Серега без сознания, дурной знак. Дыхание вроде в норме, но пульс за сотню. Зрачки расширены. Думать времени нет – тримепедрин (вроде у натовцев так промедол называется?) в плечо. Валиум, чуть-чуть атропина. Капалку в таких условиях не поставишь, надо домой! А там уже разбираться – вызывать "скорую" (то-то ребята обалдеют, увидев!), звонить Алаверу, чтобы отвезли в лучшую ведомственную клинику – гражданским врачам такое показывать нельзя, возникнут вопросы…
Перевязка. Только бы стерильных пакетов хватило!
Безусловно, это ожог. Или нечто близкое. Не термический, не кислотный, не лучевой и не криогенный, как при поражении жидким азотом. Характерный запах от поврежденных тканей не исходит, обугливания нет. Однако глубина поражения с наружной стороны бедра – сантиметра два и площадь порядочная. Задет коленный сустав, до кости. На икре чуть получше – три участка, размером с пятак… Частично сожжен ботинок, защитила толстая кожа.
Господи, каков поражающий фактор? Клиническая картина не описана в литературе! Плоть будто ножом срезали и аккуратно прижгли сосуды, избавив от кровотечения!
– Ну? – напомнил о своем существовании Иван.
– Хреново! Очень! Травматический шок, еще два часа и кранты! Перевязал как сумел, накачал обезболивающими. Боюсь, как бы не случилось отравления, вдруг химия?
– Принято. Сейчас поедем. Я пока прощальный подарочек оставлю…
– Кому?
– Надеюсь, сработает, – Ваня извлек из набедренного кармана черный предмет похожий на небольшой сотовый телефон. Отжал клавишу активации. – Раскрою маленький секрет: иногда Двери можно дестабилизировать. Ненадолго, потом они снова начнут действовать как обычно – "червоточины" неуничтожимы, однако вызвать краткий слепой период мы сумеем. Мощности заряда должно хватить.
– Ранец? Ты заранее знал?…
– Откуда? Так, на всякий случай. Привык таскать с собой полезные вещи, подумал, а вдруг?… Термобарический заряд, вдобавок если около Двери сейчас кто-то шастает, мало не покажется.
– Вакуумная бомба?
– Это вы, гражданские, так выражаетесь. Да. Система распылит аэрозоль пропилнитрата с магниевым порошком и еще какой-то гадостью, потом детонация взвеси – компактная бомба, модификация для диверсионных подразделений… Махмуд, поджигай!
"Зодиак" успел набрать скорость. Далеко-далеко, за висевшей над водой полоской тумана моргнуло оранжево-розовым, над прибрежной равниной разошлось полупрозрачное белесое кольцо воздушной ударной волны. Через несколько секунд низко и тяжело грохнуло – запаздывание звука.
– Даже если мы кого и убили, жалеть не стану, – сказал Иван. – Каюсь, мне следовало быть менее самонадеянным. Самую чуточку. Выбрались живыми, и это самое важное.
– За себя говори, – угрюмо ответил Славик. – Серега теперь инвалид на всю жизнь.
– А ты не говори за него. Как можно быстрее эвакуируем в Европу, лучшие доктора, самые дорогие клиники. Жоффр заплатит. Своих мы не бросаем.
– Только на это и надежда…
* * *
Безумный день заканчивался. В квартире остались лишь Славик с Иваном – Алена уехала поддержать впавшую в состояние близкое к отчаянию подругу, дежурившую в отделении военно-полевой хирургии ВМА (Серегу отправили в лучшее профильное учреждение города), очень злой Алавер, на плечи которого обрушились новые проблемы, отправился обратно на Литейный, в Контору – докладывать и объясняться с руководством.
В небольшом аэропорту Бовэ-Тилль к северу от Парижа готовился к вылету в Россию принадлежащий частной клинике самолет "Хоккер-125" с полным комплектом реанимационного оборудования – предоплата за услуги была внесена полностью. Деньги перевела некая Марина д’Эльбеф – дама известная в среде европейского бомонда как коллекционер уникальных древностей, неплохой специалист по литературе Высокого Средневековья и просто эксцентричная миллионерша, близкая к политическим и военным кругам.
