– Что-то в тебе изменилось с нашей первой встречи, – произнес де Горс, с интересом меня разглядывая, – твои движения более плавные и уверенные, реакция тоже повысилась. Сдается мне, ты сумел ловко обвести меня вокруг пальца, претворившись полным олухом. Но, как я уже говорил: "Нурп де Горс от своих слов не отказывается". Приступим.
Его атака была настолько неожиданной и стремительной, что я еле успел отбить его меч своим. Его скорость была очень высокой, для человека. Двигаясь на переделе, я атаковал в ответ, пытаясь достать его по руке. Силу приходилось сдерживать, а то ведь еще и пришибу, ненароком, дядьку. Он легко ушел от этого удара. Бой продолжался. Я пытался достать Нурпа, используя все свои сверх возможности, он противопоставил мне свое мастерство. Мы бились минут десять. За это время я получил несколько ощутимых ударов по своему телу, но все-таки держался. Достать верткого мужика пока так и не мог. Мне это надоело, решил больше не сдерживать силу. Видно было, что Нурп выдыхается – возраст давал о себе знать. Я собрал всю силу и скорость для одного удара, выждав момент, получив при этом ощутимый тычок в ребра, обрушил меч сверху на де Горса. Уйти он уже не успевал, пришлось ему, блокировать удар своим мечем. Удар был настолько сильным, что неожидавший такого Нурп, едва не выронил меч и замешкался. Свой шанс я не упустил – удар ноги достал-таки неуловимого мастера. Он отлетел на пару метров, но тут же вскочил.
– Предлагаю закончить наш небольшой спор, – произнес я.
– Ты, наверно, демон, – произнес запыхавшийся Нурп, – человек не может так быстро двигаться, у человека не может быть такой силы.
– Уверяю вас, господин де Горс, я не демон. Я такой же человек, как и вы, ну почти такой же. Я вам все расскажу после вашей клятвы. Вы, конечно, вправе отказаться, обещаю никому не рассказывать о происшедшем на этом дворе, и ваша репутация не пострадает.
– Хватит и того, что об этом знаю я. Я не хочу, чтобы моя техника умерла вместе со мной, а судя по всему, ты будешь достойным учеником. У тебя есть стремление. Если ты наложишь мою технику на свою скорость и силу, никто не сможет с тобой справиться. Я приготовлю все для клятвы.
Через пятнадцать минут клятва была принесена и мы с мастером сидели и пили вино у него в доме. Я ему рассказывал о моем сегодняшнем положении: о том, что скорость и сила у меня появляются только ночью.
– Да, выучить тебя будет сложнее, чем я думал сначала, – произнес Нурп, – после окончания моего рассказа, – кстати, откуда ты взял эти железки, у тебя за спиной?
– Я купил их. Пришлось долго торговаться, но я сбил цену со ста до семидесяти серебряных, – произнес я с гордостью.
– Да, надо быть полным идиотом, чтоб пойти выбирать клинки, ничего в этом не понимая. Тебе повезло: клинки попались неплохие, но чтоб больше такой дурости не делал. Зачем тебе два то? Ты хоть одним научись пользоваться. Ты же, наверно, задницу левой рукой не сможешь подтереть не то, что мечем работать.
– Просто они мне понравились, – произнес я насупившись.
– Мальчишка, что с тебя взять, – произнес Нурп, вздохнув.
– И запомни, – продолжил мастер, глотнув вина, – никто не должен знать, что я принес тебе клятву. Отныне будешь называть меня мастер, и во всем меня слушаться. Жить переедешь ко мне. Я составлю для тебя две методики обучения: дневная и ночная. Сон, твой придется сократить до минимума. Днем ты будишь наращивать человечески мускулы и скорость, ночь будешь изучать технику. И чтоб мне не жаловался на усталость и боль, сам напросился.
Глава 17.
