Повернувшись, я сделал несколько шагов по комнате и остановился около кровати, на которой, разметав по подушке спутанные волосы, лежала бледная, как Рик в свои годы кладбищенской нежити, Саминэ. Сон девушки давно уже граничил с обмороком, от которого она так и не очнулась после ранения. И сейчас, потеряв много крови, она была слишком слаба даже для того, чтобы проснуться, не говоря уже о том, чтобы, как всегда, свернуться в компактный клубок и тихо сопеть во сне.
Прикоснувшись к повязке на её плече, я невольно нахмурился, почувствовав влагу на пальцах и ощутив едва уловимый, но всё же заметный металлический для остальных, но сладковатый для демонов запах крови. Похоже, сквозная рана опять начала кровоточить. Это плохо.
Арбалетный болт, прошедший навылет и чудом не задевший ключицу, оставил обширную резаную рану, которую удалось, хоть и не до конца, магически затянуть, настолько, насколько это позволил сплав серебра и амарилла, что, похоже, содержался в наконечнике стрелы.
Я невольно поморщился. Срезень, самый опасный из арбалетных болтов, с широким наконечником, у которого были множественные грани, при попадании в тело рассекавшие мышцы, вызывая обильное кровотечение, а проклятый металл не давал ране затянуться, до минимума замедляя природную регенерацию, или же вылечить её любым магическим способом. Такое оружие обычно использовалось против нечисти… и магов.
Но Саминэ на посторонний взгляд выглядела хрупким, уязвимым человеком, к тому же она была всего лишь слабой девушкой. Это наталкивало меня на одну мысль, гнать от себя которую я уже не мог. Было похоже, что девчушка получила стрелу, которая предназначалась мне. Стража Астрама оказалась на редкость криворукой: чтобы суметь попасть в девушку, а не в демона, стоящего возле неё, нужно было быть по меньшей мере слепым. Остаётся только гадать, как стрелок вообще оказался среди арбалетчиков. И как только мне представится возможность найти этого горе-стрелка, взять оружие в свои кривые руки он вряд ли когда ещё сможет.
Похоже, на этот раз наша воспитанница пострадала именно по моей вине.
Наклонившись, я медленно провёл костяшками пальцев по бледной, как лист пергамента, щеке, чуть касаясь сухой горячей кожи – у Саминэ начинался жар. Если в течение часа она не придёт в себя, то будить девушку придётся магически, чего делать очень не хотелось бы после раны, нанесённой амариллом. Но выбора не было: если не напоить девушку нужными отварами, она может не дожить до утра.
Радовало только то, что в запасах Таилшаэлтена каким-то чудом идеально сохранились цветки горной соссюреи. Только это растение могло за невероятно короткий срок восстановить кровопотерю и магическое истощение. Думаю, не нужно уточнять, сколько они стоили. Впрочем…
По моим губам скользнула невесёлая усмешка.
Я бы многое отдал, чтобы найти подобное лекарство, которое смогло бы быстро и без последствий исцелить вторую пострадавшую руку человечки. Упав на землю, куда девушку отбросил арбалетный болт, она сломала запястье. Для Саминэ худшей травмы и придумать было невозможно.
Ни я, ни Рик сразу не заметили закрытый перелом, а когда обнаружили опухшую и покрасневшую руку, было уже поздно. Сместилась кость или нет, обнаружить не удалось – мешала всё та же рана, нанесённая срезнем. А к тому времени, как лечение магией станет возможным, перебинтованное и зафиксированное на данный момент запястье уже могло начать срастаться неправильно. В таком случае руку придётся ломать повторно.
Если худший вариант развития событий подтвердится, то Саминэ, скорее всего, не сможет так же, как раньше, владеть парными саями.
Скрывать от самого себя горечь, разлившуюся неприятным привкусом на языке, было глупо.
Я хотел ещё раз повторить то, что произошло сегодня на опушке леса близ Астрама. Никогда не думал, что простой тренировочный поединок со своей ученицей сможет настолько меня захватить, что я забуду обо всём, даже об иллюзии цвета на собственных крыльях. У меня не хватало слов, чтобы описать то, что я чувствовал в тот момент. И более всего поражал тот факт, что я вообще смог ощутить что-то, кроме привычной злобы, раздражения или ненависти.
