- Вырастил у себя на клумбе. Стараешься, воспитываешь, учишь, а потом приходит какой-нибудь ловкач и женится на них. Это очень убыточное дело.
- Понимаю, - сочувственно проговорил Нельсон.
- Я надеюсь, господа, вы все женаты?
Оказалось, что Махмуд не женат. Харшоу взглянул на него с опаской.
- Сделайте милость, дематериализуйтесь. Так и быть, не на голодный желудок, а после еды.
- О, я совершенно безопасен. Закоренелый холостяк.
- Знаем мы холостяков! А кто с Доркас перемигивался?
- Я вас уверяю… - Махмуд хотел было сказать, что никогда не женится на женщине другой веры, но решил, что это недипломатично и перевел разговор на другую тему. - Кстати, Джубал, не делайте подобных предложений Майку. Он не вникнет, что вы шутите, и на самом деле дематериализуется. Я не уверен, что у него это получится, но лучше не рисковать.
- У него получится, - сказал Нельсон. - Доктор, то есть, Джубал, вы не замечали ничего необычного в его обмене веществ?
- Что вы! Я не замечал ничего обычного!
- Точно сказано!
Джубал обернулся к Махмуду.
- Не беспокойтесь, я не стану приглашать Майка к самоубийству. Я уже вник, что он не понимает шуток, - Джубал подмигнул. - Но я не вник, что значит "вникать". Вонючка, ты говоришь по-марсиански?
- Немного.
- Ты хорошо говоришь, не прибедняйся. Ты вникаешь, что такое "вникать"?
Махмуд задумался.
- Нет. Это самое важное слово в их языке. "Вникать" - лишь приблизительный перевод. Настоящее значение гораздо шире. Мне кажется, что и через годы я не буду его знать. Чтобы "вникать", что такое "вникать", нужно думать по-марсиански. Вы уже, наверное, заметили, что у Майка странноватый подход ко многим явлениям?
- Кто-кто, а я заметил!
- Ну вот.
- А вот и закуска! - объявил Джубал. - Женщины, поставьте еду в пределах досягаемости и соблюдайте почтительную тишину. Продолжайте, доктор. Может, вам мешает присутствие Майка?
- Абсолютно не мешает, - Махмуд обратился к Майку по-марсиански.
Майк что-то сказал в ответ, радостно улыбнувшись. Потом лицо марсианина сделалось бесстрастным и он принялся за еду.
- Я пересказал наш разговор, и Валентайн Майкл нашел мой ответ правильным. Если бы я был неправ, Майк заметил бы это и сказал мне. Впрочем, он мог и не заметить: он думает по-марсиански и, следовательно, видит другую картину мира. Вы понимаете?
- Да, я вникаю, - сказал Джубал. - Язык формирует мышление.
- Вы правы, доктор. Кстати, вы говорите по-арабски?
- Что? A-а, говорю, но плохо, - скромно сказал Джубал. - Я был военным врачом в Северной Африке, там и научился. Но я читаю по-арабски, чтобы постигать слова Пророка в оригинале.
- Совершенно верно, Коран нельзя переводить. Даже самый лучший перевод искажает строй мыслей. Теперь вы понимаете, как мне было трудно выучить английский. Не только потому, что грамматика моего родного языка проще: сам строй мыслей моего народа иной. Английский язык - один из сложнейших в мире. Его грамматическая и лексическая избыточность, сложность идиоматических ассоциаций позволяют описывать явления, которые невозможно описать ни на каком другом языке. Я чуть не сошел с ума, пока научился думать по-английски, а когда научился, стал видеть мир по-другому, гораздо подробнее, чем в детстве. Однако есть вещи, которые можно сказать по-арабски и нельзя по-английски.
- Поэтому я продолжаю читать по-арабски, - кивнул Джубал.
