- Клиент готов! - раздался вдруг в комнате голос, никому из присутствующих вроде бы не принадлежащий. - Канал связи между мирами установлен. Делаю - р-раз!
- Кто это? - вскочив на ноги, заозирался Дрыгайло. И тут произошло нечто совершенно невообразимое - мигом пернатое тельце попугая раздулось вдвое против нормального размера и лопнуло - во все стороны полетели перья, и в той точке пространства, где только что находилась птица, вдруг возник маленький человечек, рогатый и клыкастый - и источавший ко всему прочему нестерпимые запахи горящей серы и давно нечищенного птичника.
- Фу-ты, ну-ты… - отфыркиваясь и стряхивая с себя перья, проговорил человечек, - как наш Степа раздухарился. А ты что же - его место уже успел занять? Шустрый парень.
Ноги Дрыгайло подломились сами собой, он хотел было снова упасть на колени, но чувство равновесия изменило ему, и он тяжело брякнулся на задницу. А крылатый человечек между тем деловито облетел кабинет, с интересом оглядываясь; закрыл окно и удобно пристроился на подоконнике.
- Итак, - проговорил он, обращаясь, судя по всему, к сидящему на полу с выпученными глазами Дрыгайло, - Начнем наш разговор. Кто такой Шорох знаешь?
Дрыгайло кивнул.
- Отлично, - потер маленькие ладошки человечек. - А где он сейчас находится знаешь?
Виталий снова кивнул.
- Ага… Можешь точно описать место, где его найти? Еще один кивок.
- Великолепно! Ну и где его искать? Дрыгайло кивнул.
- Не понял, - нахмурился человечек и повторил вопрос:
- Где Шороха найти можно?
Дрыгайло кивнул, потом кивнул еще раз, а потом еще - вдруг без перерыва задергал головой вверх-вниз, как курица, клюющая зерна. Человечек присвистнул.
- Ничего себе, - сказал он, - это надо же человека так занервировать… Эй! - позвал он. - Как тебя… Ви… Вита-ля! С тобой все в порядке?
Дрыгайло увеличил амплитуду возвратно-поступательных движений до такой степени, что полуцутик Г-гы-ы (а это был, конечно, полуцутик Г-гы-ы) всерьез испугался, что у Дрыгайло сейчас отлетит голова.
"А допрашивать безголового - дело пропащее, - подумал полуцутик. - Тем более что люди, лишившись головы, кажется, должны перемещаться из мира живых в Первый Загробный, а в Первый Загробный для нас сейчас добраться сложнее, чем в мир живых, - мы же в розыске…"
- Даже не знаю, что и делать, - вслух проговорил полуцутик.
И тогда в комнате раздался еще один голос:
- Дай-ка, я попробую!
- А ты сможешь? - недоверчиво отозвался полуцутик.
- И не таких козлов ломал, - произнес тот же голос. - Когда я еще под Петросяном ходил, как-то, помню, барыга один заупрямился и ни в какую не хотел говорить, где У него сбережения лежат. Так мы его в мусоропровод вниз головой засунули - так что одни ноги наружу торчали - и лампочку в подъезде выкрутили.
- И что? - заинтересовался полуцутик.
- Вечер был, жильцы ходили один за другим мусор выбрасывать, и в темноте думали, что мусоропровод забился. Ну и… прочищали… Кто палкой, что шваброй… Ладно, не о том речь… Пусти-ка, я попробую.
Поняв, что в комнате, кроме страшного рогатого человечка, находится кто-то еще, Дрыгайло обхватил голову руками и вскочил. Но, увидев, как рогатый, взвившись под потолок, раздулся и лопнул, а в комнате очутился полуголый парень с растрепанными светлыми волосами и в набедренной повязке, замысловато сконструированной из листьев какого-то растения, - только слабо вякнул и закатил глаза. И провалился в спасительную розовую пучину глубокого обморока.