…Лодку до завтра бросили в заводи – забирай, что душе угодно, от "марсохода", до винтовок. Носилки соорудили из подручных материалов: весла, чехол от мотора, наспех срубленные толстые ветки. Иван подбадривал: Дверь рядом, это тебе не десять километров по пересеченной с раненым на плече и без медикаментов! Славик постарался вспомнить обязательные профессиональные навыки и обрел видимость спокойствия, но сердце все равно уходило глубоко под грудину – давление у пострадавшего падало, в чувство не приходил, а если вспомнить рану…
Дотащили. Вернули в объективную реальность. Иван, бросив короткое "Занимайся делом!" загнал напуганных женщин на кухню и совершил маленькое чудо: после его объяснений не было ни истерик, ни суматохи, лишь точное выполнение инструкций, первая из которых гласила – "не можете помочь, так не мешайте!". Как у него получается?
Вторая половина дня, в городе сплошные пробки, "скорую" ждать долго. Поэтому в разработку берется классическая схема – капалки в обе руки, гормоны, строжайший надзор за состоянием. Славик оставил практику давно, но самого важного не позабыл: твоя задача додержать пациента до приезда спецов.
Первый звонок – гражданину майору. Удалось рассказать о случившемся максимально сжато и доходчиво, с применением доступных каждому русскому человеку идиом, частенько объясняющих значительно больше, чем научные формулировки. Алавер сказал: "Сейчас буду" и швырнул трубку.
Первой приехала обычная городская "скорая" – 03, в составе флегматичной пожилой врачихи и тридцатилетней стервы-фельдшерицы, два прямо противоположных типажа, как они уживаются в одной бригаде? Стерва поначалу начала бросать презрительные фразы – самолечение значит? Научились капельницу ставить, так выходит и "скорая" вам не особо нужна?…
– Ната, помолчи, – со сталью в голосе сказала докторша, едва Славик размотал повязку на бедре Сереги. – Мальчик все правильно сделал… Как вас зовут? Вячеслав? Что произошло? Вы можете внятно объяснить, откуда взялось вот это? Вы крокодила в ванной содержите?
И сняла с искромсанного ножом камуфляжа Сереги свежую тину с резким запахом болота.
Положение спас звонок в дверь – объявились Алавер и трое насупленных дядек, но не в сине-голубой униформе питерской "скорой помощи", а в старомодных белых халатах. Майор сразу увлек докторшу в гостиную, показал ксиву, принялся инструктировать. Бабуля, по обширному опыту знавшая, что всякое случается, кивнула, пообещала доложить ответственному врачу по городу, приказала своей несимпатичной помощнице собираться и с тем бригада убыла.
– Рассказывайте, – властно распорядился старший из трех медиков, доставленных Алавером. Строгий тип с густыми бровями, неуловимо похожий на Леонида Ильича Брежнева. – Ничего не скрывая.
– Ожог неизвестного генеза…
– Забудьте умные слова. "Генез" меня не интересует. Как выглядело в момент поражения?
– Да никак! Ткани просто начали растворяться! Будто лазером выжгли!
– Никакой это не лазер, – проворчал густобровый. – Срежьте всю одежду. Полностью. Антон – кардиограф! Дмитрий Сергеевич, допамин в раствор, давление мне не нравится – шестьдесят на сорок. Дальше?
– Дальше? – растерялся Славик, не зная, как объяснить. – Закричал, свалился, сознание по-моему потерял сразу…
– Вы не знаете точно – когда?
– Невозможно было считать посекундно, – вежливо сказал Иван. – Чрезвычайная ситуация.
– Чрезвычайная… – эхом повторил суровый доктор. Оценил внешний вид Ивана: грязнющий бундесовский камуфляж, так и не снятые ботинки в траве и глине, серые разводы на лице прорежены светлыми полосками – пот стекал. – Понятненько. Позвольте взглянуть, что у вас на шее? Ожог? Причина аналогичная, разумеется?
