- Мама! - крикнула я из комнаты. - Откуда такая роскошь?!
- Я созвонилась с Юлей Ветровой, и мы вместе выбрали тебе платье в салоне "Джессика".
- Но это же жутко дорого!
- Ради любимой дочери можно и потратиться. Оденься. Мы уже почти допили кофе. Кстати, Леканту кофе понравился.
- Отлично!
Я быстро переоделась в новое платье. Конечно, можно было бы из этого одевания устроить целый ритуал под музыку группы "Белая гвардия" (уж очень мне нравится эта группа и ее солистка), но время поджимало. Торопливо накрасившись, я вышла в зал.
- Ах, дочка, - воскликнула мама радостно.
- Неплохо, - кивнул папа.
Лекант промолчал. Но его глаза! Эти сапфиры сказали мне многое. Даже такое, что я поняла: Лекант обязательно прочтет "Камасутру".
- Пора, - сказал папа.
До концертного зала мы добрались на такси. Папа решил шикануть - мол, дамам в таких нарядах не след мяться по троллейбусам.
У входа в концертный зал толпились желающие купить лишний билетик. Мы прошли сквозь их строй, ловя на себе завистливые взгляды.
В фойе, отделанном мрамором, продавали кассеты и компакт-диски песен Елены Нейс. Любители стояли в очереди за ними. Мы не стали присоединяться к ним. Во-первых, времени до концерта осталось совсем мало, а во-вторых, Елену Нейс лучше слушать в живую.
Прозвенел второй звонок. Мы вошли в зал, сели на свои места. Лекант - по правую руку от меня. Его ладонь нашла мою и легонько сжала. От этого пожатия по моему телу прошла сладкая дрожь. Ох, Лекант, что ты со мной делаешь! Я повернула голову и одарила своего возлюбленного самым нежным взглядом, на который только была способна.
Погасла люстра, зал погрузился в ожидающую тьму. Все устремили взгляды на сцену. Там тоже было темно. Но вот на сцену под медленную музыку вышла целая процессия крылатых фей, несущих в руках круглые стеклянные фонарики, изнутри сияющие каким-то волшебным голубоватым светом. Этот свет окутал сцену, погрузив ее в марево волшебной синевы. Все казалось ирреальным, как сновидение. Зрители затаили дыхание.
Феи с фонариками выстроились по обе стороны сцены. Заиграла тихая, невесомая музыка. И под эту мелодию к нам вышла Елена Нейс. Она была одета в простое белое платье без всяких украшений и декольте, волосы ее струились по плечам. Но вот крылья… Ее крылья сверкали в неверном голубом свете, и от них словно отделялись сотни крошечных светлячков-снежинок.
- Благословенны будьте все, пришедшие сюда послушать мои песни, - сказала Елена Нейс. - Надеюсь, вам понравится мое пение. Этот концерт, как и все прочие, я посвящаю своему мужу Павлу.
Зал взорвался аплодисментами. А когда они стихли, Елена Нейс запела. Она исполняла романс "Не искушай меня без нужды", но мне казалось, что она поет нечто совершенно божественное.
После каждой песни зал сходил с ума. Мои мама и папа чуть не плакали от восторга. Лекант сидел побледневший и притихший, и мне снова захотелось его по ревновать…
А потом…
Никто даже не понял, как это случилось. Звуки музыки разорвала длинная автоматная очередь… Выпущенная прямо в Елену Нейс.
Мне показалось, я вижу, как пули вспарывают воздух!
И тут…
Лекант взлетел.
За его спиной выросли огромные крылья, опушенные золотыми перьями. На какой-то краткий миг он завис под потолком, вытянув вперед ладони и принимая в них пулю за пулей. Феи на сцене закричали, Елена Нейс упала в обморок, но это было уже потом, когда ее жизнь была спасена.
Из глаз Леканта ударили два луча сапфирового света. Зажглось также красное аварийное освещение. И в этой какофонии света все увидели убийцу. Он стоял на одном из балконов, не в силах шевельнуться, и сжимал в руке автомат.
- Спускайся, - велел ему Лекант.
Убийца перебросил ноги через перила балкона и упал вниз как куль с мукой. Все закричали, а тело глухо ударилось об устланный коврами пол.