Сегодня Саминэ заставила меня почувствовать себя вновь живым…
Я аккуратно присел на край кровати и слегка поправил воздушную подушку с вплетённой в неё нитью целительства, которая удерживала сломанную руку девушки в неподвижном положении на тот случай, если она попытается пошевелиться во сне или наяву. К счастью, магия Хранителей, которой я не мог пользоваться уже давно, на этот раз, хоть и с невероятным трудом, меня послушалась и выстроилась в нужное мне плетение, надёжно оберегая опухшее запястье Саминэ.
Так или иначе, я сделаю всё, чтобы девчушка рано или поздно смогла взять в руки парные саи. Пусть даже эта забота сейчас была вызвана по большей части моим эгоистичным желанием ещё раз скрестить оружие с этой девчонкой.
Поднявшись, я прищёлкнул пальцами, отчего дремавший около стола эрингус, положив голову на передние лапы, повёл ушами и громко зевнул, просыпаясь. Блеснув серебряными глазами в мою сторону, Зесс, до сих пор остававшийся в облике второй ипостаси, который принимала моя сестра, встал, довольно потягиваясь. Я поманил его пальцем.
Поняв, что я хочу, любимец подошёл и потёрся головой о мои колени. Присев на корточки, я слегка почесал шею магического создания, хмыкнув, погладил между ушами и попросил:
– Присмотри за ней.
Задумавшись на миг, Зесс понятливо кивнул и легко вскочил на кровать, которая была невероятно широка для худенькой девушки. Потоптавшись на месте, он осторожно устроился в ногах Саминэ и тихонько мурлыкнул, сообщая мне о том, что он даст знать, если девушка очнётся. Вновь устроив голову на лапах, эрингус привычно сделал вид, что задремал.
Я усмехнулся, покидая комнату. Если эрингус изображал, что спит, это совсем не значило, что он пренебрежёт моей просьбой. Именно просьбой – приказывать этому магическому созданию нельзя ни в коем случае. Пожалуй, я не зря забрал его из родового замка Эвритамеля.
На лестнице, ведущей на первый этаж особняка, принадлежащего брату Рика, ругань и громыхание посуды стали куда отчётливее – похоже, полуэльф продолжал методично громить кухню, пытаясь сварить для Саминэ куриный бульон, а заодно выместить свою злость на ни в чём не повинных сковородках.
На кухне, находившейся на первом этаже, было нечем дышать – Рик явно перестарался, растапливая очаг. Хотя я подозревал, что имелась и вторая причина невыносимой духоты и жары в помещении: злой до невозможности полуэльф периодически швырял в каменное нутро очага сгустки пламени, но открыть окно для проветривания, похоже, не додумался.
Распахнув створки, я молча опустился на массивный, как и вся мебель в особняке, стул, который стоял во главе длинного стола, и, откинувшись на спинку, иронично вскинул брови, глядя, как полукровка стоит над закопчённой кастрюлей с половником в руке, пытаясь просверлить взглядом дырку в несчастной кухонной утвари.
За закрытой дверью на крыльце тихо и обиженно скулил выставленный за порог Кейн.
– Сражение с бедной пташкой проиграно? – насмешливо поинтересовался я, раздумывая, закинуть ноги на стол или же всё-таки не стоит оскорблять жилище наставника моей матери таким обращением.
Подумав немного, решил, что всё же не стоит этого делать, но от того, чтобы поддеть бывшего упыря, я, разумеется, не удержался, несмотря на его отвратительное настроение. Рик никогда не отличался кулинарными талантами.
– Не смешно, – мрачно отозвался полуэльф, доставая из дурно пахнущей, вязкой жижи тёмно-коричневого цвета что-то, что если и напоминало некогда почившую домашнюю птицу, то весьма отдалённо. Оставалось только догадываться, как бывший упырь довёл несчастный трупик до такого состояния. Впрочем, он и сам этого не понимал. – Хрдыр! Что я опять сделал не так?
