Остаток ночи прошел тихо. Люди, набив животы остатками вчерашней еды, чутко дремали, заново проживая в коротких снах недавние события. Кот Скратч неслышно бродил по комнате, выслеживая забившихся в норы мышей. Тролли спали возле очага, одеялом им служил прожженный в нескольких местах и сильно засаленный ковер. В котелке над рдеющими углями густо булькал суп из крольчатины. Потрескивал и чуть слышно шипел убавленный фитиль лампы.
Незадолго до рассвета Гаю приспичило выйти на улицу – видно, объедки были не столь свежие, как это утверждал Лори. Стараясь не шуметь, писец прихватил светильник и на цыпочках двинулся к выходу.
– Ты куда? – не открывая глаз и все так же размеренно дыша, спросил Грифф.
– Да я это… – Гай прижимал локоть к бурлящему животу и морщился от неприятной рези в кишках. – На чуть-чуть… В кустики…
– Далеко не ходи, – предостерег Грифф. – Если что – кричи, мы поспеем. – Он повернулся в кресле, поднял левую руку, вытянул ее вперед, потягиваясь, и Гай увидел, что на ладони воина начертана двеннская буква "Иш".
На той самой ладони, что останавливала мертвяков.
Нет, не буква. Круг, перечеркнутый тремя волнистыми линиями. Смазанный и полустертый, но вполне узнаваемый. Точно такой круг был у предателя, из спины которого торчал нож.
"Это мой опознавательный знак… тебе он не поможет, маленький мастер… постарайся поскорей о нем забыть…"
– Возвращайся быстрей, – сказал Грифф, и, подперев ладонью щеку, снова задремал.
Гай, отчего-то сильно дрожа, открыл дверь и вышел на улицу.
На рассвете стали собираться в дорогу. Грифф пока ничего не объяснял, только подгонял да командовал, что взять, а что оставить. Уложились быстро; дольше всего бегали за Скратчем, который никак не желал лезть в мешок. Лори уж и уговаривал его, и кроличьим мясом подманивал – все бесполезно.
– Ты же рассказывал, что он говорить научился, – тяжело дыша, проговорил Гай. – Вот и втолкуй ему.
– Так ведь он не каждый раз говорит, – отмахнулся Лори. – Только иногда, изредка. Вредный потому что, ты ж его знаешь.
Гай скептически хмыкнул и, развернув мешок, стал медленно надвигаться на кота, оттесняя его в угол…
Совместными усилиями Скратч все же был изловлен, хотя сказать так ничего и не сказал, к разочарованию Гая. К тому моменту за окнами окончательно рассвело, и мрачный Грифф ворчал, что по милости одного-единственного нахального кота они все теперь опаздывают. Куда именно опаздывают, он не уточнял.
В лесу было туманно; с отяжелевших веток сыпалась вода, бессчетные паутины в траве и на деревьях выглядели словно драгоценные украшения, мох под ногами сочился влагой, а в розетках грибов посверкивали крохотные кристально-чистые лужицы. После затхлого дома дышалось легко, воздух был вкусный и слегка пьянил.
– Двинемся на юг, – объявил Грифф, остановившись на берегу небольшой речушки и осматривая свой послушный отряд. – К полудню выйдем на заброшенную дорогу, ведущую от Гарды. Если повезет, то ночевать будем в безопасном месте, у моих друзей. Там завершим одно дельце и подумаем, что делать дальше.
– А что за дельце? – спросил Лори.
– Весьма выгодное, – подмигнул ему Грифф. – Надеюсь, оно обезопасит нас от тралланов. Да и не только от них.
– Думаете, тралланы не уйдут? – осторожно спросил Скабби.
– Уверен, они у нас задержатся.
– А это дело… – Гай почесал шею, укушенную какой-то лесной летучей гадиной. Наклонив голову, искоса глянул на Гриффа, и тут же опустил глаза, чувствуя смущение и робость. – Оно… как-нибудь… связано со знаком?…
– С каким знаком? – ободряюще улыбнулся Грифф.
– С тем, что у тебя на ладони.
– А-а… – протянул Грифф, немного меняясь в лице. – Углядел все же… Да, можно считать, что дело мое связано с этим знаком.
– А что он означает?
– Боюсь, не могу сказать тебе это, маленький мастер.
