– Его ещё не хватало! – едва слышно, но раздражённо до крайности прошипел полуэльф, со стуком положив на разделочную доску пучок моркови, добытой откуда-то из нижних шкафов, коих было множество на огромной кухне.
Сжав кулаки и спрятав их под стол, Рик глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и, явно этого не добившись, умоляюще посмотрел на меня.
Хмыкнув, но ничего не сказав, я поднялся открыть входную дверь. Сколько бы ни прошло лет, я так и не смог понять неприязнь эльфёнка к этому полукровке, обнаружившемуся на крыльце дома в компании знакомого полуорка.
– Ну, здравствуй, сын демона, – коротко усмехнулся огромный небритый детина с ёжиком коротких волос на голове, шагнув из полумрака улицы в хорошо освещённую кухню. Смерив меня взглядом, он сильно хлопнул меня по плечу, невольно заставив вспомнить, как я приседал от такого приветствия, когда был чуть моложе. – Давненько не виделись.
– Здравствуй, Ренх, – привычно усмехнулся я, пропуская полуорка в дом. Сколько бы ни прошло времени, этот полукровка всегда предпочитал называть меня именно так. И что послужило тому причиной, было неизвестно, как и не представилась до сих пор возможность это выяснить. – Вы припозднились.
– Что поделать, дела! – без тени раскаяния произнёс второй полукровка, стоящий на крыльце и опирающийся вытянутой рукой на дверной косяк. – Ну, здравствуй, Ари. Я уж подумал грешным делом, что нашего любезного мага наконец-то занесло в родные края. Но нет, это всего лишь его братец меньшой нарисовался с товарищами. Когда вернётся Таш, малыш?
– У него приёмные экзамены в академии начались, – мрачно отозвался Рик, к которому обращался этот вечно насмехающийся над ним вампир.
Причина подобного обращения также была неизвестна, и стоило полуэльфу только издалека завидеть приближающегося мужчину, обладателя тёмных волос и карих глаз, как у него тут же находились срочные дела, и – вот совпадение! – совершенно в другом конце города.
Сегодня же бывшему упырю деваться было некуда, и, отчётливо это понимая, он вымещал свою злость на овощах, пытаясь нарубить их не предназначенным для этого занятия тесаком, явно представляя на их месте пальцы полувампира. Или кое-что другое.
– Я так и думал, – добродушно проворчал Ренх, усаживаясь за стол напротив Рика.
Вампир же устроился на том месте, где не так давно сидел я, откинувшись на спинку стола и беспардонно закинув ноги на край стола, чем заслужил полный гнева взгляд Рика. Но для Нила, который за всю свою более чем четырёхсотлетнюю жизнь никогда особыми манерами не отличался, это было как торигогу ювелирный кинжал – я слишком хорошо знал этого полукровку.
– Слышал, что ты вернулся в академию, Ари? – обратился ко мне один из заместителей Таша, которые правили городом полукровок в отсутствие самого мага. – Как поживает Милика? Я соскучился по ней.
Я едва удержался от многозначительного смешка, прислоняясь плечом к стене за спиной этого нелюдя. Немногие на моём месте сумели бы уловить в голосе полувампира мурлыкающие звуки с нотками предвкушения. "Скучал" – было совсем не тем словом. Обучив Милику всему, что он знал сам о жизни и некоторых особенностях организма вампира, Нил, как оказалось много лет спустя, по уши влюбился в вампирку. Хотя всегда усиленно пытался это скрыть, и ключевое слово здесь – пытался…
– По тебе не скучает, не надейся, – со смешком ответил я, скрестив руки на груди и не торопясь занять один из многочисленных стульев, коих было множество за длинным, массивным кухонным столом. – Пытается исполнить давнее обещание и соблазнить де Арка. Наш достопочтимый ректор, конечно, сопротивляется, как может, но…
Вампир весело рассмеялся, не дожидаясь окончания фразы и не испытывая, впрочем, ни капли ревности. Он знал, что такая, как Милика, никогда не будет принадлежать одному. И несмотря на это, его вполне всё устраивало.