– Вы правы, док.
– Ничего страшного, заживет. Пузырь не прокалывайте.
– Знаю…
– По вашим личным ощущениям, высокие или низкие температуры?
– Низкие. Но такого не бывает. Поражение на расстоянии? Это могло быть чем угодно, док.
– Вот именно, вот именно… Я вас больше не задерживаю, молодой человек. Натопчете только по паркету, обувь вся изгажена. Позовем, когда носилки вниз понесем – вы человек физически подготовленный, сразу видно. Пригодитесь для полезного дела. Остальные тоже могут выйти на перекур.
– Влипли? – напрямую спросил Алавер, оттеснив Славика в дальний конец прихожей. – Плохо дело?
– Хуже некуда. Я бы на вашем месте связался с бароном Фальц-Фейном и посоветовал над репинской Дверью построить саркофаг вроде Чернобыльского.
– Свяжемся, не беспокойся. Заметь, громких инцидентов вплоть до прошлого года там не было – а Дверь известна с XVIII века. Следовательно, прорывы случаются редко?
– Юрий, там был не прорыв. Диффузное соединение реальностей, если я правильно использую термины почерпнутые от мсье Жоффра! Занявшее большую площадь, несколько квадратных километров. Ваня ходил на ту сторону, видел необычное, позже расскажет…
– Хорошенькие новости, берет за душу. По твоей оценке Сергей серьезно пострадал?
– Да. Если… Ну вы понимаете… Ведь я окажусь виноват!
– Этим мужикам, – Алавер кивнул на закрытую дверь спальной, – Я бы доверил жизнь Иисуса Христа, случись Ему во время Второго Пришествия случайно попасть под маршрутку с укуренным таджиком за рулем. Не дергайся, сделают что смогут…
– Перебью, извините, – подошел Иван, сжимавший в ладони ай-фон, – Господин Алавер, есть возможность переправить Серегу в Бовэ, центр трансплантологии – там принцы арабские шейхи лечатся…
– И что?
– Самолет будет в Питере через шесть часов. Документы нужны.
– Хрен с вами, сделаем. Уверен, что хорошая клиника? Шейхам за их миллиарды и уринотерапию впарить могут!
– Уверен. Меня там за четыре месяца поставили на ноги после перелома таза, крестца и оскольчатого перелома бедра. Других таких больниц нет. Нигде. Билла Гейтса, случись с ним какая неприятность, в Бовэ не возьмут – не заработал. Я не про деньги.
– А про что? Ладно, молчу-молчу. Мафия бессмертна, всё лучшее только для своих, верно?… Подведешь – уничтожу, понял?
– Не подведем, господин Алавер. Существуют кодекс поведения и обязательства перед коллегами.
– Давай нужные сведения и я поеду в Большой Дом, за одну минуту в России такие вопросы не решаются. Славик, очень прошу – держись как можешь.
– Да я и держусь…
Майор – по лицу было видно, недовольный и озабоченный, – не попрощавшись ушел. Славик заглянул в спальную.
– Повезем, – утвердительно сказал старший, сдвинув роскошные брови. Забросил на шею стетоскоп. – Сердечко держит, дышит неплохо. Открытую рану мы пока не трогали, надо срезы тканей взять и прояснить, что это за чудеса. Лабораторный анализ покажет. Сходите вниз, к машине, скажите водителю чтобы дал носилки…
Сходили. Славик в очередной раз вытаращил глаза – по виду обычный медицинский фургон "Мерседес 413", а внутри – воплощенная сказка, доверху набитая безумно дорогой техникой. Реанимобиль для королей, президентов и римских пап. Не подумаешь, что в Питере есть хотя бы одна подобная машина!
– …Одна – должна быть, – подтвердил невозмутимый доктор. – Для чего? Да вот для таких уникальных случаев… Так, аккуратно вчетвером взяли под шею, грудь, таз и коленные сгибы, перенесли на носилки, положили. Правильно. Антоша, флакон на стойку… Кто-нибудь с нами поедет? Сопровождающий?