- А марсианский еще сложнее, чем английский. Более того, у марсиан другая система абстрактного мышления, настолько отличная от земной, что на фоне этого различия не будет заметна разница между мышлением араба и англичанина. На преодоление этой разницы у человека уходит несколько лет. Но я не уверен, что нам хватит вечности на то, чтобы научиться думать по-марсиански. Говорить мы научимся - говорят же китайцы на пиджин-инглиш. Возьмем слово "вникать". Я подозреваю, что его значение уходит корнями в далекие времена, когда марсиане только-только начинали сознательную жизнь. Оно означает что-то вроде погружения в воду или наоборот, принятия воды в себя.
- Постойте, Майк никогда не говорил "вникнуть", когда речь шла о том, чтобы выпить воды.
- А мы сейчас проверим, - Махмуд обратился к Майку по-марсиански.
Майк слегка удивился.
- Вникнуть значит выпить, - подтвердил он.
Махмуд продолжал:
- Майк согласился бы, назови я еще сотню английских слов, которым в нашем мышлении соответствуют разные, порой даже противоположные понятия. Вникнуть для Майка значит и любить, и бояться, и ненавидеть. Да, и ненавидеть, потому что, по марсианским понятиям, ненавидеть можно только то, во что ты вник, что ты познал настолько, что оно сливается с тобой, а ты с ним. Только тогда можно ненавидеть. Мне кажется, что вследствие этого марсианская ненависть настолько сильное чувство, что самая черная человеческая ненависть в сравнении с ней покажется легкой неприязнью.
Махмуд еще подумал.
- Вникнуть - значит сравняться. Человеческая мысль "мне это больнее, чем тебе" имеет марсианский оттенок. Марсиане инстинктивно сознают то, что мы усвоили на основе многолетнего опыта: что наблюдатель в процессе наблюдения взаимодействует с объектом наблюдения. Вникнуть - значит понять объект наблюдения до такой степени, что становится возможным слияние, уравнение с ним. Вникнуть - это цель того, что мы называем религией, философией, наукой. Для нас это слово почти ничего не значит, как для слепого цвет, - Махмуд помолчал. - Джубал, если бы я изрубил вас на куски, сделал жаркое и съел, тогда мы вникли бы друг в друга; ничего из того, что нам принадлежит, не было бы утеряно, и было бы все равно, кто кого съел.
- Мне бы не было все равно, - запротестовал Джубал.
- Потому что вы не марсианин.
Махмуд снова заговорил с Майком по-марсиански. Майк кивал.
- Ты говоришь правильно, брат доктор Махмуд. Я бы тоже так говорил. Ты есть Бог.
- Ну вот, - развел руками Махмуд, - вы видите: все, чего я добился - богохульство. Мы не можем думать по-марсиански.
- Ты есть Бог, - продолжал свое Майк. - Бог вникает.
- Давайте оставим этот разговор! Джубал, во имя нашего братства, позвольте мне выпить еще порцию джина.
- Сейчас принесу, - отозвалась Доркас.
Обстановка в номере напоминала семейный пикник. И хозяин, и гости были люди неспесивые, опытные, признанные и потому не страдали глупым честолюбием. Даже доктор Махмуд, державшийся холодно с людьми другой веры, сейчас потеплел. Ему чрезвычайно польстило, что Джубал уважал и читал в оригинале учение Пророка… Да и женщины у Джубала работают не такие уж бестелесные, как показалось с первого взгляда. Эта черненькая - он тут же отогнал мысль: нельзя, он здесь гость.
Махмуд оценил, что женщины не болтали, не вмешивались в серьезные мужские разговоры, а быстро и радушно подавали еду и питье. Он был шокирован непочтением Мириам к хозяину - такие вольности дозволены только кошкам и детям-любимчикам.
Джубал объяснил, что за едой и приятной беседой легче скоротать время.
- Если Генеральный Секретарь согласится, он даст об этом знать. Останься мы во Дворце, он начал бы торговлю. А сюда он уж точно торговаться не придет.
- О чем торговаться? - спросил ван Тромп. - Он получил все, чего только мог желать.
- Не все. Дуглас наверняка желает, чтобы мы не имели права снять с него его обязанности. Представляете: мы снимаем с него обязанности, а с ними и права, и передаем их человеку, которого он ненавидит - этому негодяю с честными глазами, нашему брату Бену. И другие стали бы торговаться - тот же будда Кунг. Я ведь у него кусок изо рта вырвал. Кстати, именно из-за него мы не едим и не пьем ничего из того, что нам привезли.
