Но то же самое нередко говорили о Вульфгаре, сыне Беарнегара.
Дзирт шагнул вперед, но его с радостным криком "Вульфгар!" обогнал Реджис.
При виде бурной радости хафлинга под белокурой бородой гиганта появилась слабая улыбка.
- Мы думали, что ты мертв, - выпалил Реджис.
- Я и был мертв, - ответил Вульфгар. - Возможно, я и сейчас все еще мертв, но я уже на пути к жизни.
Он выпрямился, но не встал навстречу подошедшим Дзирту и Реджису, а только бросил у костра две шкуры и жестом пригласил друзей присесть. Реджис вопросительно посмотрел на Дзирта, но дроу, более знакомый с обычаями варваров, повиновался движению руки Вульфгара и опустился на шкуру.
- Я одержал победу над тремя временами года, - заговорил Вульфгар. - Но сейчас мне бросает вызов четвертый сезон, самый трудный и жестокий.
Реджис все время порывался задать интересующие его вопросы, но Дзирт поднял руку, призывая его молчать и следовать его примеру, ожидая продолжения рассказа Вульфгара.
- Кэлси осталась в Аукни со своей матерью, - начал Вульфгар свою историю. - Как и должно было быть.
- И с ее отцом, этим неразумным лордом? - спросил Дзирт.
- Похоже, его разум стремительно развивается рядом с этой прекрасной женщиной, - ответил Вульфгар.
- Тебе, должно быть, было больно с ней расставаться, - заметил Реджис, и Вульфгар едва заметно кивнул.
- Когда я вышел из Аукни к главной дороге, проходящей с севера на юг, я еще не знал, куда поверну. Боюсь, я подвел Бренора, а это серьезный проступок.
- Он справился, - заверил его Дзирт. - Он очень скучает по тебе, но в его королевстве воцарился мир.
- Мир с толпами орков у северного входа? - спросил Вульфгар, и Дзирт тоже кивнул. - Этот мир не продержится долго, и Бренору снова придется воевать, - предсказал Вульфгар.
- Вполне возможно, - ответил дроу. - Но он проявил терпение и настойчивость, и любые военные действия со стороны орков получат отпор Мифрил Халла и многочисленных союзников. Если бы Бренор продолжал войну против Обальда, ему бы пришлось сражаться в одиночестве, но теперь, если дело дойдет до обмена ударами…
- Пусть хранят его боги, и всех вас тоже, - сказал Вульфгар. - Но что привело вас сюда?
- Мы были в Мирабаре в качестве послов Бренора, - объяснил дроу.
- А раз уж оказались по соседству… - сострил Реджис, поскольку все знали, как далеко от Мирабара до Долины Ледяного Ветра.
- Всех интересует, как ты живешь, - признался Дзирт.
- Всех?
- Нас с Реджисом, Бренора и Кэтти-бри. - Дзирт помедлил, наблюдая за реакцией Вульфгара, но, к его облегчению, на лице друга не было и намека на боль. - С ней все в порядке, - добавил он, и Вульфгар улыбнулся.
- Я в этом ничуть не сомневался.
- Скоро твой отец выберется навестить тебя, - уверенно заявил Реджис. - Передать ему, чтобы он отыскал эту пещеру?
Вульфгар улыбнулся в ответ.
- Передай, чтобы он искал знамя Лося, - ответил он.
- Они считают тебя мертвым, - напомнил хафлинг.
- Я и был мертвым. Но Темпос был добр ко мне и позволил возродиться в этом месте, в его доме.
Он помолчал, и хрустально-голубые глаза, так похожие на ясное осеннее небо Долины Ледяного Ветра, ярко вспыхнули. Реджис опять сделал попытку что-то спросить, но Дзирт его удержал.
- После своего возвращения я допустил немало ошибок, - грустно сказал варвар, спустя несколько мгновений. - Долина Ледяного Ветра ничего не прощает и редко дает второй шанс, чтобы их исправить. Я забыл, кто я, забыл свой народ и, что еще хуже, забыл свой дом.
Он умолк и долго-долго смотрел на пламя костра.