Лекант первым подлетел к убийце, коснулся его своими сияющими руками. И тело зашевелилось. Лекант приподнял его. Убийца открыл глаза и застонал.
- Он будет жить, - сказал Лекант.
Я уже была рядом с ним и вся тряслась от волнения. Кто-то названивал в милицию, по проходам уже бежала охрана зала и телохранители певицы.
Все смешалось. Но вот убийцу увели, надев на него все мыслимые виды наручников, а зрители все еще стояли скопом, не рассаживаясь по местам. Многие рвались к сцене, где среди букетов и корзин с цветами феи приводили в чувство Елену Нейс.
Я взяла Леканта за руку и почувствовала, что от него исходят такие же вибрации, как от провода под током.
- Лекант, - прошептала я, - как ты догадался, что на Елену будет совершено покушение?
- Я ПОЧУВСТВОВАЛ ЗЛО. - Лекант произнес это именно так - словно заглавными буквами.
К нам подошел симпатичный и очень молодой мужчина.
- Я Павел, муж Леночки, - отрывисто представился он. - Я хочу пожать руку спасителю моей жены.
- Я Лекант Азимандийский, вечный друг Тийи.
Они с Лекантом пожали друг другу руки.
- Берегите вашу подругу, - сказал Лекант Павлу, - Мне думается, что опасность для нее еще не миновала.
- На Леночку уже было совершено несколько покушений, - пожаловался Павел. - Кому она мешает жить своими песнями, ума не приложу!
- Смените ее охрану, - посоветовал Лекант. - Я почувствовал, опасность исходила именно оттуда.
- Но убийца не был охранником!
- Между ними какая-то связь, - задумчиво сказал Лекант. - Только я пока ее не уловил. Я надеюсь, ваши люди дадут мне поговорить с убийцей?
- Ты имеешь в виду милицию? - спросила я его.
- Я не знаю, что такое милиция, я знаю, что убийца может попасть в руки своего сторонника и уйти от наказания.
Между тем все в зале суетились и беспорядочно передвигались. Вдруг раздались аплодисменты и разговоры - это Елена Нейс, поддерживаемая двумя феями, вышла на небольшую площадку перед сценой.
- Павел! - позвала она, - Павел!
- Подойдем, - сказал ее муж.
Мы подошли к Елене Нейс. Та только взглянула на златоперые крылья моего Леканта и склонилась в глубоком поклоне.
- Мой спаситель, - проговорила она, - моя жизнь и жизнь моих ближних принадлежит вам.
- Ну что ты, дитя, - нежно сказал ей Лекант, касаясь ее затянутого в белый шелк плеча. - Я сделал лишь то, что должен был сделать. Можешь ли ты еще петь?
- Да, могу, - твердо сказала Елена Нейс.
- Тогда спой нам еще.
- Хорошо.
Мы спустились в зал и сели на свои места. Многие из зрителей тоже уселись, а многие остались стоять, не в силах отвести глаза от сцены. Там снова разворачивалось волшебное действо: Елена Нейс, поддерживаемая своим мужем, запела романс на стихи А. К. Толстого "Благословляю вас, леса". Это так звучало!
Елена Нейс пела еще целый час. Мы не уставали аплодировать. Но вот она сказала:
- Свое выступление я хочу завершить песней "Молитва" на стихи малоизвестной поэтессы Надежды Колосковой. Надеюсь, вам эта песня придется по душе.
И она запела:
Все прошло: и житье, и бытье.
Утекло, как вода из горсти.
Только Ты знаешь сердце мое.
Только Ты меня можешь спасти.Раскричалося, как воронье…
Перед ним ли мне славой трясти?
Только Ты знаешь сердце мое.
Только Ты меня можешь спасти.Пусть душа одиноко поет,
Пусть свой крест тяжело ей нести.
Только Ты знаешь сердце мое,
Только Ты меня можешь спасти.И когда я уйду в окоем
Синевы, что синей не найти, -
Только Ты знаешь сердце мое.
Только Ты меня сможешь спасти.
После этой песни зал готов был носить Елену на руках. Но она приняла несколько букетов, поклонилась и удалилась за сцену.
