- Я знаю, кто такой Бабай, - недоумевая, сказала я. - Про него еще песню Иващенко с Васильевым сочинили:
Ах, Бабай, все его боятся,
Хоть он никому не навредил.
Ах, Бабай, всяко может статься,
Ты на всякий случай уходи.
- Бабай - это тот, кем детей маленьких пугают, чтобы они побыстрее засыпали, - с видом знатока сказала Майя, - А Байбаем пугают взрослых.
- А что, взрослых тоже пугать надо, чтобы они заснули?
- Некоторых надо. Но вообще-то мой дедушка давно никого не пугает. Он другим делом занимается - сны хорошие людям посылает.
- А ты чем занимаешься, Майя?
- А я пока учусь. В колледже для мелкой нечисти. Сама видишь, рост у меня…
- Рост - дело десятое. Ты очень симпатичная.
- Правда? - зарделась Майя, - Спасибо.
- А твой дедушка не будет волноваться?
- Из-за чего?
- Ты так поздно одна в парке гуляешь…
- Я не гуляю, я работаю, и дед об этом знает, - авторитетно заявила Майя, - И кем ты работаешь?
- Охранницей, конечно. Нас тут таких, из колледжа, много. Подрабатываем, стипендия-то с гулькин нос, а жить и одеваться надо. Не с деда же пенсию тянуть!
Жизненная позиция крохотки меня в добром смысле потрясла. Какая маленькая и такая сознательная!
- Майя, я тобой восхищаюсь, - сказала я. - Я бы очень хотела с тобой подружиться.
- Я не против, - потупилась Майя. - У меня среди великанов еще нет друзей.
Я протянула ей руку. Майя с торжественным видом пожала мой большой палец.
- Одно плохо, Майя, - сказала я. - Я из-за тебя врага упустила.
- Вампира? - Да.
- А почему этот вампир твой враг?
- Потому что он нарушил свое собственное слово. Он выпил всю жизнь из этой бедной девушки.
- Какой девушки? - за оглядывалась Майя.
- Вот этой… А?! А!!!
Скамейка, на которую я уложила мертвую Стеффи, была вопиюще пуста!
- Майя, она восстала!
- Кто? Девушка, которую укусил вампир?
- Да! Значит, она сама стала вампиром! И сейчас жаждет крови! Она в плачевном состоянии, мозги ничего не смыслят, она может напасть на любого! Ее надо найти!
- Надо - найдем, - рассудительно сказала Майя. - От твоей девушки за версту разит водкой и духами "Арман Баси". За мной!
- Ой, скорее!
И мы побежали. Впереди неслась Майя, почти не касаясь земли кончиками пальцев (ну просто балерина! И имя-то балетное!). Я старалась поспевать за ней.
Скоро мы выбежали на главную аллею. Она была хорошо освещена фонарями, и в ее конце я заметила маячившую фигурку. Она покачивалась и шла неверным шагом.
- Это она! - крикнула я Майе. - За ней!
- Угу! - фыркнула бай байка и понеслась как ракета класса "земля - земля".
Я поспевала за нею ракетой класса "земля - воздух". Или какие там еще ракеты бывают…
Но мы все равно не успели.
Когда я и Майя были буквально в пяти шагах от Стеффи, из кустов к ней подошел высокий юноша. И Стеффи впилась ему в глотку.
- Нет!!! - завопила я и бросилась было их разнимать, но…
…Наткнулась на вытянутую вперед ладонь юноши. Ладонь была ледяной. Незнакомец посмотрел на меня. Его глаза блеснули красным.
- Вампир? - изумилась я, отступая.
- Вампир, - подтвердил он.
Он аккуратно отцепил Стеффи от своей шеи и стоял так, придерживая ее за руки. Стеффи, не открывая глаз, шипела и рвалась продолжить начатое занятие.
- Хватит, девочка, хватит, - успокаивающе пробормотал вампир Стеффи, и та начала понемногу униматься. - Ты уже стала вампиром, так не порти себе впечатление от новой жизни.
Стеффи наконец прекратила качаться и соизволила открыть глаза. Восхищенно уставилась на юношу:
- Я - вампир?