Через несколько минут новоиспеченный главный редактор ощутил себя лежащим на рабочем столе в позе, исключающей всякую возможность сопротивления: Дрыгайло помещался на поверхности стола на животе, руки его были заведены назад и привязаны компьютерным шнуром к лодыжкам.
- Помогите! - попытался было крикнуть Виталий, но, как выяснилось, его голосовые связки были способны теперь лишь на слабый крик.
- Отлично, - прозвучал смутно знакомый Виталию голос откуда-то сбоку. - Не потерял я еще квалификацию. Прекрасная "ласточка" получилась.
Не без опасности для равновесия Дрыгайло повернул голову туда, откуда слышался голос, и обомлел - рядом с ним стоял тот самый парень в невообразимой набедренной Повязке. Дрыгайло снова закатил глаза и от всего сердца пожелал себе опять лишиться чувств, но этого у него не получилось.
А парень между тем, деловито оглянувшись по сторонам, спросил:
- Есть у вас тут утюг?
- Зачем? - пискнул Дрыгайло.
- Пытать буду, - объяснил парень.
Кого именно этот парень собирался пытать, Виталий - вследствие крайней затуманенности сознания - сообразить не смог, поэтому ответил следующее:
- Утюга нет. Есть принтер.
- Принтер? - удивился парень. - А он-то зачем?
- Можно крышкой принтера что-нибудь кому-нибудь прищемить, - подсказал Виталий, больше всего на свете желающий угодить и умилостивить пришельца. - Тоже больно.
- Идет, - подумав, согласился парень, - но дверью прищемить - это, наверное, лучше будет.
И, схватив Дрыгайло за воротник рубашки, без усилий приподнял его и поволок к двери. Тут Виталий наконец догадался, что участь подвергнуться пыткам предназначена именно ему и никому больше, завопил:
- На помощь!!! - и незамедлительно получил страшной силы удар по шее. - Я больше не буду! - всхлипнул Виталий, сразу после удара оставив всякие попытки привлечь внимание охраны редакции к тому, что происходит в кабинете главного редактора. - Отпустите меня, пожалуйста.
Парень остановился и аккуратно положил скрученного Дрыгайло на пол.
- Если ответишь на мои вопросы, отпущу, - сказал он.
- Все что угодно! - истово выдохнул Виталий.
- А если опять орать будешь… - Парень значительно кивнул на дверь. - Устрою сеанс членовредительства. Знаешь, какую часть тела удобнее всего дверью защемлять?
Этого Дрыгайло не знал, но догадывался, не испытывая, впрочем, никакого желания проверить на практике правильность своего предположения.
- Все скажу! - снова прохрипел Дрыгайло. - Не надо… членовредительства…
- Где Шорох?
- По последним д-данным, - спотыкающимся голосом начал Виталий. - Находится в районе… в Волжском р-рай-оне. М-м-милиции пока не удалось… Я об этом п-п-писал в последнем н-номере ж-ж-ж-ж-ж…
Парень влепил Виталию подзатыльник. В горле последнего раздался негромкий звук, похожий на тот, когда соскользнувшая патефонная иголка снова возвращается в родную канву, и Дрыгайло довольно бодро продолжил:
- …в последнем номере журнала "Саратовский Арарат". Шорох оккупировал помещение ночного клуба "Ротонда", захватив в заложники весь обслуживающий персонал, и выдвинул требования - миллион долларов, вертолет с запасом бензина до Лас-Вегаса, трех танцовщиц балета "Тодес" и ящик водки. Силы спецназа сейчас окружили район и никто н-н-н-н-н…
После второго подзатыльника Дрыгайло икнул и договорил:
- И никто не знает, чем все это закончится.
- Спасибо, - ответил парень. - Значит, в "Ротонде". Теперь для тебя следующее задание. Прямо сейчас отправляешься в "Ротонду" и любыми правдами и неправдами проникаешь как можно дальше за кольцо окружения ментов. У тебя редакционное удостоверение, у тебя получится.
- Слушаюсь, - по-солдатски ответил Дрыгайло. - Отпустите меня, пожалуйста, а?