- Джубал, неужели вы серьезно? - спросил Нельсон. - Я подумал, что вы просто гурман и не признаете чужой кухни. В этом отеле нас не могут отравить.
Джубал печально покачал головой.
- Свен, вас действительно никто не собирается травить. Но ваша жена может получить за вас страховку только потому, что вы ели за одним столом с Майком.
- Вы на самом деле так думаете?
- Свен, я могу позвать прислугу и заказать для вас что хотите. Но я сам этого в рот не возьму и Майку не дам. Всем известно, где мы; времени было достаточно, чтобы состряпать что-нибудь пикантное. Я имею все основания подозревать, что полдесятка здешних официантов получают зарплату у Кунга. Пока мы не обезвредим силы, которые представляет Кунг, главная задача - сохранить Майку жизнь.
Джубал нахмурился.
- Возьмем к примеру паука "Черная Вдова". Это тишайшее, полезнейшее и очень красивое существо, самое симпатичное из паукообразных. Единственный недостаток бедняжки - его сила, несоразмерная с величиной. В результате каждый считает своим долгом убить "Черную Вдову".
- Как же иначе? Они очень ядовитые!
- А Майку и того хуже: он не такой красивый.
- Как можно, Джубал! - вмешалась Доркас. - Это нетактично и, более того, неверно.
- Девочка, это не главное. Суть в том, что он не может избавиться от своего богатства, а владеть этим богатством равносильно смерти. Неприятностей нужно ждать со всех сторон - не только от Кунга. Верховный Суд не столь политически независимое учреждение, как кажется… хотя Верховный Суд Майка не убьет, а всего лишь заточит в темницу, как графа Монте-Кристо. Есть еще масса организаций и частных лиц, которым выгодно, чтобы Майк оказался почетным гостем на своих похоронах.
- Босс, к телефону!
- Энн, ты из Филадельфии кричишь?
- Нет, из Далласа!
- Скажи, что я занят.
- Это Бекки.
- Что ж ты сразу не сказала? - Джубал выбежал в другую комнату. - Бекки! Рад тебя видеть, дорогая!
- Привет, док! Видела ваше выступление.
- Как впечатление?
- Никогда в жизни не видела более тонкой работы. Америка потеряла величайшего адвоката, когда ваша мать не родила двойню.
- Это высокая оценка, Бекки. Спасибо. Ты много сделала для того, чтобы спектакль состоялся. Называй цену.
- Вы меня обижаете, док! - Мадам Везан нахмурилась.
- Бекки, соловья баснями не кормят. Я старый, но могу поцеловать и обнять так, что ребра затрещат.
- Я хорошо помню, что вы можете, - улыбнулась она. - Помните, как вы шлепали меня, уверяя, что Профессор будет жить?
- Что ты? Разве я мог так непрофессионально работать?
- Еще как!
- Значит, в тот момент тебе была показана шлепотерапия. И все-таки, назови цену. Хорошенько посчитай нули.
- Док, я знаю другие способы делать деньги. Вы смотрели биржевые новости?
- Нет, и не рассказывай. Лучше приходи к нам выпить рюмочку.
- Увы, я занята. Обещала очень важному клиенту, что буду дома.
- Понимаю. Твои звезды, случайно, не говорят, что для всех будет лучше, если сделка будет заключена без проволочки?
- Нужно посмотреть.
- Пожалуйста. И приходи к нам. Майк тебе понравится. Он странноватый, но очень милый.
- Спасибо, док. Я постараюсь.
Они попрощались. Джубал вернулся к гостям и застал Нельсона за осмотром Майка. Нельсон был обескуражен.
- Доктор, - сказал он, - я видел пациента десять дней назад. Откуда такие мускулы?
- О, мы вырезали купон из журнала "Для мужчин", и нам прислали комплекс упражнений. И вот, слабачок весом в девяносто фунтов превратился…
- Доктор, мне не до шуток!
- Спросите самого пациента.
Нельсон спросил. Майк ответил:
- Я их вымыслил.
