– Уже всё, – раздался довольный бас, и к алтарю приблизился кузнец, держа раскалённые добела саи в прихватках из кожи дракона, которые не позволяли обжечь руки. – Оружие из проклятого металла, выкованное в ночь чёрной луны… Эта девочка будет непобедима.
– Не сомневаюсь, – довольно мурлыкнула жрица, натягивая тонкие перчатки, тоже из драконьей кожи, и с видимым удовольствием забрала горячее оружие. – В отличие от своей матери, она будет куда лучшей жрицей, не так ли, Эльсами? Потерпи, осталось совсем чуть-чуть. Нужно только прижечь твои раны…
– Нет! – Мой хриплый рык и голос Саминэ на какой-то миг слились воедино. Она забилась на алтаре, в тщетной попытке освободиться от оков, на пол со звоном полетели стальные окровавленные распорки. – Мама!
– Самина несколько занята, – наигранно печально произнесла жрица и без малейшей жалости приказала кузнецу: – Держи её!
Сильные руки впечатали тело девушки в окровавленный камень алтаря, и жрица склонилась, приближая раскалённые саи к ранам на её спине. Саминэ дернулась в последний раз и замерла, уронив слезу. С её губ сорвался тихий шёпот – всего одно слово, заставившее ту часть демона, что жила во мне, вполне мирно сосуществуя с эльфийской сущностью, распахнуть угольно-чёрные крылья:
– Ари…
Инстинкты сработали вперёд меня, и не сразу до меня дошёл тот факт, что Саминэ позвала не кого-то, а именно меня…
В следующий миг я оказался у алтаря, прямо за спиной женщины. Резкое движение рук – и такой приятный хруст, успокаивающий метавшегося внутри хищника. Жрица Латимиры упала на пол со свёрнутой шеей и остекленевшими глазами, а я усмехнулся, медленно, не торопясь, пытаясь растянуть удовольствие, сжимая ещё бьющееся в руке сердце кузнеца, который смотрел на меня удивлённым взглядом крохотных поросячьих глазок. Он даже не успел понять, когда смерть в моём лице настигла его. Я слегка склонил голову, чувствуя, как губы растягиваются в жутковатой улыбке, и сжал кулак, сминая в невнятный ком сердце, которое никогда ничего не чувствовало. Ни когда он пытал девушек, ни когда вынимал из их тел рёбра, ни когда тесал человеческие кости, занимаясь своим тошнотворным ремеслом, ни когда спокойно и хладнокровно удерживал бьющиеся в его руках от боли тела подростков… Пожалуй, я слишком поторопился – для него это была лёгкая смерть.
Выдернув из его груди руку, позволяя безжизненному телу кулем тяжело рухнуть на пол, я отшвырнул в сторону раздавленное сердце, брезгливо стряхивая с рук липкие капли вонючей крови с примесью генов орков.
Мои когти без труда разорвали тяжёлые цепи, и кандалы со звоном упали на пол. Склонившись над распростёртой на алтаре Саминэ, у которой не было сил даже на малейшее движение, я осторожно перевернул её, касаясь обнажённой ледяной кожи. Стоило поднять её на руки, как девушка мгновенно сжалась в комок, прижимаясь к моей груди, хватаясь тонкими пальцами с содранными ногтями за плечи так, словно от этого зависела её жизнь.
– Успокойся, котёнок, – негромко, успокаивающе прошептал я, крепко, но осторожно прижимая девушку к себе. – Всё закончилось.
На миг она подняла заплаканное лицо, чтобы посмотреть на меня. Опухшие, такие знакомые золотисто-карие глаза, в которых ещё таились отголоски той невыносимой боли, что ей пришлось испытать, смотрели на меня с благодарностью, облегчением и… удивлением?
– Ты пришёл…
Мелодичный, несмотря на хрипоту, голос, в котором слышалось журчание горного ручья, прозвучал неожиданно, но всё же заставил меня против воли улыбнуться. Как я и думал, воспоминание Саминэ граничило со сном с самого начала.
– Конечно, Саминэ. – Я коснулся губами виска девушки, говоря абсолютную правду, жалея только о том, что не сделал этого раньше. – Я не мог поступить иначе.
