- Ну, и где твои развалины? - спросил Вейни, шлепнув его по колену, и только тогда Чи сообразил, что с ним разговаривают.
- Я знаю, что они здесь, - запальчиво ответил он. - Клянусь тебе.
- Только не говори, что солнце врет, - ответил Вейни.
День почти начался. Предметы вокруг начали окрашиваться. И белая кобыла уже порядком устала. Если враги найдут их, подумал Чи, выхода нет - кобыле придется бежать.
Если враги найдут их…
Но на той ужасной верхушке холма он помнил, как будто во сне, как из пальцев Моргейн вылетел свет, металл стал таять и согнулся, а Вейни прикрыл его глаза от этого света.
Оружие, которое тебе лучше не видеть, предупредил его Вейни.
Он посмотрел на открытую местность вокруг и на предательскую гряду холмов, за которой могла скрываться целая армия.
Если они заподозрят засаду, то первым делом убьют его, подумал Чи. Нет сомнений - они так и сделают, решат, что он предал их. И у них будет причина.
Солнце встало. Местность вокруг стала золотой и зеленой.
Когда они достигли вершины подъема и посмотрели в темноту впереди, его охватил мгновенный приступ страха, что там скрывается какая-нибудь банда, пока его глаза не привыкли к местности и он не узнал деревья, которые искал.
Они разбили лагерь между древними камнями, за ручьем, который весело журчал между ними; ветки деревьев склонились над водой и как бы плыли по ее поверхности. Между развалин зданий росла редкая и упрямая трава; лошадей оставили пастись на гребне ближайшего травянистого холма, хорошо защищенного деревьями.
Рискнули развести костер, не слишком большой, но достаточный для того, чтобы согреть немного воды, съели хлеб, который Моргейн испекла на предыдущем привале, и выпили чай - специально приготовленный для Чи, с травами против лихорадки.
Чи прирожденный наездник, осознал Вейни, это очень хорошо - но сейчас он устал, с радостью устроился на траве и, согретый лучами солнца, уснул на покрытом листьями берегу. Вейни решил последовать доброму примеру, оставил стражу Моргейн и растянулся на траве, слушая воду, ветер и пасущихся лошадей.
- Все тихо, - прошептала она, разбудив его. Чи все еще спал. - Ничто не шевелилось. Птица или две. Какое-то животное, никогда раньше такого не видела, приходило пить, выглядит как норка с полосатым хвостом. И еще на этом упавшем стволе грелась черная змея.
Хорошие знаки, безопасные соседи. Вейни глубоко вдохнул и отдал ей одеяла, а сам уселся пониже, там, где не было ветра. Он немного поел, четвертушку лепешки, которую сохранил от завтрака, и выпил чистой воды из ручейка, бежавшего рядом, намного более приятную, чем из реки на прошлом привале.
Когда день начал клониться к сумеркам, а Чи зашевелился во сне, Вейни встал, потянулся, разминая затекшие мышцы, и зажег костер - опять совсем небольшой, чтобы только согреть воду, и быстро потушил его, хотя риск конечно был, даже так.
Моргейн поднялась, съела немного лепешки с копченой рыбой, выпила кружку чая и уселась, опираясь спиной о камень, время от времени ее глаза закрывались. Внезапно ее глаза открылись, в них не было и тени сна. - Мы останемся здесь на день, - сказала она. - От нас до ворот достаточно далеко - и это очень хорошо. Но это наш последний отдых. Еще одна ночь такой скачки - и мы выедем из владений Гаулта. Правильно? - обратилась она к проснувшемуся Чи.
- Правильно, - ответил тот. - Клянусь.
- Имей в виду, что больше я не разрешаю лошади Вейни нести двойную ношу и так утомляться.
- Я пойду пешком, леди. Я смогу защитить себя.
- А ты способен? Учти, я говорю тебе правду: если ты еще не в состоянии - мы дадим тебе день передышки. Но могут быть и другие варианты. Быть может ты что-то знаешь о системе защиты Морунда?
Глаза Чи округлились от страха. - Стражники, - только и сказал он. - Много стражников.
