Я разбудила Астарту и Бантика:
- Мы почти прибыли.
- Ох, какой сон мне снился, - жалостливо протянула Астарта. - Будто господин Фомаид цел и ломбард не сгорел…
- Не предавайся пустым мечтам, милая, - нравоучительно мяукнул Бантик. Благоразумный он кот. - Господина Фомаида не вернуть. Живи своей жизнью.
- Хорошо, - вздохнула Астарта.
За окнами автобуса царил непроглядный мрак, когда он вдруг резко остановился.
- Рохлино! - объявил водитель.
Мы встали, и на мгновение я испытала ужас: куда нас принесло?
Мы вышли. Первое, что я увидела, - старая, ободранная автобусная стоянка с единственным мигающим фонарем. Резко пахло какими-то отбросами. Автобус за нашими спинами с шипением закрыл свои навороченные двери и укатил в ночь.
"Рохлино", - прочитала я на облупившейся вывеске. Огляделась. Ничего похожего на поселок или деревню не наблюдалось. Лишь на севере, в дальней дали, мерцали какие-то огоньки, больше похожие на упавшие звезды.
- Рохлино там, - указала лапкой Астарта. - Это поселок городского типа.
- Но это же черт-те где!
- Всего-то в пяти километрах, - хмыкнула Астарта. - За час доберешься.
- Но я не знаю дороги!
- Бантик на что?
- Действительно, - обиделся Бантик.
И я, чтобы не рассердить кота окончательно, пошла за ним.
Сначала под ногами расстилалась асфальтированная дорога, и идти по ней было легко. Потом она сменилась грунтовой с мелкими камушками. Идти стало посложнее.
А потом дорога оборвалась. И перед нами открылось заросшее высоченной кукурузой поле.
- Стивен Кинг начинается, - пробормотала я.
Бантик понюхал воздух и затерялся меж стеблей кукурузы. Потом я услышала его мяв:
- Какой Вальпурги вы стоите? За мной!
И мы с Астартой углубились в поле.
Идти было трудно, кукуруза все время мешала, но я проламывалась сквозь ее строй, поминутно плюясь - кукурузные рыльца попадали мне в рот.
Отплевавшись, я спросила:
- Астарта, чего ради мы претерпеваем такие мучения?
- Ты еще не поняла? Мы идем к Нищему Духом!
- А зачем?
- Он поможет нам отыскать ту заразу, которая сожгла господина Фомаида…
- Лалит?
- Ты знаешь, как ее зовут?
- Да. Тьфу! Извини. Эти кукурузные рыльца…
- Ничего, скоро это кончится.
И тут мы попались.
Бантик нас вывел аккурат на идеально круглую поляну в зарослях кукурузы. На поляне, разумеется, зарослей не было. Зато тут были люди.
Ну людьми их можно было именовать с некоторой натяжкой.
Потому что это были сатанисты.
Как в моем сне.
- Приветствуем вас! - насмешливо раскланялись сатанисты. - Наш отец знал, что нам как раз требуется в жертву девственница и две кошки!
- Я не девственница, - немедленно огрызнулась я.
- А я не кошка, - пояснил Бантик.
- В конце концов, это только формальности - девственность, пол, - протянул вожак сатанистов. Голову его лысую украшала обширная татуировка.
На площадке стояли три африканских (или не африканских, а грузинских?) барабана. Трое сатанистов по команде принялись лупить в них со всей мочи, а девушка (среди сатанистов оказалась и девушка!) стала высвистывать на флейте довольно противную мелодию.
Подпрыгивая и покачиваясь в такт барабанному бою, ко мне подошли трое несимпатичных парней и окружили меня.
- Отвяжитесь! - грозно приказала им я. - И не вздумайте трогать моих кота и кошку!
- Девочка! - сказал мне один сатанист. - Отринь все земное. Сейчас ты будешь принесена в жертву Великому Полуночнику!
- Это мы еще посмотрим! - взвизгнула я, сиреневея от ненависти.
Мне надоело бояться каждого шага!
Ближайшему ко мне сатанисту ударом кулака я раскрошила нос и порвала верхнюю губу. Он, пошатываясь и воя, удалился в кукурузу - видимо, жаловаться своему рогатому покровителю. Предводитель сатанистов кинулся на меня с чем-то, сильно напоминающим монтировку, и отлетел на добрых пару метров от моего удара. А монтировку (или что это было) я скрутила и завязала узлом.
