Сделав еще шагов тридцать, варвар оглянулся и увидел тянущийся за ним след - казалось, будто склон прорезан гигантским ножом. Еще немного усилий, и ему стал виден и дымок от лагерных костров. Он слегка передохнул и продолжил свой путь. Продвинувшись шагов на двадцать, варвар понял, что проклятая тростниковая стена кончилась - впереди виднелась сочная зеленая трава. Два-три взмаха, и, вытирая выступивший на лбу пот, он выбрался на поляну. Работенка, даже для такого могучего человека, как Конан, оказалась не из легких! Радуясь тому, что преграда осталась позади и, вдыхая чудесный бодрящий воздух полной грудью, киммериец весело зашагал к вершине холма.
Там, на самой возвышенной точке побережья, перед Конаном открылась прекрасная безмятежная картина - сверкающая под лучами утреннего солнца пустынная гладь моря, рифы, обступившие бухту, да притаившаяся среди них "Утренняя звезда".
На востоке простиралась зеленая долина с пологими холмами. Широкими покатыми террасами она спускалась к морю. Холм, на котором стоял варвар, казался островом в безбрежных зеленых просторах, перевитых серебристыми нитями ручьев и мелких речушек. На севере извивалась широкая лента реки, за ней выстроились высокие деревья.
Конан видел, как к лесу подплывают две лодки, снаряженные Сауданом.
Отсюда суденышки казались не больше скорлупки лесного ореха, а люди в них - величиной с муравьев - усердно гребли веслами, стремясь поскорее достичь устья реки.
Эта сцена дышала таким неземным покоем, что Конан боялся пошевелиться, чтобы не нарушить его. Варвару вдруг почудилось, что от малейшего шороха чары спадут, и эта волшебная красота растает, как в сказке. Заслонив глаза от солнца, киммериец внимательно оглядел всю равнину, но не обнаружил ничего подозрительного. Все вокруг было мирно, покойно и тихо.
"Надо будет сделать здесь наблюдательный пост, - сказал он себе. - И до лагеря недалеко, и видно всю округу".
Конан решил вернуться в лагерь другим путем. Он спустился по северному склону холма и пошел берегом реки, которая, петляя и оставляя широкие заводи, бежала к морю.
* * *
- Вот что я тебе скажу… - Тенгри отломил кусок лепешки и, обмакнув его в пиалу с цветочным медом, отправил в рот, с наслаждением прикрывая глаза. Юмжаг сидел на пропыленной кошме, не произнося ни звука и ожидая, когда хозяин прожует и сможет закончить свою речь.
- Так вот, - вытирая руки о халат, продолжил Тенгри, - наверняка, буря, что бушевала пять дней, сильно потрепала не один корабль. Может, какой-то из них выкинуло на берег. Смекаешь? - Он отломил очередной кусок лепешки, готовясь продолжить прерванное длинной речью занятие.
- Понял, господин! - не вставая, поклонился Юмжаг. - Ты хочешь, чтобы я прочесал весь берег до Фашаха.
- Вот именно, - икнув, подтвердил Тенгри. - Возьми несколько человек, и отправляйтесь, не медля. Двух дней тебе хватит. Реку не переходи. Мало ли что, я не хочу ссориться с тамошними вождями. Нам сейчас лишние схватки ни к чему. Понял?
Тенгри был хозяином земель на границе с Гирканией между морем Вилайет и плоскогорьем Арим. В этих местах издревле обитало множество разных племен и народов.
Временами они враждовали друг с другом, временами объединялись в борьбе - то против Гиркания, то против Селанды или Дамаста. У этих государств не хватало мощи полностью подчинить себе кочевые племена, вот они и существовали на зеленой равнине, то промышляя грабежами, то вступая в войны - сегодня на стороне одних, а завтра - против своих вчерашних союзников.
- Все понятно, господин, - еще раз склонился в поклоне Юмжаг, - разреши взять людей из сотни Цеденба.
- Возьми всю сотню, я разрешаю, - кивнул князь. - У Цеденба самые лихие воины. Да смотри, не напорись на военный корабль из Султанапура. Им ничего не стоит дойти до наших земель и даже высадиться на берег.