– А как поживает малышка Хелли? – басовито спросил полуорк, пальцами поглаживая отросшую щетину на щеках и внимательно наблюдая за Риком.
Его вопрос вызвал у меня невольную улыбку – сколько бы ни прошло столетий, всегда найдутся те, кто лично был знаком с шебутной магичкой из Эллидарской академии магии. И кто до сих пор будет звать её человеческим именем, хотя на это остались способны лишь единицы… Это уже давно перестало меня удивлять.
– Жива, здорова, – как можно спокойнее пожал я плечами и, правильно расшифровав вопросительно вскинутые брови вампира, едва заметно качнул головой, показывая, что дальше развивать эту тему не намерен.
Я не сомневался в подоплёке этого простого, казалось бы, вопроса. Наверняка слухи о гибели Танориона уже успели дойти и до Натинало, а подтвердить или же опровергнуть их я пока не мог по известным причинам.
– Это хорошо, – многозначительно переглянувшись с Ренхом, протянул вампир и, повернув голову в сторону Рика, насмешливо фыркнул, глядя на то, как полуэльф с особой жестокостью разделывается с мирными корнеплодами. – Ты какой-то нервный сегодня, малыш. Случилось чего?
– О, пустяки! – саркастично отозвался полуэльф, продолжая громыхать кухонным "ножом" и не обращая внимания на то, что куски моркови разлетаются по сторонам. Тряхнув каштановыми волосами, он ядовито-насмешливо принялся перечислять, в такт словам ударяя тесаком по доске: – В моём доме на данный момент находится практически смертельно раненная жрица Латимиры, это раз. Несмотря на это, стенку на моей кухне сейчас подпирает совершенно невозмутимый нелюдь, тот самый, который ни рыба ни мясо – ни демон, ни эльф, сверкая порезом во всю щёку. Это два! В кустах под окном некромант с лёгкой степенью шизофрении пытается придушить принадлежащий моему брату редкий вид плотоядных цветов. Это как бы три! Ну и на закуску, не считая того, что я напрочь не умею готовить и все попытки сделать это идут к волкодлакам под хвост, передо мной расселся полувампир, достающий меня своими идиотскими вопросами! Я всё перечислил или что-то забыл? Ещё вопросы не по существу будут?!
Изогнув бровь, я машинально прикоснулся к щеке и, признаться, был немало удивлён, почувствовав под пальцами свежую корочку: рана, нанесённая саями Саминэ, до сих пор не зажила, хотя при моей регенерации от неё не должно было остаться и следа спустя каких-то полчаса после поединка. Это означало только одно: в оружии моей подопечной, так же как и в стреле, что пробила её плечо, присутствовал сплав амарилла.
Нил скинул ноги со стола и с изумлённо вытянувшимся лицом повернулся в сторону эльфёнка, в монологе которого практически открытым текстом читались истерические нотки. Но вампир, как и я, ничего сделать не успел.
Многозначительно хмыкнув, Ренх тяжело привстал и, перегнувшись через стол, резко, без замаха, отвесил полуэльфу крепкий подзатыльник. Хотя полуорк явно бил вполсилы, этого вполне хватило, чтобы Рик впечатался носом в разделочный стол и, откинувшись назад, рухнул на пол.
– Ауч…
– Полегчало? – невозмутимо спросил Ренх, опускаясь обратно на стул.
– Ага, – с нотками явного облегчения донеслось из-под стола.
– Спасибо, – ухмыльнувшись, кивнул я полуорку, отталкиваясь от стены.
Раз уж у меня нашлись неожиданные помощники, которые поразительно быстро смогли прекратить истерику перенервничавшего за сегодняшний день бывшего упыря, то я с чистой совестью мог заняться другими делами.
Я собирался проверить состояние Саминэ – пусть времени прошло мало, но её начавший подниматься жар меня сильно беспокоил.
– Да всегда пожалуйста, – басовито усмехнулся полуорк и, поднявшись, поинтересовался, кивком указав на видневшиеся из-за стола коричневые пыльные сапоги полуэльфа: – То, что Рик говорит, правда? Кто такая эта жрица?