- Еще кто хочет получить моего не девственного тела? - валькирически возопила я, развахивая, то есть размахивая монтировкой.
Что удивительно - они не сдались!
Девушка с флейтой подскочила ко мне и ударила меня своим инструментом по голове:
- Сдохни, гадина!
Ах ты еще и ругаешься! Получай же!
Флейта от соприкосновения с моей головой развалилась на куски, а я даже не почесалась. В боевом пылу я была просто неузнаваема.
- Дура! - сказала я опешившей сатанистке. - Я уже давно сдохла. А флейту новую купишь. Только играть тебе на ней не придется.
После чего я сломала девушке руку.
Открытым переломом.
А какого!.. Нечего было лезть!
Бантик и Астарта с восхищением следили за мной. Я прошлась по кучке сатанистов, как гребень по плеши. В конце концов они, с ранениями разной степени тяжести, принялись просить у меня пощады.
Я вспомнила, кстати, Уму Турман из любимого мною фильма "Убить Билла". Встала в ее боевую стойку и сказала:
- Ваши жизни отныне принадлежат мне. Подчинитесь мне или погибнете!
Сатанисты завыли. И выли они следующее:
- Приди, приди, Владыка Тьмы, и спаси нас от этой твари!
- Прекратите вой! - сурово сказала я. - А то я вам еще что-нибудь сломаю. Дождетесь вы своего владыку, как же!
- Идем отсюда, Тийя, - величественно обошла сатанистов Астарта. - Они получили достаточно.
- Я еще на обратной дороге всыплю, - пообещала сатанистам я, - Лучше запишитесь в колхоз и сейте рапс.
Ответом мне были стенания и проклятия. За это я разбила еще парочку особо щедрых на проклятия ртов.
А потом покинула поле боя, идя вслед за Бантиком и Астартой.
По кукурузному полю мы шли долго, но я не замечала времени. Во мне бродил боевой пыл и ухали барабаны. Я снова чувствовала себя живой! С кровью и сердцем!
Поле оборвалось так же внезапно, как и началось. Сразу за ним образовалась жилая местность, состоящая из частных приземистых домиков и панельных пятиэтажек. Это и был поселок городского типа под названием Рохлино.
- Мы почти пришли, - сказал Бантик. - Здесь по прямой, а потом надо свернуть в переулок Трубопрокатчиков.
Мы с Астартой повиновались указаниям Бантика.
Переулок Трубопрокатчиков состоял из двух рядов одноэтажных частных домов разной степени ветхости. Бантик подвел нас к одному наименее ветхому. У этого деревянного сруба с облезшей краской даже имелись три пластиковых окна. Два других были закрыты облупившимися ставнями.
- Пришли, - сказал Бантик. - Постучись, Тийя.
- А не получится так, что мы не вовремя? - спросила на всякий случай я.
- Нет. У нас срочное дело. Стучись.
Я повиновалась.
Дверь не сразу, но отворилась. Над крылечком зажглась лампочка ватт пятнадцати. На пороге стояла сухонькая старушонка из разряда божий одуванчик.
- Вам чего? - неожиданно сурово спросила "одуванчик".
Астарта высунулась передо мной.
- Здравствуйте, матушка, - сказала она. - Нам надобно к старцу по очень важному делу.
- По неважным делам его и не беспокоят, - как-то смягчилась старушка. - Посидите в коридорчике, обождите. У него сейчас посетительница. Выйдет, тогда я вас приглашу.
Старушка провела нас темными сенями и посадила на старом сундуке в крохотном коридорчике. В него выходили три двери. За одной раздавался женский плач.
- И не реви! - услышала я громкий, немного визгливый, но несомненно мужской голос. - Кто тебе дал право обеты нарушать?
Плач прекратился. Женщина сказала в ответ:
- Но я очень люблю его, дядюшка!
- Не любовь это, а похоть одна у тебя! Не гневи Господа!
- Я в Господа не верую.
- То-то и плохо. Самовольничаешь все, а того не понимаешь, что возлюбленный твой обет безбрачия дал.
- Как будто нельзя нарушить этот обет!
- Нельзя. Грех.