- Стопроцентно, - улыбнулся юноша. Был он красив и обаятелен, как все вампиры. Не будь Леканта… Впрочем, нет. Даже и не будь Леканта, я никогда не влюбилась бы в вампира. Это все равно что влюбиться в донорскую иглу.
А ведь многие влюбляются…
Ну Бог им судья.
- А вы - тоже вампир? - продолжала свой монолог Стеффи.
- Совершенно верно. Граф Витторио Блад к вашим услугам.
- Черт! - вырвалось у меня. - Вот это номер!
Граф Витторио Блад слыл вампиром-легендой. Он был богат, совершенен, филантропичен, плевал на возраст и обладал грандиозным статусом в обществе. Попасть к Бладу на вечеринку мечтали такие звезды отечественной попсы, как Прихлопов и Трескачева, но им не обламывалось. Витторио объездил весь мир, дружил с королевой Англии и запросто был вхож к далай-ламе. И самое главное - у него не было невесты. Немудрено, что, услышав магическое имя, бедная новообращенная вампирша Стеффи заискрилась, как новогодняя елка.
- Витторио! - взвизгнула она. - Я ваша навеки!
- Мило, - засмеялся тот. - И что мне прикажете с вами делать? От голодного бессмертия я, допустим, вас спас, милая девушка. Но чего ж вы еще хотите?
- Приглашения на ужин в вашем замке. В любом из ваших замков! - немедленно нашлась Стеффи. Глаза ее сияли счастьем. Еще бы! Она вцепилась в Витторио, как клещ в ухо бульдога, и не собиралась отцепляться. И я ее понимала.
- Хорошо, - сдался граф. - Тогда не будем терять времени. Приглашаю вас на ужин прямо сейчас. В мою загородную резиденцию "Плавское".
- Ах! - восхитилась Стеффи. - Я на седьмом небе!
И тут раздался странный звук: "Х-хрусь".
Стеффи дернулась, но рук Витторио из своих цепких лапок не выпустила. И снова…
Хруссь!
- С моей спиной что-то происходит! - взвизгнула Стеффи.
Витторио одной рукой прижал Стеффи к себе (та замлела), а другой аккуратно погладил узкую девичью спину. А потом рванул блузку так, что она лопнула по швам.
И мы стали свидетелями того, как у новорожденной вампирши прорезались и развернулись в полную ширь черные кожистые крылья.
- У меня крылья! - завизжала Стеффи. - Ай, класс!
- Только блузка погибла, - сокрушенно сказал Витторио. Впрочем, сокрушался он для виду. Я-то заметила, каким взглядом он воззрился на грудь Стеффи, затянутую в кружевной бюстгальтер от Виктории Саммер. Вампир вампиром, а мужские гормоны в нем, видать, тоже играют. - Что ж, - сказал он Стеффи, - здесь нас больше ничего не держит. Дорогая, вас не смущает отсутствие блузки?
- Нимало, - хорошо поставленным контральто пропела Стеффи. - Вы научите меня летать?
- Всенепременно, - откланялся вампир. - Почту за честь.
А сам так по бюстгальтеру глазами и стреляет!
В общем, минуты через две они улетели, крепко держась за руки. Так что эта бедная Стеффи еще и благодарить Алариха должна за то, что выпил ее и сделал вампиршей.
Опять все разрешилось благополучно. Но до Алариха я все-таки доберусь! Пусть Эстрелья знает, чем бойфренд занимается в ее отсутствие!
- Мне пора домой, - сказала я байбайке. - Очень рада была с тобой познакомиться. Может, еще встретимся.
- Конечно, - просияла Майя, - Я могу тебе имейл отправить. Или в "аське" пообщаемся, - Не люблю я компьютеров, - сказала я. - Лучше ты мне звони.
Я сказала номер своего мобильного.
- Я запомню, - улыбнулась Майя. - Ну пока!
И мы расстались. Майя продолжила патрулирование парка, а я отправилась домой.
Пришлось поймать такси, и, пока я ехала, радостное настроение от знакомства с Майей улетучилось, на его место пришла какая-то тоска. Опять объясняться с родителями по поводу позднего прихода!
Но тут я вспомнила!
Лекант! Мой Лекант!
Счастье, которое никто не посмеет отнять!