Парень что-то хотел ответить, но раздавшийся в тишине комнаты голос невидимого теперь рогатого проговорил:
- Никита! Время заканчивается. Канал сообщения между мирами сейчас закроется.
- Понял, - проворчал Никита, снова открыл рот, но снова ничего не сказал. Неожиданная ярчайшая, но беззвучная вспышка оранжевого света на мгновение ослепила Дрыгайло - и парня не стало.
Виталий подергался немного на полу, стараясь освободиться от пут, но, не добившись никакого результата, стал звать на помощь.
Ни в тот вечер, ни на следующий день в район, где находился ночной клуб "Ротонда", он не попал, потому что прибежавший на его зов охранник Осип первым делом вызвал милицию, а уже потом, когда Дрыгайло, плача, заявил Осипу, что минуту назад редакцию посетил прилетевший через окно в обличье попугая Степан Михайлович Турусов, охранник снова взялся за телефон и вызвал на этот раз бригаду скорой психиатрической помощи.
Санитары явились много быстрее милиционеров, так что Виталию Дрыгайло первые показания оперативникам пришлось давать в обитой слоями войлока камере, одетым в белую смирительную рубашку.
- Ты, Никита, дурак, извини меня, конечно, - сказал полуцутик, устало разминая пальцы. - Я столько сил потратил на то, чтобы устроить этот… спиритический сеанс с миром живых, а ты… все усилия мои обосрал.
- Почему? - хмуро спросил Никита, хотя прекрасно знал, что ответит ему полуцутик.
- Да потому что не развязал этого придурка, прежде чем прервался канал. Как он тебе связанным в эту вашу "Ротонду" пойдет? А если он туда не пойдет, то мы не сможем снова установить через него канал сообщения. То есть сможем, но нам уже это ни к чему будет. Я так гениально все задумал - этот придурок идет в "Ротонду". Мы опять устанавливаем канал сообщения - и по этому каналу попадаем на короткое время в мир живых. А уж за это короткое время добраться до Шороха - раз плюнуть. Нас-то земные менты остановить никак не смогут.
- Ну виноват, - пробормотал Никита, отводя глаза в сторону.
- Виноват! - фыркнул полуцутик. - Все труды насмарку.
- Кошмар-р! - заорал Степан Михайлович, еще до конца не успокоившийся после того, как узнал, что его место занял не кто-нибудь, а презренный корреспондентишко Дрыгайло.
- Э-эх! - вздохнул полуцутик.
Никита поднялся, шире приоткрыл створку кабинки-генератора и свесился внутрь. И принялся копаться в лязгающих металлических внутренностях прибора.
- Ты чего? - поинтересовался Г-гы-ы. Никита не ответил.
- Ты чего делаешь?
- А если он все-таки попадет в "Ротонду"? - предположил Никита, вынырнув на минуту из кабинки. - Вдруг?
- Не попадет, - убежденно проговорил полуцутик. - По твоей глупости. Так ты чего все-таки делаешь?
- Настраиваю генератор, - буркнул Никита и снова скрылся в глубине кабинки. - Ввожу в него пока один только параметр, - загудел он оттуда, - географический. Город Саратов, Волжский район, речной берег, ночной клуб "Ротонда". Ты все-таки через какое-то время попытайся снова наладить контакт с этим… как его, Степа?
- Др-рыгайло! - с отвращением проговорил попугай.
- Во-во. Может быть, он там. Может быть, у него получилось. В таком случае попытаемся того… выйти на Шороха и того… обменять его на меня. Или на него - на попугая.
- То есть - на Степу.
- Степа хор-роший, - поддакнул Степан Михайлович. - Ладно, - хмыкнул Г-гы-ы. - Тогда не беспокойте меня, пока я набираюсь сил для предстоящего контакта. Я медитировать буду.