– Не можешь или не хочешь? – пугаясь собственной наглости, продолжил расспросы Гай.
Грифф дернул плечом:
– Слишком многое придется объяснять.
– Но мы же идем вместе. Мы с тобой. Так почему бы тебе не рассказать нам все, почтенный Грифф?
– Все? Рассказать? Ха! Да если бы ты знал, как трудно было выведать то, что известно мне сейчас. Если б ты знал, сколько времени и сил я потратил, чтобы понять и разобраться… Если бы… – Грифф махнул рукой, мотнул головой; голос его зазвучал вкрадчиво и слащаво: – То, что я знаю, ценнее золота. Я собирал его по крупицам. Повсюду. Очень долго. А ты хочешь отобрать у меня это? Вот так запросто? Нет, почтенный мастер, не получится. Уж извини. Да и ни к чему тебе мое знание… А что до знака, то тут все просто: это печать тех, кто напал на Гарду. Ею отмечены предатели, но я не предатель. Я сам нарисовал ее на ладони, поскольку знал, что она поможет мне выбраться из Гарды.
– Ты про какой знак? – Лори дернул Гая за рукав. – О чем вы вообще?
– Не мешай! – раскрасневшийся писец отмахнулся от приятеля. И снова обратился к Гриффу: – Откуда я могу знать, что ты говоришь правду? Можем ли мы тебе доверять, почтенный Грифф? Нам даже неизвестно, кто ты такой!
– Разве это важно?… Скажем так – я очень ценный человек. Я выполняю поручения. Разные поручения, иногда очень трудные, за которые не берется никто другой. Но сейчас я ни на кого не работаю. Сейчас я просто пытаюсь выжить… Я ответил на твой вопрос, почтенный писец?
Гай пожал плечами:
– Если так, то зачем тебе мы?
– Вы? Мне? – Грифф коротко хохотнул. – Не обижайся, маленький мастер, и ты, Лори, не обижайся, но – какой от вас прок? Я просто решил вам помочь, потому что вы мне понравились. Еще в Диле я обратил на вас внимание. И мне очень пришлось по душе, что вы решили вытащить из темницы троллей. Отчаянно глупый поступок – когда я был мальчишкой, я тоже так себя вел.
– Получается, ты заранее знал, что мы идем за троллями? – удивился Лори. – Но откуда? Я только Ларсу Мотыге и рассказывал о деле.
– Такова моя работа, маленький жулик, – развел руками Грифф. – Знать как можно больше, видеть то, что недоступно остальным… Тем и живу… Ну так что, почтеннейшие, идете вы со мной или же здесь наши дороги разойдутся?
Гай посмотрел на Скабби, потом перевел взгляд на Лори.
Нехороший какой-то получился разговор. Но и промолчать было нельзя. Теперь вроде бы многое прояснилось.
– И все же… – неуверенно произнес Гай. – Все же, почтенный Грифф, объясни, зачем нам идти с тобой? Какая нам выгода? И зачем это тебе?
– Ох и настырный ты, маленький мастер, – широко улыбнулся Грифф. – Не веришь, что по добру душевному я вам помогаю? Скажу тогда иначе: с вами мне интересней, чем одному, веселей и сподручнее. К тому же приятели твои тролли в бою мне хорошее подспорье… Вместе нам надо держаться, потому как трудные времена идут. С Гардой сами видели, что стало. А это лишь начало.
– Неужто большая война будет? – округлив глаза, спросил Лори.
– Не одна война. Много.
– С Мельдой и тралланами? – спросил Скабби.
– Кабы только с ними… Да и не война это по сути… Хуже, чем война. Хотел я кое-что у колдуна Рмоана выведать, да вот не успел…
– Человек Грифф, – подал голос скучающий Хнаварт, – а мы скоро пойдем? Или поспать можно?
– Не надо спать, почтенный тролль. Сейчас и пойдем. Вот только Гай свое последнее слово скажет.
Взгляды всех устремились на писца. Гай смутился от такого внимания, отвел глаза в сторону, пожал плечами:
– Ну, вместе так вместе.
