ГЛАВА 3 ГРИБНОЙ НАРОДЕЦ
Третий день она брела по лесу, сбивая ноги и мысленно практикуясь в сквернословии. Лес вокруг напоминал джунгли и тайгу одновременно, но очень и очень приблизительно. Росли здесь в основном сосны, правда, соснами их можно было назвать лишь условно, поскольку мало того, что каждое дерево было с семиэтажный дом, так ещё и иглы имело как у дикобразов. Не смотря на то, что деревья стояли на порядочном расстоянии друг от друга, в лесу всё равно было темно: густые заросли папоротника, выше человеческого роста, создавали сумерки и походили на крыши диковинных изумрудных шатров, зато на открытых полянах всё затоплял солнечный свет. На Земле такие папоротники исчезли несколько тысяч лет назад, оставив после себя лишь жалкие миниатюрные копии, в лучшем случае достававшие человеку до груди.
Где-то наверху в звонкой трели заходились птицы, скрытые густым переплетением ветвей. Под папоротниковой крышей воздух был влажен и горяч как в парнике, хотя весна ещё только началась. Землю покрывала шелковистая травка, крайне удачно маскировавшая все корни и камни, да вдобавок цеплявшаяся за подошву ботинок, не прибавляя радости к и без того угнетённому состоянию девушки.
После нападения на баржи шайка разбойников сильно поредела, их осталось не больше десятка. Мирные с виду купцы на поверку оказались отъявленными головорезами, и дали нешуточный отпор, повезло ещё, что удалось захватить такую ценную пленницу. Кира серьёзно подозревала, что разбойникам про неё настучал Малюта, иначе откуда им было знать, что на барже есть девушка с нужным цветом волос?
Они почти не останавливались, углубляясь всё дальше в лес, как будто боялись преследования. Кира, которую атаман вёл на верёвке, плелась вместе с ними, постоянно спотыкаясь и отмахиваясь от назойливых мошек, норовивших забраться под воротник. У неё было время подумать, и в основном она размышляла о превратностях судьбы, не озаботившейся подготовить её к грядущим неприятностям.
Можно было считать, что в какой-то мере ей повезло: её не тронули и даже не отобрали рюкзак (хотя обыскали и вытащили любимую шариковую ручку!). Учитывая все обстоятельства, обращались с пленницей вполне прилично, хотя отпускать её разбойники тоже не собирались. Как оказалось, в этом мире был дефицит золотоволосых людей, а спрос, как говорится, порождает предложение: в одном городке люди приносили в жертву дракону "златоволосых девственниц" (стандартное меню), а дракон в обмен защищал город в течении трёх лет. Идиллия, одним словом. Однако в последнее время в городе перевелись красавицы, которые либо бежали искать лучшей доли в других городах, либо же благоразумно связали себя узами брака, так что обстоятельства вынуждали горожан покупать девиц у работорговцев. Вот разбойники и собирались продать пленницу на корм рептилии.
У Киры волосы были русыми, но имели скорее рыжеватый оттенок, нежели золотой, однако на безрыбье, как говорится…
* * *
Сбежать не получалось: днём не побежишь, а на ночь её привязывали к дереву, и Кира только и могла, что прислушиваться к разговорам и дожидаться удобного случая. Через лес разбойник продвигались уверенно, несколько раз выходили на старые дороги и шли по заросшим травой колеям, оставленным телегами, потом снова сворачивали в чащу. Кира и не пыталась запомнить дорогу: у неё всегда были проблемы с определением направления, а уж о том, чтобы сориентироваться в лесу, и речи не шло. "Сколько же времени я потратила впустую! - думала девушка, шагая за главарем, то и дело с садистским удовольствием дёргавшем за веревку. - Вот, чему следовало учиться: определять направление по солнцу, отправлять в нокаут хулиганов одним ударом пятки в лоб, плаванию, на худой конец! Никогда бы не подумала, что из-за неумения плавать можно закончить жизнь в желудке у дракона."... Кира вздохнула и тоскливо поглядела в спину атаману. Бандита тревожные мысли не одолевали, он бодро переступал через выпирающие из земли корни и насвистывал весёленький мотивчик. "Его вообще никакие мысли не одолевают. - со злостью подумала Кира. - Дать бы чем-нибудь тяжёлым по этой квадратной башке…"
На второй день они сделали остановку прямо посреди леса, и задержались, против обычного, на пол дня. Пленницу, как всегда на привалах, разбойники привязали к дереву в отдалении (не иначе, чтобы лишний раз глаза не мозолила), и она немедленно принялась перетирать веревку о шершавую кору, впрочем, как всегда, безуспешно. Несколько человек скрылось в лесу. Вернулись они только через пару часов, ведя под уздцы ездовых животных, похожих на диких туров, хотя у этих зверей тела были более изящные. Видимо, где-то поблизости находился хутор или даже деревня, иначе, где бы разбойники могли раздобыть быков? Правда, тут кричи, не кричи, всё равно не услышат. Кира совсем приуныла, когда разбойники принялись разводить костёр и готовить в котелке суп: конечно, её тоже покормят, но в самую последнюю очередь, а мысли о еде уже мучили и наводили на совсем уж неприятные мысли о драконе. "Что делать? Что делать? - в панике думала она. - Ёлки, ну почему я ничего не могу придумать?!"
