Коротко вздохнув, она прижалась к его груди.
– Прости меня. Ты ведь знал, что берёшь в жёны дикарку.
– Знал и не жалею.
В этот момент дверь распахнулась и на пороге спальни появился Вульф, одетый и экипированный к бою. Поверх кольчуги была надета чёрная, шитая серебром, шёлковая куртка, такие же штаны и широкий кожаный пояс с ножнами. На груди лежала золотая цепь с медальоном. По золотому фону вставал на дыбы рубиновый единорог. На каждой руке по перстню его родителей. Голову охватывал кожаный ремешок с такой же эмблемой.
Родовой меч покоился в ножнах на бедре, но у сапог и под каждой рукой висело по кинжалу. Скопа усмехнулся, зная, сколько смертоносных приспособлений спрятано в складках одежды и на поясе. Быстрым взглядом осмотрев Миру, Вульф одобрительно кивнул:
– Правильно, она должна жить, что бы ни случилось.
Девушка попыталась что-то сказать, но, наткнувшись на его суровый взгляд, склонила голову и неожиданно покорно проговорила:
– Как прикажете, милорд.
Скопа и Гунтар удивлённо переглянулись. Вульф кивнул головой и вышел на улицу.
– Что это с тобой? – спросил Гунтар притихшую девушку.
– Не знаю, но когда я посмотрела ему в глаза, то поняла, что если хочу остаться, то лучше делать, что приказано. Всякое желание спорить отпало.
– Я знаю это, – поддержал её Скопа, – во время ученичества мы все не раз испытывали на себе такой взгляд. Словно что-то тебя к месту приковывает, и вся воля просто улетучивается.
– Точно, – согласилась Мира. – Замерла как снулая рыба, аж страшно.
– С ним всегда так, когда он готовится к тяжёлому бою. Я знаю. Мы побывали в двух схватках. Скажу честно: я многое умею, но он просто становится дьяволом. Мой тебе совет, милая, делай только то, что он прикажет. Никакой отсебятины – и всё будет хорошо. Договорились?
Мира покорно кивнула.
– Отлично! – улыбнулся Скопа. – Давайте готовиться.
Гунтар и Мира достали арбалеты и полные колчаны стрел. На пять арбалетов приходилось десять колчанов. Проверив оружие, они поднялись на стены замка. Скопа поискал глазами Вульфа.
– Он там, – коротко показал Гунтар на самый верх. – Там всё началось, там и закончится. Граф и Велиас бились на балконе, а вся шайка смотрела снизу. Только колдун был рядом с пиратом. На этот раз всё будет по-другому.
Скопа кивнул и перевёл взгляд на бухту. То, что предстало перед его глазами, заставило сердце опытного бойца забиться сильнее.
– Гунтар! Корабль! – воскликнул Скопа, указывая рукой на бухту.
Чуть прищурив глаза, старик внимательно посмотрел на стоящий в бухте корабль и тихо выдохнул:
– "Чёрный кракен". Это Велиас. Ну что ж, пёс. Ты сам пришёл за своей смертью.
Скопа подивился зрению старика. С такого расстояния даже ему было трудно различить два однотипных корабля, а он прочёл название на борту.
– Не удивляйся. Я до сих пор попадаю стрелой в глаз куропатки. И Миру учил стрелять тоже я. – Затем, повернувшись к дочери, он сказал: – Приведи собак, девочка. Пора.
Кивнув, Мира бесшумно исчезла среди камней. Через несколько минут послышался шорох и нетерпеливое повизгивание. Псы буквально втащили девушку за собой и, подбежав к старику, сели, высунув языки. Мира, с трудом переведя дух, выругалась:
– Чёртовы дети! Силы как у медведей, а ума как у телят.
Усмехнувшись, старик присел перед собаками и, взяв их за морды, заставил смотреть себе в глаза. Псы неожиданно притихли и замерли, слушая его чуть слышный шёпот. Скопа прислушался, но так и не разобрал ничего, кроме шороха и еле слышного повизгивания. Выпрямившись, старик коротко приказал:
– Вперёд! – И псы моментально исчезли в развалинах. Удовлетворённо кивнув, старик усмехнулся: – Не завидую я тому, кто попробует обойти нас сзади.