- Мне, - сказал Вейни, опираясь подбородком о предплечье и локтем о колено, - в своей жизни пришлось украсть несколько лошадей. А думаю, что пастбища Морунда неподалеку. Ради такого дела, лио, я могу прогуляться.
Моргейн бросила на него внимательный взгляд. Теперь он понял, что угадал ее намерение, по этому спокойному обмену взглядами.
И у него всю дорогу было нехорошо на душе, примерно по той же причине они и уехали из последнего лагеря: Эрхин могла вести двойной груз, но очень медленно, шагом - а Моргейн была кем угодно, но только не дурой, и не собиралась загонять их лошадей до смерти.
Тем не менее она удивила его, рискнув поверить словам этого человека - и удивила опять, заговорив вслух о Морунде.
- О, - сказал он, на языке Карша, - мы можем разрешить нашему проводнику идти по дороге, которую, как он утверждает, знает - одному. А мы сами, лио, поедем быстрее, оба, ночью и невидимые.
Она опять бросила на него внимательный взгляд.
Вейни слегка приподнял плечо. Ее лицо было не хмуро, подумал он, но, скорее, серьезно и сосредоточено.
- Я хочу поговорить с тобой, - сказала она и указала на берег ручья.
- Я не думаю, что надо слишком много говорить, - ответил он и не встал. - Я илин. Только попроси. И я сделаю. Украсть лошадь? Ерунда. Возможно я могу взять штурмом Морунд. Едва ли тебе надо особенно тревожиться.
- Ты сошел с ума!
- Не думаю, что я сошел с ума. Я сделаю все, что ты захочешь. Может ли мужчина быть более разумным? Взять Морунд. Лучше, чем потом идти туда, пленником. И намного лучше, чем волочить туда этого несчастного, потому что ты разворошила осиное гнездо, которое теперь надо объехать. Мы зашли так далеко по совету этого человека. Я говорю, давай немного отдохнем, и пойдем туда, куда он ведет нас, вокруг этого места.
Какое-то время она молчала. Потом метнула на него гневный взгляд. - О, да, и доверимся удаче и половине всех банд в округе. Ты этого хочешь?
- Лучше удача, чем этот Гаулт, лио. А мы, что мы должны делать, перебить всех? Ты этого хочешь? Ты к этому ведешь нас? Кто-то, конечно, должен умереть, вроде меня, потому что я прикрываю тебя. На моем правом плече и так рана размером с кулак.
- А чья это вина?
- и на мне висит человек, которому я не доверяю; или мы верим ему настолько, что отпускаем его даже в том месте, где он может поднять тревогу; или убиваем его прямо сейчас. Убить просто - привяжем к дереву, и его найдут либо волки, либо враги; или все таки верим и освобождаем? Тогда, если мы ему настолько верим, почему, ради святых Небес, мы не доверяем ему вести нас, чтобы выбраться из этого проклятого места прежде, чем поднимется шум и крик отсюда и до севера?
Моргейн вскочила на ноги и чуть ли не бегом бросилась прочь. Чи посмотрел на Вейни испуганным взглядом.
- Мы обсуждали, - спокойно сказал Вейни, - как легче всего достать лошадей.
Чи промолчал. Пока Моргейн стояла на берегу ручья, обняв себя руками и глядя в наступающую темноту, он тревожно переводил взгляд с одного на другого.
Вейни потушил костер, подошел к воде и встал на колени, чтобы помыть единственную использованную сковородку.
- Я не понимаю тебя, - сказала Моргейн, стоя рядом с ним, пока он аккуратно чистил сковородку. - Я совершенно не понимаю тебя.
Да, это было не то, что он ожидал услышать.
- Тогда, - ответил Вейни, - мы оба не понимаем друг друга.
- Что ты хочешь?
И это был не тот вопрос, которого он ожидал - или, во всяком случае, не ожидал серьезного тона, с которым он был задан.
- Что я хочу? - он отвернулся от ручья, так как чувствовал, где она стояла: спиной к пленнику и лошадям, ко всем источникам неприятностей. - Понятия не имею.
- Встань с колен.
- Я мою проклятую сковородку, - скривился он, - а ты поворачиваешься спиной к этому человеку. Ты настолько доверяешь ему?
