– Ниэль! – в конце концов не выдержав этого, рявкнул дракон, отшатнувшись после того, как кулак эльфийки рассёк ему бровь. – Хватит!
– Хватит? – По каменной кладке прошлась цепь, вспарывая брусчатку, дракон уклонился от неё в самый последний момент. – Что хватит, Сеш’ъяр? Хватит топить себя в собственном горе? Или хватит погружаться в себя, забывая обо всём остальном?!
– Ниэль! – Голос мужчины звенел, грозя перейти в низкий рык. Тонкая цепь просвистела в опасно близком расстоянии от его лица, и дракон инстинктивно увернулся. – Что ты хочешь от меня услышать?! Что?!
– А что ты можешь мне сказать, дракон? – Эльфийка криво усмехнулась и, совершив обманный манёвр цепью, оказалась всего в шаге от некроманта. С силой дала ему пощёчину, чем вызвала-таки его утробный рык, и перехватила его руку, выворачивая её под опасным углом, заставляя Сеш’ъяра согнуться. – Что ты сожалеешь? Что тебе больно? Что ты никогда не сможешь её вернуть?!
– Тебе не понять, Ниэль! – В чёрных глазах дракона медленно, но верно стали вспыхивать искры ярости, и он рывком освободился от хватки, но ему тут же пришлось уходить от следующей серии ударов и выпадов, половина которых достигала своей цели. – Что ты можешь знать об этом?!
Окончательно выйдя из себя и потеряв над собой контроль, Сеш’ъяр с силой ударил эльфийку по лицу. Не удержавшись на ногах, Селениэль прокатилась по брусчатке, но тут же вскочила. Тыльной стороной ладони вытерев кровь из разбитой губы, она вновь взяла в руки цепь.
– Что я могу понять, Сеш’ъяр? Что я могу понять? Ты думаешь, ты один такой? Ты думаешь, ты единственный, кого постигла участь потерять дорогого тебе человека?! Или ты думаешь, что я не теряла в своей жизни никого и никогда?! Вспомни Хейтан, упырёв ящер! Вспомни всю мою жизнь! Я смогла справиться с этим, я смогла, так почему ты, золотой дракон, не можешь сделать этого?!
– Ты не теряла Равного, Ниэль! – рявкнул некромант, поймав цепь и дёрнув её на себя.
Эльфийка подалась вперёд, но в последний момент смогла перекатиться по земле и встать на ноги, блокируя особо сильный удар Сеш’ъяра.
– Шайтанар терял! – Удар в солнечное сплетение отбросил мужчину на приличное расстояние.
Поднявшись одним слитным движением, Сеш’ъяр, совершенно не задумываясь, что происходит, бросился на эльфийку. Ниэль добилась того, чего хотела. Вся та боль, что терзала дракона-некроманта последнее время, медленно изнутри выжигая его душу, нашла выход в бессильной ярости, которую он готов был выплеснуть, уже не понимая, кто находится перед ним.
Пусть так. Пусть такой ценой. Она должна была ему помочь.
Атаки Сеш’ъяра становились всё агрессивнее, причиняя эльфийке порой нестерпимую боль. Но она молчала, сопротивляясь, уворачиваясь, нанося сильные удары в ответ. Магия смерти плескалась вокруг, озаряя зелёными вспышками погружённый в полумрак двор, привлекая к себе внимание случайных свидетелей, но это уже дерущихся не волновало.
– Он терял, не ты! – скрестив с Ниэль клинки, форму которых приняло чёрное пламя, прорычал дракон, глаза которого уже давно превратились в два озера расплавленного золота, на дне которых плескалась ярость вперемешку с болью. – Не ты!
– Он потерял меня! Потерял, но не оставлял надежды, что вернёт! – Огрызнувшись, Ниэль отшатнулась, почувствовав, что, став материальным, острое лезвие прошлось по груди, оставляя глубокий след. Но ей сейчас на это было откровенно наплевать. – Если не ради меня, то ради детей!
Очередной рык дракона заставил всё живое вокруг испуганно сжаться, инстинктивно ища защиты. Селениэль затронула тему, которой ей, по мнению некроманта, не стоило касаться. Она напомнила о его сыне.