Дома родители меня не очень-то и ругали. Они что-то активно обсуждали. И их разговор вертелся вокруг семейного гардероба.
- Мам, пап, - спросила я, - ужинать будете?
- Ах, Тиечка, тут не до ужина. Ты сама себе сульфата аммония положи, а мы с папой обойдемся кефиром.
- Да что у вас стряслось?
- Тиечка, чудо, настоящее чудо!
- Какое чудо?
- Папа сумел раздобыть билеты на концерт Елены Нейс! Мы идем всей семьей! Надо придумать, что надеть, публика будет самая изысканная…
- Мам, так вы и на меня билет взяли?
- Ну конечно, непонятливая ты наша! А как же! Тебе тоже стоит послушать романтическую музыку!
- Спасибо.
- Ах, не благодари. Лучше скажи, смотрится на мне это шелковое платье с бархатной розой?
- Мам, такие платья вышли из моды лет пять назад.
- Что же мне делать? Папа пойдет в костюме, ты наденешь свое крепдешиновое, а я…
- Мам, ты про какое крепдешиновое?
- Ну сиреневое, в складку.
- А… у меня на нем пятно.
- Тийя, ты никогда, никогда не могла носить вещи аккуратно. Ах, что же делать!
- Мама, не волнуйся, у меня для тебя сюрприз. Мне выдали зарплату, так что завтра можно будет присмотреть платья и тебе и мне. А сейчас я пойду спать, ладно?
На том и порешили.
Я вошла в спальню и утомленно сбросила с себя одежду. Ванну принимать не хотелось. При свете ночника я сбрызнула специальным безводным спреем чуть шелушащиеся колени. Они должны быть гладкими и блестящими, особенно если Лекант захочет обратить на них свое внимание.
Я натянула ночную сорочку, погасила ночник и вытащила из верхнего ящика столика маленькую палехскую шкатулку. Эта шкатулка у меня была с детства и выглядела облупленной, но я ее любила. В ней я хранила все самое для меня драгоценное. Сейчас я подняла крышечку, и мягкое золотистое сияние наполнило мою комнату. В шкатулке лежало золотое перышко. Это оно так светилось. Оно наполняло меня тихой детской радостью и верой в то, что у нас с Лекантом все будет прекрасно.
Я положила перышко обратно и легла.
- Спокойных тебе снов, Лекант, - прошептала я, думая о том, как сейчас Лекант расположился в роскошном номере отеля "Цепеш".
Я быстро заснула, усталость взяла свое. Все-таки день был насыщенный. И мне приснилось, что Лекант каким-то образом проник в нашу скромную квартирку и стоит у моей кровати.
- Тийя… - прошептал он мне. - Проснись, Тийя…
- Как я могу проснуться, - удивилась я, - если это сон?
- Тийя, это не сон.
Его рука коснулась моего лица, и я поняла, что да, действительно это не сон. Я села в постели, притянув к груди одеяло. На мне старая ночная сорочка, позор!
- Лекант, - прошептала я, едва справившись с волнением, - как ты сюда попал? Ты же не знаешь, где я живу!
- По перышку, - в темноте улыбнулся Лекант, и я увидела, что его сапфировые глаза сияют. - Его свет привел меня к тебе.
- А как ты проник в квартиру?
- Немножко поиграл с пространством. Я умею его раздвигать или сжимать, по усмотрению. Я не знал, что у меня есть такое свойство, но вот захотел прийти к тебе, и оно появилось.
- Ох, Лекант, ты тысяча загадок! А зачем ты пришел? Я думала, ты спишь.
- Ты не рада меня видеть?
- Глупости. Конечно, рада.
- Ты хочешь спать, я нарушил твой сон. Прости, Тийя, я сейчас уйду. Только один раз поцелую тебя и уйду.
- Нет уж, дудки! Поцеловать ты меня, конечно, можешь, но я хочу знать, зачем ты пришел.
- Сначала поцелуй или объяснение?
- Поцелуй.
- Хорошо.
Лекант опустился рядом со мной на кровать и прижался губами к моим губам. Понимаете, у меня нет особого опыта в поцелуях. Когда я была жива, то целовалась редко, все больше кололась и занюхивала. Вот и не научилась. А Лекант… Похоже, он тоже не знал, как происходит настоящий страстный поцелуй, и мы были как школьники, впервые застигнутые близостью губ и рук.
