Осень прежнего мира - Константин Бояндин 32 стр.


* * *

- Приветствую тебя, мирацу, - отозвался художник и также чуть наклонил голову. На шее у пришельца висел тяжёлый амулет на золотой цепи. Он откинул капюшон, закрывавший его лицо и художник обомлел.

Левая часть лица была ярко-белой, совершенно человеческой - лицо пожилого и умудрённого жизнью человека, седоволосого и седобородого. Правая же часть лица была непроницаемо-чёрной и, хотя также принадлежала человеку, производила гнетущее впечатление. Явившийся положил руки на колени и Ользан увидел, что и они окрашены в те же цвета. Как и от мирацу позади него, от "человека" впереди веяло сильным, но не болезненным жаром. Жар этот скорее походил на огонь подземных глубин или пекло раскалённой солнцем пустыни.

- Ты знаешь, кто я? - спросил пришелец. Было нечто жуткое в том, как двигались разделённые на два цвета губы; по сравнению с этим "двойная" речь, что слышалась ему, показалась обыденной и неинтересной.

- Знаю, - ответил Ользан, недоумевая, откуда к нему пришло это знание. - Ты жрец Нирату, Двуликого, Властелина двух миров.

- Тогда это действительно ты, - ответил человек и мантия, что улеглась поверх и вокруг него, исчезла. Сам жрец оказался поросшим таким же коротким мехом - по-прежнему разделённый на белое и чёрное. Только голова оставалось человеческой. Глаза его слабо светились жёлтым.

- Зачем я здесь? - отважился спросить Ользан и ощутил, как мирацу вздрогнула позади него.

- Тебе нужна помощь и нам нужна помощь, - ответили чёрно-белые губы и раздвинулись в едва заметной улыбке. - Я никогда бы не подумал, что нам придётся просить помощи у людей, но времена меняются.

- Разве я просил о помощи?

- Разве кто-нибудь говорил, что ты просил? Я сказал, что тебе она нужна.

Ользан подумал.

- Что вы мне предлагаете?

- Эллеривен-Тиалоресс, - жрец поднял руку и Ользан почувствовал, как на его плечо опустилась мягкая, но горячая ладонь, - поможет тебе отыскать того, кого вы ищете. Без нашей помощи вам это не удастся.

- Почему это не удастся?

Жрец несколько секунд внимательно глядел в его глаза.

- Хорошо, - вздохнул Ользан. - И что я должен вам взамен?

- Ничего, - ответил тот. - Это будет нашим подарком. Люди привыкли считать нас бесчестными и вероломными - это будет доказательством обратного.

- Я никогда вас такими не считал, - возразил Ользан, ощущая, как гнев просыпается внутри. - К чему эти слова?

- Ты не считаешь, - жрец поднял голову, глядя в небо, и вновь перевёл взгляд. - Но твои друзья так считают. Мы не обязаны оправдываться в том, чего не делали, но всегда приходиться это делать.

- Я вам благодарен, - ответил Ользан, слегка поклонившись, - но ведь не для этого вы принесли меня сюда?

- Верно, - жрец соединил ладони, белую и чёрную, и прижал их к груди. - Нам нужен союзник. Мы находимся перед лицом большой опасности, и самим нам не справится.

- Но почему я?

- Почему ты освободил Эллеривен?

Ользан поискал ответа и не нашёл его.

- На некоторые вопросы нельзя ответить, - продолжал жрец. - Ты говорил, что мы считаем людей своими меньшими братьями и не очень-то их уважаем. Так и есть. Мы совершенно разные, и считать это несправедливостью или злой волей - бессмысленно. Это надо просто принять.

Так же надо принимать то, к чему вынуждают обстоятельства, - продолжал жрец. - Я предлагаю тебе долгую жизнь, но жизнь, что только изредка будет приятной. Правда, ты сможешь узнать всё то, что знаем мы - если согласишься. Вы, люди, любите знания, хотя и не всегда понимаете, какова их оборотная сторона.

Ользан был сбит с толку.

- Но зачем предлагать мне это?