- Сейчас за ним присматриваешь ты. А тебе я доверяю. Так что же ты хочешь? Освободить его? Дать ему провести нас через живущих здесь его соплеменников? А может быть убить его или оставить волкам?
- А. Я думаю, что мы можем верить его клятве.
Она резко выдохнула, и не говорила ничего, пока он поднимался на ноги. Теперь они были одного роста, потому что он стоял в воде. И долгое время не шевелился.
- Или, - наконец сказал он, - ты думаешь, что мы не должны доверять ему? Лорд в Небесах, ты приняла его клятву. Ты же не считаешь меня лицемером? Но, насколько я помню, он почти слово в слово повторил мою.
- Ты из Карша, - досадливо ответила она, напомнив то, что он забыл: это слово обозначало не только язык, но, в намного большей степени, страну, горную область в его родном мире, рядом с которой находился Эндар, почти полностью покрытый лесом.
- Ты не даешь мне вспомнить это, - стиснув челюсти сказал он, и кивнул подбородком в сторону человека, сидевшего у погасшего костра. - Он человек. Но ты, не обращая на меня внимания, приняла его клятву. Ты обманываешь его и отказываешься доверять мне. Почему?
- Я не обманываю тебя.
- Ты не говоришь мне правду.
- Ты умолял меня сохранить ему жизнь.
- Лично я оставил бы его в последнем лагере - оттуда он мог идти на все четыре стороны. И пошел бы с самого начала на запад, через холмы.
Она сжала губы так, как делала всегда, сказав все, что хотела. Все их доводы кончились - последнее слово осталось за ним, и Моргейн замолчала, или, лучше сказать, впала в такое молчание, которое могло длиться часами, и в конце концов улетучивалось, как если бы никто из них не говорил никаких резких слов.
Но Моргейн всегда делала что хотела - просто скакала своим собственным путем, даже если он не хотел идти с ней; уговорить ее было невозможно.
- Я достану тебе эту проклятую лошадь, - сказал он.
Она резко вздохнула. - Мы пойдем его путем, по тропинкам.
Он почувствовал, как его лицо заалело. - Тогда мы будем крутить и крутить.
- Я не просила об этом.
- Этот человек ранен. Как ты думаешь, сколько он сможет пройти.
- Поэтому я хочу подождать здесь. Разве я уже не говорила это тысячу раз?
- Ждать здесь! С врагами за соседним холмом!
- Что ты предлагаешь?
Вот теперь и у него кончились слова. Какое-то время он стоял, наполовину задохнувшись от гнева; потом наклонил голову и пошел мимо нее на верхушку холма, чтобы положить вымытую сковородку к остальным.
Чи поглядел на него с тем же непониманием, его глаза метались с одного на другого - пока не застыла на Моргейн, которая подошла и уселась на корточки рядом с ними.
Какое-то время Вейни сидел, тыкая палочкой в землю. - Я подумал, - мягко сказал он, - что мы могли бы ехать по тропинкам не утомляя лошадей. Чи и я будем сидеть на Эрхин по очереди. Один едет, другой идет, и наоборот.
Моргейн оперлась локтями о колени и уткнулась лбом в ладони. Потом отпустила руки и села на землю, скрестив ноги. - Лично мне, - сказала она, - этот Гаулт из Морунда не мешает.
Душу Вейни опять захлестнула паника. - Лио…
- С другой стороны, - продолжала она, - твое предложение имеет смысл. Если, конечно, наш проводник не знает, где можно найти лошадей.
- Нигде, пока мы не доберемся до деревни, - слабым голосом сказал Чи.
- Сколько надо ехать, чтобы выбраться из владений Гаулта?
- Утром мы будем в безопасности.
Вейни взял палочку обеими руками. - Во имя Небес, - сказал он на языке Эндар-Карша, - он скажет тебе все что угодно, лишь бы спасти свою жизнь: сегодня утром он ошибся, и нам пришлось совершенно открыто скакать под солнцем.
- То есть твой совет - доверять, но вначале ты сказал да, а потом нет - и чему прикажешь верить?