Глава 6
- Она прелестная женщина, прелестная… Но… немного того… своеобразная…
А. Чехов
Заведующий центром развлечений Тридцать Третьего Загробного Ллабух родился и всю жизнь провел на планете Гарра, работая в должности грюильдшафера. Вообще-то жизнь на планете Гарра тихая и неторопливая, так что земляки Ллабуха редко рождаются и еще реже умирают, но Ллабух прошел только половину уготованного ему пути - погубила его страсть к местному деликатесу Фиу. Даже на Земле знают, деликатес - это то, что с трудом добывается и поэтому употребляется с великим наслаждением, но на Земле каждый дурак может заплатить сколько надо и получить что угодно, а на Гарре денежная система отсутствовала, и тамошним гурманам надо было серьезно потрудиться, чтобы заполучить себе лакомое блюдо.
Обычно происходило это так. Когда в ресторан какого-нибудь крупного населенного пункта Гарры поступал заказ на Фиу, ресторан забивался до отказа. Обыкновенные посетители, рассевшись за столиками, поставленными вдоль стен, торопливо поглощали синтетические пресные блюда, с нетерпением наблюдая за тем, как центр зала огораживают прочными прутьями, меж которыми натягивают не менее прочную проволочную сеть. Потом в сконструированный вольер помещали собственно деликатес. Фиу метался за проволочной изгородью, грыз прутья клыками, растущими в его пасти в триста рядов, размахивал клешнями так, что даже зрителям становилось не по себе. А затем являлся и сам заказчик… Вооруженный только собственными ШУ пальцами, заказчик входил в вольер, заранее облизываясь в предвкушении. Впрочем, и Фиу тоже облизывался при виде заказчика - и тоже в предвкушении. Зрители выли от восторга, когда начиналась битва…
Не было для Ллабуха удовольствия выше, чем, разбив роговой череп Фиу, высасывать зеленый желеобразный костный мозг, одним глазом любовно осматривая массивные клешни деликатесного зверя, полные нежного мяса, другим глазом - сочный длинный хвост, а третьим - мягкое брюшко, которое, по обычаю, поедалось на сладкое. Съесть фиу следовало целиком, потому что навынос он не продавался: и это было не менее трудно, чем одержать победу в битве, - Фиу в два раза превосходил размерами самого крупного жителя планеты Гарра.
Все знакомые говорили Ллабуху, что переедать вредно и что когда-нибудь это может закончиться плачевно, но он не слушал. И только в тот момент, когда очередной деликатес, оказавшийся удачливее своих предшественников, изловчился и, заурчав от удовольствия, откусил Ллабуху одну из его голов, Ллабух понял странную штуку - оказывается, не Фиу является деликатесом для него, а наоборот…
Но было уже поздно. Грюильдшафер Ллабух был съеден и незамедлительно после этого перемещен в Цепочку Загробных Миров. Впрочем, такими глобальными переменами в своей судьбе Ллабух особо обескуражен не был. На планете Гарра предмет "загробная жизнь" недавно ввели в программу школьного обучения, правда, после долгих споров о Целесообразности - как, скажем, на Земле вводили предмет "половая жизнь". Плохо только было то, что, оказавшись на поселении в Тридцать Третьем Загробном, Ллабух не смог работать по специальности, потому что о такой интересной и нужной для планеты Гарра профессии, как рюильдшафер, в Тридцать Третьем никто и слыхом не слыхивал. Пришлось Ллабуху переквалифицироваться в заведующего центром развлечений, состоящим из одной-единственной карусели в виде громадной вращающейся шестеренки.
Новая должность не доставляла Ллабуху никаких хлопот: знай себе крути рычаг карусели - и все.