Девушка неловко, впрочем, как и всегда, улыбнулась и, прижавшись к моей груди, почти мгновенно потеряла сознание… И в тот же миг картинка вокруг затуманилась, возвращая меня из ночного кошмара-воспоминания девушки в реальность, в угловую комнату в доме мага по имени Таилшаэлтен. И лишь одно осталось неизменным: Саминэ с заплаканным лицом, прижимающаяся ко мне во сне так, как не посмела бы никогда в реальной жизни.
Приподнявшись на локте, я осторожно выпутал свои пальцы из её руки и провёл по влажной от слёз щеке. Жар ушёл, Саминэ просто спала. Кожа её стала мертвецки бледной, а в воздухе витал сладковатый запах свежей крови от пропитавшейся насквозь повязки.
Откинувшись на подушку, я прикрыл глаза, потирая пальцами переносицу. Нужно было сходить за зельями, но на меня накатилась внезапная усталость: я дано не практиковал ментальную магию, тем более такую. Поэтому вместо того, чтобы встать, я машинально притянул к себе спящую Саминэ, перебирая тёмные, спутанные, влажные от пота пряди её волос.
Стоило ли её оружие тех мучений, что она пережила? Пожалуй, однозначного ответа на этот вопрос я сейчас дать не мог. И если бы раньше я не сомневался, то сегодня, увидев то, как девушка сражалась, нет, танцевала с саями, легко скользя по тонкому льду, те отголоски счастья, сверкающие при этом в её глазах… Такой счастливой я не видел девушку никогда.
И всё же то, что произошло больше столетия назад… это было дикостью. Были и другие, более приемлемые и куда менее садистские способы заставить оружие подчиняться своему владельцу. Танорион не раз говорил об этом, и сомневаться в его словах я не мог.
При малейшем воспоминании о храме-кузнице внутри меня волной поднималась мрачная решимость: культ жриц Латимиры должен был перестать существовать. Как только представится возможность, я свяжусь с отцом – Совет Тринадцати должен прекратить эту бессмысленную жестокость. Удивительно, как об этом не задумывались раньше… или просто не знали? Что ж, как только появится свободное время, пожалуй, лично прослежу за тем, чтобы та пара из сна Саминэ увидела свой собственный кошмар наяву. И они больше никогда не смогут ей навредить.
– Тебе здорово досталось сегодня, – неизвестно зачем произнёс я вслух, пальцем прочертив контур тонкой, изящно изломленной брови человечки.
Отзвук её криков, полных боли и отчаяния, до сих пор далёким эхом раздавался в ушах, заставляя меня морщиться.
И самое неприятное, пожалуй, было ещё впереди, когда Саминэ очнётся и вспомнит, что ей снилось. Главное, чтобы это отныне не стало её постоянным кошмаром…
Пожалуй, и с этим я могу помочь ей справиться.
Неожиданно захотелось сделать для девушки что-то приятное, что-то особенное… Что-то, что сотрёт плохие воспоминания из её памяти, как простой страшный сон. Тёплый комок чувств к этой ходячей неприятности пульсировал где-то в груди, наталкивая на интересную мысль. И я позволил ему выйти за свои рамки.
Аккуратно перевернув девушку на спину, я вновь переплёл пальцы с пальцами её повреждённой руки, и тепло приятной волной разлилось по моему телу, чувствуя, как оно непривычно заполняет все уголки души, вызывая покалывание в кончиках пальцев. Я понимал, что это значит.
Золотое свечение, сорвавшееся из моей ладони, мягко окутало запястье Саминэ, снимая опухоль и покраснение, убирая кровоподтёк, восстанавливая растянутые мышцы и сращивая сломанную кость. Не желая терять это ощущение, второй рукой я быстро срезал окровавленную повязку с её плеча и, наклонившись, тихо выдохнул, выпуская наружу золотистое облако, которое осело на открывшейся ране, чтобы через несколько минут впитаться в кожу без остатка, вылечивая след, оставшийся от арбалетного болта.