– Хочешь сказать, что собаки будут охранять стены с той стороны? – недоверчиво спросил Скопа.
– Я их воспитал, заменив и отца, и мать. Мы не просто понимаем, а чувствуем друг друга.
Скопа промолчал, удивлённо пожав плечами.
– Это правда. Они загоняют дичь к самому порогу дома. Это отец их научил, чтобы не тащить добычу из леса.
– Я и не спорю. За последний день я увидел и узнал столько, что готов поверить во что угодно, – немного растерянно улыбнулся Скопа.
С балкона раздался крик ворона. Гунтар и Скопа дружно взглянули в оконный проём. Похоже, на корабле объявили побудку. На палубе царило оживление. Потом послышался лязг якорной цепи, и корабль, пользуясь лёгким бризом, медленно двинулся к берегу.
Не доходя трёх полётов стрелы до кромки прибоя, пираты встали. Снова послышался лязг, и корабль встал на якорь. С подветренной стороны спустили шлюпку, и она, отвалив от борта, медленно направилась к пляжу.
– Пора, – коротко сказал Гунтар и посмотрел на Скопу. – Всё помнишь?
– Наверх должен подняться только один Велиас, – жёстко усмехнулся Скопа. Затем, повернувшись к жене, нежно поцеловал её и, показывая увесистый кулак, коротко пригрозил:
– Только попробуй мне высунуться. С того света достану и выпорю.
Сообразив, что это шутка, Мира не осталась в долгу:
– Убьют, домой не приходи, – нашлась она, при этом нежно обнимая мужа.
Мужчины рассмеялись, и Скопа исчез. Заняв заранее оговорённые позиции, мстители принялись ждать.
* * *
В ту ночь пират Велиас почти не спал. Много лет подряд он приходил к этому берегу, чтобы убедиться, что никто не осмелился поселиться в этих развалинах. Такие походы производили впечатление на новичков и напоминали старикам о его силе. Только отчаянно смелый и очень сильный человек мог решиться на такой поступок.
Вырезать целую семью благородных людей и ежегодно возвращаться на место своего преступления, не боясь гнева короля. Но в этот раз что-то пошло не так.
С самого начала Велиас чувствовал, что что-то происходит, но не мог понять, что именно. На первый взгляд, всё шло как обычно: рейд по рыбачьим деревням, набор рекрутов, поиск купцов, но то и дело Велиас ощущал на себе чей-то внимательный взгляд, упорно сверливший ему спину. Даже в открытом море это чувство не покидало его.
В бухту единорога его капер вошёл ночью. Не желая рисковать, Велиас приказал бросить якорь в полумиле от берега. Промаявшись бессонницей полночи, старый пират вскочил ни свет, ни заря и, приказав свистеть побудку, скомандовал поднять якорь.
Подойдя как можно ближе к берегу, он приказал спустить шлюпку и, взяв с собой самых отчаянных головорезов, отправился на берег. Остальные должны были следовать за ним через полсклянки.
Высадившись на берег, Велиас внимательно осмотрелся и нехотя направился к замку. Выйдя знакомой тропинкой к развалинам, Велиас остановился. На самом верху, там, где когда-то он сразил скованного магией графа, стоял человек.
Его фигура, резко вырисовывавшаяся в свете восходящего солнца, показалась Велиасу ангелом смерти. Сердце старого пирата дрогнуло, и грудь сжали холодные тиски страха. Пират вздрогнул. Больше всего ему хотелось повернуться и бежать к берегу.
Но он не мог отступить: на него смотрела его команда. Собрав в кулак все остатки воли, Велиас направился к замку.
– Капитан, похоже, нас ждут, – громко произнёс шкипер.
– Заткнись, болван! – грубо оборвал его Велиас. – Сам вижу. Сейчас посмотрим, что это за птица. Предупреждаю, любого, кто отступит, я прикажу килевать.
Зная крутой нрав капитана, пираты дружно взялись за оружие. Увидев решимость на их лицах, Велиас немного воспрял духом. Дойдя до самой стены, пираты остановились. Велиас задрал голову, пытаясь рассмотреть стоящего на балконе.
– Эй, ты! Кто ты такой и как посмел прийти сюда? Я приказал, чтобы ни одна живая душа не смела здесь появляться.