В Тридцать Третьем Загробном, как известно, катастрофически не хватало населения. Аборигены в лице голубокожих девушек самостоятельно размножаться не могли, и поэтому власти недавним указом собрали по всей Цепочке и переместили в Тридцать Третий карликов с планеты Гом, думая решить этим самым проблему недостатка населения. Решение властей обусловливалось тем фактом, что родная планета карликов давным-давно была перенаселена, в силу чего карлики и мерли и, соответственно, перемещались в Загробные Миры - миллионами. Но расчет властей не оправдался. Если у себя на родине карлики только тем и занимались, что размножались и размножались, то в Загробных Мирах вообще и в Тридцать Третьем Загробном в частности они размножаться отказались наотрез. Может, климат для них был неподходящий, а может, какие-то другие условия мешали нормально протекать естественным процессам. Вначале карлики заинтересовались было голубокожими красавицами, но те, избалованные вниманием ссыльного осеменителя Никиты, только смеялись над крошечными созданиями, чьи размеры ненамного превышали размер принадлежащего Никите орудия производства голубокожего потомства. Вот карлики и проводили все свое время в центре развлечений, катаясь на карусели. Когда кататься на карусели им надоедало, они дразнили Ллабуха, который считал, что это занятие тоже входит в программу, предоставляемую центром развлечений, и поэтому на карликов не обижался.
Поиски преступников Вознесенского и Г-гы-ы герр Мюллер начал с единственного в Тридцать Третьем Загробном центра развлечений, справедливо полагая, что существа, отступившие от закона и похитившие ценный прибор, не преминут отпраздновать свою победу в специально предназначенном для этого месте.
Центр развлечений был обнесен высоким забором, поэтому, соотнесясь со своей чисто баварской логикой, герр Мюллер решил, что удобнее будет провести полный досмотр центра, для чего отправил весь находящийся под его командованием взвод ифритов на территорию, самолично запер на тяжелый запор ворота и приставил к ним охрану в лице ифрита Себастиана.
Сам герр Мюллер отправился допрашивать заведующего, прихватив с собой личного ординарца - ифрита Костелло.
Костелло представлял собой колченогое и низкорослое существо, мало похожее на ифрита, но имеющее все же две головы, правда, забитые до отказа проектами всевозможных пакостей, за систематическое осуществление которых Костелло и попал в такую всеми забытую дыру, как Тридцать Третий Загробный. А ведь когда-то он служил в Городской милиции Первого Загробного на довольно престижной должности участкового центрального района, имел даже собственный кабинет и развлекался следующим образом - вгонял в стулья для посетителей аршинные гвозди острием вверх. Посетители, приходившие на прием к Костелло, получали любезное приглашение присесть, на чем процедура аудиенции у участкового и заканчивалась, потому что Костелло, видя, что посетитель присел на стул, падал на пол и катался, обхватив колени руками, оглушительно гогоча в Два горла. Обескураженный посетитель спешил откланяться и уходил вместе со стулом, оторвать который от собственной задницы был, как правило, не в силах - Костелло использовал гвозди исключительно высокого качества и для пущего эффекта сам делал на них зазубрины. За посетителем закрывалась дверь, Костелло, утирая счастливые слезы, поднимался на ноги и тут же бросался к столу, вызвав предварительно секретаря. Секретарю он неизменно диктовал один и тот же текст:
- Настоящим заверяю, что стул для посетителей был украден посетителем, прошу выслать мне еще один стул для посетителей взамен украденного стула для посетителей и прошу принять меры, потому что, если так будет продолжаться дальше, для всех посетителей стульев для посетителей не хватит.
Заявление Костелло сам у себя визировал и сам принимал меры - так, за довольно короткое время оказалось, что все камеры предварительного заключения в его участке были забиты полностью. Заключенные, как зрители на театральной премьере, сидели каждый на своем стуле и смотрели тоскливыми глазами в большое зарешеченное окно на стене.
Так веселился ифрит Костелло до того самого дня, когда начальник Городской милиции Сулейман ибн Сулейман не приехал лично поблагодарить участкового за достойное несение службы и отличные показатели. Костелло заранее знал об этом визите, долго боролся с собой, но все-таки не смог удержаться - прокрался ночью в собственный кабинет, прихватив молоток и гвозди, и… На следующее утро разгневанный Сулейман ибн Сулейман, волоча за собой намертво пригвожденное к заднице тяжелое кресло, сопровождал закованного в наручники бывшего участкового к милицейской машине.