– Только из-за Рагдэна я не закончил Песнь! – исступлённо прошипел Сеш’ъяр, увеличивая давление. Его движения становились всё быстрее, удары сильнее, а взгляд безумнее. Им действительно овладела ненависть. Он ненавидел Корану за то, что она посмела уйти, бросив его одного. Что оставила Рагдэна без матери. И в самой глубине своей души он ненавидел собственного сына за то, что он мешал ему воссоединиться со своей Равной по ту сторону…
Всего одного взгляда дракона-некроманта хватило эльфийке, чтобы понять это. Отбросив уже ненужный клинок из чёрного пламени, она метнулась вперёд, двигаясь на пределе своих возможностей. Сбив мужчину с ног, она села ему на грудь и, прижав ступнёй руку с мечом, несколько раз ударила его кулаком по лицу, яростно цедя слова:
– Упырёв ящер, когда же до тебя дойдёт, что ты делаешь хуже не только себе, но и ему?! Мне плевать на твою шкуру, на твою душу, топи себя сколько хочешь в этом омуте боли! Уходи на Грань, покончи жизнь самоубийством, сойди с ума, наконец! И я с радостью тебя убью, Сеш’ъяр. С великой радостью…
– Так что мешает? – усмехнулся дракон, искривив губы в диковатой, болезненной усмешке. – Сделай это, Ниэль. Подари мне самый лучший дар из всех возможных…
– Не дождёшься! – Эльфийка нанесла последний удар, который отозвался болью в разбитых костяшках.
Раздался хруст сломанных носовых перегородок, и Ниэль скатилась с дракона, тяжело дыша.
Мужчина захрипел, едва не захлебнувшись своей кровью, которая хлынула в горло. Спустя долгое, мучительное мгновение он сел и с ненавистью, которая уже не отражалась в его глазах столь ярко, повернулся к девушке, зажимая пальцами нос.
– Почему, Ниэль? Ты ведь могла убить меня. Всего один удар…
– Который лишил бы Рагдэна отца? – хмыкнула растрёпанная эльфийка, сидя неподалёку. Подтянув колени к груди, она криво усмехнулась, чувствуя, как постепенно её оставляет злость. – Нет, Сеш’ъяр. Причинить подобную боль ребёнку, пусть и чужому, я никогда не смогу. Какой бы ты ни был, ты его отец. Он потерял мать, не заставляй его пережить ещё одну потерю. От него и так почти ничего не осталось.
– Ниэль, – нахмурившись, дракон повернулся к принцессе лунных эльфов, неожиданно почувствовав, как его тело стало реагировать на сильную боль в каждой его клеточке, – я не…
– Понимаю? – хмыкнула Селениэль, устремляя взгляд в пустоту. – Конечно же ты не поймёшь. Ты бросил его, Сеш’ъяр. Ты его просто бросил. Ты оставил своего сына на произвол судьбы…
– Ложь! – отрезал некромант, моментально поднимаясь. – Я не ушёл только потому, что у меня есть сын! Рагдэн – всё, что осталось у меня от Коры!
– Да неужели? – иронично вскинула брови эльфийка, тоже в мгновение ока оказавшись на ногах, и, схватив директора академии за ворот рубашки, близко наклонилась к его лицу: – А не хочешь ли ты посмотреть, как всё обстоит на самом деле?
Не дожидаясь ответа, Повелительница эрханов начала перемещение, увлекая золотого дракона за собой, несмотря на его сопротивление. Невзирая ни на своё собственное состояние, ни на охранки гильдии, ни на охранные заклинания, наложенные на кабинет Сеш’ъяра, она всё же вернула его туда.
Ею сейчас двигало уже не природное упрямство, не тяга к чему-то возвышенному и даже не чувство вины, которое она испытывала по отношению к Мантикоре. Её вело сильное желание женщины, которая во что бы то ни стало должна соединить ребёнка со своим родителем. В ней говорила мать, что сама выносила, родила и воспитала двоих детей. Материнский инстинкт нельзя заменить ничем: ни яростью, ни болью, ни ненавистью. Мать сделает всё как для своих, так и для чужих детей.
У Рагдэна больше не было матери. Но у него оставался отец. И он был нужен ему.