– Мне плевать на твои приказы, подонок. Хочешь узнать, кто я? Так поднимись и посмотри, – раздался в ответ зычный голос.
Озверев от такой наглости, пират отдал короткий приказ:
– Притащите его сюда. За ноги!
Трое самых преданных бандитов устремились в развалины. Через секунду послышалась короткая возня, и из проёма, бывшего некогда дверным, вылетели три только что отрубленных головы. Увидев головы своих приближённых, Велиас пришёл в ярость.
– Арбалет! – приказал он, и один из пиратов вскинул оружие. Звучный щелчок и короткое злое гудение возвестили, что и этой команды ждали. Вскинувший оружие пират рухнул с прострелянной головой. Короткий болт торчал из его глазницы.
– Ну что ещё прикажешь, Велиас? – раздался с балкона насмешливый голос. – Не губи людей. Мне нужен только ты!
Не обращая внимания на издёвку, пират тихо приказал:
– Пятеро вовнутрь, один за арбалет. Их не может быть много. Двоим зайти сзади. Болваны, нужно было брать больше арбалетов.
– Ты приказал один, капитан, – робко возразил шкипер.
– Знаю, идиот! – рявкнул Велиас в ответ. – Выполняйте команду! – заорал он, и пираты бросились врассыпную.
Арбалетчик, не успев толком взяться за оружие, рухнул мёртвым. Следующая стрела вонзилась в арбалет, расщепив ложе и приведя оружие в негодность. Пираты в ярости оглядывались, ища стрелка.
В развалинах тоже не всё было в порядке. Послышался крик и глухие удары. Затем, как и в прошлый раз, из проёма полетели головы. Внезапно двор огласился дикими криками боли и жутким рычанием. Затем всё стихло.
Пираты сбились в кучу и затравленно оглядывались.
– Притащите его сюда! – взревел Велиас.
– Ну уж нет. Ступай сам! – раздался выкрик из толпы. – Этого парня охраняет какой-то демон. Нас он убивает, а тебя пропустит. Ты ему нужен, а не мы.
– Трусливые бабы! Скоты! – заорал пират и двинулся на команду с обнажённым палашом, но его встретил частокол из обнажённых сабель.
– Тебе нужна его жизнь? Так пойди и возьми её, а мы посмотрим. Мы долго слушали, как ты бился с графом, так покажи, как это было, – бросил шкипер, почувствовав поддержку команды, и дерзко выступил вперёд.
С ненавистью посмотрев на своих людей, Велиас круто развернулся и направился к развалинам. На пороге он замер, прислушиваясь и ожидая атаки. Но всё было тихо, как будто замерло.
Набрав в грудь воздуха, словно собираясь нырять, пират шагнул в полумрак развалин. Пройдя памятными коридорами, он наткнулся на обезглавленные тела своих людей. Бегло осмотрев раны и убедившись, что они нанесены человеческим оружием, Велиас с ненавистью произнёс:
– Трусливый акулий корм! – И быстро двинулся к лестнице.
Ослеплённый ненавистью, он не заметил, как вслед ему недобро блеснули внимательные глаза. Взбежав на балкон, Велиас остановился перед незнакомцем и внимательно посмотрел ему в лицо. Вздрогнув от неожиданности, он непроизвольно попятился, сделав знак, отгоняющий злых духов.
– Не может быть! Ты умер!
– Что, Велиас? Страшно? Страшно увидеть лицо, которое видел много лет назад? Страшно вспоминать, как убил человека, скованного магией?
– Кто ты?
– Тот, чьего отца ты убил, призвав на помощь силы зла. Тот, чью мать ты хотел опозорить, а когда это не получилось, приказал тащить за кораблём, чтобы её тело рвали акулы. Она была ещё жива! Тот, кого ты продал в рабство, надеясь, что пытками и побоями сломил его тело и душу. Сегодня ты ответишь за всё. Это наш бой. Только твой и мой.
Юноша говорил в полный голос, и его слышали все. Пираты замерли, глядя на них и размышляя о судьбе и роке. Велиас вскинул палаш, намереваясь покончить с мальчишкой одним ударом, но сталь наткнулась на сталь, и глаза пирата удивлённо расширились, когда он парировал ответный удар.