Лекант оторвался от моих губ и спросил:
- Я что-то не то делаю?
- Все замечательно. Скорее это я делаю что-то не то. Лекант, ты удивительный.
- Да, только не знаю, кто я. А теперь выбирайся из постели и одевайся.
- Зачем?
- Объясняю. У себя в номере не далее как полчаса назад я услышал разговор двух служебных духов, ну знаешь, которые живут в помещении и оберегают его от разрушения…
- Домовых?
- Да, наверное, они называются так. Так вот, они говорили, что сегодня в час пополуночи великая певица Елена Нейс будет петь для волшебных существ, таких, как они.
- То есть для домовых, леших, барабашек и прочей мелкой служебной нечисти?
- Да. Елена Нейс хочет, чтобы ее слышали все. А ведь в концертный зал домовых не пустят.
- Понятное дело.
- Этот волшебный концерт состоится на той поляне, где когда-то была спрятана моя гробница. И если мы хотим успеть, нам надо собираться уже сейчас.
- У меня нет даже подходящего платья.
- А это что на тебе?
- С ума сошел! Это ночная сорочка.
- Красиво выглядит. Точнее, твое тело в ней красиво выглядит. Таким… Не знаю даже, как сказать.
Лекант явно смутился. Смутилась и я.
- Встань и отвернись, - попросила я его.
- За… Ах да, конечно.
Лекант встал с моей кровати и повернулся лицом к окну.
Я быстренько сняла ночнушку и переоблачилась в джинсы и любимый белый свитер из кашемира. В этом свитере я смотрелась неплохо, особенно теперь, когда стала мертвой.
Я коснулась плеча Леканта:
- Я готова.
- Я все видел, - покаянно сказал Лекант. - Отражение в стекле…
Если бы я была живой, кровь прилила бы к моим щекам и я не знала, куда деться от стыда. А тут я просто спросила дрожащим голосом:
- И как тебе увиденное?
- Ты прекрасна, - сказал Лекант. - Я хочу еще раз тебя поцеловать.
- А на концерт мы не опоздаем?
- Нет… - Лекант прижался своими губами к моим, и в это же мгновение что-то произошло.
Мы словно оказались заключенными в какую-то капсулу. Будто бы нырнули глубоко-глубоко под воду в пузыре воздуха. А когда вынырнули и я оторвалась от губ Леканта, оказалось, что мы стоим под раскидистыми ветвями белой акации, что разрослась на поляне, хорошо знакомой мне по моим предыдущим археологическим изысканиям.
Поляна не пустовала. На ней были расставлены маленькие, почти крошечные столы и столики, а над ними кружились призрачные огоньки светляков. За столиками сидела всякая мелкая нечисть и нежить. Кое-кто из них заприметил нас и выразил недовольство, но в основном на нас не обращали внимания. Оккультная малышня в преддверии концерта веселилась и праздновала вовсю, словно был канун Иванова дня.
Наконец посреди поляны засияла капсула портала, и из нее вышла сверкающая и прекрасная фея Елена Нейс. Все ее тело, и платье, и крылья переливались мириадами огоньков, светлые волосы были заплетены в две длинные косы, на ногах алели туфельки, похоже сшитые из лепестков лотоса.
- Благословенны будьте все, пришедшие сегодня послушать меня! - нежнейшим переливчатым голосом сказала Елена Нейс. - Я благодарна вам за то, что вы есть и каждый делаете свое маленькое дело в этом огромном мире. А ведь это главное, правда?
Мелкота зашумела, дескать, правда-правда. Елена Нейс поклонилась (косы коснулись земли), потом выпрямилась и сказала:
- Я буду петь вам на старинном языке волшебства и чар. Его немногие помнят, и еще меньше тех, кто говорит или поет на нем. Но этот язык дарит беспечальное счастье и отверзает запертые двери памяти. Послушайте же мою песню.