- Я Человек. И мужчина. Я могу доверять не веря. Или в чем-то доверять и в чем-то нет. Он в отчаянии, пойми же ты. Подожди меня здесь. А я пойду и украду для него лошадь.
- Хватит уже о лошадях!
- Клянусь тебе…
- Вейни.
- … или даже треклятую лошадь самого лорда Гаулта, если хочешь! Но мне не хочется оставлять тебя наедине с этим мужиком. Вот что меня тревожит, лио. Если я оставлю тебя здесь, я должен буду привязать его к дереву, а я не могу полагаться на его слово и не знаю, как далеко до замка это проклятого лорда. Я честно скажу тебе, чего бы я хотел: идти без лошади, на запад, как можно дальше, и повернуть на север только тогда, когда мы будем в холмах.
- Слишком долго.
- Слишком долго, слишком коротко - Бог в Небесах, лио, мне вообще ничего не нужно, только бы мы спокойно и тихо, не потревожив никого, оказались там, куда ты хочешь попасть, и как можно быстрее. Я думаю, что мы оба этого хотим.
- Он назвал имя, - сказала Моргейн.
- Он? Чи? Что за имя?
- Скаррин, в Манте. Лорд севера.
Сердце Вейни замерло. - Ты его знаешь?
- Только имя. Очень древнее. Быть может мы в огромной опасности, Вейни. В огромной.
Мир исчез, остался только шорох ветра, играющего листьями.
- Опасность? - спросил он. - Где?
- На севере, - сказала она. - Имей в виду, я не уверена. Это очень старое имя, и этот северный лорд может оказать старым человеком, очень старым, даже по моей мерке. И если он знает о нас, есть меры, которые он может предпринять, чтобы поймать нас в ловушку, прямо здесь. Ты понял меня?
- Кто он такой?
- Я не знаю, кто он такой. Я знаю, что он такое. Или догадываюсь. И если я связала этого Чи всеми клятвами и обещаниями, которые смогла получить от него - я не освобожу его, пока ворота не будут рядом с нами, ты понимаешь меня? В Морунде я могу кое-что сделать. Быть может мне удастся вытащить этого северного лорда на юг, подальше от его собственных ворот. Но вполне возможно, что ты прав - скорее всего этот Гаулт сумасшедший, и иметь с ним дело невозможно.
- Ты хочешь заключить сделку с человеком, который скармливает своих врагов волкам?
- Даже с дьяволом можно иметь дело - и иногда значительно легче, чем с честным человеком. Судя по тому, что Чи рассказал нам, среди кел живет достаточно много Людей, вполне довольных своей жизнью, и не нам заботиться о них. Но ты советуешь доверять этому человеку и его народу-
- Этого я не говорил!
- А что ты говорил? Бросить его? Убить его? Ты просишь этого? Или скакать вместе с ним? Мы зашли слишком далеко, и если этот лорд Гаулт найдет нас, всех троих, прячущихся здесь, нам придется сражаться или, еще хуже, уходить через Ворота Морунда.
Вейни собрал волосы, падавшие на глаза, заправил их опять в узел воина и положил локти на колени.
В Эндар-Карше Человек, заметивший кел, немедленно посылал в него добрую стрелу, а то и две.
- Этот Чи, он когда-либо слышал мое второе имя? Ты, случайно, никогда не говорил ему его?
Вейни покачал головой. - Не знаю, - испуганно сказал он. - То, которое использовали шия? - И когда она кивнула: - Не знаю. Нет, не думаю. Не уверен. Не знаю…
- Не говори. Никогда. И не спрашивай меня почему.
Вейни взглянул на Чи, который с мольбой во взоре глядел то на него, то на нее - его жизнь, Чи чувствовал, что спор идет о его жизни, но не понимал ни слова, к счастью для него. Он чувствительный человек, подумал Вейни, его глаза следили за каждым их движением, но что бы он не чувствовал, старался не подавать виду. - Конечно он хочет знать, что мы говорим - только Небеса знают, что он понял - но во имя милосердия Божьего, лио-
Она встала и подошла к Чи; и он встал и пошел вслед за ней.