- Правильно, - подтвердил Джубал, - он их вымыслил. Когда я его впервые увидел, он был невероятной размазней. Бледный, как из подземелья. Так, наверное, и было. Я велел ему набираться сил. Вот он и набрался.
- Делал упражнения? - с сомнением спросил Нельсон.
- Плавал…
- За десять дней нельзя наплавать такие мускулы. Впечатление такое, как будто он не один год потел с гантелями, - Нельсон нахмурился. - Я знаю, что Майк управляет сердечной мышцей, которой большинство людей управлять не может. Но этому есть прецеденты…
- Доктор, - мягко предложил Джубал, - не лучше ли смириться с тем, что мы в это явление не вникаем?
- Да, пожалуй. Одевайся, Майк, - вздохнул Нельсон.
Джубал стал посвящать астронавтов в свои планы, уже почти выполненные.
- Моя цель была проста: "связать" деньги, чтобы за них не было драки, даже если Майк погибнет. Я специально оговорил возможность смерти Майка и постановил, что в этом случае права Дугласа теряют силу. Ходили слухи, что права Дугласа бессрочны, а мне это было невыгодно. Если бы это было в моих силах, я лишил бы Майка последнего пенни этого чертова наследства!
- Почему, Джубал?
- Капитан, у вас есть деньги? Я хотел сказать, вы богаты?
- Нет, конечно, - фыркнул капитан. - Получаю зарплату, состарюсь - буду получать пенсию. У меня две девочки в колледже, а дом заложен. Я не прочь бы стать богатым.
- Вы сами не знаете, что говорите. Богатство не сделало бы вас счастливым.
- Если бы ваши дети учились в колледже, вы бы так не говорили.
- У меня четверо детей, и все учились в колледже. Я тогда был в долгах как в шелках. Старшая дочь мастер своего дела… Она широко известна под фамилией мужа. Вместо дочернего почтения - только черная неблагодарность. Остальные помнят день моего рождения, а в другие дни не беспокоят. Образование им не повредило. Я вспоминаю о своих отпрысках затем, чтобы доказать вам: мне известно, что отцу часто нужно больше денег, чем у него есть… Вы можете найти фирму, которая заплатит вам больше, чем вы получаете сейчас?
- Об этом не может быть и речи, - отчеканил капитан. - Я профессионал.
- Вы хотите сказать, что ни за какие деньги не откажетесь от вождения космических кораблей?
- Я хотел сказать, что не возражаю быть богатым.
- Это не поможет. Дочери всегда тратят на десять процентов больше, чем может честно заработать отец. Это, если хотите, закон Харшоу. Богатство, капитан, - я имею в виду настоящее богатство, когда нужен десяток бухгалтеров, чтобы не запутаться в налогах, - свело бы вас в могилу скорее, чем отставка.
- Чепуха! Я бы вложил его в акции и стриг бы купоны!
- Вы бы этого не сделали. Большое богатство нетрудно нажить. Нужно всего-то посвятить этому жизнь. Ни одна балерина так не вкалывает, как человек, преумножающий богатство. Это не ваш стиль, капитан. Вам не нужно делать деньги, вам нужно их тратить.
- Совершенно верно, сэр! Поэтому я не понимаю, зачем лишать Майка богатства.
- Затем, что большое богатство - это величайшее проклятие, если, конечно, сам процесс накопления богатства не доставляет вам удовольствия. Даже тогда богатство имеет серьезные недостатки.
- Фу-ты, ну-ты! Джубал, вы как охранник гарема, убеждающий нормального мужчину, что хорошо быть евнухом.
- Возможно, - согласился Джубал. - Человек обладает огромной способностью превозносить свои недостатки, и я не исключение. Поскольку мы, сэр, нуждаемся в деньгах лишь затем, чтобы тратить их, мы не сумеем стать богатыми. С другой стороны, нам нетрудно будет наскрести грошик-другой для удовлетворения своих грешных потребностей. Но большое богатство! Вы видели этот фарс. Вы считаете, что я мог назваться адвокатом Майка, то есть владельцем всего его добра и пообещать что-то Дугласу, чтобы он уступил мне? Майк мне верит: я его брат по воде. Я должен был украсть его состояние?