– Вот и славно, – сказал Грифф, безмятежно улыбаясь. – А без меня вы все равно далеко бы не ушли…
В верности его слов приятели убедились в тот же день. Они только выбрались из леса, как от недалекой деревеньки через потоптанный скотиной луг наперерез им устремился отряд всадников. Друзья и глазом моргнуть не успели, как были окружены.
– Кто такие?! – рявкнул пузатый рыжий наездник, наставляя длинное копье на Гриффа. – Откуда взялись?!
– Из леса, почтенный, – спокойным голосом ответил Грифф, не обращая внимания на пляшущую возле лица пику. – А вы разве не видели?
– Из Гарды небось бежите? – чуть понизил голос рыжий.
– Мы разве бежим? Идем себе спокойно. Не трогаем никого, а ведь могли бы…
Всадники кружили вокруг сплотившейся компании, и Гай никак не мог их пересчитать – почему-то ему казалось, что он обязательно должен это сделать. Кони, разгоряченные короткой скачкой, скалились и грызли удила, фыркали громко, встряхивая головами, и выпученными глазами косились на огромных, пахнущих будто дикие звери троллей. С опаской смотрели на косматых великанов и люди. Они хоть и предполагали за собой превосходство, но допускали, что в драке, коли она завяжется, кому-то из них суждено будет пасть от людоедской дубины. Ладно, если это будет товарищ, а ну как удар придется по тебе?…
– Ты поговори мне, поговори, – угрожающе процедил рыжий сквозь редкие зубы. – Что за мальчонки с тобой?
– Разве ж это мальчонки, – хмыкнул Грифф, будто невзначай касаясь двумя пальцами рукояти меча и чуть поворачиваясь телом. – Это мужики настоящие, в бою вы их не видели, а я – видел. А вот вы кто такие, почтенные? Вижу, что люди вы не служивые. И крестьянская работа вас не попортила. Уж не из разбойничков ли будете?
– Тебе-то не все равно? – насупился рыжий. – Ты нам про мальчишек ответь. – Он окинул сердитым взглядом товарищей, и те, напустив на себя грозный вид, сплотили и без того тесное кольцо. Скакунам такое близкое соседство с троллями не понравилось, не понравилось оно и великанам. Хнаварт насупился и заворчал, показывая огромные – в палец – клыки, а Борр ловко ухватил лапищей одно из копий и отломил ему наконечник. Хозяин копья сделал вид, что ничего не заметил.
– А что у вас за интерес до мальчишек? – поинтересовался Грифф.
– Ищем беглеца одного, – не стал скрывать рыжий, догадываясь, видимо, что дело будет проще решить по-хорошему. – Мальчонку-писца… Ты, желторотый, – он устремил копье на Гая, – ты не писец случаем? А? Очень уж похож, как нам описывали.
– Нет тут писцов, – поспешил ответить Грифф, обернувшись на Гая и делая ему знак бровями.
– Точно ли? – прищурился рыжий, пристально вглядываясь в подозрительного отрока. – А может, ты что про Обитель Трех Богов знаешь?
Гай уже было рот раскрыл, собираясь поинтересоваться, что там с Обителью, очень уж ему хотелось узнать о судьбе братьев-монахов, а особенно отца Абака, но Грифф, опять строго шевельнув бровями, поспешно перебил его вопрос:
– Про Обитель я что-то слышал. Вроде тралланы ее разорили. Давненько уж.
– Было дело, было… – покивал рыжий, все еще разглядывая молчащего Гая. Возникла небольшая заминка. Видно было, что всадникам не хочется драться, но и дорогу уступать они пока не собираются.
– Так что? – вздохнув, поинтересовался Грифф. – Мы пойдем, если вы не против?
– Ты-то иди, почтенный, – тотчас сказал рыжий. – А мальца этого все же нам оставь. Очень уж он похож на потребного нам писца. Если это не он – так мы разберемся и отпустим. Мы ж не звери какие, плохого невинному не сделаем.
– А в чем тот писец виноват? Зачем его ищете?
– Да если б мы знали, – рыжий пожал плечами. – Не мы одни его ищем. Его и тралланы разыскивают, а уж к ним в лапы лучше не попадать. Лучше уж к нам.
– Ясненько, почтенный разбойник, – с улыбкой проговорил Грифф. – Значит, без драки ты мальца не отпустишь.
– Не отпущу, почтенный путник, – с такой же улыбкой ответил рыжий. – Очень уж писец этот нам нужен.