- Грехов нет, есть одни недостатки!
- Ух ты, все знаешь! Тогда зачем ко мне пришла?!
- Я хочу, чтобы вы мне судьбу предсказали и помолились за меня.
- Я судьбу не предсказываю, а помолиться - помолюсь.
- Как вы судьбу не предсказываете? А Маше Мясновой предсказали!
- Та Маша, а ты - Параша. С Парашами у меня другой разговор.
- Никакая я не Параша! Меня Аделаидой зовут.
- Прости, Господи, грешную рабу Твою Аделаиду и усмири ее гордыню! Укроти похоть! В церковь тебе надо ходить, Аделаида, и каяться.
- Хорошо, я пойду в церковь, только сделайте так, чтобы Коля на мне женился.
- Говорю тебе, нельзя ему. Обет он дал. И станет монахом.
- Но я же люблю его!
- Он Господа больше, чем тебя, любит. Не греши, отпусти его. Он поедет на Афон-гору, будет за тебя молиться. А ты себе нового полюбовника найдешь.
Женщина снова заплакала. Но теперь как-то неуверенно.
- Не реви. Вот тебе святая водичка. Попей ее, дьявола от себя прогони, все в доме покропи. Икону себе купи и крест нательный.
- А как вы узнали, дядюшка, что на мне крестика нет?
- Никак. Тебе это знать незачем. Ступай с Богом.
Дверь раскрылась, и мимо нас по коридору прошла заплаканная молодая женщина. Довольно красивая, но с размазанной косметикой. Снова появилась старушка. Женщина что-то сказала ей сердито, старушка что-то едва слышно пробормотала в ответ. Женщина прошла в сени и хлопнула дверью. Стало тихо.
Старушка подошла к нам:
- Посидите, я узнаю, примет ли вас старец.
Она прошла в комнату и прикрыла за собой дверь. Я ощутила, как поднимается во мне волнение. Куда я попала и к кому?
- Кто он? - шепотом спросила я у Астарты.
- Он - Нищий Духом, - так же шепотом ответила мне она. - Подвижник высокой жизни. Провидец. Он нам укажет путь. Правильный путь.
Волнение мое усилилось. С подвижниками и провидцами мне до сих пор встречаться не приходилось.
Дверь распахнулась.
- Входите! - позвала нас старушонка.
Я встала и на негнущихся ногах пошла к двери. И лишь потом до меня дошло, что Бантик и Астарта остались в коридоре.
Комната, в которой я оказалась, не поражала размерами. Посреди нее стоял обеденный стол, накрытый льняной скатертью. На нем красовался небольшой медный подсвечник с тремя церковными свечами. Свечи горели, распространяя вокруг запах воска. Одна из стен комнаты была целиком, почти до пола, завешана иконами - в окладах и простыми бумажными. Перед иконами покачивались на тоненьких цепочках горящие лампадки. Я поняла, что не могу смотреть на эту стену - она опаляла меня огнем Божественного. А во мне ничего Божественного нет. Кто я? Мертвец, питающийся магией, богопротивная тварь, которая существует вопреки и небесным и земным законам…
- Ну-ну, угрызаться-то будет, - услышала я простой человеческий голос.
Я обернулась. Обладатель голоса сидел на маленьком диванчике в углу комнаты. Это был старик совершенно необъяснимых лет. Его волосы и борода были ослепительно-белы, особенно в контрасте с его серой, в черную крапинку простой рубашкой. Ног ниже колен у старика не было, культи он прикрывал банным синим махровым полотенцем.
- Поди-ка сюда, - махнул мне рукой старик. - Дай на тебя поглядеть.
Я подошла к нему и вдруг опустилась на колени.
- Благословите меня, - сказала я срывающимся голосом.
- Бог благословит, - перекрестил меня старик, и я покачнулась, подхваченная потоком силы, исходившей от его пальцев. Это была не магия, нет! Это было что-то высшее, что невозможно описать словами!
- Я мертвец, - сказала я. - Мне бы в земле гнить, а я…
- Угрызаться-то будет, - повторил старик непонятно. - Вижу я, что ты душа неприкаянная и грехов у тебя много. А все ж таки любит тебя Господь!
Я молчала. Я никогда не думала о Боге. Я скорее верила в сонм мелких и побольше богов и богинь, но эта пестрая компания не имела ничего общего с Тем, Кто все создал.