Отправилась закаменелая лицом Наталья, Алену посадили на вызванное такси – вслед за "скорой". Ваня, как и был, в облике персонажа фильма "Взвод" только что пересекшего оборонительниые линии вьетконговцев, тяжело опустился на кухонный табурет. Взял извлеченную Славиком из холодильника бутылку "Зеленой марки", откупорил, винтом по-матросски выпил – едва не четверть. Не поперхнулся. Поставил обратно на стол.
Потянулся за сигаретами Славика, это при том, что Ваня бросил курить еще в Иностранном легионе.
– Разбор полетов отложим. Чересчур высоко полетали, а? Чего ты замолчал? Случившегося не изменишь.
– Не изменишь. Я не понимаю главного: зачем? Для чего?
– Лучше знать, чем не знать.
– Что же мы узнали?
– Многое ты поймешь потом, когда очухаешься. Загадок появилось не меньше, кстати. Выпьем?
– Выпьем.
* * *
– …Эта запись гарантирует нам все Нобелевские премии на полсотни лет вперед, – заворожено сказал Иван. – Титулы почетных докторов-академиков всех университетов мира, орден Подвязки и почетную грамоту месткома будем считать не заслуживающим внимания мусором… Вы хоть на полпроцента представляете себе, ЧТО мы сделали?
Через день после известных событий было принято решение изучить видео заснятое "марсоходом", фотографии и телеметрию, заодно сделав копии на дополнительные носители – данные уникальны, потерять их из-за нелепой технической ошибки невозможно!
– С точки зрения бездушной науки – да, прорыв, – сухо кивнула Алёна. – Доказано: чтобы когда-нибудь в будущем оказаться на другой планете или в иной звездной системе не обязательно выбрасывать миллиарды долларов и уйму ресурсов на строительство звездолетов. Вот тебе неидентифицированная Дверь, надевай скафандр и иди исследуй чудесный новый мир… Практическая же ценность вашей авантюры равна даже не нулю, а величинам отрицательным. Иван, вы подумали о способах легализации пленки и прочих материалов?
– Воображаю, – поддержал подругу Славик. – Заваливается друг Ваня в Нобелевский комитет и говорит что-то наподобие: здравствуйте джентльмены, я недавно побывал в другом мире, вот доказательства. А каким способом побывали, можно поинтересоваться? Да все просто, товарищи ученые, доценты с кандидатами! Сущая чепуха. Прошел через Дверь-прореху в девятый век, там есть еще одна Дверь, за которой… Ну, вы поняли. Чем закончится подобный визит рассказать, или не надо?
– Смирительной рубашкой, – заключила Алёна. – И палатой обитой войлоком. Легализация в условиях современного мира невозможна. Может быть потом, лет через двести…
– Возможна, – преспокойно ответил Иван. – Но в ограниченном кругу специалистов, посвященных в суть проблемы. Назовем это "параллельной наукой" – широкие ученые круги пускай развлекаются с коллайдером в Женеве, придумывают вакцину от птичьего гриппа или изучают фотографии телескопа "Хаббл". Деятельность полезная. А мы тем временем в закрытых частных лабораториях будем разрабатывать другое направление – потихоньку, не торопясь, не афишируя себя и не раздавая интервью бульварной прессе. Согласен, огласить результаты мы не сможем еще долгие годы, но когда придет время выяснится, что мы оказались впереди планеты всей.
– Мы, мы, – наморщил нос Славик. – Кто это – мы? Жоффр?
– Не только. Первым человеком высадившимся на Луне считают Армстронга, ему вся слава и досталась. Но кем был бы Армстронг без создателей ракеты и спускаемого модуля? Баллистиков? Врачей? Распоследнего техника, закручивающего гайки на стартовом комплексе? Свой полет на Луну мы совершили, а уж когда наступит признание и когда нас встретят с духовым оркестром и женщинами, бросающими в воздух чепчики – дело десятое. Мы работаем на будущее.
– Выходит, непринужденный грабеж для мсье Жоффра лишь побочный бизнес? Основа деятельности – параллельная наука?