- Если напорюсь, - оскалив желтые зубы, сверкнул глазами Юмжаг, - вызову подмогу. Их лучше уничтожить, чтоб неповадно было. Помнишь, как два года назад? И пепел по ветру развеяли. Пусть ищут, - захохотал он, откинув назад голову и тряся редкой бородкой, пучками торчащей на сморщенном лице.
- Ха-ха-ха, - подхватил Тенгри, дрожа животом, - вот была потеха! Эти сонные собаки даже не успели глаз протереть как следует, слава Солнцеликому Митре. А какое хорошее оружие у них было!
- Теперь меч их предводителя служит мне, - вытащив клинок из ножен, сотник показал его князю. - Ты сам одарил меня им, господин!
- Еще бы! - опять захохотал хозяин. - Ты же чуть ли не надвое разрубил его!
Они посмеялись, вспоминая минувшие схватки, потом Юмжаг, кланяясь, вышел из княжеского шатра и, щурясь на ярком солнце, посмотрел по сторонам. Вся лощина между двумя невысокими хребтами была заполнена повозками, кибитками, шатрами. Вдали под присмотром вооруженных всадников мирно щипали травку табуны лошадей. Свободные от службы мужчины чистили и чинили оружие и упряжь, некоторые подносили к шатрам бурдюки с водой, привезенной с реки, которая угадывалась вдали по зеленовато-желтым зарослям тростника, обступившего берег.
Юмжаг принял поводья своего каурого жеребца из рук стоявшего перед шатром стражника и, ловко вскочив в седло, потрусил к дальнему концу их бивака, где встал со своей сотней хитрый и лихой рубака Цеденб.
Глава пятая
Конан шел вдоль широкой полноводной реки, временами поглядывая на противоположный берег. Но там не было ничего интересного - такой же кустарник, как и здесь, да редкий лесок близ моря. Киммериец надеялся, что матросы уже нашли подходящее дерево для фок-мачты. Путь оказался длиннее, чем показалось варвару с вершины холма. Река петляла по равнине, временами разливаясь в небольшие озерца, поросшие по берегам тростником, таким же, сквозь который он не так давно продирался. Киммерийцу приходилось обходить эти места подальше: от берега, и он уже подумывал, не срезать ли ему путь и не направиться ли к лагерю прямиком через кустарник, как вдруг его чуткое ухо уловило плеск воды. Конан остановился и прислушался. Нет, этот звук не был похож на журчание воды на перекате или удар рыбьего хвоста.
Осторожно раздвинув стебли тростника, киммериец выглянул из зарослей. От увиденного у него перехватило дыхание: в зеркальной глади воды отражалась женская фигура. Нагая незнакомка стояла в реке спиной к Конану. Белые одежды, словно пятно нерастаявшего снега, лежали поодаль на траве. Женщина! Варвару довольно долгое время пришлось обходиться без женщины, и один вид стройного нагого тела с длинными ногами, узкой смуглой спиной и округлыми ягодицами вызвал у него такой приступ желания, что он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть,
"Откуда здесь женщина? - лихорадочно соображал Конан. - Поблизости ни намека на жилье! И опять в белом, рога Нергала!"
Между тем женщина повернулась к нему лицом, и киммериец сделал шаг назад, чтобы она его не заметила. Ее тело, позолоченное солнцем, с переливающимися, словно алмазы, капельками воды на смуглой коже, было прекрасно.
Сердце Конана глухо забилось от неодолимого желания. Но тут женщина отвернулась, отошла подальше от берега и медленно поплыла на середину реки. Она плыла легко и бесшумно, без всплесков и брызг. Затаив дыхание, Конан следил за черной головкой, скользящей над гладью воды. Она доплыла до противоположного берега и повернула обратно.
В голове киммерийца мгновенно созрел план. Он обогнул заросли тростника, вышел на небольшую полянку и быстро сбросил с себя одежду. Глянув на реку, он увидел, что женщина уже приплыла обратно и сидит на камне, подставив тело ласковым лучам солнца. Конан осторожно вошел в воду и, глубоко вдохнув, тихо, без всплеска нырнул. Вода оказалась холоднее, чем он ожидал. Почти касаясь животом дна, он поплыл к камню, на котором нежилась красавица.