– А слову моему, получается, ты не веришь.
– Так ведь на твоем слове печать не стоит.
– Есть печать, есть, только стерлась немного. – Грифф поднял левую руку, показывая ладонь. – Узнаешь ли знак, почтенный?
Рыжий узнал, это хорошо было видно по его лицу. Он понурился, будто сдулся, опустил взгляд; копье его уткнулось в землю.
– Ну, коли так… – разочарованно промямлил он. – Тогда, что ли, проходите…
– Спасибо за дозволение, почтенный, – Грифф опустил руку. – Приятно встретить в такой глуши рассудительных людей. – Он добавил еще что-то на незнакомом Гаю языке. Наверное, это было ругательство, поскольку единственным понятным для писца словом было имя Драна. На предводителя разбойников короткая тирада произвела еще большее впечатление, чем лицезрение нарисованной на ладони печати. Еще ниже склонив голову и поворотив коня, он велел своим людям расступиться, а потом смиренно поинтересовался:
– Не нужно ли вам сопровождение, почтенные?
– Ты разве не видишь, какая у нас охрана? – вопросом на вопрос ответил Грифф и кивнул на троллей. – Нет, сопровождать нас незачем… Разве только… – Он посмотрел на расступающихся лошадей, потом глянул в сторону недалекой деревеньки. – А не найдется ли у вас подходящей повозки? Надоело уже сапоги топтать.
– Найдем! – Конопатое лицо разбойника воссияло. – Сей же миг сделаем!
– Вот как славно, – сказал Грифф и убрал от меча руку.
Дальнейший путь проходил в удобстве. Сивая кобыла Бабочка ходко тащила крепкую телегу мимо полей и перелесков. Ее пугали сидящие позади тролли, и оттого она ни на миг не сбавляла шаг. Гай, Лори и Скабби устроились на соломе, теперь у них было вдоволь времени для разговоров. Скратч, высунув из горловины мешка голову, с отвращением взирал на бегущие мимо окрестности и, кажется, прислушивался к происходящей рядом беседе. А вот Грифф, оседлавший вороного жеребца Чачика, в общении не участвовал. Он скакал впереди и внимательно наблюдал за округой. Лишь один раз, едва отряд разбойников и соломенные крыши бедных домушек скрылись за холмом, наемник заговорил с Гаем.
– Что ж ты сунуться-то хотел со своей Обителью, – с укором выговорил он писцу. – Чуть было не погубил все.
– Да я просто спросить думал, что там случилось, – оправдывался Гай, чувствуя себя виноватым. – Как бы невзначай… Я бы ни за что не признался, что жил там.
– Ну да, – хмыкнул наемник. – Не признался бы он. Такие умельцы есть, что и немого разговорят. Чего уж им ты…
– А они действительно Гая искали? – спросил Скабби.
– Видимо, его, – кивнул Грифф. – Много ли тут шляется малолетних писцов, сбежавших из разоренной Обители? Мне только один известен.
– А зачем им Гай? – поинтересовался Лори.
– Откуда ж мне знать? – Грифф дернул плечом и, пришпорив Чачика, поскакал вперед. У него были дела и поважней пустых разговоров.
– Я не сбегал из Обители! – крикнул вслед наемнику слегка обиженный Гай. – Когда я уходил, там все было спокойно! – Он повернулся к товарищам и повторил: – Я не сбегал. Чем угодно поклясться могу.
– Мы верим, – сказал Скабби, жуя соломинку.
– Верим, – подтвердил Лори.
Таким вот образом у них разговор и завязался. Гай вспоминал свою жизнь в Обители, рассказывал о непростой учебе, о монашеских порядках и строгости. Скабби и Лори, не шибко разбиравшиеся в монастырском житье, слушали с любопытством. И даже тролли, притихнув, завороженно внимали рассказу писца; особенный трепет у них вызывало упоминание разных писарских премудростей.
Местность была пустынная, скучная; земля каменистая и чахлая. Редкие деревеньки кончались сразу, стоило в них въехать, приличных людей навстречу не попадалось, а неприличные спешили убраться с дороги, завидя вооруженного всадника. Дважды из-за укрытий наперерез путникам устремлялись разбойничьего вида шайки, но Грифф быстро находил с ними общий язык, и путешествие продолжалось.