Оказывается, мастеру было не шестьдесят, как я сначала подумал, а пятьдесят два, просто жизнь его помотала. Я уже неделю жил у него. Неделя это была сущим адом. Гонял он меня, не щадя не меня, не себя. Спал я, едва три часа в сутки. Ночью отрабатывал удары, днем занимался физической подготовкой. Удивительное дело: раны на мне заживают в течение часа, а мозоли я натер, так они саднят и днем и ночью, и заживать не думают, и мышцы болят, как будто их рвут на части. Часами отрабатывал одно движение. Мастер говорит: "Мышцы должны реагировать раньше головы. Ты должен отрабатывать все приемы так, чтоб использовать их на уровне рефлексов". Вот и старался, как мог, сжимал зубы, но никогда не произносил, так просившихся на язык слов: "Хватит, перекур". Днем, во время отдыха от физических нагрузок, мастер учил меня метать ножи и стрелять из арбалета, к концу неделе у меня даже началось иногда получаться довольно сносно, во всяком случае, Нурп перестал кривить лицо и хвататься за голову при каждом моем броске или выстреле.
Через восемь дней после начала занятий, я совершал обычную пробежку по двору, как услышал стук в ворота. Ополоснувшись из ведра, стоявшего у колодца, пошел открывать двери.
– Добрый день, господин Пришлый – поздоровался, стоявший за дверью человек.
– И вам того же – ответил я.
– Я городской посыльный. Зарабатываю тем, что передаю сообщения. Вам просили передать следующие сообщения: Господин Карл ла Изар де Урт, просил передать: "Ваша информация по банде Ахта полностью подтвердилась, прошу вас, явится завтра утром за наградой в дом управления стражей". Также вам сообщение от госпожи Ламисы ла Хук де Ур: "В честь освобождения нашей северной дороги от ужасной банды разбойников устраивается званый вечер. В качестве почетного гостя, и как герой событий, на вечер приглашается господин Пришлый. Вечер состоится дома у несравненной госпожи Ламисы ла Хук де Ур по адресу светлый переулок дом шестнадцать".
Произнеся все это высоким голосом, человек поклонился и побежал дальше по своим делам, не дожидаясь ответа.
Деньги это хорошо. Хоть сейчас мне и не приходится тратить их на проживание в гостинице, но лишними они точно не будут. Мне еще надо разыскать человека со шрамом над глазом, а через него выйти на лучника. Тогда уже можно подумать: как устроится в этом мире по комфортнее, а может и попытаться что-то в нем изменить.
На званый вечер тоже сходить охота: посмотреть, как тут высший свет развлекается. Только с мастером поговорить надо.
– На званый вечер, значит, пригласили, – в задумчивости протянул мастер за обедом, – наверно скучно им, среди своих, стало, вот и решили разбавить компанию твоим присутствием. Ну а ты сходи, ежели желание есть. Я, по молодости, тоже на подобные вечера хотел попасть. Даже довелось побывать несколько раз. Ничего там нет хорошего. Ходют все как петухи разряженные, разговоры заумные ведут, корчат из себя не пойми чего.
– Ладно, схожу, гляну, может, вынесу для себя чего полезного.
Пришел вечер, выспросив у мастера как дойти до нужного дома, направился на званый вечер. Одет был в полюбившиеся уже мне кожаную куртку и штаны, на пояс прикрепил кинжал, подаренный мне мастером – мечи на таких вечерах носить было не принято. Поплутав немного по улицам и переулкам центра города, наконец нашел нужный дом.
Сдерживая нахлынувшее волнение, постучал в ворота. Дверь открыл одетый в строгий костюм человек с каким-то посохом.
– Прошу вас, господин Пришлый, вас уже ждут, – произнес он деловым тоном.
Я прошел вперед по коридору и попал в огромный зал полный пестрого народу.
– Господин Пришлый – охотник за головами, собственной персоной, – проорал за моей спиной человек с посохом и бахнул этой палкой об пол.
Я чувствовал скованность и не знал, куда себя деть. Но тут ко мне подскочила какая-то дамочка, и повела к одному из столиков. Заметил: столики были высокие и стульев за ними не наблюдалось. В дальнем конце зала было, что-то на вроде сцены, на которой какой-то молодой человек со скорбным видом читал стихи.
