- Спасибо хоть на этом, - хмыкнула Яли. - Не особо люблю стадию свободного полета без парашютов. - Молчание было ей ответом. - Так, ладно. Я прогуляюсь, посмотрю, что здесь и как, а ты пока выясни, это хотя бы тот мир, в который ты стремился? Или с этим тоже промахнулся?
- Я с тобой!
Яли только скривилась:
- Ой, не смеши меня.
- Это может быть опасно. Мало ли кто здесь ходит!
- Ваши крокодилы - вы их и спасайте! - озвучила девушка фразу из бородатого анекдота и растаяла в воздухе, оставив черта в гордом одиночестве.
Отпустить руку Эсме новый знакомый - видели мы таких знакомых у бусеу в пасти! - соизволил, лишь завернув за очередной поворот и остановившись в тупике: дома смыкались стеною, над головой нависали небольшие балкончики. И ни малейшего намека на двери, через которые можно было бы попытаться скрыться.
- А теперь давай поговорим, - протянул парень, отступая на шаг от Эсме. - Красавица, тебе не говорили о том, что воровать - плохо?
- Говорили, - мрачно бросила девушка, на всякий случай также отступая от него. Уж чего-чего, а душеспасительных моралей она совсем не ожидала. Вел бы уже к стражникам и не мучился.
- А о том, что воровать у представителя Пиковой гильдии - еще и опасно для жизни?
Эсме так и замерла с открытым ртом. Боги, во что она вляпалась?!
Крик застрял в горле. Слишком уж отчетливо поняла незадачливая воровка, что, если она закричит "караул", горло ей перережут раньше, чем на улицу выскочит хоть один горожанин.
- Итак, солнышко, я не слышу ответа. - По губам квартерона скользнула тонкая усмешка: похоже, этот мерзавец откровенно наслаждался происходящим.
- Не говорили, но я предполагаю, - выдавила его собеседница.
- Прелестно! - вздохнул он, покачав головой. - Такая детская непосредственность. И что же сподвигло тебя на такой подвиг, красавица?
Девушка на миг закусила губу и сказала первое, что пришло в голову:
- А у тебя на лице не написано, кто ты такой. - И ведь правду же сказала?
Парень словно и не заметил, что к нему обратились на "ты".
- Боже мой, куда катится мир… - Фальшивый вздох пики был слышен, наверное, на другой улице.
И вот почему-то именно эти слова больно задели Эсме.
- А что тебе не нравится? - не выдержала она. - Каждый зарабатывает как может. А мне еще сестер кормить. Зато на моих руках крови нет.
Последняя фраза явно не понравилась квартерону.
- Ты ведь не выше семерки, да? - осторожно поинтересовался он, зачем-то взвешивая на ладони невесть откуда появившийся кинжал.
Девушка сглотнула комок, застрявший в горле. На мгновение ей захотелось заявить, что она как минимум бубновая королева.
- Я не состою в гильдии, - с трудом выдавила она.
- Однако, - неопределенно протянул убийца, задумчиво проводя пальцем по блестящему лезвию. - А что же так?
Может, Эсме и могла бы ответить вежливо, но нервы были на пределе:
- Да ты знаешь, какие там взносы? - взвилась она.
- Две медянки для начинающих, - пожал плечами квартерон. - И пять - вступительный. Неужели так трудно собрать?
- Откуда ты вылез? - Кажется, на ее крик должна была сбежаться половина населения этого всеми богами забытого городка, но никто даже не выглянул. - А семь сребреников не хочешь? И вступительный - злотый!
Квартерон тихо присвистнул и даже удивился:
- Ты ничего не перепутала? В Алронде именно такие расценки.
- Извините, но у нас не Алронд, - язвительно скривилась девушка. - И не заметить это, кажется, очень трудно.
Неизвестно, до чего мог дойти этот разговор - может, собеседница и довела бы убийцу до того, что он просто перерезал бы ей горло, - но квартерон неожиданно рванулся к ней и резко толкнул в сторону.
Падая, девушка больно ударилась о землю:
- Какого черта?.. - Слова застряли у нее в горле: юноша валялся на земле, и сейчас ему было явно хуже, чем ей, - в его спине торчало оперенное древко болта.