Через пару мгновений Саминэ была полностью здорова, если не считать слабости от кровопотери и эмоционального потрясения из-за воспоминания. Я же, сев на краю кровати, внимательно, с толикой недоверия осматривал свои ладони, хотя в этом не было необходимости – я чувствовал, как живительная сила вновь течёт по венам. И имя ей – магия Хранителей.
Спустя два года она наконец вернулась… Но почему?
Нахмурившись, я повернулся, скользя внимательным взглядом по безмятежному лицу моей подопечной, которая теперь спала, свернувшись в клубок, улыбаясь во сне и тихонько посапывая. И вновь почувствовал тот самый тёплый комок в душе. Я тихо рассмеялся, откидываясь на подушку и прикрыв глаза рукой.
Саминэ… И кто кого спас, интересно?
Покачав головой, я повернулся на бок, обвив талию девушки хвостом, чтобы она, не дай боги, не упала ночью с явно узкой для нас двоих кровати. От этой маленькой ходячей катастрофы всего можно было ожидать.
И как выяснилось, действительно всего что угодно…
Глава 21
Саминэ
Почему-то спать в привычном для меня кресле стало вдруг неудобно. И хотя было вполне тепло, комфортно, а нос чувствовал едва уловимую свежесть грозы, вокруг было явно что-то не так. И я почти сразу, несмотря на свинцовую усталость во всём теле, поняла, что именно меня беспокоило: грозовой свежестью всегда пахли крылья Ариатара. Это могло означать только одно: он был непозволительно близко.
Непозволительно в первую очередь для меня конечно же.
Я распахнула глаза, и первое, что увидела, была тёмно-синяя ткань мужской рубашки перед моим носом, под которой медленно поднималась и опадала крепкая грудь, выдавая спокойный крепкий сон своего владельца. Я попыталась осторожно приподняться на локтях, но это сделать не получилось: во-первых, помешало чёрное крыло, прикрывающее меня сверху, словно одеяло, а во-вторых, подогнулось ставшее неожиданно слабым правое запястье. Да и обе руки слушались меня почему-то очень и очень плохо.
Поморщившись от неприятной слабости, я глубоко вздохнула, набираясь сил, и осторожно подалась назад, надеясь аккуратно соскользнуть с кровати на пол, не разбудив при этом Ариатара, который обычно спал очень чутко. Мне было ужасно неловко от осознания того, что мы, кажется, провели целую ночь в одной постели…
А что будет со мной, если он так не вовремя…
– Саминэ, если ты сейчас упадёшь с кровати и снова что-нибудь себе сломаешь, я не пожалею сил, потраченных на твое лечение, и прибью тебя лично.
…проснётся.
Ой, что сейчас будет!
Машинально зажмурившись, я замерла. Но, как ни странно, ничего больше не произошло. Секунда, две, три, пять… Ничего.
Я рискнула приоткрыть один глаз. Ни крыло, ни мужская грудь передо мной никуда не делись. Открыв второй, я осторожно задрала голову и удивлённо моргнула. Ариатар спал: лицо спокойное, умиротворённое, хотя и несколько усталое, на мой взгляд. Да и дыхание ровное, размеренное, глубокое, словно он и не просыпался вовсе.
Я тихонько вздохнула. Конечно, лучше было дать демону нормально отдохнуть, но… всё тело невыносимо чесалось, хотелось принять ванну, и, как ни странно, мне ужасно, просто невыносимо хотелось есть. Поэтому я, действуя как можно осторожнее, предприняла ещё одну попытку выбраться из-под крыла.
Не получилось – что-то крепко меня удерживало, и это были не руки эрхана, сейчас лежащие на кровати, я видела их. Но тогда почему я не могу сдвинуться места? Магии не чувствую. И вообще, где я нахожусь?
Закусив губу, попыталась поднять голову, чтобы осмотреться, но тут же вжала её в плечи, когда раздался ровный, насмешливый голос:
– Неугомонное создание… Ты долго будешь шебуршаться?
Я виновато вздохнула, но так и не посмела поднять взгляд на демона. Мне было стыдно. За то, что не давала ему спать, и за то, что каким-то образом вообще оказалась в его постели. Или в своей?