- Черт возьми, да!
- Я, конечно, мог так сделать. Нашему Генеральному Секретарю деньги нужны не больше, чем нам с вами. Ему нужна власть - колокол, звон которого мне не слышен. Если бы я пообещал (а я бы с легким сердцем пообещал), что буду выделять средства на поддержку его администрации, он бы с таким же легким сердцем оставил мне все имущество.
Джубал передернул плечами.
- Но когда я это вообразил, я испугался! Капитан, вы не представляете себе, что такое большое богатство. Его владельца со всех сторон осаждают, как нищие в Бомбее, всяческие просители и требователи. Одному вложи капитал, другому просто подари. С богатым человеком никто не дружит бескорыстно, и он становится подозрительным. Люди, которые могли бы с ним дружить, слишком горды и утонченны, чтобы переносить такую подозрительность. Хуже того, семья богатого человека постоянно находится в опасности. Капитан, вам приходило в голову, что ваших дочерей могут похитить?
- Что? Не дай Бог! Не приходило.
- Если бы вы были так богаты, как Майк, вам пришлось бы приставить к дочкам охрану, и все равно вы не могли бы спать спокойно: а вдруг охрану перекупят? Припомните последние похищения, во всех соучаствовала прислуга и очень немногие похищенные остались в живых. Можно ли за деньги купить что-то такое, ради чего не жалко сунуть в петлю голову дочери?
Ван Тромп задумался.
- Согласен. Остаюсь бедным.
- Аминь! Я хочу жить, как я хочу, спать в своей постели, и спать спокойно. Ради Майка я чуть было не согласился провести остаток жизни в бухгалтерии, но меня вовремя осенило: пусть болит голова у Дугласа. Я не боюсь, что он будет красть: только третьесортные политики охочи до денег. Дуглас все же высший сорт. Не кривись, Бен, а молись, чтобы он не отказался. Переложив всю ответственность на Дугласа, я могу спокойно заняться своими розами… Труднее было обойти решение по делу Ларкина.
- Мне кажется, здесь ты перегнул палку, Джубал, - вмешался Кэкстон. - Майк мог отписать Дугласу свое имущество, даже оставаясь королем Марса.
- Бен, мальчик мой, - нежно проговорил Харшоу, - тебя еще можно иногда читать…
- Спасибо.
- …но в политике ты неандерталец.
Кэкстон облегченно вздохнул.
- Слава Богу! Я думал, ты подобрел.
- Когда со мной это случится, пожалуйста, пристрели меня. Капитан, сколько человек вы оставили на Марсе?
- Двадцать три.
- Каков их статус, согласно решению по делу Ларкина?
- Я не имею права говорить, - хмуро сказал ван Тромп.
- Тогда не говорите, - посоветовал Джубал, - мы вычислим это сами.
Доктор Нельсон сказал:
- Я уже гражданский человек, капитан, и могу говорить, что хочу.
- И я, - подхватил Махмуд.
- А меня отправят в отставку! Ладно, я скажу. Только, Бен, обещайте, что это не появится в печати.
- Может, мне уйти?
- Нет, послушайте. Все колонисты отписали свои права по делу Ларкина правительству. Присутствие Майка на Марсе путало карты. Я не юрист, но понял, что если Майк откажется от своих прав, то Марс окажется государственной колонией.
- Что толку в этой колонии? - спросил Кэкстон. - Я никоим образом не собираюсь умалять ваших достижений, капитан, но общеизвестно, что Марс особой ценности для человека не представляет. Может быть, там нашли что-то настолько ценное и настолько стратегическое, что поставили на нем гриф "смертельно секретно"?
- Нет, все отчетные документы прошли без грифа, - покачал головой ван Тромп. - И Луна казалась бестолковым булыжником, когда мы туда прилетели.
- Признаю свою ошибку, - сдался Бен. - Жаль, что не мой дедушка купил Лунар Энтерпрайзез! Но Марс-то населен.
- Населен, - с несчастным видом согласился ван Тромп, - Вонючка, объясни ему.