По крайней мере одну из сестер Миисарт, Инге, в Дайхасе считали ведьмой. Нет, то, что магических способностей у нее не было, мог сказать любой горожанин: в противном случае, девушку уже давно забрали бы эмиссары если не императора, то герцога Корелийского точно - власти всегда нужны стоящие волшебники, - а вот тот факт, что старшая Миисарт прекрасно разбирается в травах и грибах, как средствах лечения самых разных болезней, наводил на определенные размышления. Впрочем, о матери ее, Агде, тоже ходили подобные слухи, но это совсем не мешало старухе жить на широкую ногу и содержать трех дочек: слухи о том, что две из них - подкидыши, отметались на корню. Ну и что, что одна на четверть темная эльфийка, вторая - лесная, а третья - и вовсе тренти? Все три квартеронки - смуглые, темноволосые, похожие друг на друга и вообще неразлейвода, так какая разница, родные они сестры или сводные?
Инге, одна из сестер, перебирала собранные травы, когда дверь их небольшого домика распахнулась и в сени ввалились трое. И если одной из прибывших была Эсме, то почему она волочет на себе какого-то парня? Да и заглянувшего следом за этой странной парочкой офицера городской стражи Инге совершенно не жаждала увидеть!
- Эсме, что происходит… - начала лекарка, поспешно захлопывая ящик трюмо: налюбовалась на его содержимое - и хватит. Потом еще посмотрит.
Договорить ей не дали:
- Инге, сестренка, ты уже дома? А я думала, до сих пор травы собираешь. - Эсме тараторила с такой скоростью, что травница не успевала вставить ни слова. - Представляешь, нашла я своего муженька! - Девушка ткнула кулаком в бок повисшего на ней парня, раздалось какое-то невнятное бормотание. Пьян он, что ли? Следующие слова подтвердили опасения Инге. - Представляешь, напился, как скотина, лыка не вяжет! Правильно мама говорила, от этих темных эльфов добра не жди - любят гульнуть на стороне. Напьются, как свиньи… Ой, офицер, это я не о вас! - Даже в полумраке комнаты было видно, как покраснел сопровождающий парочку остроухий полукровка.
На миг Эсме запнулась, подбирая слова, и Инге смогла влезть в ее монолог:
- Подожди-подожди, я не поняла. Какой муж? Кто напился?
- Да муженек же мой! Эта ж скотина уже второй день дома не появляется! Нашла я его, понимаешь? - Эсме сделала ударение на последних словах.
Инге хотела было возмутиться, что она не понимает абсолютно ничего, но натолкнулась на ледяной взгляд сестры, увидела, что офицер-полукровка настороженно нахмурился, и расплылась в улыбке:
- Все-все! Ну конечно же! Извини: забегалась, заработалась. Офицер, все в порядке, спасибо, что сестренку проводили до дома.
Стражник окинул насупленным взглядом комнату, выдержанную в классическом стиле "Ведьма злая, престарелая": на стенах висят пучки трав, в дальнем углу притаился лошадиный череп, на грубо сбитом столе едва теплится полдесятка почти растаявших свечей, на узкой лавке свернулся калачиком черный, едва заметный в темноте кот - и на всякий случай уточнил:
- Вы уверены, что все в порядке?
- Конечно! - в один голос заверили его сестры. - А с этим пьянчугой мы сами разберемся.
Но стоило двери за стражником закрыться, как разъяренная Инге развернулась к сестре:
- Может, объяснишь мне, что происходит? Что за пропойцу ты домой притащила? И замуж за него еще успела выйти?
Вот только ответа она так и не получила: Эсме, с трудом поддерживая своего спутника, шагнула к лавке и уронила его прямо на скамью, чудом не придавив спящего кота - тот в последний момент успел шарахнуться в сторону с отчаянным мявом.
- Помоги, - тихо выдохнула Эсме, и Инге с ужасом разглядела, что темное платье сестры все в крови.