– Девушка, отданная Сеш’ъяром Реес’хатом под мою опеку, – встретив взгляд старейшего жителя этого города, ответил я. От него не было смысла скрывать правду. – Она действительно была ранена, и именно поэтому мы оказались здесь столь неожиданно. Не беспокойся, Ренх. Городу ничего не угрожает.
– Всегда приятно видеть нелюдя, который с первого раза понимает малейшие намёки! – прищёлкнул пальцами довольный Нил, откинувшись назад и раскачиваясь на двух ножках стула. – Ари, наша помощь нужна?
– Нет. – Я слегка качнул головой, пристально вглядываясь в безмятежное лицо вампира, и, не добавив ни слова, перевёл взгляд на край стола, под которым до сих пор изволил валяться наш эльфёнок, зажимая кровоточивший нос.
Нил правильно понял намёк и едва заметно кивнул, расплываясь в гаденькой улыбке.
Полуорк если и заметил что-то, то вида не подал, подходя к распахнутому окну. Я же направился в сторону лестницы, уже не беспокоясь, что взволнованный куда больше, чем обычно, Рик опять не сдержится и полезет мне под руку. Его так нелюбимый вампир отвлечёт внимание полуэльфа на то время, что меня не будет.
Немного не дойдя до конца узкой лестницы, я почувствовал ментальное ворчание Зесса. Эрингус был явно недоволен, но особого беспокойства не проявлял. Причина была этому одна: он ощущал присутствие постороннего в угловой комнате, где сейчас находилась Саминэ. И только то, что аура нежданного посетителя была знакома питомцу, и то, что он не был настроен враждебно, заставило меня остановиться на последней ступеньке, как раз напротив двери.
Проведя рукой, я незаметно вплёл в охранное заклинание на двери едва различимую связку нитей, которая позволила мне заглянуть в помещение, не заходя туда и оставаясь незамеченным со своего места.
Так-так, Кейн. И что ты там забыл?
Оглянувшись по сторонам и не почуяв моего присутствия, некромант бесшумно спрыгнул с подоконника. Заметив внимательный взгляд чуть прищуренных глаз моего эрингуса, он покачал головой и, приложив палец к губам, неслышно скользнул в сторону кровати. Зесс, услышав мой мысленный приказ, поворчал для вида, но успокоился и вновь пристроил голову на лапах.
Со своего места мне было видно, как Кейн, стоя возле постели, на которой виднелся смутный тёмный силуэт девушки, едва прикрытый тонким одеялом, внимательно, слегка наклонив голову, вглядывался в лицо спящей Саминэ. Неожиданно наклонившись, некромант медленно провёл костяшками пальцев по её щеке и едва слышно выдохнул:
– Прости, что не уберёг тебя.
Я удивлённо вскинул брови. И что же это всё значит, мой дорогой друг?
Вдруг нахмурившись, дракон приложил ладони к щекам Саминэ и, закусив губу, потрогал её лоб, чем вызвал у самого себя же свист втягиваемого сквозь сжатые зубы воздуха.
– Это плохо… Это очень-очень-очень плохо.
Мгновенно оборвав нить заклинания, я рывком оказался возле двери, но, когда распахнул её, Кейна в комнате уже не было, что, впрочем, меня не волновало. Задать интересующие меня вопросы я смогу и потом.
Лишь боковым взглядом я заметил блеснувшие в тусклом лунном свете парные саи, оставленные некромантом на подоконнике… Похоже, что прилетевшая в лоб поварёшка как нельзя лучше стимулировала нашего шизофреника на поход обратно в Астрам: в спешке никто не успел забрать оружие нашей воспитанницы, упавшее во время поединка на тонкий подтаявший лёд.
Причина недовольства дракона оказалась той, что я и предполагал. Едва прикоснувшись к щеке девушки, как это ранее сделал Кейн, я едва слышно выругался, почувствовав невероятно горячую кожу. У Саминэ начался сильный жар. Дотронувшись до мокрых от пота волос на висках, я резко развернулся, чтобы спуститься за зельями, но не успел дойти даже до двери, как услышал шорох ткани, а следом недовольное ворчание Зесса.
