За окнами быстро темнело. Большую часть светильников унесла служанка, и "Черный спрут" действительно становился черным. Унявшиеся матросы, радуясь концу очередного дня, потихоньку расползались по спальным местам. В густом полумраке еще слышалось бормотание и смешки, но постепенно бормотание становилось тише, а смешки раздавались реже; кто-то уже храпел, кто-то сопел носом, кто-то, зевая, молился Халоту – морских людей покровителю.
Когда спящих стало больше, чем отходящих ко сну, капитан Хрюк и Олфо, прихватив с собой наполовину опустошенную бутыль, прошли в отгороженный ширмой угол.
Это было последнее, что запомнил в тот день Гай. Очнулся он оттого, что чья-то рука дергала его за плечо.
– Отстань, – вяло сказал Гай, думая, что это Джайл расталкивает его ради какой-нибудь ерунды.
– Юнга, подъем, – строго сказал Джайл голосом капитана Хрюка, и Гай с трудом приоткрыл один глаз.
Это действительно был Хрюк. Толстая короткая свеча, роняющая горячий воск на тюфяк, освещала его одутловатое лицо.
– Проснулся, что ли? – щурясь, спросил Хрюк, и Гай, кое-как открыв второй глаз, подтвердил:
– Да, почтенный Скайвир, проснулся.
– Славно, мой мальчик. Теперь давай поднимайся, у нас для тебя есть одна неотложная и особенно важная работенка.
За спиной Скайвира стояли Олфо и Сналт, были они уже одеты и вооружены. Гай сдержанно зевнул, протер мутные глаза и только после этого заметил, что "Черный спрут" странным образом обезлюдел. На полу всюду валялись мятые тюфяки, но матросов на них не было. Лишь несколько узнаваемых силуэтов беззвучно мялись в полутьме возле двери.
– А где все? – растерявшись и даже немного испугавшись, спросил Гай.
– Уже на улице, – сказал Скайвир. – Готовятся.
Гай хотел спросить, к чему именно готовится экипаж "Цветка", но капитан Хрюк, недовольный получающейся заминкой, вновь схватил его за плечо и затряс, приговаривая:
– Вставай же, вставай скорее! Не время нам разговоры говорить!
Олфо, до этого пребывавший в полной неподвижности, резво шагнул к постели Джайла и, наклонившись, ухватил его за ухо.
– Просыпайся, маленький жулик, хватит бока пролеживать!
Джайл, выхваченный из сна таким необычным манером, взвизгнул и, отбросив одеяло, выдернул из-под подушки ножик, но Олфо, проявив необыкновенную сноровку, ударил юнгу по руке и обезоружил его.
– Чистый разбойник, – с удовольствием оценил происходящее Скайвир, отступая назад. – Одевайтесь скорее и идите за мной в кубрик…
Под кубриком капитан понимал отгороженный плотной шторой угол. Там стояли деревянная кровать и две широкие лавки с брошенными на них матрацами. На маленьком столике, придвинутом к стене, догорали три воткнутые в латунный канделябр свечи, стояла миска с мясом, рядом лежали какие-то бумаги и несколько монет. На полу валялась пустая бутыль, оплетенная лозой.
– Садитесь, – велел юнгам Скайвир, указывая на одну из лавок. Олфо и Сналт встали соответственно справа и слева от капитана. Вид у всех троих был серьезный и важный.
– Завтракать будете?
Гай взглянул на солонину и покачал головой. Вздохнув, отказался от еды и Джайл.
– Напрасно, на войне первое дело – набить брюхо. Но вам виднее. Тогда первым делом выдаю вам жалованье, – сказал Скайвир, накрывая ладонью кучку монет и двигая ее к краю стола. – Здесь девять ультов, поделите их сами по своему разумению, только не советую спускать все денежки на непозволительные в столь юном возрасте увеселения… хотя какие, Дран их раздери, сегодня в Гарде могут быть увеселения… Итак, можете считать, что я даю вам полный расчет, поскольку, скорей всего, мы с вами больше не увидимся. Мой "Цветок" вот-вот покинет Гарду, выполняя особое поручение герцога. Дело это может оказаться весьма серьезным, и я, как человек исключительно чадолюбивый, не вижу смысла подвергать вас опасности. А кроме того, я обязываю вас исполнить последнее мое поручение… – Ладонь его перенеслась на исписанный лист бумаги с сургучной печатью внизу. – Это дозволение почтеннейшего герцога на выход из Гарды… – Скайвир тщательно подбирал слова, время от времени надувая щеки и устремляя взгляд к потолку. – Вы должны отнести оный в каземат Острого Мыса и, вручив бумагу тамошнему начальнику охраны, потребовать, чтобы он опустил на дно цепи, загораживающие вход в гавань. Когда "Цветок" выйдет из бухты, вы услышите пушечные выстрелы. Это будет сигнал вновь поднять цепи. Вам все понятно?