Инге раньше никогда не занималась серьезными ранами. Одно дело - прикладывать подорожник на разбитые коленки сестер, и совсем другое - разбираться, что же произошло с притащенным Эсме парнем.
Торчащий в плече арбалетный болт, чуть прикрытый плащом, был обломан у самой кожи. В ответ на злобный взгляд травницы ее сестра стушевалась и тихо выдохнула:
- Мне же надо было его как-то до дома довести. А с такой палкой в плече…
- Обломала ты его как? - не выдержала лекарка. - Он же толстый!
- Не знаю, - хлюпнула носом Эсме, пристыженно опуская глаза.
Разбираться, кого и почему притащила сестра, сейчас было бы бессмысленно. Инге вздохнула и принялась расстегивать колет на раненом. Никаких признаков жизни тот не подавал.
- Других ран у него нет? - спросила Инге.
- Да вроде не жаловался, - тоскливо вздохнула Эсме. Пытаться снять колет и рубаху с пострадавшего было бы бесполезно - слишком неудобно он лежал. Все, что удалось Инге, это повернуть его на бок и осторожно оттянуть материал, пытаясь рассмотреть рану. Плотная ткань пропиталась кровью и прилипла к телу. Белоснежная рубашка с кружевным воротником - и того хуже: разорванная материя обвисла бахромой, странным образом намоталась на обломок болта. Выкручивать его, что ли, пытались?
Травница осторожно прикоснулась к торчащему из тела куску дерева. Как его извлечь, она пока плохо представляла.
- Принеси корпию, чистую ткань и воду, - нетерпеливо бросила она через плечо.
- Где я воду ночью возьму? - возмутилась Эсме.
- Мужчин домой приводишь, будь добра за ними ухаживать, - отрезала сестра.
Девушка замолчала, возмущенная столь резким замечанием, а потом неслышно отступила в сторону. Через несколько минут она стояла подле лавки, держа в руках то, что потребовала Инге.
- Лучше помоги на кровать отнести. Нечего ему в сенях валяться.
- А сразу сказать не могла?
Инге только губы поджала:
- Я не подумала.
Оттащить квартерона из сеней удалось с трудом. Хрупкий, стройный - он неожиданно оказался очень тяжелым. Его бессознательное тело так и норовило выскользнуть из перепачканных кровью ладоней. Как сестрам удалось затащить его в комнату, ни разу не уронив, осталось тайной.
Эсме хотела сразу уложить раненого на кровать, но Инге не дала:
- С ума сошла? А простыни кто стирать будет?
Пришлось девушке поддерживать неожиданного муженька и терпеливо ждать, пока Инге найдет на дне сундука плотную коблинайскую ткань, заговоренную от промокания, и расстелет ее. Ждать пришлось долго: сверху в сундуке лежала гоблинская подделка, и травница сперва схватила ее, но потом разглядела в уголке чуть косоватое смазанное клеймо - и ткань полетела в сторону, чудом не накрыв с головой Эсме, по-прежнему поддерживающую квартерона. Тот, кажется, чуть слышно застонал и дернулся, чудом не выскользнув из перепачканных кровью ладоней девушки.
Наконец материя была обнаружена, расстелена, и нового вроде как родственника уложили на кровать. Может, не совсем бережно, но пусть и этому радуется, мрачно решила травница. Не встреться ему Эсме (как это произошло, выясним позже), валялся бы где-нибудь в переулке.
Колет и рубашку с раненого удалось снять с трудом: пропитавшаяся кровью ткань присохла к телу, пришлось отмачивать водой - не дергать же, в самом деле. На левом плече виднелись какие-то тонкие черные линии, но Инге сейчас было не до рассматривания татуировок.
Сперва пришлось смыть грязь, убрать налипшие нитки. Эсме, работавшая на подхвате, меняла воду три раза.
Но если с отмыванием проблем не возникло, то, как вынуть арбалетный болт, Инге просто не знала. Лекарка осторожно прикоснулась к торчащему из плеча обломку, легонько покачнула его, потянула на себя.
- А если просто резко дернуть? - нетерпеливо поинтересовалась за плечом сестра.
- А если наконечник соскочит? А бараньего рога у меня нет с тех самых пор, как ты выкинула его в прошлом году.