Мы засобирались домой и уже направились было к выходу, как к нам подошла одна из фей, сопровождавших Елену Нейс.
- Господин Лекант и госпожа Тийя, - пропела музыкально фея, - примадонна просит вас сегодня в десять вечера поужинать с нею в ресторане "Надежда".
Мы переглянулись. Родители ахнули. От такого приглашения не следовало отказываться.
- Мы благодарим за оказанную честь, - сказала я. - Мы обязательно придем.
Лекант молча поклонился.
Мы решили не направляться домой, а погулять до десяти. Родители-то, конечно, уехали, взволнованные и концертом, и тем, что нам с Лекантом предстоит ужин с примадонной. Папа все-таки купил диск Елены Нейс и попросил нас, чтобы мы взяли автограф. Теперь этот диск мотался в моей сумочке и смущал меня. Мне казалось, что он помешает наладиться нашей дружбе с феей и ее мужем. Автографы какие-то просить… Несерьезно. Мне кажется, талантливые люди сами смущаются перед лицом своего таланта, а автографы и прочая слава - это только его издержки. Правильно я рассуждаю?
Мы с Лекантом пошли через сквер Трех Дриад. Здесь было очень красиво. В наступившей темноте сияли цепочки из маленьких золотых фонариков, протянутые между деревьями. А еще в центре сквера была большая беседка, тоже вся увитая фонариками. В ней стояла Предсказательница.
Предсказательница была большой мраморной статуей, потрескавшейся от времени. Если вы опускали монетку в ящичек, установленный у ее подножия, то она выдавала вам предсказание. Шуточное, конечно. Никто этой Предсказательнице особо не верил, тем более что в нашем городе было немало гадалок и очень точных прогнозисток судьбы.
- Пойдем к Предсказательнице, - потянула я Леканта за руку. - Я хочу узнать, что нас ожидает.
- Зачем тебе это? - удивился, улыбнувшись, Лекант. - Ты как дитя, милая. Только дети и старики хотят знать, что их ждет в будущем.
- Тогда я, наверное, старуха…
- Глупости.
- Ну все равно. Идем, пожалуйста. Это же еще одна достопримечательность нашего города!
Мы подошли к беседке. Мраморная статуя стояла на месте. Свет от фонариков бросал неверные блики на лицо Предсказательницы, и от этого оно казалось живым и страдальческим. Словно Предсказательница хотела сойти со своего постамента и укрыть иссеченное ветрами и дождями тело среди покоя зеленой листвы…
Я подошла к ящичку для монет и достала из кошелька металлическую десятку. Опустила в прорезь и спросила задорно:
- Ну так что меня ждет?
Что-то забурчало в ящичке, а потом голос Предсказательницы, удивительно чистый и ясный, раздался в тиши сквера:
- Тебя ждет бессмертие, слава и разлука.
И тишина.
Я отшатнулась от статуи. Мое бодрое настроение как рукой сняло. Нет, против бессмертия и славы я ничего не имела. Но вот разлука…
Это значит - разлука с Лекантом?!
Нет, Небо, не смей! Этого я не вынесу!
- Глупости все это, - пробурчала я. - Идем, Лекант.
- Нет, постой, Тийя, - сказал Лекант. - Если нетрудно, дай мне монетку. Я тоже хочу узнать свое будущее у Предсказательницы.
Я молча протянула ему монетку. Он опустил ее в ящик.
Наступила тишина.
Потом Предсказательница заговорила:
- Что тебе надобно, Златоперый? Будущее? Только оно и есть у тебя.
- Я хочу знать, какое это будущее, - серьезно сказал Лекант. Я же окаменела, потому что Предсказательница говорила каким-то другим голосом.
- Лекант, не надо, - пролепетала я.
Но он не услышал.
А Предсказательница сообщила ему:
- Тебя ждет бессмертие, слава и разлука, Златоперый. Их не избежать.
А потом…
Я даже не знаю, как это произошло. Статуя начала трескаться и рассыпаться.
Мрамор крошился на мелкие кусочки, поднимая пыль. Лампочки замигали и погасли.
И снова раздалось гудение, похожее на пение высоковольтных проводов.