Юнги переглянулись.
– А как найти каземат? – неуверенно спросил Гай.
– Олфо объяснит по дороге к порту, – сказал Хрюк. – Что еще непонятно?
– Атралланы? А мельдитские корабли?
– Перед расставанием я намерен устроить им хорошую трепку, – самодовольно усмехнувшись и подоткнув бока руками, сказал капитан Скайвир. – Они не ждут нападения. А на море сейчас стоит такой плотный туман, что мы сумеем приблизиться к ним незамеченными. – Глаза капитана заблестели. – Мы ударим по ним в упор. И потопим не меньше десятка судов. Это будет замечательное сражение, о котором когда-нибудь сложат прекрасные песни… Но – тс-с! Нам нужно спешить, пока не рассвело и пока не разошелся столь кстати опустившийся туман…
На улице оказалось совсем темно. Но Гай, получив на руки документ с печатью герцога, все же сумел разобрать, о чем там говорится. Прочитанное сильно его смутило, и он, прибавив шагу, догнал капитана.
– Почтенный Скайвир, – обратился к нему Гай. – Но здесь не написано, что вам дозволено выйти в море. Совсем наоборот. Здесь говорится, что вы с отрядом должны выйти на Восточный тракт и направиться к Линне с просьбой о военной помощи.
Капитан Хрюк, возглавляющий свою корабельную команду, в данный момент похожую на пробирающуюся по ночному городу воровскую шайку, встал посреди улицы, будто громом пораженный.
– Грамотный! – сердито и громко возгласил он. – Все беды от грамоты да от грамотных. Я же все тебе растолковал – зачем было читать? Все же ясно: есть бумага, есть печать герцога, есть необходимость выйти из Гарды. Кому какая разница, как я доберусь до Линны? И подумай сам, чернильная твоя душа, мыслимое ли дело, чтобы я – я! – Грант Деметриан дал-Скайвир, капитан "Цветка", бросив свой корабль, отправился бы куда-то пешком, словно какая-то сухопутная крыса?! Да скорей морские демоны сожрут мою печенку, чем случится такое!
– Но здесь ничего не написано про цепь, – смущаясь, пробормотал Гай. – Здесь нет ни слова про "Цветок" и про бухту.
Капитан глянул на юнгу, словно на умалишенного.
– Какая разница, что там написано, – сказал он. – Есть герб на бумаге, есть печать на сургуче. Остальное можно передать словами. Думаешь, кто-то будет это читать? Слава всем богам, у нас не так много грамотных.
Капитан Скайвир благодарственно воздел руки к темным небесам.
Больше он с юнгами не разговаривал.
ТИЛЬТ. ЗАГОВОР
Разбойник Ферб вернулся через пятьдесят три дня. На нем был распахнутый волчий полушубок, шерстяные штаны и войлочные сапоги, обшитые кожей. На поясе возле набитого кошеля висели два тяжелых пистоля и рог с порохом. Длинная морская сабля шаркала по ковру. Бодро звякали посеребренные шпоры.
– Узнали меня, почтенные мастера? – спросил он, подергивая себя за ус. – Вот забежал на минуту, высокочтимый Заталэйн позволил. Сказал, что вы, верно, будете рады поговорить о родных местах. Десять дней назад я еще был в Гарде, да.
– И что там? – спросил Тильт.
– Зима, – сказал разбойник. – Давно таких снежных зим не было. Ну точно как в моем детстве. А море штормит. Страшное море сейчас…
Тильт хотел услышать нечто другое. Но поскольку рядом был Далька, то решил с расспросами обождать. Ферба же присутствие второго писца, старшего по возрасту, но младшего по месту, нисколько не смутило. Он чуть понизил голос и спросил:
– Ну так что вы надумали, почтенные мастера? Желаете отсюда выбраться? Поможете мне в обмен на мою помощь?