- Долина Ледяного Ветра бросила мне вызов, - негромко продолжил Вульфгар, как будто говоря с самим собой, а не с друзьями. - Темпос напомнил мне, кто я и что ценой неудачи могла быть - и будет - моя жизнь.
- Но до сих пор я одерживал победу, - произнес он и поднял голову. - Я пережил голодных медведей и охотников весной, бездонные болота летом и осенних хищников, стремившихся набить свои животы до наступления холодов. Я сделал эту пещеру своим домом и украсил ее кровью гоблинов и великанов, живших здесь до меня.
- Это мы видели, - вставил Реджис, но его улыбка осталась без ответа.
- Я одержу победу над зимой, и тогда мое испытание закончится, и я вернусь в клан Лося. Теперь я все помню. Я опять стал сыном Леденящей Долины, сыном Беарнегара.
- Они примут тебя, - заявил Дзирт.
Вульфгар опять надолго замолчал, затем задумчиво кивнул:
- Мой народ простит меня.
- И ты снова станешь вождем? - спросил Реджис.
Вульфгар покачал головой:
- Я возьму себе жену, и у нас будет много детей. Я буду охотиться на карибу, и истреблять гоблинов. Я буду жить так, как жил мой отец и отец моего отца, как будут жить мои дети и дети их детей. Знаешь, Дзирт, в такой жизни и заключается мир, утешение, радость и бесконечность.
- В твоем племени много красивых женщин, - произнес Дзирт, - Кто откажется стать женой Вульфгара, сына Беарнегара?
После такого неожиданного поворота Реджис изумленно посмотрел на дроу, но, переведя взгляд на Вульфгара, понял, что эта фраза была для варвара вполне уместной.
- Мне надо было жениться еще тогда, год назад, - ответил Вульфгар. - Там есть одна… - Он смущенно рассмеялся. - Но я был недостоин.
- Возможно, она еще свободна, - предположил Дзирт, и Вульфгар снова улыбнулся и кивнул.
- Но они же считают тебя мертвым! - выпалил Реджис, вызвав хмурый взгляд Дзирта.
- Я и был мертвым, - согласился Вульфгар. - После того как я ушел, я еще не возвращался по-настоящему. Берктгар знал об этом. Они все знали. Долина Ледяного Ветра такого не прощает.
- Ты должен отвоевать свое право вернуться к этой жизни, - сказал Дзирт.
- Я опять стал сыном Беарнегара.
- Из клана Лося - после этой зимы, - добавил Дзирт и понимающе улыбнулся.
- ты не забудешь своих друзей? - спросил Реджис, нарушив молчаливый разговор, завязавшийся между дроу и варваром. - Ну как?! - настойчиво воскликнул он. - Найдется ли место в жизни сына Беарнегара для тех, кто его знал и любил? Ты забудешь своих друзей?
Горячность хафлинга растопила ледяную невозмутимость Вульфгара, и он широко улыбнулся.
- Как я могу? - спросил он. - Как может кто-то забыть Дзирта До'Урдена и короля дворфов из Мифрил Халла, который столько лет был мне отцом? Как я могу забыть женщину, научившую меня любви и относившуюся ко мне с такой сердечностью и честностью?
Дзирт слегка поморщился при напоминании об отношениях между Вульфгаром и Кэтти-бри, но в глазах варвара не было ни злости, ни сожаления. Лишь легкая ностальгия и мир - мир, которого Дзирт не видел в его взгляде уже много-много лет.
- И кто может забыть Реджиса из Одинокого Леса? - продолжал Вульфгар.
Хафлинг энергично кивнул.
- Я бы хотел, чтобы ты вернулся домой, - прошептал он.
- Я уже дома, - возразил Вульфгар.
Реджис тряхнул головой, желая возразить, но комок в горле не дал ему вымолвить ни слова.
- Придет время, и ты вступишь в борьбу за место вождя в своем племени, - сказал Дзирт. - Это закон Долины Ледяного Ветра.
- Я уже стар для этого, - ответил Вульфгар. - В клане много молодых и сильных мужчин.
- Сильнее, чем сын Беарнегара? - усомнился Дзирт. - Мне кажется, таких нет.
Вульфгар, признавая его правоту, молча кивнул.