Саминэ заворочалась на постели, пальцами комкая тонкое одеяло. Её губы беззвучно шевелились, словно она что-то шептала, но глаз она так и не открыла. Я в мгновение ока оказался у кровати и, склонившись над девчонкой, аккуратно придержал её за плечи, негромко позвав:
– Саминэ. Давай просыпайся, девочка.
И едва не отпрянул от неожиданности, так как она, не проснувшись, начала отбиваться.
– Хрдыр, Саминэ! – ругнулся я, прижимая руки девушки к кровати, и прошипел, боясь напугать её ещё больше: – Прекрати отбиваться! Ты себе навредишь!
Тщетно. Так и не пришедшая в сознание девчонка вертелась, пытаясь освободиться и заставляя меня крепче сжимать её запястья. На повязке на её плече быстро расплывалось кровавое пятно, но больше всего я боялся ещё сильнее повредить и так сломанное запястье. По её щекам градом катились слёзы, она что-то беззвучно шептала, выгибалась всем телом, отталкивалась ногами, словно пыталась избавиться от чего-то… или от кого-то?
Понимая, что сейчас, несмотря на все мои попытки, из-за раны и начавшегося жара она не очнётся, я сжал зубы, на мгновение прикрыв глаза, но не отпуская вертевшуюся в моих руках девчонку. Я бы не хотел этого делать, но… другого выхода я не вижу.
Переплетя свои пальцы с пальцами Саминэ, крепко, но осторожно прижимая её сломанную руку к подушке, закинул ногу поперек её тела, чтобы удержать продолжающую отбиваться девушку, и, прикоснувшись губами к её виску, глубоко вдохнул, погружаясь в её разум. Если она не может самостоятельно избавиться от кошмара, я буду тем, кто поможет ей это сделать.
Первым, что я заметил, очутившись в полумраке незнакомого помещения, была тошнотворная смесь запахов, состоящая из отвратительно-гнилостной вони старой сукровицы и дразнящего сладковатого аромата свежей крови. К этому коктейлю примешивался запах тлеющих углей, смешанный с привкусом плавящегося старого воска. В нос ударил чад и жар, характерный для любой кузницы, но узнаваемый запах сгораемых свечей наводил на подозрения, что я находился в храме.
Оглядевшись по сторонам, я понял, что моё обоняние меня не подвело. Мрачные стены вокруг с вытянутыми витражными окнами, завешанными тёмной старой тканью, уходящие под острый свод потолка, и каменный алтарь посередине, находившийся у подножия высокой статуи, изображающей молодую девушку с толстой косой, переброшенной через плечо, – это был храм Латимиры… И в то же время это была кузница.
У одной из стен, разбавляя тусклый жутковатый жёлтый свет потрескивающих свечей в тонких кованых извитых канделябрах на стенах и вокруг алтаря, стоял пылающий ярко-красными углями кузнечный горн. Наковальня, тиски, стол, рядом с горном – ёмкости для угля, шлака, воды и масла, на стенах крепились стеллажи для ручного и подкладного инструмента. Кроме них был и слесарный верстак, и стеллаж для металла… как и многое другое, что я видел в кузнице Танориона.
Только вместо гибкого силуэта аронта, сновавшего среди инструментов, была грузная фигура, держащая за плечи распростёртую на каменном алтаре хрупкую девочку, лежащую на животе и прикованную к нему цепями.
Я похолодел, когда узнал в худеньком молодом обнажённом по пояс подростке, которому на вид едва ли исполнилось тринадцать лет, свою немую человечку, отданную мне драконом на обучение…
Женщина, закутанная в алый плащ с капюшоном, стоящая рядом с алтарём, не произнося ни слова, молча, с явным наслаждением, не обращая внимания на громкие, полные боли крики, медленно доставала щипцами из разреза на спине Саминэ окровавленное тонкое ребро…
Это был не просто кошмар нашей немой воспитанницы. Это было воспоминание Эльсами Та’Лих о том, как ковали её собственные парные саи.