Эсме засмущалась:
- Я же не специально - не знала, что он для вынимания осколков нужен.
Травница только вздохнула, порылась в принесенной исполнительной сестрой коробке, извлекла небольшие щипцы и, осторожно подцепив ими обломок болта, потянула.
Стрела поддавалась с трудом. К тому же раненый выбрал именно этот момент, чтобы подергаться, постонать и вообще всячески помешать Инге. Эсме с трудом удалось его удержать. Издевался этот квартерон, что ли?
Инге уже почти отчаялась, когда в неверном свете свечей блеснул темный наконечник. Кровотечение открылось вновь.
Травница тихо ругнулась и принялась судорожно рыться все в той же коробке, выискивая насыпанный в холщовый мешочек истолченный трут. Посыпать порошком рану, подождать несколько долгих минут.
- Зашивать будешь? - увлеченно заглянула через плечо сестры Эсме.
На несколько секунд наступила напряженное молчание: Инге пыталась разобраться, какие средства у нее имеются.
- Жил у меня тоже нет, - мрачно сообщила она, захлопывая ящичек. - Придется турундой воспользоваться. Посмотри: в шкафчике на дальней полке должна быть мазь из румянки.
Дальнейшие действия были отработаны до автоматизма - правда, на животных, ну да ладно, кого это сейчас волнует? Жгут из корпии обильно пропитать свежим сливочным маслом, вложить в рану. Сверху все обильно обработать поднесенной Эсме мазью - от воспалений. Туго забинтовать. Жаль, что нет свежеснятой шкуры теленка, ну да где ее сейчас возьмешь? Так что сейчас главное - потуже затянуть. Вымыть руки, убрать травы и лекарства - они не понадобятся в ближайшие несколько часов. А теперь повернуться к сестре и вкрадчиво поинтересоваться:
- Ну? А теперь, может, расскажешь, кого ты притащила домой?
А завтра надо будет купить курдючного жира и проверить запасы трав. Чует сердце, одним маслом не обойдешься, скоро понадобится касатик и змеиный горец. Такая рана будет заживать трудно и долго.
Эсме на миг закусила губу, подбирая нужные слова. Вот только рассказать так и не успела: в дверь громко постучали. И, судя по всему, ногой.
- Лерке! - радостно взвизгнула Эсме и рванулась к двери, в глубине души радуясь, что разговор временно откладывается.
Как ни странно, но она угадала. На улице стояла молодая черноволосая девушка в коричневом платье цветочницы. В отличие от своих сестер младшенькая Миисарт умудрилась поступить в гильдию и уже третий год успешно в ней трудилась. Какое-никакое, а жалованье получала.
Эсме радостно обняла сестру:
- Ты уже вернулась?
- Нет, - улыбнулась Лерке. - Еще в городе до сих пор - нам цветы завезли.
Тихий стон, раздавшийся из комнаты, всколыхнул ночную тишину.
Улыбка мгновенно исчезла с лица припозднившейся гостьи.
- Кто это у вас? - И, не дожидаясь ответа, Лерке проскользнула мимо Эсме.
Девушка проводила ее взглядом и легонько пнула ногой медленно закрывающуюся дверь. Похоже, теперь выслушивать нотации придется не только от старшей сестры, но и от младшей.
Эсме ничего не оставалось, кроме как подробно рассказать о знакомстве с квартероном и почему она, собственно, объявила его супругом.
…Висящий на шее лечебный амулет, купленный полгода назад у проезжающего через Дайхас мага, зацепился за воротник рубашки и наотрез отказывался вытаскиваться. Пальцы скользили по пуговицам, ладони перепачкались в крови, а упавший квартерон и не думал вставать. Ну или хотя бы шевелиться.
Каждый удар сердца отзывался оглушительным грохотом в ушах. Эсме и сама не могла бы сказать, когда наконец сдернутый с шеи амулет начал, активируясь, наливаться ровным зеленым светом. Вот только погас он практически мгновенно - над головой опустившейся на колени Эсме раздался насмешливый мужской голос:
- Не советую. Все равно он сейчас умрет.