И Елена Нейс запела. Я не вслушивалась в слова старинного языка, я стояла, совершенно зачарованная голосом певицы. Этот голос то журчал, как горный родник, то звенел хрустальной льдинкой в бокале, то струился потоком шелка с плеч любимой женщины… Он обволакивал и пленял, но это слабо сказано. Он был как откровение: после него вся прожитая жизнь казалась никчемной и в то же время безумно важной. Голос Елены Нейс выделял из нашей разноликой толпы каждого и каждого возносил на недосягаемую высоту, обожествлял, благословлял и возвеличивал. Голос Елены Нейс открывал перед глазами сердца новые миры и пространства, поворачивал время вспять, словно заставляя его служить нам… Я вдруг почувствовала, что плачу. Я никогда не плакала с тех пор, как умерла. Я думала, это свойство для меня навсегда утрачено. Как оказалось, нет. И это было замечательно!
Елена Нейс пела долго, казалось, прошли столетия, прежде чем прозвучали заключительные ноты. Но когда после ее песни наступила мертвая тишина, я услышала, как далеко, на башне рядом с мэрией, пробили часы - два пополуночи.
И всего-то?
Елена Нейс снова поклонилась. Онемевшая было публика взорвалась неистовыми воплями и аплодисментами. Светлячки бешено плясали в безлунном небе, домовые свистели, лешие и полевые обнимались и братались между собой… Я посмотрела на Леканта. Он не видел меня. Он смотрел на Елену Нейс такими глазами, словно она открыла ему суть бытия.
Я ощутила болезненный укол ревности. И это называется любовь?! Я его оживляла, сходила по нему с ума, а он остекленел от одной только песни?
Мне тут же стало стыдно за такие мысли, потому что Лекант будто опомнился и перевел взгляд на меня.
- Что? - шепотом спросила я его. - Что случилось?
- Чудо, - ответил он и притянул меня к себе. - Тийя, я все вспомнил.
- Что ты вспомнил?
- Благодаря этой волшебной песне я вспомнил, кто я и откуда и для чего послан тебе.
- Лекант… Лекант, это здорово. Но выглядишь ты ужасно вымотанным. Давай ты вернешься в гостиницу, а завтра мы встретимся, и ты все мне расскажешь. Тебе надо поспать…
- Мне не надо спать, - счастливо засмеялся Лекант. - Потому что я бдящий.
- Кто?
Лекант словно не услышал моего вопроса.
- Это одно из моих имен-свойств, - проговорил он задумчиво. - Сколько же мне предстоит открыть!
- Лекант, уйдем отсюда, - заныла я. Мне отчего-то стало страшно, и уже не радовали ни мелкая оккультная шушера, ни Елена Нейс, распивающая в их компании древесные соки.
Лекант посмотрел на меня.
- Да, уйдем, - кивнул он. - Но не в гостиницу и не к тебе домой.
- А куда?
- Скорее когда.
Лекант обнял меня, и все исчезло.
А потом оказалось, что мы словно застыли в текучем серебре. Все вокруг блестело, струилось, извивалось, это было страшно и прекрасно одновременно.
- Где мы? - спросила я Леканта.
- Когда мы, - поправил он меня. - Сейчас ты увидишь, как я возникну.
Серебряная гора поднялась из серебряного моря. Точнее, не гора, а волна. И вдруг все развеялось. На место серебра низринулась тьма, такая ужасная, что меня стиснуло холодом. А потом в этой тьме возник крошечный свет, не больше булавочного прокола, и из этого света вдруг ударили во все стороны ослепительные лучи.
- Это я, - прошептал Лекант.
- Так ты - звезда?
- Нет, - покачал головой он. - Я свет звезды.
И тут я новыми глазами увидела его.
Лекант сиял. Его одежды были белы как снег, а лицо казалось ярче света. Сапфировые глаза ужасали своим блеском, тело напоминало расплавленное золотое стекло, но самое главное…
Самое главное, у Леканта были крылья.
Из тысячи тысяч золотых перьев.
Эти крылья взметнулись и загородили собой полсвета.
- Лекант, мне страшно, - прошептала я и упала на колени.
И все пропало.
Наступила благословенная темнота.
Потом я поняла, что у меня просто закрыты глаза.
Я открыла их и увидела, что Лекант - прежний, в джинсах и рубашке, без крыльев, без сияния - склонился надо мной и тихо гладит мои волосы.