– Смотри, Сеш’ъяр, – схватив некроманта за шею до того, как он успел прийти в себя после перемещения, эльфийка сильно надавила пальцами на чувствительные точки, заставив упасть его на колени, – смотри, ящер, и наслаждайся тем, насколько у Рагдэна "всё хорошо"…
Дракон дёрнулся, пытаясь вырваться из неожиданно жёсткой хватки, но наткнулся на испуганный взгляд Саминэ, которая так и не покинула его кабинет, продолжая сидеть возле дальней стены.
Кажется, он смутно помнил, что всё это время, с момента его посещения того пепелища, она будто бы часто приходила сюда. Растрёпанные тёмные волосы, слёзы на щеках, но решительный взгляд и твёрдое желание во что бы то ни стало накормить Рагдэна. Её не пугал ни пронзительный и злой взгляд директора, ни его грубые, а порой и жестокие слова, которыми он пытался задеть её, сделать как можно больнее. Чтобы окружающие его люди почувствовали хоть ничтожную часть того, что чувствовал он сам.
Она приходила, силком заставляла его сына поесть и попить, обтирая его влажным полотенцем, беззвучно шепча ему что-то, убаюкивая, поглаживая, успокаивая. И всё это время его сын, его маленький дракончик, не желавший менять облик, одиноким пятном сидел в углу, уткнувшись носом в плащ, оставленный когда-то, как теперь кажется, очень давно, его матерью. Кораной.
Её маленький сын. Её дракон. Рагдэн. "Сердце матери".
Его собственное сокровище, теперь смотревшее на мир равнодушным и безжизненным взглядом, изредка проявляющее что-то наподобие эмоций при виде его. Ему нужен был отец, а вместо этого возле него всё это время находилась пустая фальшивая оболочка, делавшая вид, что ему не всё равно, что будет с мелким дракончиком.
Взгляд Сеш’ъяра помимо воли упал на окружающую обстановку, и впервые за долгое время увиденное заставило его ужаснуться. Как он мог допустить такое? Как он мог позволить собственному сыну жить в этом хаосе? Он ведь обещал… Он дал Коране слово, что позаботится о нём! А на деле?..
– Рагдэн. – Голос мужчины дрогнул, когда на него неожиданно, кроме боли потери своей Равной, свалилось горькое осознание того, что он натворил.
Он потерял свою любимую, и теперь ещё чуть-чуть, и он может потерять своего сына. Своё маленькое чудо. Частичку её души…
Селениэль отступила, услышав этот тихий надтреснутый голос. Дракон не спешил вставать с колен, а в глубине его глаз плескалась боль, глядя на то, во что он превратил собственного сына. Едва заметная влажная дорожка слёз появилась на щеке Сеш’ъяра, когда дракончик даже не поднял голову в его сторону, продолжая неподвижно сидеть. У эльфийки защемило сердце, но через долгий, томительный миг, растянувшийся в бесконечность, Рагдэн слабо пошевелился. Медленно, зачарованно повернув голову, он посмотрел на некроманта и встал, слегка пошатываясь.
Саминэ осторожно его поддержала, когда дракончик сделал несколько нетвёрдых шагов и ткнулся влажным носом в протянутую ладонь Сеш’ъяра. Неуверенно, словно боясь чего-то, мужчина улыбнулся, бережно прижав к себе маленького дракончика, тихо шепча:
– Теперь всё будет хорошо, мелкий. Теперь всё будет хорошо…
Ниэль неслышно отступила к двери, когда в руках золотого дракона неожиданно оказался маленький мальчик со встрёпанными чёрными волосами. Прижимаясь к отцу так, словно от этого зависела его жизнь, комкая кулачками тонкую ткань на груди мужчины, Рагдэн тихо плакал, заливая слезами его рубашку, выплёскивая всю ту боль, что накопилась в душе и которую он так и не смог выразить раньше. А вместе с ним беззвучно рыдал дракон-некромант, по щекам которого текли уже крупные несдерживаемые слёзы.
Они оплакивали свою потерю. Они оплакивали свою жену и мать. Они смогли выразить то, что не давало им обоим примириться с жестокой действительностью. С тем, что не давало им жить дальше.
И теперь, хотя они уже никогда не смогут стать такими, как раньше, они смогут жить. Жить, а не существовать.