Чья-то тень упала на неё, заслонив свет: от костра шёл разбойник, тот самый, которого она ткнула в глаз. Веки у бедняги были всё ещё припухшими.
- Эй, жрать хочешь?
До ответа девушка не снизошла.
- Оглохла? - Разбойник не сильно пнул пленницу в бок, за что немедленно схлопотал в ответ и согнулся, хватаясь за колено.
- Зараза! - заревел он, пытаясь одновременно замахнуться и устоять на одной ноге.
- Хорь! - рыку атамана позавидовал бы и лев, Хорь от его окрика даже присел и боязливо втянул голову в плечи.
- Сдурел, товар портить?! - зарычал на него атаман. - Пшёл отсюда.
Хорь, здоровенный детина, съёжился под взглядом вожака и засеменил к костру с видом побитой собаки. Отвязав пленницу, атаман вручил ей оставленную разбойником миску, а сам уселся рядом - следить, чтобы не сбежала. Кира с жадностью набросилась на еду. "Странное дело, - думала она, уплетая суп, щедро сдобренный луком (мяса в миске почти и не было, не мясо, а так - тень мяса), - атаман меньше этого Хоря на целую голову, да и по силе уступает, но Хорь его слушается беспрекословно, как и все остальные. А ведь каждый человек эгоист по натуре и мнит себя центром мира, так как же так выходит, что одни слушаются других? И ладно ещё, когда слабые слушаются сильных, так ведь сильные слушаются слабых в большинстве случаев! Что заставляет всех вставать в присутствии одного? Слушать, даже если не интересно? Делать то, что не хочется? Почему вообще люди готовы подчиняться, если подчинение должно противоречит их природе?"
- Может, вы меня отпустите? - спросила она.
Несколько секунд атаман смотрел на девушку не мигая, а потом разразился гортанным смехом. Кира обиженно насупилась: да, просьба была, мягко говоря, невыполнимая, но зачем же так грубо реагировать?
Когда главарь, наконец, отсмеялся, она с раздражением поскребла ложкой в миске и снова заговорила.
- Послушайте, но ведь это же бесчеловечно. Вы везёте живого человека на съедение дракону! Поставили бы себя на моё место…
- Я на твоем месте никогда не окажусь. - зевнул атаман. - Хотя бы потому, что я брюнет, и я не девушка. За тебя заплатят настоящими драгоценностями. - доверительно понизив голос, прибавил он. - Рубинами.
- Много? - хмуро спросила Кира.
Атаман кивнул и довольно осклабился.
- Жадность - порок. - нравоучительно заметила девушка и со вздохом отставила пустую миску.
* * *
На следующий день за пару часов до полудня путь им преградила река. Видимо, через лес проходило русло одного из притоков ясноградской реки. Здесь, в низине, вода едва доставала людям до щиколоток. На другом берегу лес менялся до неузнаваемости: трава имела цвет фиолетовых чернил, деревья стояли, скрючившись, нижние ветки торчали в стороны как рога… проще говоря, местность по ту сторону реки выглядела далеко не дружелюбно.
Разбойники спешились и перешли реку вброд, собираясь продолжить путь, одна только девушка упёрлась:
- Туда нельзя. - заявила она.
- Почему это? - удивился атаман.
Кира показала на деревянную табличку, вбитую в землю возле воды, такую старую, что дерево растрескалось и покрылось лишайником.
- Это запретный лес. Видишь, написано на табличке: "Опасно! Запретный лес".
- Чепуха!