Меня охватил страх. Что-то непонятное творилось вокруг нас, а Лекант был так недостижимо спокоен!
- Лекант, я не хочу с тобой разлучаться! - воскликнула я и обняла его. Я обнимала его так, как плющ обвивает дерево. Я вцепилась в него и молила, сама не зная о чем. У меня была форменная истерика. Но я успокоилась, едва Лекант взял меня на руки.
- Тише, Тийя, - прошептал он и поцелуем приник к моей шее. - Все будет хорошо. Мы не расстанемся.
- Уйдем отсюда, - попросила я. - Нам, наверное, пора в ресторан.
- Хорошо, уйдем.
"Ушли" мы недалеко. Мы уселись в сквере на ближайшей скамейке, я прижалась к Леканту всем телом, а он торопливо покрывал поцелуями мое лицо. И вот…
Снова это!
Вспышка неведомого Солнца!
Ярость все сметающего света!
Я без сил соскользнула в траву. Закрыла глаза. Трава приятно холодила мои обожженные щеки, а перед опущенными веками плясали протуберанцы.
- Тийя, прости, - покаянно подхватил меня Лекант и снова водрузил на скамейку. - Я не смог сдержаться.
- Это снова был… акт твоей любви?
- Да.
- Ничего. Я привыкну.
Хотя привыкнуть к этому было невозможно.
Может, все-таки насчет "Камасутры" это идея?
Я посмотрела на часы. Была половина десятого.
- Лекант, идем. Пора. Нехорошо опаздывать.
- Да, да, идем, - сказал он, а сам приник губами к моей шее.
- Лекант, - простонала я, - так нельзя.
Он искренне удивился:
- Почему?
- Ну потому… Потому что мы еще не женаты.
- Что значит "женаты"?
Я опять застонала - теперь уже от бессилия объяснить Леканту такое простое понятие.
- Женаты - значит принадлежим друг другу навсегда и всецело.
- Но я уже принадлежу тебе навсегда и всецело, милая. А разве ты не принадлежишь мне?
- Мм, принадлежу.
- Тогда почему ты против моих поцелуев? Мои поцелуи так плохи?
- С ума сошел! Твои поцелуи великолепны! Но я…
- Что?
- Я хочу, чтоб в моей голове оставалось еще хоть что-нибудь, кроме желания с тобой целоваться.
Лекант рассмеялся:
- Хорошо, Тийя. Идем туда, куда нас пригласила певица.
И мы пошли.
Ресторан "Надежда" весь был освещен огнями по случаю того, что в нем давался ужин для примадонны. Вокруг заведения толпился разный народ - начиная от простых зевак и заканчивая переодетыми фээсбэшниками - они, видимо, ждали, что на бедную Елену Нейс снова будет совершено покушение. Мы с Лекантом прошли как сквозь строй навстречу улыбающемуся метрдотелю.
- Господа, вы куда? Сегодня в ресторане ужинает только мадам Елена Нейс и ее близкие друзья.
- По счастливой случайности мы и есть друзья госпожи Нейс. Пропустите нас, иначе будут проблемы.
Метрдотель посмотрел на сверкающие крылья Леканта и молча с поклоном посторонился.
Мы вошли в банкетный зал. Здесь, во главе поставленного буквой П стола, сидели Елена Нейс и ее муж. Больше никого не было.
- Добрый вечер, - сказали мы им.
- Благословенны будьте, - отозвалась Елена, а Павел встал и снова пожал Леканту руку. - Садитесь поближе. Здесь очень неуютно из-за размеров этого кошмарного стола. Так и кажется, будто на тебя пялится сотня глаз.
- Дорогая, - улыбнулся Павел, - но ведь во время концерта на тебя тоже пялится сотня, а то и поболее, глаз.
- То концерт, - вздохнула Елена. - Там я сама себя забываю. Садитесь, садитесь.
Мы не стали чиниться и сели.
- Я взяла на себя смелость заказать вам ужин, - сказала Елена. - Вам, Светозарный, я выбрала меню по-европейски, а вам, Тийя, - средиземноморский туф и песчаник. Согласны ли вы с моим решением?