Тихо выскользнув в коридор, Ниэль прислонилась спиной к двери и сползла на пол, слабо улыбаясь. Она сделала всё, что могла. Она уже знала, что совсем скоро здесь будет не только Сои’шен, который, как и вся правящая ветвь золотых драконов, почувствовал всплеск эмоций Сеш’ъяра, принёсший самому некроманту облегчение, но и её муж. Шайтанар знал, куда она идёт, и верно просчитал последствия. И эльфийке стоило больших трудов уговорить его не вмешиваться… Помочь им должна была она. Своему другу, его сыну, и отдать дань Мантикоре, которая спасла жизнь Ри, её любимому непоседливому ушастику. И Ниэль вернула свой долг.
Но лучше бы ей не приходилось этого делать и Кора осталась жива…
В коридор скользнула бесшумная тень, и рядом с эльфийкой на колени опустилась тоненькая девочка, осторожно дотрагиваясь до её сознания:
"Вы в порядке?"
– Можно сказать и так, – слабо улыбнулась Селениэль и, подавшись вперёд, неожиданно даже для себя, притянула девчушку, взяв её за руку. Саминэ присела рядом, явно не понимая, что он неё хотят, но не сопротивляясь. Этой эльфийке она интуитивно доверяла, несмотря ни на что. – Просто посиди здесь немножко, хорошо? Мне не помешает отдохнуть…
Саминэ не стала возражать, когда Ниэль устроила свою голову у неё на плече. По рассказам Сайтоса и Ри эльфийка уже знала, что это за девушка, да и Малаксар писал о ней только хорошее. К тому же Повелительница чувствовала, насколько чиста и невинна её душа, хотя девчушку явно что-то терзало.
Саминэ ей понравилась. И если выбор её сына был таков, что ж, она не будет возражать. Не важно, что задумал её ребёнок, ведь, пока он счастлив, сердце его матери будет биться вечно. Дети – это именно то, ради кого стоит жить во что бы то ни стало…
Глава 24
Саминэ
Волкодлак тебя задери, упырь тебя покусай, гнев Гекаты на твою голову! Ты что творишь, демонова ты девчонка?! – Дикий гневный вопль, раздавшийся посреди пустынного коридора, который освещался последними красными лучами заходящего солнца, заставил меня едва ли не подпрыгнуть, совершенно забыв, что на моём плече покоилась голова эльфийки.
Она же сама на этот крик отреагировала весьма апатично, вяло буркнув, не открывая глаз и обращаясь, как ни странно, ко мне:
– Саминэ, будь другом, посмотри, кто там базлает, как потерпевший, и заткни ему варежку, чтобы не мешал нормальным нелюдям отдыхать. А то горланит, как торговка на базаре…
Я икнула от неожиданности, шокировано округлив глаза, и невольно покосилась на эльфийку, желая убедиться, что это произнесла именно она. Я могла от кого угодно ожидать подобного высказывания, но меньше всего от легендарной принцессы лунных эльфов. И Повелительницы эрханов к тому же!
– Селениэль тер Алин, ты совсем обнаглела, треклятая девчонка! Ты что себе позволяешь?! – Над нами навис быстро подошедший ректор, гневно сверкая зелёными раскосыми глазами. – Ты совсем с ума сошла?!
– А, Макс, это ты… – Придержав меня за руку, когда я попыталась было встать, Повелительница эрханов подняла голову с моего плеча и насмешливо фыркнула, словно гнев тёмного эльфа её нисколько не заботил. – Чего разорался-то? Смотри, так всех зомби и призраков распугаешь своими воплями, бедным студентам тренироваться не на ком будет…
– Я распугаю?! – ошарашенно моргнул Малаксар де Арк, прекратив на мгновение гневно смотреть на эльфийку, и как-то спокойно, даже обиженно спросил: – Ниэль, ты издеваешься? После того, что вы с директором устроили, академия на ушах стоит. От вашей магии повылезала из всех углов вся нежить и нечисть, в том числе и та, что давно и надёжно уже была упокоена! Что творится на полигонах, я боюсь даже представить! Там вся гильдия практически в полном составе пытается сдержать жаждущие крови последствия ваших разборок! И я всерьёз боюсь за своих коллег, знаешь ли…
– А им полезно косточки размять, – без тени раскаяния хмыкнула принцесса Селениэль, глядя на мужчину снизу вверх. Положив кисти рук со сбитыми в кровь костяшками на согнутые колени, тоже разбитые, она лукаво улыбнулась: – А сам-то чего здесь отсиживаешься? Неужели забыл, что такое настоящая нежить?