- Ты можешь идти? - глядя на Чи спросила Моргейн на языке кел. - Ты думаешь, что сможешь идти всю ночь?
- Да, - ответил Чи.
- Он скажет тебе все, что, как он думает, тебе понравится, - сказал Вейни на родном языке. - Он боится тебя. Он боится отказать любому кел, вот почему у нас с ним столько хлопот. Пускай он едет, а я пойду пешком, пускай ведет нас по дорогам, которые, как он говорит, знает, так тихо, как только может. Вот мой совет. Это все, что я могу придумать. Быстро и тихо, чтобы ни один лист не шевельнулся. Я склонен доверять этому Человеку. И ты знаешь, что это не из-за моей человеческой крови: когда мы были у эрхендимов, я не доверял им, ты же знаешь.
- Моя совесть, - так она называла его. - И ты забыл - самый честный человек в мире всегда сражался с нами. Я боюсь их, Вейни, боюсь больше, чем Гаулта и всех остальных.
- Не здесь, - убежденно сказал он. - Не здесь, лио. И, позволь напомнить тебе, только не в моей земле, там, где ты нашла меня.
- Нет. Ты видел только конец. Хуже того, что я делала в Эндар-Карше, я не делала никогда. И большинство из тех, кого я убила, были моими друзьями. - Она очень редко говорила об этом.
С ее лица внезапно исчезли все краски, оно стало как будто вырезанным из кости, таким, как у чистокровных кел. - Но ты сам сказал: здесь не Эндар-Карш. Ты веришь этому человеку, а я, скорее, хотела бы знать, что он хочет выиграть на этом - разве я не говорила, что доброта - не моя добродетель. Но пускай так и остается. Тем не менее я не говорю, что всегда права. Мы пойдем его дорогой.
Север, сказала она - север и старый враг. И он спорил с ее инстинктами, которые сотни раз спасли их, каким бы странным не был ее выбор.
Спаси их Небеса, но кто в этой земле мог знать ее имя, если они никогда не были здесь и никогда не имели дела с этим народом?
- Мы выходим, - сказал он Чи, который недоуменно глядел на них. - Я пойду пешком. Ты поедешь. Моя госпожа думает, что красть лошадь у Гаулта слишком опасно.
Недоумение в глазах Чи не исчезло. Но добавилась благодарность. - Она права, - простодушно сказал он.
Не хотелось считать его слова предзнаменованием.
Вейни подошел к гребню и свел лошадей вниз. Он оседлал их и привел в порядок снаряжение.
- Садись, - сказал он Чи, который ждал, по-прежнему ничего не понимая. - Я поведу лошадь. Время от времени мы будем меняться.
- И еще, - сказала Моргейн, касаясь плеча Чи прежде, чем он успел забраться в седло, - если мы встретим кого-нибудь и ты услышишь другие имена, а не Моргейн и Вейни - ты должен, ради твоей собственной безопасности, как можно скорее забыть их: здесь есть те, кто обойдется с тобой еще хуже, чем Гаулт, и они хватают всех, кто хоть что-то знает - но ты не сможешь сказать им то, что они хотят узнать.
- Леди, - полушепотом сказал Чи. Он посмотрел в ее глаза, находившие совсем рядом, и побледнел. - Да, леди.
Вейни шел, ведьма-кел ехала, они медленно спустились по течению ручью и нашли тропинку, которую Чи хорошо знал - узкую, звериную тропу, по которой ходили не только обреченные олени, но и решительные люди, жившие на границе владений Гаулта, которые, впрочем, часто кончали тем же самым.
Чи смотрел на них со спины лошади - на ведьму-кел, на мужчину, который по большей части шел рядом с ней и о чем-то спорил, с таким неистовством, что живот Чи инстинктивно прилипал к ребрам; человек, поживший на этой земле, хорошо знает, что лорды-кел такой фамилиарности не выносят - или что этот Вейни обманул его и он сам кел. Но в это Чи никак не мог поверить, когда глядел в его карие, очень часто озабоченные глаза, или когда Вейни каким-нибудь образом помогал ему, даже хотя в этом не было необходимости, или когда брал его сторону в споре с Моргейн - а он был уверен, что Вейни делал это.