- Однажды ты бросишь вызов вождю и снова встанешь во главе клана Лося, - предсказал Дзирт. - Берктгар будет верно служить тебе, как ты будешь верен ему до того дня, когда освоишься среди своего народа в этой долине. Он это знает.
Вульфгар пожал плечами.
- Мне еще предстоит побороть зиму, - сказал он. - Но я вернусь к ним весной, при первой встрече света и тьмы. И они примут меня, как пытались принять, когда я пришел. Что будет потом, я не знаю, но вы можете быть уверены: вы желанные гости для моего народа и мы всегда рады вашему приходу.
- Они сердечно встретили нас даже в твое отсутствие, - заверил его Дзирт.
Вульфгар опять уставился на пламя костра, погрузившись в свои мысли. Потом поднялся, прошел вглубь пещеры и вернулся с увесистым куском мяса.
- Этой ночью я разделю с вами пищу, - сказал он. - И буду вас слушать. Долина Ледяного Ветра не станет на меня злиться, если я выслушаю рассказ о том, что оставил позади.
- Пища взамен рассказа, - подвел итог Реджис
- Мы уйдем с первым проблеском рассвета, - сказал Дзирт, вызвав недоуменное выражение на лице Реджиса и благодарный кивок Вульфгара.
- Тогда расскажите мне о Мифрил Халле, - попросил Вульфгар. - О Бреноре и Кэтти-бри. И об Обальде - надеюсь, он уже мертв.
- Ничуть, - возразил Реджис.
Вульфгар рассмеялся, насадил мясо на вертел и стал его поджаривать.
Им потребовалось несколько часов, чтобы наверстать упущенное. Дзирт вел повествование об основных событиях, а Реджис расцвечивал его рассказ мелкими деталями. Они поведали Вульфгару о том, что Бренор подписывал договор в ущелье Гарумна почти против воли, заботясь только о спокойствии в своих землях и о только что родившемся королевстве Обальда Вульфгар, не скрывая недовольства, лишь качал головой. Потом они рассказали о новом увлечении Кэтти-бри, о ее наставнице леди Аластриэль и об успехах Кэтти-бри в искусстве магии. Как ни странно, но варвар, казалось, очень обрадовался такому повороту событий, хотя и не удержался от замечания.
- Ей следовало бы нянчить твоих детей, - проворчал он.
После их настойчивых просьб Вульфгар все же рассказал о своих приключениях - о путешествии в Аукни вместе с Кэлси и о его решении оставить девочку на попечении матери, о его настойчивости и о чувстве облегчения, когда недалекий лорд в конце концов согласился ее принять.
- Ей там будет лучше, - сказал он. - В ней нет крови Долины Ледяного Ветра, и она бы плохо здесь приживалась.
Реджис и Дзирт, сознавая, какую сердечную боль испытывает их друг, обменялись понимающими взглядами.
Реджис рассказал о войне Дюдермонта в Лускане, о падении Главной Башни и о разрухе в Городе Парусов.
- Я боюсь, что он действовал слишком порывисто и прямолинейно, - заметил Дзирт.
- Но он пользуется огромной популярностью, - возразил Реджис.
Затем они немного поспорили о том, правильно ли поступил их друг. Дискуссия длилась недолго, потому что оба быстро поняли, насколько Вульфгар равнодушен к судьбе Лускана. Он сидел с отрешенным выражением лица, поглаживая густую и гладкую шерсть Гвенвивар, которая свернулась клубком у его ног.
И Дзирт снова обратился к событиям прошлых лет, к их битве против великанов и восхождению на Пирамиду Келвина. Друзья вспомнили о своих приключениях, о нелегких дорогах по суше и по морю, о бесчисленных битвах и бесчисленных радостных моментах. Они все еще продолжали беседовать, когда костер почти догорел, а Реджис уснул прямо на брошенной на каменный пол шкуре.
Когда он проснулся, Дзирт и Вульфгар уже завтракали.
- Ешь скорее, - сказал ему Дзирт. - Буря немного утихла, и нам пора в путь.
Реджис молча повиновался, и спустя некоторое время все трое стали прощаться у выхода из временного убежища Вульфгара.