– Это вы тот знаменитый охотник за головами? – щебетала она, – я столько о вас слышала.
– Ах, где мои манеры, я совсем забыла представиться, – вдруг взмахнула она руками.
– Я хозяйка этого дома – Ламиса ла Хук де Ур, – сделала книксен дама.
– Рад знакомству госпожа, – ответил я ей полупоклоном, – мое имя вы уже знаете.
– Ооо… мы знаем только ваше прозвище. Прозвище это же так вульгарно. Как же нам вас называть? Может, расскажите о себе?
– Да, да расскажите, – поддержала ее толпа, к которой мы успели подойти.
Когда я вошел, весь здешний бомонд был разбит на компании, от двух до восьми человек, которые, с кубками в руках, о чем-то между собой беседовали. Сейчас же, все столпились вокруг меня, и только поэт продолжал что-то вещать со сцены. Толпа получилось приличная. Мужчины смотрели на меня с высокомерной неприязнью, женщины с любопытством, но в их взгляде все равно ощущалось чувство превосходства. Никто из них не считал меня себе ровней. Ну как же, они одеты в шелка от именитых швейных мастеров, а я в обычную кожу. Возможно они не прочь провести со мной ночку, ради эксперимента, или пригласить в качестве развлечения на званый вечер, как того поэта на сцене, но это не значит, что я вошел в их круг.
– Если мое прозвище режет ваш слух, можете звать меня: Рус. Извините, но я плохой рассказчик. К тому же я немного скован, позвольте мне немного освоится здесь.
– О да, конечно, мы на вас так сразу налетели. Чувствуйте себя как дома, – произнесла Ламиса, и все опять рассосались по своим компаниям, на время утратив ко мне интерес.
Я взял кубок с вином и начал прохаживаться по залу: всматриваясь в лица, прислушиваясь к разговорам. Я хотел понять этих людей. Видно на этот вечер пришла здешняя золотая молодежь. Редко встречались люди, старше тридцати. Лица побелены и накрашены не только у женщин, но и у мужчин. Руки холеные, не державшие в руках ничего кроме кубков. Наигранная мимика лиц, не раз, наверно, тренированная перед зеркалом. Они пришли сюда не только развеяться, но и потренироваться в их, непонятной мне, игре. Этот притворно громкий смех: в месте, где нужно смеяться над убогой шуткой. Этот наигранный ужас при рассказе: как кого-то укололи при примерке нового платья. Это, поистине, огромное возмущение, если кто-то сказал, что отец не хочет купить ему коня. Это лживое сочувствие, при рассказе о сломанном ногте.
Я ходил, и у меня складывалось ощущение, что я попал в театр с плохими актерами. Тут все было пропитано ложью и фальшью. Я привык, что если человек смеется, то ему действительно весело, а он не просто сотрясает воздух. Если человек мне сочувствует, то за моей спиной он не скажет: "Так тебе и надо". Если человек называет меня другом, то он не пойдет в другую компанию обливать меня грязью. В этом зале все было не так. Тут не было реальных чувств. В воздухе витал эгоизм, у каждого на лице можно было прочесть мысль: "Все грязь, один я д'Артаньян". И самое страшное, что многие люди стремятся сюда, стремятся стать такими как они, стать пустыми внутри, зато сверкать внешне. Признаться, ведь и я хотел сюда попасть, стать одним из них. Правда, после этого вечера мое желание куда-то испарилось.
– Вы уже освоились, господи Рус? Вам тут нравится? – подошла ко мне Ламиса.
– Мне безумно у вас понравилось, – соврал я, – но мне уже пора уходить. Завтра тяжелый день, а мне нужно еще выспаться.
– Ооо… так жаль, – произнесла она, всплеснув руками, – мы же еще не узнали, как вы побили этих бандитов.
– В другой раз, – ответил я ей, пятясь назад.
– Ну, что ж, раз вам так надо идти. В следующий раз вы не уйдете от нас без рассказа, – погрозила она мне пальчиком.