- Разве ты не подобрал бы ребёнка, решившего переплыть океан, проплыви он мимо твоей лодки? Ты - один из немногих, кто избрал путь знания, но всё ещё жив. Волей судьбы ты не подвластен нашим способностям - и это нельзя упускать. Я предлагаю договор.

- Продолжайте, - Ользан вновь ощутил, что опять становится чьим-то инструментом.

- Что-то угрожает нашему существованию, - произнёс жрец. - Мы не можем понять, что именно. Если ты когда-нибудь сможешь отыскать хоть какое-нибудь объяснение происходящему, твоя часть договора будет выполнена.

- А в ответ?

- Один из нас станет твоим шенлесс.

- Что это?

Жрец поднял руки над головой.

- Я опираюсь на скалу - и это шенлесс, она поддерживает меня. Я пью воду и питаюсь - и это шенлесс, всё это сохраняет мою жизнь. Мои сородичи окружают меня - и это шенлесс, они всегда придут мне на помощь. У вас, людей, это слово разбито и рассеянно на множество осколков, которым вы поочерёдно поклоняетесь. Мы же видим всё это единым. Ты придумаешь множество имён для шенлесс - но все они отразят только часть истины.

Произнося это, жрец встал. Ользан тоже поднялся, ощущая, как мирацу позади него поднимается, не отпуская его плеча.

- А если я откажусь?

- Тогда мы постепенно отыщем себе иные два мира и оставим этот его сумеркам.

Мурашки поползли по спине Ользана, хотя он и не вполне понимал, почему.

- А если я соглашусь, но не выполню договор?

- Так уже было дважды. Тогда с тобой останется только шенлесс, поскольку мирацу не нарушают своего слова. Ты сможешь увидеть начало заката этого мира, и это будет твоим наказанием.

- Похоже вы не оставляете мне выбора, - отозвался художник горько. - И не интересуетесь моими собственными взглядами.

- По собственному выбору ты решил вступить в мир, в котором могут жить только сильные. Либо ты станешь сильным, либо исчезнешь без следа.

Художник долго думал. Потом нехотя кивнул, ощущая, что залезает в трясину, из которой сможет выбраться только собственными силами.

- Эллеривен-Тиалоресс захотела стать твоим шенлесс, - ответил жрец. Вновь холодок пробежал по спине юноши. Примерно этого он и опасался. - С ней ты будешь говорить и с ней заключишь договор, если твёрдо решишь не отказываться. Возьми от меня вот это, - и жрец передал Ользану кусок камня неправильной формы; он выглядел оплавленным и сотни миниатюрных кратеров усеивали его поверхность. Местами серебристые прожилки пронизывали сплавившийся камень.

- Мне придётся поступить вопреки воле божества и заключить перемирие с его противником, - продолжал жрец. - Мне останется надеяться лишь на милость их обоих. Передай это, - жрец указал на камень, - тому, кого вы ищете и скажи, что Нирату предлагает перемирие.

Не произнося более ни слова, он поднялся и скрылся за скалой. Мигом позже Ользану почудилось, что он слышит звук огромных крыльев, но вскоре ночная тишина вновь опустилась на него.

* * *

Едва он пошевелился, как мирацу скользнула к пещере и вошла в под её своды. Сверкнули зелёные глаза и рука поманила его следом.

Свет в пещере исходил лишь от выросшего на стенах мха, да от полустёртых указателей, начертанных на них. Последний вообще казался ослепительным. Мирацу быстро добралась до прохода, в котором нашли сумку и, отойдя немного, с силой обрушила на стену ладонь.

Камень расступился - почти безо всякого шума, словно подчиняясь приказу - и за ним открылся новый проход. Мирацу указала на проход и поспешила назад из пещеры.

Когда Ользан выбрался наружу, едва не набив в темноте здоровенную шишку, она стояла в нескольких шагах от пещеры и вопросительно глядела на него.

Ользан подошёл к ней вплотную и замер, ощущая, как пересыхает горло. Интересно, как я расскажу об этом Лаис? - подумал он тоскливо. И всё же его не покидала уверенность, что жрец говорил правду. Люди не могут сопротивляться мирацу. Если бы дело обстояло иначе, они смогли бы получить от него всё, что угодно безо всяких договоров, возможно, даже втайне от своей жертвы.