Неожиданно крыло поднялось, заставив поёжиться от прохладного воздуха, скользнувшего по обнажённым почему-то плечам. Я тихо охнула, обнаружив, что под тонким одеялом из одежды на мне было только нижнее бельё. Плечи, шея, грудь и рука были покрыты засохшей кровью, от которой кожа и зудела, но самым странным было то, что на плече не осталось ни малейшего следа от раны, которую я получила вчера.
А… вчера ли?
Торопливо отвернулась, чувствуя, как щёки заливает румянец. Но практически сразу забыла про стыд и смущение, когда увидела, что же всё-таки удерживает меня на месте, не давая упасть с узкой, как оказалось, кровати.
Это был хвост! Длинный, гибкий, покрытый мелкими иссиня-чёрными чешуйками, он обвивался вокруг моей талии поверх одеяла, заканчиваясь аккуратной кисточкой с длинными волосками того же иссиня-чёрного цвета. Но откуда? Я же отчётливо помню, что раньше была кожистая стрелочка!
Неужели Ариатар скрывал её под мороком, как и цвет своих крыльев?
Словно в насмешку надо мной и моими мыслями, кончик хвоста дёрнулся и поднялся, лениво помахивая кисточкой перед моим лицом. Я только головой успевала вертеть, наблюдая за его движениями, чувствуя себя почему-то как кошка, с которой играют бантиком, привязанным к длинной нитке.
Я настолько увлеклась зрелищем, внутренне пытаясь заставить себя даже не пытаться тянуть руки к этому чуду, что подпрыгнула от неожиданности, когда над ухом раздался вкрадчивый, ленивый голос эрхана:
– Нравится?
Отшатнувшись, свалилась-таки с кровати, когда от резкого движения хвост меня отпустил. При этом прилично стукнулась затылком о деревянный пол и села, прижимая к груди одеяло, машинально потирая место удара под спутанными волосами.
Ауч… больно!
– Ходячая катастрофа, – с привычной насмешкой прокомментировал мои действия демон, на что я обиженно насупилась.
Сев на краю кровати и спустив ноги, он тряхнул головой, словно отгоняя остатки сонливости, и чуть подался вперёд, опираясь локтями на колени, слегка прищурившись и при этом внимательно смотря на меня. А я…
Я широко раскрыла глаза, не поверив увиденному с первого раза. Его глаза, обычно тёмно-синие с чёрным витиеватым узором на радужке, сейчас были яркие, сапфирово-синие, с тем же узором, но немыслимо глубокие, словно омуты драгоценных камней. Это было… невероятно. Неужели все те разы, когда я вскользь, на какие-то доли секунды замечала подобное явление, мне это не казалось? И вчера во время поединка тоже?! Только тогда узор на его радужке в какой-то момент стал наполняться расплавленным золотом…
– Что-то не так? – иронично вскинул бровь демон, сложив руки на груди.
Я торопливо замотала головой, приподнимаясь на локтях, и оглядела комнату, с удивлением понимая, что не была здесь никогда. Тёмные стены из круглых брёвен, крепкая мебель, состоящая из шкафа, стула и письменного стола. Простой овальный ковёр на полу и две двери с бронзовыми ручками. Узкая для двоих, но достаточно широкая для одного кровать, упирающаяся массивным изголовьем в ту же стену, где находилось большое окно, сейчас распахнутое настежь, впуская прохладный утренний воздух. Штор, да и каких-либо других приятных мелочей, создающих уют, в помещении не было. Складывалось ощущение, что комната, как и наверняка весь дом, принадлежала исключительно мужчине.
Интересно, где мы находимся? Кажется, перед тем как потерять сознание на руках Ариатара, я слышала, как он произнёс название этого места. Да, я помню, Натинало! Я слышала о нём. Город, в котором жили только полукровки, никому другому сюда не было входа, за редким исключением, конечно. Кажется, этот город построил и основал маг по имени Таилшаэлтен… Брат Рика!
Неожиданно одни воспоминания резко сменились другими, когда мой взгляд остановился на подоконнике, на котором лежали мои парные саи… Точнее, не совсем мои.
Сев, я сжала пальцами виски, закусив нижнюю губу. Я не хочу… не хочу это вспоминать! Я не хочу опять пережить эту боль, как тогда, в храме! Не хочу!!!