– Непременно, – бросил я, выходя спиной из зала.
Я брел по улице, и чувство гадливости не оставляло меня. Во что может превратить людей власть, деньги и вседозволенность, особенно если эти люди, для всего этого не приложили никаких усилий, а получили все от родителей. Я шел, погруженный в свои мысли, краем глаза заметил: мне навстречу идет пара подвыпивших мужиков. Они шли, обнявшись и, горланя какую-то похабную песенку, у каждого в руке была бутылка. Улочка была узкая, пришлось прижаться к забору дома, чтоб с ними разойтись. Тут одного мужика качнуло, и он завалился прямо на меня. Я, машинально, поймал его под мышки, и тут же ощутил резкую боль в груди. Тут же оттолкнув его, сделал шаг назад, прислонился спиной к забору и медленно сполз, держась руками за живот. Опустив глаза, увидел, как между пальцами рук медленно вытекает кровь.
– Выходит зря нас предупреждали о его опасности, – проговорил абсолютно трезвым голосом один из пьянчуг, разглядывая окровавленный нож в своих руках.
– Да, это было проще, чем раздавить блоху, – ответил второй.
– Ладно, нечего человека мучить, режь ему глотку да пойдем.
– С удовольствием, – улыбнулся мужик с окровавленным ножом, и наклонился ко мне.
Заставить себя оторвать руки от живота, было делом непростым, но перспектива остаться тут лежать с перерезанным горлом пугала меня гораздо больше, чем возможность истечь кровью. Руку убийцы я перехватил, когда нож был уже в миллиметре от горла. В глазах человека появилось легкое раздражение, тут же сменившиеся отражением боли. Кинжал, весящий у меня на поясе, был довольно длинный и без проблем достал до сердца фальшивого алкаша – не зря же пришлось убрать с раны сразу две руки. Мертвец начал заваливаться на меня, но я откинул его в сторону, выдернув из его тела свой нож. Взгляд моих красных глаз обратился на второго, еще ничего не понявшего, убийцу. Ко мне вновь пришла моя подруга жажда. Она была еще не настолько сильной, чтоб мне себя не контролировать, но и терпеть ее я не собирался. Резкий подъем с корточек и взмах ножом.
– Какого… – успел произнести второй пьяница, прежде чем забулькал перерезанным горлом.
Преодолев брезгливость и отвращение, схватил человека за руки, не давая зажать ими кровоточащее горло, и одновременно поддерживая его на ногах, и припал к рубиновой жидкости. На трупах не должно быть рваных ран, если я не хочу тут облавы на вампиров.
Оторвавшись от трупа, снова зажал рану на животе. Она болела, но кровь уже шла еле-еле. Посидев минут десять, обшарил трупы. Ни нашел ничего: ни ноготков, ни оберегов – у каждого было по ножу и все.
Перетащив трупы в близлежащие кусты, направился домой. Вид у меня был довольно жуткий. Недавно купленные обновки, были все в крови и с дыркой на животе. Так никаких денег не напасешься – каждую неделю себе одежду новую покупать. Когда зашел в дом, мастер меня встречал.
– Да, видимо веселый был вечер, – произнес он, осмотрев меня.
– Некогда, мастер, нужно переодеться и к Веселому Топору, он наверно еще в таверне. Нужно избавится от трупов, пока их никто не нашел и выяснить, что это за люди.
– Ты уже нагулялся, давай выкладывай, что случилось. К Тореху я сам схожу, а ты спать ложись.
– Нет, мастер, я сам пойду. Все равно сейчас не уснуть мне – весь на взводе.
– Ложись тебе говорю, вон вина хлестани для успокоения нервов, а светится тебе лишний раз на улице нашего славного города не след.
– Ты прав мастер, пойду опустошать твои винные погреба, – со вздохом, согласился я.
Глава 18.
Проснулся около обеда, голова трещала страшно. Зачем вот я вчера разные сорта вина намешал? Кое-как встав с кровати, спустился вниз.
– Как спалось? – спросил меня, сидящий за столом, Нурп.