Дзирт и Вульфгар, глядя друг другу в глаза, крепко пожали руки, а потом обнялись, подтвердив нерушимую связь и взаимное уважение. Разорвав объятие, Дзирт отвернулся к новому яркому дню, а Вульфгар хлопнул по спине пробегавшую мимо Гвенвивар.
- Вот, возьми, - произнес Реджис и протянул другу костяную статуэтку, над которой он трудился в последнее время.
Вульфгар осторожно принял вещицу, поднес к глазам и благодарно улыбнулся, узнав фигурки друзей Мифрил Халла: самого себя и Дзирта, Кэтти-бри и Бренора, Реджиса и Гвенвивар. Все они стояли рядом, плечом к плечу. Вульфгар удивился копии Клыка Защитника в своей уменьшенной во много раз руке, и боевому топору Бренора, и луку Кэтти-бри, который висел на плече Дзирта.
- Я буду хранить ее у сердца и в самом сердце до конца своих дней, - пообещал варвар.
Реджис смущенно пожал плечами:
- Если ты даже потеряешь эту вещицу, ты все равно сохранишь ее в душе и никогда с ней не расстанешься.
- Никогда, - согласился Вульфгар и, обняв хафлинга, приподнял его над землей.
- Ты отыщешь свой путь к Долине Ледяного Ветра, - прошептал он на ухо Реджису. - А я еще удивлю тебя на берегу Мер Дуалдона. Может быть, даже выберу момент и стану насаживать для тебя наживку на крючок.
В то утро солнце, хоть и затянутое пеленой, Дзирту и Реджису показалось чересчур ярким: отражаясь от свежевыпавшего снега, оно вызывало на их глазах слезы.
Часть 4
Принципы и прагматизм
Этих двух людей я очень люблю и искренне уважаю, но не перестаю удивляться тому, насколько различны пути Вульфгара и Дюдермонта. В самом деле, оба они - настоящие борцы, но выбрали себе абсолютно разных противников.
Мне кажется, что Дюдермонт выбрал свой путь вследствие крайнего разочарования. Больше двух десятилетий он курсировал вдоль Побережья Мечей, преследуя пиратов, и даже история эльфов не знает больших успехов на этом опасном поприще, чем успехи капитана Дюдермонта. "Морская фея", заходя в порт любого из крупных городов, особенно самого значительного - Глубоководья, удостаивалась наивысших почестей. Самые высокопоставленные лорды приглашали капитана Дюдермонта пообедать с ними, и, если бы он только захотел, он мог бы в любой момент и сам получить этот титул от благодарных аристократов за свою неустанную и эффективную деятельность.
И после всего этого, узнав о том, что Главная Башня оказывает пиратам поддержку и магией, и деньгами, капитан Дюдермонт осознал тщетность своей долголетней работы. Истребить пиратов оказалось невозможно. По крайней мере, у них постоянно появлялись все новые и новые последователи.
Таким образом, Дюдермонт столкнулся с неразрешимой задачей и должен был сделать выбор. И он не медлил и не колебался, а сел на свой корабль и направил его на борьбу с источником всех бед, на борьбу с главным противником.
Он оказался в жестоком и запутанном мире и начал борьбу за контроль над теми областями, которые, как ему казалось, никто не контролирует. С его отвагой и при наличии союзников он может добиться успеха, потому что лича Главной Башни - Арклема Грита - уже нет, а жители Лускана поддерживают Дюдермонта в его благородном деле.
А у Вульфгара совершенно другая дорога. Если Дюдермонт в поисках могущественных союзников и в преддверии громких побед обратился к окружающим, то Вульфгар замкнулся в себе и в своих мыслях вернулся к тому времени и к тому месту, где чувствовал себя уверенно. Выбранные им время и место сами по себе таили огромную опасность, но перед ним стояла ясная и/ель, а для победы не надо было истреблять полчища орков или прибегать к политическим интригам. В мире Вульфгара, в Долине Ледяного Ветра, нет места компромиссам. Или совершенство помыслов, тела и духа, или смерть. И даже при совершенном теле, даже при отсутствии ошибок, Долина Ледяного Ветра может одолеть любого человека. Я жил там, и мне известно, что означает смирение местных обитателей.