Атаман с преувеличенно бодрым видом шагнул вперёд, остальная шайка обменялась неуверенными взглядами, но гордость и, что важнее, страх перед главарём не позволили им высказывать сомнения вслух. Кира обречённо выдохнула: если бы кто-то поинтересовался её мнением, она бы сказала, что запрещающие таблички просто так не вешают, что, если на двери написано "Не влезай! Убьёт!", то только в самом розовом детстве можно фантазировать, что по ту сторону находится потайная комната, полная загадочных предметов. Но её никто не спрашивал. Впрочем, пока что ничего неожиданного или угрожающего не происходило, и разбойники беспрепятственно топали по жутковатому лесу, против воли стараясь не шуметь. К вечеру они даже набрели на тропинку.
- Её проложили не звери. - авторитетно заявил щуплого вида разбойник с "казачьими" усами, выполнявший в отряде работу следопыта. - Здесь недалеко есть деревня или хутор.
- Отлично! - Атаман довольно потёр руки. - Сегодня заночуем с комфортом!
До самой ночи они шли по узкой тропинке, освещая дорогу факелами, и некоторые из разбойников уже начали поговаривать, что это, де, тропа-обманка, и они так и станут бродить по лесу спиралями, пока не зайдут в самый центр, где живёт душа леса. Которая, конечно же, содрёт их со всеми потрохами. Но тут тропа вдруг резко оборвалась, и они уткнулись в стену. Не то, чтобы нечто подобного не ожидалось, просто глухая стена посреди густых зарослей выглядела странновато. Возводившие её люди сделали всё, что могли, чтобы создать прочное сооружения, имея под рукой только дерево: перед отрядом высился частокол, высотой в два метра, там, где тропинка упиралась в стену, земля была утоптана, однако даже намёка на ворота не наблюдалось.
- Вот это интересно! - протянул атаман.
Он осмотрел весь участок стены, точно надеялся, что стена его разыгрывает, и ворота сейчас появятся, но ничего не нашёл и заколотил в стену рукояткой сабли. Сначала всё было тихо, потом они услышали надсадный шёпот по другую сторону ворот:
- Говорю тебе, это ОН!
- Да с чего ты взял?
- Само время ЕМУ появиться, уже и луна взошла. Точно тебе говорю.
- Да когда ты слышал, чтобы ОН стучался?!
- А ну открывайте, крысы! - рявкнул атаман.
Шёпоток стих. Замолчать громче у неизвестных вряд ли бы получилось.
- Открывайте! - прогремел атаман, багровея от злости.
- Это люди! - произнёс второй голос. - Надо впустить, а то ОН их сожрёт.
- Точно. - поддержал второй.
- С другой стороны, если ОН их сожрёт, тогда, может быть, не придёт за нами.
- Да, верно, надо над этим подумать.
Атаман с беспомощным видом оглянулся на подручных, но поддержки не дождался. Не часто ему случалось стоять перед закрытой дверью, выслушивая, как хозяева решают: впустить ли его или сделать вид, что никого нет дома. Кира бы охотно посмеялась над дурацким положением, в которое попали её конвоиры, если бы находилась по ту сторону забора. "Цивилизованный человек нашего времени отвык от мысли, что его могут скушать. - подумала Кира. - Лично я с этой мыслью ещё не свыклась, и не очень-то и хочется, если уж на то пошло…"
- Знаешь, Санти, мне кажется, мы поступаем бесчеловечно.
- Ну не знаю, Руми… По-моему, оберегать свою жизнь - это очень даже человечно.
- Просто думаю, что они могли бы помочь нам обороняться.
- А что мешает им помогать, находясь на той стороне?
- Мы сейчас уйдём, - зловеще предупредил разбойник, - но скоро вернёмся с тараном. Открывайте по-хорошему!
Аргумент возымел действие. Послышался скрип колеса, и часть стены, как качели, поднялась вверх, открыв проход и впустив разбойников. По ту сторону на широкой поляне среди деревьев ютились домики-землянки, похожие на холмы. Один большой дом стоял в центре, полукруглый вход внутрь был вымазан глиной и выложен крупными булыжниками, на склонах холма по кругу располагались круглые окошки, такие крохотные, что даже ребёнок не сумел бы в них протиснуться. По всей поляне были развешены фонарики, покачивавшиеся на верёвках, протянутых между шестами, с деревьев свисали разноцветные ленточки, а сами обитатели деревни, столпившиеся перед воротами, походили на дошколят на утреннике: такое же обилие рюшечек, бантиков, кружева и блёсток. На пришельцев они глядели со смесью любопытства и страха.
- Кто здесь главный? - грозно осведомился атаман.