Тильт не сдержался, глянул на Дальку. Тот перехватил взгляд и сразу все понял – это отразилось на его лице.
– О чем это ты, почтенный? – осторожно спросил Далька.
– Ну как же… Разве мастер Тильт тебе ничего не сказал?
– Нет.
– Я пытался, – попробовал оправдаться Тильт, чувствуя, как начинает гореть лицо. – Я намекал.
– Ну да, – кивнул Далька. – Что-то такое припоминаю…
Ферб с недоумением смотрел на мальчишек-писцов. Только сейчас он почувствовал существующее между ними напряжение. Только сейчас распознал в их интонациях сдержанную неприязнь. И немного растерялся, не зная, как это может отразиться на его планах.
– И какие же у тебя новости, почтенный Ферб? – холодно спросил Далька. – Когда ты собираешься нас отсюда вытащить? И, самое главное, как?
Разбойник ответил не сразу. На цыпочках подкрался к двери, осторожно попробовал, заперта ли она. Прошелся по комнате, сел на угол сундука. Долго изучал висящую на стене картину, где горел на костре обнаженный человек с медвежьими лапами – должно быть, оборотень. Сказал негромко, но веско:
– Мне ведь не поздоровится, если они узнают, что именно я задумал.
Писцы молчали.
– Они не простят мне предательства… Но и работать на них я больше не могу… Возможно, они позволили бы мне уйти, но после того, что я узнал в Гарде… Я не могу просто уйти… Потому что не знаю – куда…
В установившейся тишине было слышно, как потрескивают фитили двух больших светильников, свисающих с потолка.
Ферб поднял голову.
– Я был у колдуна Рмоана. Рассказал ему все, что знал. А он многое мне объяснил. Вы, почтенные мастера, пишете Книгу Драна. В день, когда вы ее завершите, Дран Лукавый, Повелитель Проклятых, Лорд Тьмы, Великий Изгой, поднимется из пылающей бездны, куда он был сброшен другими богами, на человеческую землю. Вместе с ним в наш мир придет легион высших демонов. Проклятые – упыри, навы, волколаки, – покинут укрытия и логова, собьются в стаи, направятся к своему господину. Встанут из могил мертвецы…
Далька выронил ложку. И фыркнул, поднимая ее с пола:
– Похожие сказки рассказывал мне дед. Ферб серьезно на него посмотрел:
– Ни ты, ни твой дед не видели того, что видел я… Люди, поселившиеся здесь, служат Драну. Они приносят ему жертвы, они молятся ему, а он дает им силу. Я видел, как тьма уволакивает живых людей под землю. Видел, как вспыхивают и пропадают валуны, сбрызнутые жертвенной кровью. Я видел правителей, отдающих приказы пятью разными голосами, – демоны заняли их тела. Я видел, как тралланский корабль, отмеченный знаком этого острова, идет по дорожке спокойной воды, при том что справа и слева вздымаются огромные водяные валы. Я сам плыл на этом корабле! Сквозь шторм! Сюда!… – Ферб осекся, тревожно глянул в сторону двери. Выговорил себе: – Не нужно шуметь.
– Если все так страшно, как ты рассказываешь, то почему никто ничего не делает? – криво усмехаясь, спросил Далька.
– Я задал тот же вопрос колдуну, – кивнул Ферб. – Но если бы подумал, то понял бы и сам. Ты посуди, почтенный мастер: мы потихоньку воюем с Лесным Герцогством, а Западная Дельта вот уже какой год следит за нашей толкотней и выжидает удобного момента, чтобы напасть на слабого. Маскаланцы в трехдневной войне отхватили себе кусок Тальзании – и теперь пытаются его удержать. А на юге опять объявились дикие племена
[есоголовцев. Говорят, у них новый вождь, вокруг которогo даже старые враги сплотились. Ну как случится засуха – и все эти дикари попрут на более богатые земли. Да и внутри королевства неспокойно: Магистрат борется с Тайным Надзором, в Гезе самозванец-бастард мутит народ, близ Арталена появилась разбойничья вольница. Забот хватает и без каких-то там странных людей, тихо живущих себе на отшибе. Тем более что охраняют их тралланы, а Мельда и Оккетар им покровительствуют. Чистое безумие ввязываться в войну с таким альянсом. А кроме того, как рассказал мне колдун, мало кто знает о Книге Драна и о том, что она сейчас пишется. Вернее, знают-то многие, слухи быстро расходятся, но нe верят. "Сказки, – говорят. – Наши деды такое же рассказывали".