Варвар рассчитал точно - он вынырнул из воды прямо перед женщиной. Вопреки ожиданиям Конана, она не завизжала от испуга, а легко соскользнула с камня, приблизилась к нему и спокойно проговорила:
- Я ждала тебя.
От удивления у киммерийца язык прилип к небу. Женщина подошла к нему вплотную и, обвив его шею прохладными гибкими руками, прильнула к его губам. Кровь бросилась варвару в голову, и, не владея собой, он подхватил красавицу на руки и выбежал на берег.
- Как долго ты не шел, - на мгновение оторвавшись от его губ, прошептала незнакомка.
"Что она говорит? Почему я не шел?" - мелькнуло в голове киммерийца, но он тут же отбросил от себя все мысли, отдавшись нахлынувшему желанию. Конан бережно уложил искусительницу на траву и впился в ее пунцовые губы. Они слились в единое целое, здесь не было места нежности и ласке - в этот момент мужчина и женщина напоминали двух прекрасных сильных зверей: они яростно боролись друг с другом, стремясь получить наивысшее наслаждение.
Киммериец никогда в жизни не испытывал такого. Ему казалось, что все его существо стало податливым и безвольным, словно он провалился в какую-то пропасть из влажной мерцающей плоти…
Конан проснулся, когда уже начало смеркаться. Приподнявшись на локте, он огляделся вокруг. Незнакомки и след простыл, а его тело ныло, словно после долгой и тяжелой работы. Он чувствовал дикий, прямо-таки волчий голод. Небо, которое было голубым, когда он подошел к этому месту в полдень, стало серым от низко плывущих облаков.
"Что-то я не понимаю, - подумал Конан, поднимаясь на ноги, - никогда со мной такого не было, чудеса, да и только… Что-то погода портится, надо поторопиться в лагерь".
Он оделся, осмотрел весь берег заводи, но не обнаружил ничего, даже следов на влажном песке.
"Может, мне все почудилось? - спросил он себя. - Прямо-таки наваждение какое-то. Проклятый корабль, копыта Нергала мне в печень! Напрасно я сюда сунулся, здесь явно не обошлось без волшбы!"
Нацепив на себя перевязь с мечом, Конан поспешно направился к лагерю, чтоб успеть вернуться засветло.
- Командир?! - услышал он изумленный оклик солдата, охранявшего подходы к лагерю.
- Да я это, я, - нетерпеливо ответил киммериец, продираясь сквозь кустарник.
- Мы уж и искать тебя перестали, думали, ты сквозь землю провалился…
- Чего меня искать? - раздраженно буркнул варвар. - Подумаешь, полдня не было. Я же сказал, что пойду на холм.
- Какие полдня? - возразил подошедший на голоса капитан. - Мы трое суток тебя искали, Конан! Нашли просеку, которую ты прорубил в тростнике, а дальше - никаких следов.
- Трое суток?! - вскричал киммериец. - Повтори! - Он схватил Саудана за рубаху. - Ты не шутишь?
- Не до шуток тут, клянусь Таримом, - усмехнулся капитан. - Через день отплываем, а командир отряда пропал.
Конан с недоверием глянул на Саудана, но его лицо лучше всяких слов говорило о том, что он не лжет.
- Вы никого не видели на реке? - спросил киммериец.
- Нет. Да и кто тут может быть? Вокруг ни души.
Варвар потянул носом. Запах жареного мяса приятно щекотал ноздри.
- Ребята трех оленей подстрелили, пока тебя искали, - пояснил капитан, не сводивший с Конана внимательного участливого взгляда. - Теперь жарят.
Они пошли к лагерю.
- Конан! Вернулся, наконец! Где тебя носило? - Солдаты и команда корабля искренне радовались появлению киммерийца. - Наверное, проголодался. Садись, поешь!
Конан присел к огню и впился крепкими зубами в ногу только что снятого с костра оленя. Он ел жадно, урча от удовольствия, как кот, которого гладят по спине. На время он отбросил думы и о женщине в белом, и о том, что он, то ли прозанимался любовью, то ли проспал, то ли пробыл в беспамятстве три дня.
