам руками и ногами, он звал на помощь Армена, а когда другой своей частью, стоявшей на берегу, осознал происходящее, было уже поздно.
Плача в голос, Сергей быстро совершал пассы, ошибался, начинал снова… Не получалось, хотя жизнь еще теплилась в хозе, без движения лежавшем в тоннеле. Армен, сначала конечно же отступивший, попробовал помочь, но ни удлинить руки, чтобы вытащить тело товарища, ни создать поток воды не сумел. Магия действовала вблизи портала темного народа с трудом. Он позвал Войцеховского.
– Поздно, – сразу сказал хоз, появляясь на берегу. – С крещением тебя, Сергей. Успокоишься – расскажешь, как это бывает.
Помощник не ответил. Он присел на корточки, обхватив голову руками и раскачивался. Он умирал. На первом и втором плане есть еще два тела, но душа-то всего одна, и сейчас ей предстояло пережить смерть.
– Ничего, ничего… – пробормотал Войцеховский, которому до сих пор удавалось избегать смерти. – Армен, ты не психуй, оставайся там.
– Магия почти не действует, – хриплым голосом сказал Армен.
– Ты просто еще не научился находить верное решение. Ладно, ничего не предпринимай, просто будь там. Заодно пригляди за Сергеем, ему надо сейчас пережить все, успокоиться. Не мешай и никому не давай мешать, особенно за местными следи, отгоняй. А то поубивает всех… Ну, все.
– А если…
– Скажешь мне!
Войцеховский исчез. Армен огляделся и присел на траву. В тот же миг Сергей вскрикнул, вскочил, пробежал несколько шагов и упал навзничь. Его сознание на нулевом плане угасло навсегда.
– Сережа?.. – позвал его товарищ, но ответа не дождался. – Вот же какая ерунда… А если ты сейчас с ума сойдешь, на меня кинешься – что тогда? Как будто такие уж срочные дела у Войцеховского!
Армен не сводил с Сергея глаз. Самое страшное для хоза – смерть, потому что в отличии от обычных людей он переживает ее не один раз. Говорят так же, что переживает он ее совсем иначе… Но как именно – можно понять, лишь пережив самому. Да и с обычной смертью сравнить не получится: или ты хоз, или ты человек.
– Страшно… – прошептал Армен. – Зато мы умираем не совсем.
Каждого рано или поздно настигнет смерть. Но если ты хоз, то можешь попробовать убежать от нее на высшие планы, снова и снова отражаясь в зеркалах. О том, что там, наверху, можно однажды уткнуться в непроходимую стену, Армену не хотелось даже думать.
Москва-0 (скГ)
16 августа, вечер
Ко всему, что уже свалилось на больную голову Войцеховского, Манана Ираклиевна добавила какого-то дикого вампира. Хоз имел некоторые основания полагать, что толку от Моргона не добьешься, уж очень невысокое место в иерархии темного народа занимали упыри. Тем не менее, делать что-нибудь нужно было и с ним, пришлось оторваться от изучения портала и заглянуть в гости к Зинаиде Степановне.
Переместившись из реки прямо в квартиру новообращенной упырихи, Михаил Петрович высушил костюм (одним мановением руки на первом плане) и постучал о дверь в туалет. Не в дверь, а именно об нее – просто чтобы привлечь внимание. В комнате тут же раздался грохот – это Моргон, мгновенно проснувшись от резкого звука, упал с постели. Из кухни высунулась Зинаида Степановна.
– Вам кого?.. – глупо спросила она, невидимой для хоза рукой сжимая сковородку.
– Гостя твоего.
Проигнорировав хозяйку, Войцеховский вошел в комнате, тут же выставив перед собой невидимую упругую стену, отбросившую вампира. Моргон, едва успев подняться, снова с устрашающим клекотом бросился в атаку, и опять был брошен на паркет.
– Хватит, сынок, – сказал Войцеховский, приглаживая редкие волосы. – Ты на моей земле. Веди себя прилично.
– Хоз!.. – с ужасом прошипел Моргон, уползая под стол. – Хоз! Не убивай!
– Как ты сюда попал?
– С первого плана! Старшие нашли путь, Моргон покажет! Я не виноват, это сестры-русалки меня заставили сюда пойти…
– Где твой портал? – хоз подошел к окну, изучил вид.
– Недалеко! Моргон покажет!
– Встань, подойди. Там ваша темная дорога?
Дрожащий вампир выбрался из-под стола и, бросив печальный взгляд на шею Войцеховского, встал рядом. Внизу и правее, возле безлюдного входа в метро, начинался парк. Конечно, Моргон узнал место.
– Да, хоз. Это там. Вон тот дуб.
– Дуб?.. – Войцеховский разглядывал молодого человека, спящего у самого сириусянского колодца. Заметить его человек не мог – Михаил Петрович с самого начала учредил рядом пост с надежным хозом. Но лежал так близко, что мог ненароком и свалиться… – А, и черт бы с ним, пусть падает. Что за дуб?