- Я согласен, - произнёс он наконец и мирацу вновь улыбнулась - на этот раз, как ребёнок, которому пообещали исполнить самую заветную его мечту. Любопытно, сколько ей лет?

* * *

Мирацу присела и протянула ладонь к земле. Камни тут же ожили, покатились под её ладонь и собрались в небольшую пирамидку. Мирацу подняла его правую ладонь и провела над ней пальцем. Ользан вздрогнул - на пальце появился порез. Мирацу ждала, глядя на него и Ользан, достав кинжал, осторожно поднял покрытую мехом кисть и осторожно провёл остриём по среднему пальцу.

Следом за ней он прикоснулся окровавленной ладонью к пирамидке, после чего мирацу взяла его правую руку своей и чуть сжала. На миг раненый палец отозвался острой болью.

- Смотри, - указала она вокруг свободной рукой.

Ользан осмотрелся. Горы и земля сдвинулись, меняя свои очертания; исчезли огни городов; не стало шести башен, чьи полуразрушенные крыши виднелись отсюда; повсюду внизу выросли непроходимые леса; воздух потеплел и под их ногами возникла густая трава. Пещера по-прежнему оставалась за его спиной, так же, как и сложенная из камней пирамидка.

- Это второй мир, - произнесла мирацу. - Настоящий мир. Наш мир, в котором не бывает никого другого. Ты сможешь остаться здесь, когда придёт время, или приходить сюда, когда вздумаешь.

Она отпустила его руку. Звёздное небо резко повернулось - так, что Ользан едва не упал, испытав серьёзнейшее головокружение. Солнце стремительно поднялось из-за горизонта и повисло над их головой. Ользан зажмурился и долго не мог открыть глаза.

Второй мир по-прежнему жил своей жизнью. Мирацу спокойно глядела на него.

- Назови моё имя, - потребовала она.

- Элле…

Ладонь коснулась его губ.

- Это имя тебе не принадлежит. Назови моё имя.

Как это бывало и прежде, из неведомых глубин возникло и предстало перед его рассудком слово, показавшееся ему уместным.

- Лемори, - произнёс он.

- Ленирон, - услышал он в ответ.

Лемори взяла его за руки и медленно положила их себе на плечи. Под ними ощущались стальные, невероятно мощные мускулы и тлеющий в глубине жар. Ользан вздрогнул, ощутив, как жар переливается по его рукам внутрь его тела и наполняет его энергией, которая сметёт его, словно лавина, стоит ей только позволить. Смутно он ощутил, как её руки ложатся на его плечи, обжигая своим прикосновением.

- Всё исполнено, - услышал он сквозь туман в голове и яркие зелёные глаза заполнили собой весь мир.

Потом была прежняя ночь, холодный воздух, взмахи крыльев над головой.

Он упал на твёрдый неприветливый камень и с трудом поднялся, оглядываясь. Силуэт птицы быстро слился с мраком и растворился вдалеке.

* * *

Монах повернул голову на звук и увидел Ользана, медленно бредущего в сторону лагеря. Прошло не более часа.

- Чем это ты занимался? - спросил Унэн с любопытством. - У тебя такой вид, словно ты всё это время таскал тяжести.

- Вовсе нет, - художник махнул рукой, усаживаясь рядом. - Я…

Тут же слова застряли у него в горле. Мигом позже паралич прошёл, но слова, готовые сорваться с языка, волшебным образом забылись. Некоторое время Ользан сидел, погружённый в транс, затем опомнился. Слова вновь вернулись к нему, но он не сомневался, что они ускользнут, едва лишь он попытается их произнести. Он не знал, что за магию они вызвали к жизни, заключив договор, но действовала она безотказно. Тем, кому говорить об этом не полагалось, он не сможет рассказать ни слова.

- Одним словом, это было что-то вроде сна, - закончил он.