Сила его была такова, что рука, державшая палаш, занемела до самого плеча. Пират растерялся ещё больше, когда понял, что вынужден отступать под градом обрушившихся на него ударов.
Уже не помышляя о нападении, Велиас с трудом сдерживал атаки юноши. Но слишком много схваток было у него за спиной, чтобы вот так легко сдаться. Сосредоточившись, он удвоил усилия, одновременно нашаривая за спиной кинжал.
Улучив момент, он отскочил назад и метнул в противника кинжал. Удивление сменилось ужасом, когда он увидел, что юноша, чуть отклонившись корпусом, перехватил оружие левой рукой, словно выдернув его из воздуха. Небрежно отбросив кинжал в сторону, он презрительно усмехнулся:
– Ты всегда был подлой душой. Даже сейчас не можешь сразиться, как подобает мужчине. Дерись! Дерись или просто перережь себе горло. Трусливая тварь!
Забыв от ярости всё на свете, Велиас с диким воплем кинулся в атаку. Снова зазвенела сталь, и появилась первая кровь. Клинок пирата зацепил щёку юного графа. Ободрённый удачей, Велиас увеличил скорость, пытаясь измотать противника. Не дрогнув, Вульф нанёс ответный удар, и на груди пирата рубашка стала набухать кровью.
Не помогла даже испытанная кольчуга. Велиас вспомнил, что меч в руках отца делал то же самое. Он долго искал этот клинок среди пожарища, но тот словно испарился. И вот теперь этот меч снова поднят против него.
Сталь высекала золотистые искры, сплетая смертоносную сеть. Палаш пирата, прослуживший ему много лет верой и правдой, был покрыт зазубринами. Наконец, не выдержав особо сильного удара, палаш переломился у самой рукояти.
С ненавистью посмотрев на противника, Велиас швырнул рукоять ему в лицо и бросился бежать. Отбив мечом брошенный в него обломок, Вульф бросился следом. Скопа собрался встать на пути у пирата, но Вульф знаком остановил его и выскочил следом за противником на улицу.
– Меч! – заорал пират и, схватив протянутую саблю, кинулся в атаку.
– Окружайте его! Нападайте! – хрипел Велиас своим подручным. Пираты, сообразив, что противник покинул развалины, скопом бросились в атаку. Выбежавший следом за Вульфом Скопа, не раздумывая, бросился в драку.
Он успел выхватить кинжал и теперь дрался как истинный берсерк, презирая боль и опасность. Пираты разделились, нападая на друзей, но очень скоро поняли, что это не просто люди.
Скорость и мастерство владения оружием превосходило все мыслимые возможности. Вскоре команда уменьшилась на треть, затем на половину и, наконец, дрогнув, отступила. Даже не пытаясь воспользоваться передышкой, друзья устремились в атаку.
Самые малодушные попытались бежать, но в воротах их встретили два огромных пса, повадками больше напоминавшие волков. Их атаки были тем ужаснее, что бросались они молча, издавая глухое рычание, только вцепившись в жертву.
Несколько яростных прыжков – и у ворот остались лежать пять трупов. Взвыв, как проклятые души, пираты бросились обратно во двор. Вульф вновь оказался лицом к лицу с Велиасом.
Ярость юноши достигла апогея, и теперь он дрался так, что пират с ужасом взглянул в глаза собственной смерти. Легко отбивая все выпады пирата, Вульф просто кромсал его, нанося неглубокие, но болезненные раны.
От этих порезов не защищала даже кольчуга. Старинный клинок резал стальные кольца, как пергамент. Вскоре от некогда роскошной амуниции остались одни лохмотья. Отскочив назад, Велиас с вызовом выкрикнул:
– Сойдись со мной грудь в грудь, щенок! Я порву тебя голыми руками!
В ответ Вульф только рассмеялся и, вонзив меч в землю, расстегнул пояс с ножнами. Убедившись, что его вызов принят, Велиас стащил с плеч обрывки кольчуги и, расставив руки, шагнул к противнику.
Вульф не заставил себя ждать. Отбросив кольчугу и рубашку, он двинулся к пирату лёгким, словно танцующим, шагом. Его движения что-то смутно напомнили Велиасу. Пират выглядел по сравнению с юношей каменной глыбой.