– Для начала её неплохо было бы выпотрошить, – хмыкнул я, не обращая внимания на то, что скулёж дракона с моим появлением стал намного громче и в него добавились извиняющиеся нотки.
Некромант отлично понимал, что Саминэ сейчас находилась в таком состоянии по большей части именно по его вине. Не изобрази он умирающего на глазах у доверчивых жителей Астрама, маги городского патруля не всполошились бы… И дракон прекрасно осознавал, что, если девушке станет хуже или, не приведи Хранители, она не переживёт эту ночь… на глаза мне ему лучше не попадаться. И на этот раз Рик уже не сможет так легко удержать меня от разрушения города, носящего название Астрам. И плевать на Сеш’ъяра и собственную репутацию. Тот, кто ранил Саминэ, мне за это ответит.
Подняв на меня взгляд, Рик моргнул пару раз так, словно видел меня впервые, но на издёвку решил не отвечать. Поджав губы и схватив кастрюлю, он быстро избавился от содержимого (точность и быстрота его движений наводили на мысль, что подобную процедуру он повторяет далеко не впервые) и, засунув её в один из шкафов, подвесил над огнём в очаге небольшой котелок, набрав в него воды. Похоже, полуэльф твёрдо решил довести начатое до конца. Или же хотел во что бы то ни стало сам позаботиться о нашей воспитаннице.
На то была причина: как только необходимая первая помощь была закончена, я выставил Рика из комнаты, не обращая внимания на его протесты и агрессивный оскал. В своём взвинченном состоянии он больше мешал мне, чем приносил хоть какую-то пользу. Тем более что он постоянно отвлекался на Кейна, бросая на него взгляды, которые красноречивее любых слов свидетельствовали о скором наступлении быстрой и мучительной смерти последнего.
Пусть лучше Рик займётся зельями и травами, сейчас Саминэ они нужнее.
Впрочем, ровный ряд пузырьков, стоящих на столе передо мной, красноречиво свидетельствовал, что свою часть работы бывший упырь уже выполнил.
Теперь оставалось только ждать.
– Как она? – тихо спросил полуэльф, разрывая напряжённое молчание, повисшее в помещении.
Скулёж за дверью прекратился, и из всех звуков был слышен только треск поленьев в очаге да монотонный скрип ножа по разделочной доске: бывший упырь всё-таки принялся потрошить очередную тушку.
– Кровотечение возобновилось. – Я машинально потёр переносицу, мельком взглянув в открытое окно, за которым скользнула смазанная тень. – Начинается жар. Если в течение часа…
– Я понял, – мгновенно перебил меня полукровка, сжав внутренности пташки так, что мелкие части и кровь брызнули в разные стороны.
Сжав зубы и глубоко вздохнув, пытаясь взять себя в руки, Рик принялся было за разделку птицы, но замер, поведя кончиками ушей, словно к чему-то прислушиваясь. Неожиданно подбросив на ладони нож, он поймал его за кончик двумя пальцами и, не глядя, метнул в сторону открытого окна.
Разделочный нож, просвистев в воздухе, вонзился в мягкое дерево откоса, а из оконного проёма, тихо ойкнув, испарилась черноволосая голова.
Хмыкнув, полуэльф достал ещё один нож, на этот раз куда большего размера, и, продолжив прерванное занятие, предупредил:
– В следующий раз не промахнусь.
За дверью раздался тяжёлый вздох и послышался вопрос, полный вселенской обиды и непонимания:
– За что вы так со мной, бяки? Я самый хороший на свете, чист и невинен душой…
Разъярённо рыкнув, полуэльф вонзил нож в разделочную доску и метнулся к входной двери с явным намерением довершить начатое и сварить бульон для Саминэ, но на этот раз уже используя для его основы не курицу, а разделанную и потрошённую с особой тщательностью тушку чёрного дракона-полукровки. Но на полпути бывший упырь на полном ходу вляпался в магическую паутину и, прилипнув к ней, прорычал, сверкая глазами:
– Ариатар!