– Сказки и есть, – буркнул Далька. Но Ферб его не услышал.
– Лишь немногие понимают опасность. Тайные люди, знающие всякое, – разбойник многозначительно поводил в воздухе руками. – Только вот сделать они пока ничего не могут. Вернее, почти ничего. Нет у них ни силы, ни власти настоящей. Колдовать теперь только с оглядкой можно: на Магистрат, на Светлый Орден, на Высокую Церковь, на Тайный Надзор… Чуть что не так, привяжут к пушечному дулу да разорвут ядром на куски – против этого никакое колдовство не поможет… В общем, я пришелся как раз к делу. Этот самый Рмоан толком даже не знал, где пишется Книга. У него аж руки затряслись, когда я ему про этот остров и про храм рассказал. Он тут же карту принес, велел показать. Да только я в картах не разбираюсь, поводил пальцем, нашел Оккетар – вот и весь толк. "Вы что, – говорю, – воевать на этот остров поедете? Там целая эскадра будет нужна. Бухта одна на весь остров, пролив один, узкий, как кишка, и скалы кругом". Он посмеялся: "Какая там эскадра! Как-нибудь без нее попробуем обойтись". И велел через четыре дня прийти. Я все в точности выполнил – появился у него ровно через четыре дня. Получил свиток в золотом футляре, внимательно выслушал колдуна и поспешил на остров докладывать о выполненном поручении… – Ферб откашлялся. – Так вот что я вам скажу, почтенные мастера. Свиток этот подделан. И велено мне передать, чтобы вы, когда его увидите, сложили вместе третью, пятую и седьмые строки и прочли их громко вслух. Вернее, сделать это должен тот, чьей кровью пишется Книга. Это ведь ты, почтенный Тильт?
– Да… И что случится, когда я прочитаю строки?
– А вот этого колдун мне не сказал. Объяснил только, что в строчках записано какое-то заклинание. С его-то помощью вы и сумеете выбраться с острова.
– А что будет с Книгой?
– Рмоан сказал, что это не моего куцего ума дело. Другими словами сказал, не такими обидными, но я его понял. "Ты, – говорит, – позаботься о том, чтобы писец нужные строчки прочел и ничего при том не напутал…"
– Третья, пятая и седьмая, – негромко повторил Тильт. – Сложить и прочитать вслух.
– Ага, – кивнул Ферб. – Все верно, почтенный мастер. А опознать тот свиток можно будет по первой букве: выписана она в виде свернувшегося морского дракона, грызущего корабль…
На том их разговор закончился, вернее – оборвался. Ферб, услышав что-то за дверью, умолк, напрягся, вытянулся. Шепнул:
– Вы уж не подводите меня, почтенные мастера, – и в два шага оказался возле выхода.
– Открывайте! – Он стукнул в дверь кулаком – и она тут же отворилась. Огромный нечесаный траллан, пригнувшись, заглянул в комнату, внимательно ее ос-
мотрел и только после этого посторонился, выпуская Ферба.
На пороге разбойник обернулся:
– Теперь уж не знаю, когда свидимся… – Он покоился на стоящего рядом траллана. – Вы, почтенные мастера, меж собой не ругайтесь. Помиритесь давайте. Прямо сейчас. Ну?… Траллан завозился, недовольно хрипя.
– Пожмите руки друг другу, почтенные мастера, – жестко велел Ферб. – Ну-ко!…
Тильт первым протянул товарищу руку. Далька неохотно принял ее, глядя в сторону.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Ферб. – Вот и славно.
Дверь закрылась.
– Только это ничего не значит, – зло сказал Далька выдернул руку из ладони недавнего друга.