Человечки пошептались, перемигнулись, и вперёд вышла пожилая женщина в зелёном платье, сшитом так, словно она завернулась в широкий древесный лист и подпоясалась травинкой. Звучит поэтично, вроде как описание платья феи, в действительности же со стороны женщина была похожа на бантик или самодельную куколку, каких дети мастерят из подручных материалов, и только очень богатое воображение превращает листик и палочку в принцессу в бальном платье.
- Меня зовут Лилле. - заговорила женщина глубоким, проникновенным голосом драматической актрисы. - Мы приветствуем вас в нашей деревне. Уж простите, что так долго держали у ворот, однако гости у нас большая редкость.
- А что за речь была о каком-то чудище? - задала Кира мучивший её вопрос.
- Чудище? - переспросила Лилле.
- Тот, кто "авось сожрёт пришельцев и нас не тронет". - пояснила девушка.
Лилле с укоризной глянула на двоих стражей ворот, надо полагать, тех самых Руми и Санти, и ответила:
- Мы не называем ЕГО. ОН обитает в лесу, и по ночам, бывает, наведывается в нашу деревню и уносит человека или животное. Хотя отдаёт предпочтение всё-таки людям.
- От него вы стеной отгородились?
- Да, однако ОН очень изобретателен, и с каждым разом мы строим стену всё выше, но он всё равно пробирается в деревню. - Женщина понизила голос до трагического шёпота, внимавшие разбойники и односельчане невольно начали боязливо озираться. - ОН является из темноты, набрасывается на жертву неожиданно и утаскивает под душераздирающие крики! Мы ставили ловушки и капканы, мы пытались охотиться на НЕГО, но всё бесполезно! ОН хитрее. Тому, кто встретился с НИМ лицом к лицу, надежды нет!
- А я-то думала, как вы тут без телевизоров живёте… - в пол голоса пробормотала Кира. - А у вас вон, какие сказочники вокруг, куда там земным ужастикам…
- Мы прячемся, - продолжала нагнетать обстановку Лилле, - мы скрываемся по ночам, а днём запасаем единственное средство, которое отпугивает ЕГО!
Женщина торжественно замолчала. Молчание затягивалось, и благодарные слушатели не заставили себя ждать:
- Что за средство? - хриплым от волнения голосом спросил кто-то из разбойников.
Женщина подняла проникновенный взгляд и патетическим шёпотом воскликнула:
- Грибы!
Заливистый, бесцеремонный хохот девушки на корню разрушил атмосферу таинственности. Кира видела, что на неё косятся, но ничего не могла поделать и сгибалась от смеха.
- У вашей спутницы припадок? - сдержанно поинтересовалась Лилле.
Атаман не нашёлся, что ответить, с не меньшим удивлением посмотрев на взбесившуюся пленницу.
- Всё-всё, я в порядке! - опираясь одной рукой в колено, Кира подняла вторую, показывая, что, мол, всё путём. Уголки губ предательски дёргались и ползли вверх. - Извините, не обращайте внимания… Так что там с… кхе… кхе… с грибами?
- Как я уже сказала, - нарочито медленно продолжила женщина, - мы собираем в лесу особый вид грибов-хлопушек, которые, вызрев, распыляют споры в виде зелёного тумана. Чтобы спастись от НЕГО, нужно хлопнуть гриб и распылить споры.
- И вдохнуть? - уточнила Кира.
Женщина гневно раздула ноздри и оглянулась на соплеменников. По её знаку из землянки вынесли целую корзину, наполненную зелёными шариками.
- Теперь, зная, что грозит нам, вы ведь поможете в защите деревни? - спросила Лилле, с надеждой взглянув на атамана. - В нашем лесу вы также в опасности, поэтому защищать станете не только наши, но и собственные жизни.
"Вот это называется уметь вести переговоры!" - восхищённо подумала Кира. Она просто не оставила им выбора!"
Заразившись испугом аборигенов, разбойники набрали грибов-хлопушек и разбрелись по землянкам, на страже остались лишь несколько деревенских, да двое из людей атамана. Киру развязали, разумно рассудив, что вряд ли она сумеет за ночь отрастить крылья и перелететь через частокол, к тому же у входа в землянку атаман оставил одного из разбойников. Поэтому Кира свернулась на подстилке из листьев, заменявшей местным постель, и очень скоро забылась тревожным чутким сном. В лесу было тихо.
Какой-нибудь мастер ужасов сказал бы, что даже слишком тихо, и такая тишина, когда даже ночные птицы предпочитают "молчать в тряпочку" и не привлекать к себе лишнего внимания, не предвещала ничего хорошего. Но мы так не скажем.