Вульф же казался свитым из мышц и сухожилий. Движения Велиаса походили на движения буйвола: тупая сила и мощь. Вульф напоминал пантеру: хищная грация и обманчиво мягкие движения.
Взмахнув огромным кулаком, сила которого давно стала притчей среди пиратов, Велиас нанёс всесокрушающий удар, но за мгновение до этого Вульф легко отступил в сторону и, оказавшись сбоку от противника, нанёс резкий удар пяткой в затылок. Велиасу показалось, что его хватили по голове дубиной.
Рухнув на колени, он замотал головой, пытаясь разогнать стоявший в глазах туман. Синг-синг, тайная восточная борьба, благодаря которой человек становится гибким как сталь и быстрым как змея.
Справиться с мастером этой борьбы было просто невозможно. Всё это промелькнуло в голове Велиаса за два удара сердца. Он вспомнил, кого напоминает ему Вульф. Однажды его капер захватил странную посудину, полную невысоких, желтолицых людей.
Команду и гребцов пираты перебили, потеряв при этом половину своей команды. Но остался один. Старик. На вид божий одуванчик, но этот старый дьявол за несколько секунд уложил десятерых, имея в руках только копьё. Когда же оно переломилось, он убил ещё четверых голыми руками. Старика расстреляли из луков, дав три залпа подряд.
Но откуда мальчишка мог знать эти приёмы? Взревев, Велиас вскочил на ноги и кинулся в атаку, молотя кулаками почём зря. Вульф встретил его, принимая удары на предплечья и заставляя пирата плясать вокруг себя, словно дрессированного медведя.
В это время Скопа при поддержке Гунтара и его собак покончил с последним пиратом, почти мальчишкой, нападавшим на него со звериной яростью. Удар меча пришёлся на открытый бок парня, пропоров кожаную куртку и проломив рёбра.
Быстро осмотревшись, Скопа опустил меч и встал, ожидая конца боя. Вульф, легко оттолкнувшись от земли, подпрыгнул почти на высоту собственного роста и с размаху пнул пирата в подбородок.
Послышался хруст сломанной кости, и пират упал лицом вниз. Вульф обошёл лежащее тело, взял пирата за волосы и, приподняв торс, закричал в синеющее небо:
– Я дал клятву, и я сдержал её. За вас, убитых этим подонком, за ваши метущиеся души! Да обретут они покой, – тихо добавил он и одним движением свернул бычью шею пирата. Отбросив обмякшее тело, Вульф встал и, подняв голову, тихо сказал: – Вот и всё.
Яростный крик заставил Скопу подпрыгнуть на месте и моментально развернуться. Мальчишка, которого он посчитал убитым, с диким воем взмахнул рукой. В неимоверном прыжке Скопа опустил свой меч, и в воздух взметнулся фонтан крови из разрубленной шеи.
– Не-е-ет! – прозвенел крик Скопы.
Ещё в прыжке он услышал глухой стук вошедшего в тело ножа. Мгновенно обернувшись, он увидел, как Вульф медленно поворачивается в его сторону, а из спины торчит рукоять метательного ножа.
– Нет! Вульф! Не теперь! – бросился Скопа к другу. – Ты не можешь умереть, – проговорил он, подхватывая Вульфа на руки.
Суровое лицо воина озарила счастливая улыбка.
– Мы победили, – прошептал Вульф. – Я сделал то, что обязан был сделать. Спасибо тебе, Скопа – хищная птица. Будь счастлив.
Глаза юноши закрылись, из уголка рта потекла тоненькая струйка крови, но он ещё дышал. Подбежавший Гунтар упал на колени перед своим лордом и, припав ухом к груди, радостно оскалился:
– Стучит. Ещё жив. Перенесём его в дом.
Друзья осторожно подняли тело и понесли его, стараясь не шелохнуть лишний раз, боясь нарушить хрупкий баланс жизни, ещё теплившийся в нём.
Положив Вульфа на шкуры, Гунтар кинулся в кладовую. Через мгновение оттуда послышался грохот и дикая ругань.
– Дура безрукая! Сколько раз говорил, не ставь ничего на полку с травами! – бушевал старик, а виновница его гнева сжалась в уголке, втянув голову в плечи.