Тем не менее ночью их разговор продолжился. Далька сам пришел в комнату Тильта. Он сел на стул, где была сложена одежда товарища, и ехидно спросил:
– Небось не спится? О побеге небось думаешь? Тильт приподнял голову.
В комнате было темно. Ночник не разгонял тьму, а сгущал ее в неровные кляксы, в очертаниях которых мож-:о было распознать знакомые предметы: это стол, заваленный книгами, это кресло, это отодвинутый от стены шкаф.
А вот и Далька – сидит на стуле с одеждой.
– Я сплю, – соврал Тильт. – Завтра надо работать.
– Каждый день надо работать… Почему ты ничего мне не рассказал?
– О чем?
– Будто не догадываешься.
– Я хотел.
– Нуда, конечно.
– Еще ничего не было известно… Чего рассказывать-то?…
– Тебе просто на меня наплевать.
– Нет!
– Да! Ты зазнался, почтенный мастер. Ты думаешь, что раз тебе доверили перо, значит, ты лучше меня.
– Неправда!
– Ладно, я это переживу… Ты веришь тому, что сказал разбойник?
– Да.
– Веришь в эти россказни про Драна, вылезшего из пылающей бездны, потому что кем-то где-то была написана какая-то книга? – Далька фыркнул. – Тебе самому не смешно слушать такую ерунду?
– Даже если это и ерунда, я все равно хочу выбраться отсюда.
– Ну да, конечно. Ты все о том же – о себе, о своих желаниях… А к моим желаниям ты прислушался? Обо мне ты подумал?
– Ты говорил, что тебе здесь надоело.
– Но я не говорил, что хочу отсюда сбежать! Я просто хочу хоть иногда выбираться на вольный воздух, я хочу изредка видеть новых людей, а не одну твою рожу, хочу… – Далька осекся, махнул рукой. – Здесь хорошо кормят, здесь большой дом, куча разных вещей – и никаких забот. Я не собираюсь это терять!
– Ты можешь здесь остаться.
– Ты разрешаешь мне? О спасибо, почтенный мастер, за высочайшее позволение! А ты не думал, что будет со мной, когда ты сбежишь? Вижу, не думал. Конечно, тебе на других наплевать! А я вот думал. Прикидывал. Помнишь, что это? – Далька ткнул указательным пальцем в свой изуродованный нос. – Помнишь, кого наказали за твою ошибку? Я не собираюсь больше страдать из-за тебя!
– Но с чего бы им наказывать тебя? Ты можешь сказать, что ничего не знал о побеге. Они поверят! Ты займешь мое место!
– Ну да, может, и поверят. Только сперва вывернут меня наизнанку, чтоб узнать, не вру ли я. Как думаешь, я выдержу их пытки?… Даже если после всего они и посадят меня на твое место – то где оно будет, это место? В этих же комнатах? Или там, откуда сбежать будет невозможно? В какой-нибудь клетке, упрятанной глубоко под землей? С хомутом на шее, с цепями на ногах? Ты не думал, что по твоей милости я могу там оказаться? Да и ты тоже – если твой побег не удастся! А он не удастся, я почти уверен! Зачем тогда рисковать? Пиши! Пиши Книгу – и окажешься на свободе!
– Дран тоже обретет свободу, – заметил Тильт.
– Тьфу! Какой, к Драну, Дран? Это чушь! Полная ерунда! Ты поверил рассказу разбойника! Того самого разбойника, что затащил тебя сюда! Может, он опять тебя использует? Да я просто уверен в этом! Откуда ты знаешь, что написано в том свитке? А что, если этот самый чокнутый колдун решил просто нас прикончить? Ты прочитаешь заклинание – и ба-бах! – все рушится к Драну, все горит волшебным пламенем – и мы, и тралланы, и Дранова Книга – все! Весь этот Дранов монастырь! Весь этот Дранов остров! Так вернее и безопасней! Зачем им тебя вытаскивать?
– Нельзя колдовством сжечь целый монастырь, – неуверенно возразил Тильт.
– Ну да, конечно! Много ты о колдовстве знаешь.
– Если б можно было, тогда везде правили бы колдуны и волшебники. Им бы ни пушки, ни мортиры не требовались. И армия была бы ни к чему. Они бы сразу: раз – и нет вражеского войска, два – и развалилась крепость.