- Конечно, согласны, - ответила я. - Ничего не едала вкуснее средиземноморского туфа!
Официанты принесли блюда и вина. Мы принялись за ужин, перебрасываясь ничего не значащими фразами и дежурными комплиментами. Наконец, когда с едой было покончено, Павел сказал:
- Мы с Леночкой были небескорыстны, приглашая вас на этот ужин. Дело в том, что мы боимся.
- Да, мы боимся, - подтвердила красавица Елена, и только сейчас я заметила, как она бледна.
- Сегодня, перед концертом в филармонии, нас посетил один весьма высокопоставленный чиновник из местной администрации. Он пригласил Елену спеть для губернатора нашей области. Послезавтра. В шесть вечера. Губернатор предоставляет для нас свою загородную резиденцию в Кулибинке. Слушать будут он сам, его семья и самые близкие люди…
- Я согласилась спеть для губернатора, - сказала Елена Нейс. - Но теперь я боюсь.
- Чего? - спросила я.
- Того, что на меня снова будет совершено покушение.
- Но у губернатора такая охрана!
- У меня тоже была охрана, - ровным голосом сказала Елена. - Но после сегодняшнего инцидента в филармонии они все уволены.
- Толку-то от них, - рыкнул Павел. - Только кормились от Леночкиных гонораров…
- Я понял, чего вы хотите, - промолвил Лекант. - Чтобы я охранял госпожу во время концерта.
- И до и после него, - добавил, кивая, Павел. - Мы хотим, чтобы вы поехали с нами в резиденцию губернатора.
- Выручите нас, - сжала ладони Леночка. - Я спою у губернатора на вечере, и мы тут же уедем отсюда. Нас ждут во Флоренции.
- Хорошо, я буду охранять, - просто сказал Лекант.
- Спасибо!
- А во Флоренции? - спросила я. - Во Флоренции не может быть опасно?
- Флоренция - город фей, - сказала Елена Нейс. - Там у нас с Павлом усадьба. Самая высокая степень безопасности.
- Во Флоренции я постоянно могу пребывать в своем волчьем облике, - сказал Павел. - А волком я чувствую опасность куда лучше, чем человеком.
- Помогите нам, - заключила Леночка, - и Небо благословит вас.
- Все уже решено, - кивнул Лекант. - Я помогу. Значит, послезавтра в шесть вечера. А завтрашний день как вы проведете?
- Мы будем безвылазно у родителей Павлика, - ответила Елена Нейс. - Не думаю, что кто-то посмеет…
- Будем надеяться, что не посмеют, - вздохнул Павел. - Лекант Светозарный, если бы ты знал, как тяжко любить женщину и понимать, что не можешь ее от всего уберечь!
- Я знаю это, - тихо сказал Лекант, и его крылья сложились и исчезли. - Я сам люблю и любим. Но уберечь смогу.
И они с Павлом выпили на двоих бутылку коллекционного шардоне.
Ни я, ни Елена не мешали мужчинам упиваться. Пусть хоть немного расслабятся. А мы в это время тоже расслабились - болтали о всякой всячине: о нарядах, о диетах, даже немножко о сексе, и тут я призналась, что у нас с Лекантом в этой области не все в порядке.
- Это бывает, - кивнула Леночка. - Несовпадение по вектору бытия. Не надо грустить. Главное, что вы любите друг друга. Тебе несказанно повезло, Тийя, любить дхиана, любить бессмертного и светлого. Впрочем, пусть он думает, что повезло ему. Мужчины все, даже дхианы, очень самонадеянны и, заполучив нашу сестру, быстро, как бы это сказать…
- Наглеют?
- Не совсем. Забываются, так точнее. Устают беречь нас, переживать за нас. Так что не давай своему дхиану забыться, Тиечка.
- Хорошо, - усмехнулась я.
Когда ужин закончился, мы с Лекантом проводили Елену и Павла до гостиницы, в которой те остановились. Не в "Цепеш". Но это был тоже неплохой отель.
- А теперь идем ко мне домой, - сказала я тоном, не терпящим возражений. - А то родители уже наверняка волнуются за нас.
- Тийя, - возразил Лекант ласково, - я провожу тебя до дома, но сам туда не войду.