– Пятьдесят на пятьдесят. Наша основная база во Франции располагается в Сен-Клу, несколько гектаров, частное владение. Там исследовательский центр и одна из Дверей. С лабораториями в Лос-Аламосе или Арзамасе-16 не сравнишь, но силы привлечены достойные: увлеченная молодежь, охочая до вселенских тайн, несколько мэтров, разочарованных в косности официальной науки и желающих покопаться в чем-нибудь остреньком, не подпадающем под традиционные взгляды…
– Знание ради знания? – скептически протянул Славик. – Альтруизм и бескорыстие? Не верю, хоть тресни! Знание – это власть, влияние и деньги.
– Куда ж без них. Так всегда было и будет. Согласись, что без денег в нашем мире жить тяжело, отвыкай от благодушных утопических представлений. Не оставь тебе бабушка кругленькую сумму, далеко ли продвинулось бы изучение той стороны? Черенком от старой швабры хищных зверюг гонять? Или все-таки карабин надежнее?
– Карабин мне Серега дал, бесплатно…
– Кстати. Давайте-ка позвоним в Бовэ, выясним как состояние нашего героя. Подробные объяснения я смогу получить только приехав в клинику лично, однако совесть успокоим…
* * *
Грау не подвели, о "своих" они заботились с редким участием. "Хоккер-125" с врачебной бригадой прилетел в Пулково к ночи, – Алавер как раз успел получить все необходимые разрешения с молниеносно оформленными бумагами, – и Серегу переправили во Францию, в госпиталь "не для всех". Этим же самолетом улетела Наталья, которую Алёна оперативно снабдила приличной суммой на первое время: друзей в беде не бросают. Первая информация поступила утром: состояние стабильно-тяжелое, но без ухудшений. Скорее всего потребуется трансплантация мышц и пластика, поиски донора начались.
– Сколько это будет стоить? – в ужасе спросил Ваню Славик.
– Дорого. Тебе-то какая разница? Корпорация оплатит, а Сереге за участие в экспедиции еще и немалую премию выдадут. Забудь о деньгах.
– А ты-то как ухитрился таз с бедром сломать? По виду и не скажешь, что полностью реабилитировался после такой травмы.
– С лошади навернулся… Я серьезно! При доспехе. Еле успели переправить обратно, в объективное время, иначе – инвалидная коляска до конца дней. До сих пор полкило титана в себе ношу – девятнадцать фиксаторов на кости. Время будет, расскажу как получилось. Давай сейчас займемся эвакуацией снаряжения с той стороны. Надеюсь, местные жители вещи на сувениры не растащили.
– С вами схожу, помогу, – вызвалась Алёна. – Все равно делать нечего, а от безделья я тупею.
В реальности исторической стоял пасмурный, но теплый день. В лесу одуряющее пахло грибами – после недавних дождей высыпало неимоверное количество подосиновиков, кирпично-красные шляпки попадались через два шага на третий. Последствий вчерашних громких похождений Славика и компании не заметно, да и каковыми они должны быть? К Двери сбегутся чудища со всей округи, обуянные справедливым желанием отомстить за оскорбление повелителя Туонелы, которому вероломные людишки подсунули термобарическую бомбу? Смешно.
Да и был ли этот повелитель?
– Упс, – на берегу заливчика где бросили лодку Иван запнулся. – Не ждал их здесь увидеть. Алена Дмитриевна, вы как нельзя кстати согласились нас сопровождать. Боюсь, предстоят нудные объяснения и выплата виры – грузовик рессор как минимум…
Старый, оказывается, жив-здоров – прибыл с четырьмя соплеменниками: старший сын и двое парней поздоровее. Ждет давно, сразу видно – с ночи или рассвета, бездымный костерок (емь ухитряется разводить огонь из влажного дерева так, что ни единой струйки дыма не видно) судя по солидной кучке угольков горит несколько часов.
Вытянувшееся лицо готового к жесткому выговору Слейфа-годи на Старого впечатления не произвело – финн поприветствовал как обычно степенно, с достоинством. Заговорил.