И лишь осознание этого заставило меня замереть, не позволяя броситься на помощь девушке, которая уже начинала хрипнуть от крика. Какое бы оно ни было, но оно должно было полностью всплыть в памяти Саминэ как часть её прошлой жизни. Пусть так, но она имела право знать о том, что произошло с ней когда-то…
Сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев, с трудом сдерживая рвущуюся наружу животную ярость, не давая свершиться обороту во вторую ипостась, титаническим усилием воли удерживая боевую ипостась эрхана, я заставил себя остаться на месте. Кровавая пелена застилала глаза, а в груди в бешенстве бился хищник, слушающий крики Саминэ, когда жрица медленно, словно никуда не торопясь, сделала второй надрез возле позвоночника, а потом острым тонким ножом отрезала второе ребро. Голос девушки сорвался в какой-то момент на высокой ноте, лишь крупные слёзы продолжали стекать по её щекам, а губы беззвучно шевелиться, зовя кого-то на помощь.
Самина Та’Лих по какой-то причине не смогла помочь своей дочери.
И как бы ни хотел это сделать я, я не мог вмешаться, хотя смотреть на это было невыносимо…
Когти пробили ладонь, когда кузнец, которого можно было принять за грубого женоподобного мужчину, унёс рёбра девушки в сторону горна, а жрица, тихонько посмеиваясь, вставила в свежие раны стальные распорки, чтобы они не затянулись. Кровь Саминэ неизвестно для чего стекала по каменным желобкам алтаря в специально подставленные сосуды. В воздухе разлился запах зелья, которое я, несмотря на ситуацию, узнал. Оно было способно притупить боль, но лишь настолько, чтобы девушка не умерла от болевого шока и, несмотря на всё происходящее, оставалась в сознании.
Как бы ни хотел Танорион посмотреть со стороны на то, как создаются парные саи, я был уверен, что такого садизма не смог бы выдержать даже он, несмотря на весь его пыл Оружейника.
Если бы я только мог закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого… Но я не мог отвести взгляда от девушки. Хотя нет, на данный момент – ещё совсем ребёнка, не важно, человеком она была или нет. Такого не заслуживал никто.
Пара её нижних рёбер, только что вынутых и наверняка ещё тёплых, была быстро зачищена и ошкурена кузнецом, потом с помощью резца им был придан нужный вид. Затем, поместив их в форму, мужчина (или всё-таки женщина?) залил их расплавленным металлом, блеснувшим золотом в ярком пламени горна… и потом стало понятно, для чего жрица собирала её кровь. Сталь саев, в данном случае похожая на сплав золота и амарилла, закалялась не в воде с травами и даже не в масле. Она закалялась в крови своего будущего владельца…
Гулкие удары молота по наковальне, раздавшиеся после того, как оружие, уже принявшее необходимую форму и вновь раскалённое добела, звоном отдавались в ушах, острой иглой вонзаясь в виски.
Саминэ уже не плакала, она просто лежала, распростёртая на алтаре у ног Латимиры, равнодушно смотря в пустоту. Сердце в моей груди пропустило удар, когда её глаза начали закрываться, но хлёсткая пощечина жрицы не дала девушке потерять сознание. Это стало последней каплей моего терпения.
Если бы это не было воспоминанием, то эти двое уже давно были бы мертвы, и всё, что они сделали с моей воспитанницей, показалось бы им райским наслаждением.
– Скоро там? – недовольно спросила жрица, постукивая ножкой по каменному полу, залитому как свежей, так и старой, подсохшей кровью. Её взгляд метался от неподвижной Саминэ к кузнецу, и, судя по всему, что-то ей не нравилось. – Чёрная луна скоро исчезнет, мы можем не успеть.
Я невольно замер. Я не понаслышке знал, что такое чёрная луна – событие, которое происходит раз в несколько тысяч лет. Ночь, когда всходит полная луна с чёрной окантовкой по краю. Ночь, когда любой тёмный маг или тот, в ком есть тёмная сущность, может увеличить свои силы в несколько раз. Ночь некромантов и их самых сильных ритуалов, ночь вампиров, демонов и чёрных драконов. Проклятая ночь.
И последний раз подобное было сто пятнадцать лет назад. И если я не ошибся в увиденном, то выходило, что Саминэ сейчас, в реальном мире, была моей ровесницей…