Девушка вскинула голову и столкнулась взглядом с крепко сбитым троллем. Щеку его пересекал старый, давно заживший шрам, задевавший уголок рта, отчего казалось, что говорящий постоянно смеется. На плечо нежданный собеседник закинул тяжелый арбалет. Уже заряженный.
- Почему? - только и смогла выдохнуть она. Тролль пожал плечами:
- Я привык доводить заказы до конца. За раны мне никто не заплатит. И, кстати, девочка, свидетелей я не оставляю. Ничего личного, почтенный дон, - последние слова были адресованы лежащему без движения квартерону, - это просто выполнение заказа.
Эсме замерла, не в силах отвести зачарованного взгляда от говорящего. Тот медленно скинул с плеча арбалет. Опасно блеснул острый наконечник болта.
Когда в этой пьесе появилось новое действующее лицо, Эсме так и не поняла: с одного из многочисленных балкончиков прозвучал тихий смешок, и наивный девичий голосок поинтересовался:
- Месье, а вам никто никогда не говорил, что девушек обижать не рекомендуется?
Тролль вздрогнул, и арбалетный болт, сорвавшись с самострела, чиркнул по булыжной мостовой в опасной близости от ноги Эсме. В руке наемника блеснул короткий меч. Невидимая девушка не успокаивалась:
- Вас мама с папой совсем не воспитывали?
Тролль окинул взглядом улочку, убедился, что, кроме голоса, ничего другого проявляться не собирается, и, решив, что это всего лишь банальное чревовещание, шагнул к все еще пребывающей в ступоре Эсме.
На миг троллю показалось, что в сгущающихся сумерках блеснула молния, он зажмурился и неожиданно замер, не отводя потрясенного взгляда от вставшей между ним и "заказом" девицы. Черноволосая, стройная, в откровенном платьице: юбка до колен, плечи открыты, плюс ко всему - небольшие рожки, виднеющиеся в темных волосах.
Девушка хихикнула, крутанулась на пятке и весело поинтересовалась:
- Че уставился?
Раскрытый от удивления рот - это все, чего она добилась в ответ.
Девица взмахнула рукой, и в ее ладони появился крепко зажатый свиток.
- Контракт подписываем или обойдемся устной договоренностью?
- Что?
- Да ладно, расслабься, договоренность классическая: душа в обмен на сто тыщ мильонов и Карлсона в придачу.
- Какого Карлсона? - выдохнул тролль.
Девица скривилась и бросила на Эсме какой-то непонятный взгляд. То ли настороженный, то ли убеждающий в чем-то.
Когда она перевела взор на убийцу, на губах ее вновь играла улыбка.
- Обычного. С пропеллером. В окно вставите вместо вентилятора. Хотя на кой вам вентилятор, если будет сто тыщ мильонов?
Тролль непонятливо замотал головой, пытаясь найти в этих словах толику логики. Если логика и наличествовала, то была она запрятана так далеко, что с первого взгляда и не разглядишь.
- Короче, мужик, - внезапно посерьезнела девица, - давай так: ты меня не видел, я тебя тоже. Договорились?
Вот эта фраза троллю была более чем понятна.
- Да пошла ты! - рявкнул он, замахиваясь мечом, и, прежде чем Эсме хоть что-то поняла, растворился в воздухе.
Девица задумчиво почесала затылок и сообщила:
- Не люблю, когда на меня замахиваются.
- Он мертв? - только и смогла вымолвить Эсме, не проронившая за время этого загадочного разговора ни слова.
- Да нет, - поморщилась рогатая. - Что я, садистка какая? У вас тут в районе экватора есть гряда островов. Он куда-то туда попал. Не будет в следующий раз железяками размахивать. Я ведь столько раз пыталась начать конструктивный диалог, а он - наотрез. Ладно. Не будем о грустном. А ты своего парня все-таки не оставляй так валяться. Помрет ведь - на земле столько лежать. - И девица растаяла в воздухе вслед за троллем.
В то время как Эсме рассказывала сестрам диковинную историю, приключившуюся с нею, на другом конце города происходило следующее.