И все же я ничуть не сомневаюсь, что Вульфгар покорит зиму Долины Ледяного Ветра. Я не сомневаюсь, что по возвращении в клан его будут ожидать друзья и семья. Я не сомневаюсь, что в один из дней Вульфгар снова займет место вождя племени, а если в Долину вторгнется грозный противник, он первым бросится в бой, а идущие за ним соплеменники будут прославлять сына Беарнегара.
Легенда его жизни еще не слишком ясна, но она еще не дописана.
Итак, один из моих друзей сражается против лица и армии пиратов и магов, а второй борется со своими собственными демонами и черпает решимость в единоличной борьбе за существование. Именно в этом, как мне кажется, и заключается самое разительное отличие выбранных ими путей. Дюдермонт полностью соответствует своему времени и месту и с этого крепкого фундамента шагает к еще более грандиозным свершениям. Кроме того, он уверен в самом себе. Он знает, где искать утешения и радости, он знает своих: врагов, как внешних, так и внутренних. Он знает пределы своих возможностей и поэтому ищет союзников, которые помогли бы их преодолеть. По своему духу он тот, кем стремится стать Вульфгар, потому что, только познав и приняв самого себя, человек способен воздействовать на окружающий мир.
Я заглянул в глаза Вульфгара, в глаза сына Беарнегара, в глаза сына Долины Ледяного Ветра.
И я больше не боюсь за него - ни за его тело, ни за его душу.
И как ни странно, несмотря на то что Вульфгар стремится достичь душевного состояния Дюдермонта, судьба капитана внушает мне опасения. Он движется уверенно и отважно, но в Мензоберранзане есть пословица: "Noet z'hin lit'avinsin".
"Обреченный шагает шире всех".
- Дзирт До'Урден
Глава 26
Долгая зимняя ночь Лускана
Человек шел по маленькой улочке, беспокойно поглядывая то вправо, то влево. Он знал, что осторожность не помешает, потому что вскоре надеялся получить груз, который в эту жестокую зиму в Лускане ценился дороже многих сокровищ.
Он подошел к определенному участку ничем не примечательной стены и постучал условным кодом: три коротких удара, пауза, потом два коротких и один сильный.
Доски стены разошлись, открыв тщательно замаскированное окошко.
- Ну? - раздался изнутри ворчливый мужской голос. - Чего тебе?
- Семь, - ответил мужчина и протянул листок, отмеченный знаком Корабля Ретнора, добавив к нему семь маленьких клочков бумаги вроде тех, что используются за игорными столами в порту, заменяя золотые или серебряные монеты. На каждом клочке тоже имелся символ Корабля Ретнора.
- Семь, говоришь? - проворчал старик. - Но я тебя знаю, Фееркул Одуун, и знаю, что у тебя нет ни жены, ни детей, ни братьев, только одна сестра. А это значит, что вас двое, если я еще способен считать.
- Семь пайков, - настаивал Фееркул.
- А пять из них ты купил, украл или вытащил из кармана лича?
- Если бы и купил, что в этом такого? - огрызнулся Фееркул. - Я ничего не краду у своих собратьев по Кораблю Ретнора и не убиваю ради этих марок!
- Так ты признаешься, что купил их?
Фееркул покачал головой.
- Кенсидан не потерпит здесь никакого черного рынка. Это я говорю тебе ради твоего же собственного блага.
- Я предложил принести пять пайков для других, - объяснил Фееркул. - Два - для меня и моей сестры, а пять - для семьи Дарвуса, где не осталось ни одного мужчины, ни достаточно взрослых детей, чтобы доверить им доставку.
- А! И что же ты попросил у миссис Дарвус за свои услуги? - спросил старик.
Фееркул похотливо усмехнулся.
- Ну, если я тебя знаю - а я знаю тебя прекрасно, - ты этим не ограничился, - проворчал старик. - Конечно, часть платы ты получишь натурой, но и в карман тоже что-нибудь да перепадет. Сколько?
- Разве Кенсидан и это уже запретил?
- Нет.
- Тогда…
- Сколько? - не отступал старик. - Я знаю вдову Дарвуса и спрошу у нее, так что лучше не обманывай.