Глава шестая
Утром, едва проснувшись, киммериец решил все-таки наведаться на берег реки и на свежую голову, не торопясь, осмотреть все вокруг.
"Не может быть, чтоб не осталось следов", - думал он.
Фок-мачта была уже почти готова. Оставалось немного подтесать ее и переправить на корабль.
- Наверное, сегодня поставим, - сказал капитан. - Тогда завтра можно отплывать.
- Хорошо бы, - ответил киммериец. Ему не терпелось поскорее покинуть это место.
Он взял из своего отряда двух крепких солдат и велел им отправиться на вершину холма - наблюдать за местностью.
- Возьмите вязанку хвороста, и если увидите что-то подозрительное - зажгите костер, а сами - скорей сюда, - напутствовал варвар. - Дым отсюда будет хорошо заметен.
Отдав необходимые указания, Конан направился к реке, туда, где с ним произошло не показавшееся поначалу особо неприятным приключение. Знакомую излучину он нашел быстро, но, сколько ни ходил вокруг, ничего не обнаружил.
"Колдовство", - решил варвар.
Теперь он и сам не был уверен - случилось это с ним на самом деле или пригрезилось. Хотя, казалось, он и вправду ощущал на своих губах страстные поцелуи незнакомки.
Конан хотел было отправиться назад, как вдруг ему показалось, будто за рекой заржала лошадь. Киммериец прислушался: да, так оно и есть. Спрятавшись за кустами, он стал внимательно приглядываться к противоположному берегу. Его внимание привлекли птицы, внезапно вспорхнувшие в том месте, где кустарник переходил в лес. Он заметил, как шевельнулось несколько веток, и среди них мелькнуло что-то белое.
"Там кто-то есть, - подумал варвар, - наверное, это она. Ну, подожди, змея, дай только до тебя добраться!"
Киммериец прошел выше по течению реки и, выбрав место, с которого его не было видно с другого берега, нырнул в воду. Тяжелый меч и одежда сковывали его движения, но он лишь раз на миг показался на поверхности, чтобы глотнуть воздуха, и, уже больше не выныривая, добрался до цели.
Он вышел на берег, залег в тростнике и прислушался. Не заметив ничего подозрительного, Конан бесшумно, как кошка, пробрался кустарником почти до опушки леса, намереваясь сзади подойти к тому, кто прятался за зарослями.
Киммерийцу оставалось два шага до поляны, как вдруг совсем рядом послышалось фырканье лошади. Конан остановился, осторожно раздвинул ветки и увидел трех стреноженных лошадей, и сидящего прислонившись спиной к сосне человека, Обликом своим незнакомец напоминал гирканца. Ничего не подозревая, он мурлыкал себе под нос какую-то песенку, меч и отличный гирканский лук лежали рядом на траве.
"А вот это ты зря!" - подкрадываясь к бедолаге, со злорадством подумал варвар.
Когда до гирканца осталось шагов пять-шесть, Конан рванулся к нему в стремительном прыжке. Услышав шорох справа от себя, незнакомец попытался вскочить, но было поздно. Одной рукой варвар припечатал его голову к стволу дерева, а другой саданул в живот, прямо под ребра.
Тихо охнув, бедняга осел на землю. Спустя некоторое время, он очнулся и обнаружил, что сидит, прислонившись к стволу дерева, со связанными собственным поясом руками. В рот несчастного был воткнут кляп из лоскута его же собственной рубахи. Рядом, выжидательно поглядывая на свою жертву, стоял синеглазый человек гигантского роста с черными густыми волосами, волнами ниспадавшими на плечи.
- Ну что, очнулся, дурачок? - ласково спросил великан. - Я уж заждался, до того хотелось с тобой поболтать. Будешь говорить?
Пленник помотал головой из стороны в сторону.
- Как это не будешь? - удивился варвар. - Со мной всегда все говорят.
Конан вытащил кляп, но гирканец попался упорный. Вдохнув воздух, он попытался заорать, однако киммериец оказался проворнее. Резким ударом в челюсть он освободил пленника от лишних раздумий, и его голова, словно поникший цветок, свесилась набок.