- Что-то мне редко снятся такие сны, - заметил Унэн с завистью и посмотрел на засохшую кровь. - Что у тебя с рукой?

- Зацепился за камень.

- Похоже, с этим камнем мы уже встречались, - кивнул монах понимающе.

Ользан посмотрел ему в глаза.

- Ты пообещал молчать.

- Конечно, конечно. Кстати, ты спросил её?

- У тебя будет возможность с ней встретиться, - ответил художник и отвернулся. Интересно только, когда? - подумал он.

- И это всё, что ты можешь сказать? - спросил Унэн после длительной паузы.

- Я нашёл его, - ответил Ользан и выпил залпом целую кружку воды. Монах чуть не подпрыгнул от этих слов. - Она показала мне, - добавил художник.

Больше Унэн не расспрашивал его о произошедшем и это было приятнее всего. Впрочем, для него самого в памяти задержались только отрывочные видения, части разговора, каменная пирамидка. Только имя - Лемори - осталось незамутнённым и неискажённым.

Позднее он покопался в своих записях и обнаружил, что "лемори" - арратское слово, обозначавшее горную львицу. Слова "ленирон", правда, ему отыскать не удалось.

XXVIII

- Видение, значит, - задумчиво произнёс Бревин, выслушав краткий - и изрядно переработанный - рассказ художника. - Я надеюсь, дальше видений дело не пойдёт. Где, говоришь, он находится?

Ользан рассказал.

- Брось, - махнул рукой шантирец. - Мы её облазили вдоль и поперёк. Откуда там взяться чему-то новому?

- Я слышал ночью треск с той стороны, - поддержал Ользана монах. - Что-то наподобие обвала. Почему бы нам всё же не прогуляться в ту пещеру?

В конце концов Бревин согласился. Его сестра долго смотрела на Ользана, не произнося ни слова.

- Ну что же, - произнесла она. - Но если там ничего нет, мы немедленно спускаемся вниз и связываемся с Рамдароном. Покажем ему сумку, если он захочет, - её передёрнуло. - По-моему, мы и так потеряли массу времени.

На том и договорились.

* * *

Когда они спустились ко входу в пещеру, Ользан заметил, что пирамидка по-прежнему оставалась там, где он её помнил. Проходя мимо, Бревин случайно зацепил её и она с шорохом рассыпалась. Улучив момент, Ользан нагнулся и подобрал один из камушков, на котором виднелись следы крови.

Когда все увидели трещину в стене, удивлению их не было предела.

- Не может быть, - недоверчиво огляделся Бревин. - Как мы могли пройти мимо такого и не заметить! Смотрите - он попытался сдвинуть часть скалы, что закрывала проход и не смог. - Странно, - озадаченно добавил шантирец. - А кажется совсем тонкой.

Проход вился сравнительно недалеко и упирался в обвал. Обвал случился довольно давно и намертво преграждал путь. Унэн посмотрел на размер глыб и присвистнул.

- И где же он, в таком случае? - требовательно спросил он, обернувшись к художнику.

Ользан наклонился и посветил факелом. После короткой паузы он выпрямился и молча указал. Из-под ближайших к путешественникам камней виднелся носок сапога. Слегка припорошённый пылью.

- Ну что, будем вытаскивать? - обернулся монах.

- Только без меня, - побледнела Коллаис. - Не могу я на такое смотреть. - И вышла, покачиваясь. Бревин догнал её и помог выбраться на свежий воздух.

- Да уж, - добавил он с неприязнью, вернувшись. - Он что, хочет, чтобы мы это принесли ему в качестве трофея?

- Там видно будет, - монах посмотрел на потолок и что-то прикинул в уме. - Помоги-ка мне вытащить вот эти камни. Если нам повезёт, то к вечеру мы сможем вытащить тело наружу.

- Тело, - буркнул шантирец. - Похоже, его придётся выметать из-под камней метлой.

Стараясь не прикасаться к постепенно возникающим из-под камней останкам, трое молча принялись убирать, откатывать глыбы, относить их наружу. Нового обвала не произошло, но работа продолжалась так долго, что все начали пошатываться от усталости.

Назад Дальше