– Да я как увидел, как одна моя старая знакомая размазывает моего же директора по двору, прямо у крыльца гильдии, да ещё на глазах у сотни студентов, так вообще всё на свете позабыл! – возмущённо дёрнул длинными кончиками ушей дроу и укоризненно произнёс: – Нельзя было это сделать в другом месте? Что вы не поделили, кстати?
– Да ничего мы не делили, – ворчливо отозвалась эльфийка, с трудом пытаясь подняться, опираясь руками о пол позади себя. – Должен был кто-то вправить этой упырёвой ящерице его последние остатки мозгов! Айщ…
– Вправила? – ехидно сощурился тёмный эльф, сложив руки на груди и глядя на вторую безуспешную попытку Повелительницы подняться, но не пытаясь помочь. – И как оно?
– Довольно-таки больно, – призналась та, поморщившись и неожиданно, повернувшись ко мне, подмигнула: – Но оно того стоило, правда ведь, Саминэ?
Я интенсивно закивала, чувствуя ни с чем не сравнимое облегчение от того, что Дэни наконец вернулся к своему человеческому облику. Я видела из окна кабинета всё, что происходило внизу, во дворе. Я поняла, что хотела сделать мама Ариатара, и у неё это действительно получилось…
Директор долго уже топил себя в своём горе, не замечая ничего вокруг. А маленький дракончик, лишившийся матери и так нуждавшийся в поддержке отца, которого уже практически не было, угасал на глазах. Я едва сама не расплакалась, когда увидела, что Рагдэн наконец-то заплакал и в его глазах появились хоть какие-то эмоции. Он был похож на неживую куклу с тех самых пор, как я нашла его под кроватью в покоях главы гильдии. Я уже почти отчаялась, я думала, что Дэни с этим не справится. Больше всего на свете я боялась, что маленький дракончик погибнет, так и не сумев принять и пережить смерть своей мамы.
Но теперь, кажется, всё будет хорошо. Благодаря ей…
Я невольно скосила глаза на эльфийку, продолжавшую сидеть, молчаливо глядя на ректора, который, запахнувшись в чёрную мантию с изумрудно-зелёной вышивкой по низу и широким рукавам и сложив руки на груди, смотрел на неё суровым, непроницаемым взглядом. По насмешливой улыбке, скрытой в уголках чётко очерченных губ девушки, я поняла, что это её ни капли не волнует и угрызения совести у неё просто не водились! И на гнев заместителя директора ей было глубоко наплевать.
К тому же они явно были давно знакомы и более чем хорошо знали друг друга. Если бы было по-другому, вряд ли бы ректор, который, как я успела заметить, был довольно мягок, хорошо воспитан и относился ко всем без исключения весьма по-доброму, позволил себе подобные высказывания в адрес Повелительницы эрханов. Да и она не стала бы звать его сокращённым именем.
– Ладно. – Сдавшись первым, дроу обречённо вздохнул и, наклонившись, обратился ко мне: – Саминэ, помоги мне поднять эту болезную, а то она до конца жизни пол собой подметать будет.
– Макс, ты аккуратней с выражениями, что обо мне подумает бедная девочка? – тихо хихикнула принцесса Селениэль, но помощь приняла, хватаясь за протянутые ей руки. Я едва не выпустила её, когда на меня опять накатил внезапный приступ слабости, сопроводившийся дикой ломотой во всём теле, небывало сильной в этот раз, а на глаза упала пелена. Но я, правда с большим трудом, всё же стряхнула наваждение и, придерживая эльфийку, закинула её руку себе на плечо, расслышав следующие слова: – Загубишь на корню всю мою репутацию!
– Как Повелительница эрханов ты загубила её сегодня сама и окончательно, – хмыкнул тёмный эльф, закидывая вторую руку девушки себе на шею. – А вот как некромантка ты сегодня вознесла себя в глазах студентов на небывалую, недосягаемую высоту! Так раскатать сурового и всесильного некроманта, золотого дракона из правящего рода, главу гильдии и вообще сильного мужчину…
– Ну я сейчас прям покраснею от похвалы, – закатила глаза эльфийка и, слегка покачнувшись, почти уверенно пошла по коридору, опираясь на нас и продолжая диалог: – Откуда там студенты взялись, кстати?