– Успокойся, эльфёнок, – ледяным голосом приказал я, не обращая внимания на злое шипение и отборную ругань на троличьем языке, раздававшуюся за моей спиной в исполнении барахтающегося в паутине Рика, – убить его ты всегда успеешь.
Если мои слова и отрезвили брата Таилшаэлтена, то ненадолго. Успокоившись или сделав вид, что успокоился, бывший упырь дождался, пока я развею ловушку, и, раздражённо стряхивая с рук липкие нити остаточной магии, подошёл к очагу. Подёргивая кончиками ушей и бросая на меня злые взгляды, он схватил половник и, насыпав в котелок трав, принялся яростно всё это перемешивать, явно представляя, что в кипятке сейчас находятся не растения, а как минимум моя или Кейна голова.
Впрочем, меня его гнев нисколько не волновал.
– Я не понимаю, Ари, как ты можешь оставаться таким спокойным? – ещё более раздражённо прошипел полуэльф, прекращая своё занятие. И вовремя – содержимое котелка от интенсивных движений уже начало выплёскиваться через края. Крепко сжав кухонную утварь, Рик повернулся и, подойдя к краю стола, вцепился пальцами в дубовую столешницу. – Саминэ же…
– А кто сказал, что я спокоен, Рик? – откинувшись на спинку, перебил я его и, подперев щёку кулаком, слегка наклонил голову, чувствуя, как привычный тёмно-алый цвет затопляет узор в глазах, и позволяя во взгляде проявиться своим настоящим эмоциям: беспокойству с нотками страха за девчонку, глухой ярости, смешанной с бессилием и приправленной лёгким пока что желанием убить того, кто ранил мою подопечную, навязанную мне когда-то Сеш’ъяром.
Теперь мне казалось, что тот вечер в кабинете директора Академии некромантии был невероятно давно. Настолько, что я даже почти окончательно забыл истинную причину того, почему я дал согласие на всё это.
Сейчас, когда лицо раненой и бледной от потери крови Саминэ стояло перед моим внутренним взором, я был готов скорее убить Рай’шата со всей его честной компанией, невзирая на ультиматум золотого дракона, чем подпустить девушку к нему хотя бы на шаг.
– Прости, – сквозь зубы прошипел полуэльф, нехотя отводя взгляд. Тряхнув головой, бывший упырь резко выдохнул, пытаясь сбросить нервное напряжение, которое просто кричало о своём присутствии в каждом его движении и взгляде. – Кажется, я просто схожу с ума от беспокойства.
– Я заметил, – насмешливо отозвался я, медленно постукивая пальцами по широкому коричневому подлокотнику, раздумывая над тем, какое зелье дать девушке в первую очередь. – Постарайся держать себя в руках. Не хватало мне ещё кроме Саминэ собирать по кускам Кейна, а точнее, то, что от него останется после более близкого общения с тобой.
– Эй! – В оконном проёме показалась черноволосая голова некроманта, пылающая праведным возмущением. – Что я сделал-то, господа хорошие? Чего вы на меня так разозлились? Я же самый невинный и пушистый в мире!
– Эту должность давно и прочно занял Ри! – хмыкнул я, слегка повернув голову в сторону окна. – Кейн, ты бы поаккуратнее там стоял.
– А что такое? – удивился некромант, и в тот же миг в воздухе что-то свистнуло, блеснув тусклым металлом в отблесках пылающего очага.
Кинутая Риком поварёшка аккуратно вписалась ровно в центр лба дракона, и тот, сведя глаза к переносице, рухнул за окно, мелькнув чёрными пыльными сапогами. В кухне воцарилась тишина.
– Рик? – задумчиво позвал я полукровку, прислушиваясь к подозрительно знакомому шуршанию больших листьев за окном.
– Ну? – всё ещё недовольно отозвался полуэльф, который если и почувствовал облегчение после последней выходки, то весьма незначительное.
– Скажи, – я преувеличенно внимательно осмотрел несколько пошарканную от частого использования деревянную столешницу, слегка постукивая по ней кончиками пальцев с выступившими когтями боевой ипостаси, – те побеги непентеса, что пять лет назад привезли с Острова, прижились?