– Так вон тот дуб, – пальцем постучал вампир по стеклу. – Это и есть портал.
– Под ним ваш портал, – уточнил Войцеховский.
– Нет, дуб и есть портал! – уперся Моргон. – Раньше тут никакого дуба не было. Сам смотри – одни сосны!
Действительно, парк состоял почти сплошь из сосен, дуб выглядел несколько чужеродным. Войцеховский потер виски – похоже, головная боль возвращалась. Гибель Сергея на этом, нулевом плане навеяла печальные мысли… Не пойти ли с докладом к Самому? Пусть командует. Но тогда окажутся напрасными все старания, выпущенная из рук инициатива назад не возвращается, это не бумеранг.
– Так, ну говори дальше. Значит, Ведомство Тьмы сделало этот портал каким-то особенным, не как те, что раньше?
– Раньше? – Моргон смутился. – Я про раньше ничего не знаю. Я только знаю, что мы вошли в лесу, на Границе Власти города, а вышли здесь. Потом появился колодец, оттуда чужим инферно дует. Русалка полезла и застряла, а потом еще Пайпа… Пайпа потерялась.
– С Пайпой разберемся. Что вы должны были делать в Москве-0?
– Что русалка скажет. Нас трое было, вампиров, а она, значит, главная… – Моргон решил, что момент удобный и повалился на колени. – Не губи! Не губи, хоз благородный, добрейший! Не дай сгинуть…
– А с вами после смерти что бывает? – ради интереса спросил Войцеховский. – Русалки к Старшим отправляются в каком-то там виде, а вы?
– А мы никуда не отправляемся, – горестно сознался Моргон. – Крышка нам, да и все. Мы же бездушные.
– Мы тоже…
Войцеховский опять вспомнил о смерти Сергея. Хозы не бездушны, у них есть душа, но только одна, и ей трудно. Так трудно, что некоторые думают, что душа хоза и душой-то перестает быть, перемалывается между планами в порошок.
– Ты не бездушный, светлый владыка! – продолжил пускать сопли Моргон. – Не вели казнить! Дай еще порадоваться жизни, дай попить кровушки! Кого скажешь – порву за тебя, только прикажи!
– Безобразничать вы мастера. Зачем старушку в темный народ забрал? Небось еще убил кого-нибудь за эти дни.
– Было, – печально кивнул вампир. – Но это не страшно, на этом плане вон сколько народища! А старуха сама виновата, прогнила изнутри – вот и вышло, что переметнулась к нам. Да, Зинаида?
Хозяйка квартиры, стоявшая за приоткрытой дверью в комнату, на цыпочках отступила в коридор.
– Не губи…
– Оставлю до выяснения, – решился наконец Войцеховский. – Будешь моим должником. Крови ты выпил достаточно, так что жилище это окружаю незримой цепью Попробуешь выйти – убьет. Ночью от меня, возможно, придет связная, звать Алла, вот такая, – хоз указал пальцем на подоконник, где тут же возникла фотокарточка девушки. – Что не подходишь?
– Солнце выглянуло… Шторку бы задернуть…
– Сам задернешь. Что Алла скажет – сделаешь.
Войцеховский исчез, для солидности организовав трехцветный огненный вихрь и громовой удар, от которого едва не вылетели стекла. Предстояло проверить, как там Армен, а сперва заглянуть к дубу. Потом решить, как поступить с группой сириусян, которые каким-то чудом сумели проникнуть на нулевой план… И это только здесь, не считая остальных забот.
Моргон задернул штору, схватил с подоконника фотографию и внимательно рассмотрел. Потом скомкал и зашвырнул в угол.
– Зинаида, тварь недоделанная! Ты меня продала?!
– Что ты, что ты, касатик! – донеслось из коридора. – Я и не видала этого мужика никогда. Никогда-никогда…
Вампир слишком поздно услышал, как поворачиваются замки, а потом еще застрял в дверях, сдуру раскинув крылья. Когда Моргон оказался у двери, Зинаида Степановна в халате и шлепанцах успела выскочить на площадку.
– А ну вернись! – рыкнул вампир.
– Зачем? Я вот… В магазин собралась!
– Вернись, тварь, хуже будет! – увещевал вампир, опасаясь, впрочем, вплотную приблизиться к двери. – Я ведь тебе ничего не сделаю, ты только вернись!
– Нашел дуру, – сменила тон Зинаида Степановна, поняв, что слова Войцеховского про незримую цепь не были не пустой угрозой. – Тебя тут пленили, а мне что же, за компанию пропадать? Ирод, сделал из меня существо грешное, и еще командуешь!
– Дура и есть!
Моргон ругаться больше не стал, а только хлопнул что было мочи дверью. Мочи у вампира было достаточно и на Зинаиду Степановну посыпалась с потолка побелка.
– Ишь, изверг!