Тщетно. Как и много лет назад, воспоминания нахлынули с новой силой, отдаваясь собственным криком в ушах. Спину, как и внутренности, раздирала невероятная боль, в воздухе витал запах копоти, свечного нагара, и на губах чувствовался слишком явный металлический привкус собственной крови, медленно стекающей на пол.
Я вспомнила тот день.
Жрицы Латимиры пришли неожиданно. Всё, что смогла сделать мама, – это убедить их в том, что она сможет обучать меня сама. Я не знала, не помнила сейчас, как именно ей это удалось, но она отстояла право подготовить меня, как будущую жрицу, самой, без вмешательства посторонних. Но… против того, чтобы были выкованы мои собственные парные саи, она ничего не смогла сделать.
Ночь чёрной луны, старый храм. Безмолвная каменная статуя, взирающая на меня с немым равнодушием, мои животный страх и боль… Содранные о камень ногти, сорванный голос, мерзкий запах зелий, привкус металла и ржавчины на губах, жуткий смех жрицы и звон молота по наковальне. Я билась, кричала, звала на помощь, но всё было тщетно.
Последним, что я помнила, была дичайшая боль, разрывающая спину, и запах горелой плоти… Одним только богам известно, как я смогла это пережить. Или же?..
Я резко вскинула голову, смотря Ариатару прямо в глаза. Он сидел здесь, напротив меня, внимательным, цепким, но спокойным взглядом сапфирово-синих глаз рассматривая моё лицо. Неожиданно усмехнувшись, он встал, слегка потягиваясь как ни в чём не бывало, и, распахнув на миг крылья, которые едва ли не заняли всё пространство комнаты, вновь сложил их. Шагнув вперёд, он скрестил руки на груди и слегка наклонился надо мной, иронично вскинув бровь:
– Скажи-ка мне, беспокойный ребёнок, когда же ты прекратишь вляпываться в неприятности, из которых я должен тебя вытаскивать? Не хватало мне того, что ты каким-то чудным образом сумела поймать плечом арбалетный болт из амарилла, который вытянул из тебя всю магию, и сломать при падении запястье, которое мне пришлось долго и усердно лечить, так ты ещё умудрилась и во сне найти приключения на свою пятую точку. Не стыдно?
Я виновато шмыгнула носом, признавая его правоту, и наклонила голову, пытаясь скрыть смущение. Эти жесты получились чисто машинально – таким образом эрхан отчитывал меня далеко не первый раз. И лишь спустя долгое мгновение угрызений совести до меня наконец дошло. Так это был сон!
Во сне я видела воспоминания о своей собственной прошлой жизни! Ведь действительно, тогда, много лет назад, наяву, Ариатар не мог прийти, чтобы спасти меня, – он вообще не знал о моём существовании. Но сегодня, хотя бы во сне, в этом ужасном кошмаре, он меня спас… Не дал раскалённому оружию прижечь свежие раны, не допустил окончания садистского ритуала. Он пришёл, когда я позвала его…
Мамочки! Почему я позвала именно его?! И почему он услышал?!
Ну конечно же… Я обречённо застонала, чувствуя непреодолимое желание спрятать пылающее от стыда лицо в ладонях. Болт из амарилла вытянул всю мою магию, временно, конечно, но это коснулось и ментального блока! Так что удивляться тут нечему, но, мамочки, как же стыдно…
Я пропустила тот момент, когда Ариатар опустился передо мной на одно колено, и удивлённо заморгала, когда он совершенно невозмутимо взял в свои руки моё запястье. Аккуратно пощупал, слегка надавливая пальцами, покрутил кисть из стороны в сторону и, удовлетворённо хмыкнув, оставил мою руку в покое. И потом, убрав мои волосы с плеча, медленно провёл большим пальцем по обнажённой коже там, где ещё вчера была сквозная рана.
Каких мне стоило усилий не отшатнуться!.. Спасибо Милике, что научила меня скрывать эмоции. Вот только жаль, что обмануть Ариатара у меня практически никогда не получалось. Судя по лёгкой ухмылке, блуждающей на красивых губах демона, не вышло это и сейчас. И я, кажется, покраснела ещё больше.