– Да что с ними будет, – пожал плечами бывший упырь и, не задумываясь, махнул рукой в сторону единственного кухонного окна. – Растёт, зараза, скоро весь дом своими лианами оплетёт! Всех грызунов в округе сожрала и бродячими кошками уже занялась. А что?
– И где, ты говоришь, Таилшаэлтен её посадил? – всё так же спокойно спросил, ожидая, когда на эту временами чересчур умную голову снизойдёт очередное озарение.
В этот раз, увы, оно пришло не сразу.
– Под окном, – сделал ещё одну попытку огрызнуться полуэльф. Потом он снова замер, вслушиваясь в подозрительные звуки, и только тогда наконец до него дошло их значение. И он медленно оскалился в довольной улыбке маньяка: – Кухонным…
Раздавшееся с улицы хлюпанье, чавканье, а следом и шебуршание, сменившееся паническими воплями мигом очухавшегося некроманта, стало лучшим событием за сегодняшний вечер, которое хоть немного развеяло напряжённую обстановку. Только в гораздо меньшей степени, чем хотелось бы.
Слишком сильное беспокойство за Саминэ металось внутри, практически не давая возможности толком отвлечься ни на что другое.
– Ари, напомни мне, зачем Ташу вообще понадобилась эта гадость? – Почесав рукоятью ножа затылок, полуэльф осмотрел "поле боя" с тушкой курицы, от которой ещё каким-то чудом хоть что-то осталось.
Перебрав куски, большая часть которых напоминала пережёванные ошмётки, Рик решительно отодвинул в сторону половину, а остальное поволок вместе с разделочной доской к активно булькающему котелку.
– Твой брат хотел посмотреть, приживётся ли в местном климате растение, которое произрастает лишь на Острове Драконов, – хмыкнул я, наблюдая за торжественным водружением праха пташки в кипящую воду, часть которой, естественно, выплеснулась от резкого вмешательства извне прямо на рукава коричневой замшевой куртки бывшего упыря.
Почему-то обиженно посмотрев на кухонную утварь, Рик со вздохом стянул промокшую одежду и, оставшись в одной зелёной безрукавке, с отвращением взглянул на оставшуюся после его готовки гору грязной посуды, притаившуюся в мойке за бочкой с водой.
– И что? – продолжил допрос эльфёнок, явно мучительно раздумывая, хватит ли его ещё на одно сражение с утварью местной кухни. – Сеш’ъяр не нашёл ничего другого, кроме как притащить Ташу образец самого крупного представителя семейства плотоядных растений?
– Сеш’ъяр на тот момент был занят, – со смешком напомнил я, не переставая удивляться забывчивости полукровки, касающейся простых бытовых мелочей, на фоне невероятного объёма памяти для всего, что имело хоть какое-то значение в области науки и магии. – Непентес с Острова приволок Сои’шен.
– Драконы… – многозначительно протянул Рик, закатывая глаза.
В чём-то я его понимал: не только кронпринц драконов, Сои’шен Реес’хат, отличался весьма… оригинальным и специфичным чувством юмора. Если говорить начистоту, то там вся семейка, включая и Сеш’ъяра, и самого Повелителя, была одинакова. От них можно было ожидать что угодно, но порой предсказать их действия в той или иной ситуации не удавалось даже моей матери. А ведь она практически всё своё детство и молодость провела на драконьих архипелагах. Правда, в тех владениях, что принадлежали обладателям золотой чешуи…
А вот тем, которые носят чёрную, инстинкт самосохранения изменил, похоже, с самого рождения.
У Рика возникли подобные же мысли, судя по его опасно сузившимся глазам и хищно заострившимся чертам лица.
И тут в ночной тишине раздался громкий, сильный и требовательный стук в дверь.
– Сегодня он точно не выживет, – тихо, но зловеще прошептал полуэльф, доставая из-под горы грязной посуды огромный тесак, предназначая его в данном случае для разделки драконьей туши.
И что-то мне подсказывало, что в этот раз бывший упырь говорил вполне серьёзно.
– А ты что, убить меня собираешься? – раздался весёлый смешок по ту сторону двери, и тот же высокий мужской голос добавил: – Открывай, Рик. Свои!