Продолжались и разговоры…
ТИЛЬТ. ШУМ ЗА СТЕНОЙ
Сомнения одолели Тильта. А ну как все его старания тщетны? Может, вовсе нет никакой книжной магии? Все придумали служители Драна, окончательно помешавшиеся от своих страданий. Сами умом тронулись, да еще и писца с ума свели.
"Нет же! – уговаривал себя Тильт. – А иначе почему колдуны так встревожились и зачем разбойник Ферб предал своих хозяев?"
Есть, есть в Книге Драна магия. В словах ее, и в чернилах, и в бумаге. И еще Дран знает в чем. Да только непонятно, подвластна ли сила эта обычному человеку. Может, без божественного покровительства ни одно самое точное, самое правильное слово силы не имеет?…
Тильт на время оставил свои описательные опыты. Днем делал обычную работу, а как заканчивал норму, сразу ужинал и валился в постель – отсыпаться за прежние бессонные ночи. Есть он старался побольше, по утрам вновь начал заниматься физическими упражнениями – приседал, прыгал, отжимался, бегал на месте.
Вроде бы и кошмары, с которыми он почти свыкся, стали беспокоить его реже.
Только вот совесть заговорила, чувство вины глодать начало.
Перед погибшими волшебниками, перед казненным Фербом, даже перед безвестно сгинувшим Далькой. Да что говорить – высокочтимого Заталэйна, прозванного Тенью, и того было жалко.
А сколько незнакомых людей пострадало из-за этой Книги! Но это мелочи по сравнению с тем, что случится, когда из огненной бездны поднимется Лукавый Дран и его демоны.
"Почему же ты ничего не делаешь?! – мучил себя Тильт. – Почему не пытаешься что-то пробовать?" – "Устал", – отвечал он себе.
Но это была только часть правды.
Он боялся.
Боялся окончательно разочароваться в себе, в своем мастерстве. Боялся понять собственное ничтожество, бессилие. Тогда уже не останется никакой надежды. И больше не будет ему оправдания – он, он один во всем виноват! Когда писал проклятую Книгу, думал, будто с ее помощью обретет такое могущество, что все сумеет исправить: людям поможет, врагам отомстит, а Драна вернет туда, куда его другие боги скинули.
Боялся Тильт – и потому не писал ничего кроме того, что был обязан писать.
Но все же теплилась еще надежда.
А куда без нее? Без надежды жить нельзя. Без нее – прямиком в могилу. Вот она, рядом, могила Ферба. Напоминание и предостережение.
Все чаще вспоминал Тильт разбойника. Иной раз разговаривал с ним – с мертвецом, замурованным в стене. А какая разница – с бессловесным ли тралланом общаться или с покойником? Ответа ни от одного, ни от другого не дождешься.
Однажды Тильт увидел разбойника во сне. И было видение настолько яркое, а Ферб казался таким живым, что проснувшийся писец захотел оставить свои впечатления на бумаге. Он вытащил несколько листов из-под тюфяка, сел за стол, зажег свечи и просидел за письмом всю оставшуюся ночь. Нужные слова сами ложились на бумагу, голова была ясная, как никогда. Разное вспоминалось Тильту: и кургузые шершавые пальцы разбойника, и чудная ухмылка его, и слегка шутовская манера говорить. Не так уж долго они были знакомы, не так уж много виделись. Сложные отношения связывали их и непростая история – но сейчас Тильт словно о родном человеке писал. И такой узнаваемый Ферб получался, такой живой и настоящий, что писец лишь головой качал, себе удивляясь. А когда рассказ кончился мучительной смертью разбойника, Тильт заплакал. Долго смотрел он на неровную каменную кладку, вытирая слезы и шмыгая носом, а потом его будто прорвало. Через бумагу обратился он к мертвому Фербу, рассказал о его могиле, повинился, посочувствовал. Желание свое написал – изменить бы все плохое, что Книга натворила, вернуть бы погибших и его – Ферба – оживить. Да только подобное, наверное, лишь богам доступно. Да и то – не всем.
"Вот и хорошо, вот и славно", – послышалось ему, когда он поставил последнюю точку.
И в то же миг за каменной кладкой что-то зашуршало.