– Спалось-то отлично, вот проснуться было тяжело, – ответил я, держась за голову.
– Пить тоже с головой надо, если утром хочешь с ней остаться, – усмехнулся мастер.
– Уладил я вчерашнее дело, – продолжил он, – Торех сказал: были когда-то в городе эти людишки, да с год назад пропали куда-то. Тела он спрятал надежно, куда мне не сказал, да я и не спрашивал.
– Он не особо возмущался, что ты к нему с подобной просьбой пришел?
– Поворчал, конечно, но отказываться не стал. Очень ему не понравилось, что без его ведома тут людей убивать стали. Это вызов его власти.
– Ну, если не здешние это молодцы, то и искать их никто не станет.
– Ты наивный человек, Пришлый. Думаешь это грабители обычные? Это убийцы профессиональные, и пришли они за твоей тупой головой. А если они не вернуться с ней, кто-то поймет, что с ними что-то случилось и пошлет следующих. И будут их слать до тех пор, пока ему не принесут твою пустую башку.
– Чего это она пустая и тупая? – удивился я.
– Да потому что в ней ничего не задерживается, чему я тебя учил. Я тебе что говорил? Воин всегда должен быть готовым к нападению, и не важно, где он находится и о чем думает. В каждом человеке ты должен видеть потенциального врага. А ты ходишь, ворон считаешь.
– Да если от каждого ожидать ножа в пузо, то и свихнуться можно.
– Не свихнешься, если возведешь это умение до нужного уровня. Ты не должен ожидать нападения, ты должен быть готовым к нему. Для тебя отразить неожиданный удар должно быть так же естественно, как пустить воздух в сортире.
– Я все понял мастер. Но рано или поздно все равно эти гады до меня доберутся, если они наемники. Мне надо найти заказчика. Но я даже не представляю, кто это может быть.
– Я-то уж тем более не знаю, кому могла понадобиться твоя шкура, Пришлый. Подумай над этим на досуге, а пока: ты не забыл, что тебе надо идти к начальнику стражи за наградой? А то смотри, отдаст он ее кому-то еще. Давай, ешь и иди. Твои вещи я простирнул и заштопал, может, сыроваты еще, но других нет, потерпишь.
– Да не лезет мне ничего в глотку что-то. Я только водички напьюсь и пойду.
– Даже и не знаю, что это с тобой? – притворно удивился Нурп.
– Не издевайся и так хреново. А за вещи спасибо.
Через полчаса я уже стучался в дом управления стражей. Открыл мне служивый с мечом наперевес.
– Вы к кому и как вас представить? – спросил он важно.
– Передай господину Карлу ла Изару де Урту: Пришлый явился за обещанной наградой.
– Обождите на лавке во дворе. Вас вызовут, – произнес стражник и скрылся за дверью здания.
На лавках возле здания сидело еще человек двенадцать. Тоже кого-то или чего-то ждали. Сидеть мне пришлось минут пятнадцать, прежде чем тот же человек, что впустил меня во двор не пришел и не сказал:
– Господин Карл ла Изар де Урт примет вас. Пройдите на второй этаж в комнату номер двенадцать.
– Как скажешь, дорогой, – произнес я и пошел, куда послали.
– Добрый день, – поздоровался, войдя без стука.
– День добрый, – поморщился человек за столом, – я вас ждал. Ваши слова полностью подтвердились, вот ваше вознаграждение за банду Ахта, – он вынул из стола мешочек и пододвинул ко мне.
– Благодарю, получать вознаграждение – это всегда приятно, – улыбнулся я, смахнув со стола деньги.
– За хорошее дело не жалко, – улыбнулся он в ответ.
– Пусть берегут вас ваши боги, а чужие не трогают, – сказал, развернувшись к двери.
– Господин Рус, постойте.
Быстро же он получает информацию, – подумал, поворачиваясь опять к начальнику стражи.
– У меня для вас есть предложение, которое возможно вас заинтересует, – продолжил он.
– Я вас внимательно слушаю.