- Экий дурень, - проговорил киммериец, вновь засовывая кляп в разинутый рот, - сам ведь нарвался, потомок шелудивого осла!
Он покрепче привязал гирканца к дереву и, подойдя к лошадям, перерезал им путы. Ткнув каждую в бок острием ножа, варвар полюбовался, как лошади бешеными прыжками, перегоняя друг друга, умчались куда-то в степь, а потом осторожно двинулся вглубь леса на поиски товарищей беспечного стража.
Конан обнаружил их довольно быстро. Сначала он услышал тихий разговор, а подкравшись поближе, увидел двух гирканцев. Они сидели в кустарнике, наблюдали за противоположным берегом реки и были так заняты беседой друг с другом, что не услышали приближения варвара. Один из них опомнился, когда товарищ привалился к его плечу, обильно орошая его кровью, хлещущей из раны на шее. Пущенный сильной рукой нож киммерийца неумолимо сразил свою жертву.
Вскочив на ноги, гирканец попытался противостоять Конану, напавшему на него с мечом, но это было напрасной затеей: через несколько мгновений его оружие валялось на прибрежном песке, а сам он лежал рядом, придавленный коленом варвара.
- Ну, ты-то хоть будешь говорить? - поинтересовался киммериец.
Его новый пленник отрицательно помотал головой.
- Молодцы, уважаю таких, - протянул варвар, рывком подняв гирканца на ноги. - Ну, ладно, пошли.
Конан подвел пленника к невысокому деревцу и, сорвав с него рубаху, крепко прикрутил его руки к стволу. Потом киммериец собрал валяющийся вокруг хворост в большую кучу и подпихнул ее к ногам пленника.
- Поступай, как знаешь, но я бы посоветовал тебе развязать язык, - вытаскивая кресало, сказал Конан.
- Что ты собираешься делать? - хрипло спросил гирканец.
- А вот сейчас подожгу эту кучу и пойду себе восвояси, - усмехнулся варвар. - Будет жарко - кричи, не стесняйся, может быть, твои товарищи тебе помогут.
- Не делай этого! - сказал пленник, видя, что варвар не шутит.
- Тогда говори, а не то поджарю, - потребовал Конан. - Откуда вы?
- Мы подданные князя Тенгри. Он послал нас проверить, не появилось ли на побережье кораблей, прибитых к берегу бурей.
- Должно быть, для того, чтобы помочь потерпевшим крушение? - усмехнулся Конан. - Он только троих послал?
- Нет, нас было пятнадцать. Сотник оставил нас наблюдать за вами, а остальные вернулись в степь. Скоро придет подмога, и мы на вас нападем.
- Ну, ты уже не нападешь, - усмехнулся киммериец. - И давно вы здесь?
- Третий день.
- Вот как? Значит, подмога подойдет уже скоро? Сколько человек?
- Не знаю. Наверное, не меньше сотни.
"Кром, надо торопиться! - решил варвар. - Если, конечно, я уже не опоздал…".
- Вы все на конях?
- Мы пешком не ходим, - усмехнулся пленник.
- Ну, молодец, так бы сразу, - похвалил его варвар. - Хорошо, я сдержу свое обещание и подарю тебе жизнь - если, конечно, сумеешь выпутаться. А мне, ты уж извини, пора.
Забрав с собой оружие гирканцев, Конан переправился на свой берег и помчался к лагерю. Вынырнув из кустарника на открытое место, он увидел поднимавшуюся с вершины холма струйку белого дыма.
"Так я и знал, рога Нергала! - выругался киммериец, прибавив ходу. - Хорошо еще, если успеем подготовиться, хоть самую малость".
С криком "Tpeвога" - он влетел на поляну, где расположился лагерь.
Но предупрежденные дозорными солдаты уже были готовы защищаться. Матросы под командой капитана и рыжего рыбака грузили лодки. Бревно, для фок-мачты уже переправили на корабль.
- Мы их задержим! - крикнул Конан капитану, сбрасывая на землю принесенные трофеи. - Ты смотри с корабля - если останемся в живых, пришлешь лодку. Заберешь с собой всех, кого сможешь.