- Помнишь отца Емельяна? - неожиданно спросил меня старик.
- Какого отца Емельяна? - удивилась я.
- Да того, который тебя отпеть хотел.
И я вспомнила! Тогда, на кладбище… Но откуда об этом узнал этот старец?!
- Ты к отцу Емельяну дорожку-то протори, - назидательно сказал мне Нищий Духом. - Он тебя у бесов вымолит. А отпеть тебя надо. После этого душа в тело вернется, и ты заживешь как нормальный человек, Господь поможет.
Я не верила своим ушам. Я смогу жить как обычный человек?! Снова?!
- Сможешь, сможешь, - закивал старик. - И глаза у тебя человеческими станут. А теперь говори про свою беду.
Я сглотнула ком, вставший в горле.
- Я потеряла возлюбленного. Его у меня похитили. Я хочу вернуть его, но не знаю как.
Старик погладил бороду.
- Это трудно. Семь железных хлебов изглодаешь, семь чугунных башмаков стопчешь.
- Неужели он так далеко?
- Дело не в расстоянии.
- А в чем?
- Нужен ли он тебе теперь?
- Что значит "теперь"? Он всегда мне будет нужен. И я нужна ему. Я знаю.
- Если знаешь, зачем ко мне пришла?
- Я… Понимаете, меня привели кот и кошка.
- Говорящие?
- Ну да.
- Ладно. Дело не в них. Дело в любимом твоем. Кто он, по-твоему?
- Он… дхиан.
- А кто такие дхианы?
- Духи во плоти. Есть дхианы Порядка, к ним относится Лекант, а есть дхианы Хаоса. Его как раз похитила Лалит, дхиан Хаоса.
- Лекант, Лалит… Имена-то все какие богопротивные. Вот что, дочка. Дхианы, или еще их называют дхиан-коганы, если они по главней, - суть бесы.
- Какие бесы?
- Обыкновенные. Низвергнутые с Неба в ад кромешный Михаилом и архангелами его. По что тебе водиться с бесом? У тебя душа бессмертная, а у него вовсе души нет…
- Я вам не верю. Лекант не бес. Он хороший.
Как же наивно это звучало!
- И потом, - я откашлялась, - мне все равно, кто он - дхиан или просто бес. Я люблю его. Понимаете?
Старик вздохнул:
- Понимаю. Погибнешь ты с ним.
- Лучше погибнуть с ним, чем жить без него.
- Так ты ведь и не живешь.
- Ну и пусть!
- Тогда вот тебе мое слово. Езжай немедля в совхоз "Кривая Мольда" и ищи старый элеватор. А дальше уж в твоей судьбе один Господь волен. Только помни: горе придет - иди к отцу Емельяну.
- Какое горе?
- Всякое. Ну ступай, ступай, болезная.
Я вышла, будучи как во сне. Старушонка сказала мне что-то, но я не отреагировала. Я села на скамеечку, Астарта и Бантик принялись, жалобно мяукая, отираться у моих ног, но я не замечала их. Меня словно накрыло глухим покрывалом без единой дырочки и просвета. Это было ужасно.
Потом я оказалась на улице. Помню, что я шла по ней куда глаза глядят. А потом обнаружила себя стоящей на автобусной остановке.
- Тийя! - донеслось до меня. - Тийя, ну успокойся, пожалуйста.
- Я спокойна, - ответила я Астарте, потому что это была именно она.
- Что тебе сказал старец? - поинтересовался Бантик.
- А вы разве не подслушивали? - удивилась я.
- Такие вещи в доме святого человека неуместны, - строго сказала Астарта, - А Нищий Духом - святой. Так что он сказал?
- Он сказал, - выжала из себя я, - что Лекант на самом деле бес. И Ланит - бес. И все дхианы на самом деле суть бесы.
- Открыл Америку! - хмыкнул Бантик.
- Что ты хочешь этим сказать? - удивленно воззрилась я на кота.
- Да и так ясно, какой природы Лекант и Лалит. Странно, что ты этого до сих пор не поняла. В мире духовном существуют только два вида населения - ангелы и бесы. Лекант не ангел, значит…
- Мне все равно. Я его буду любить, как Тамара своего Демона. А где у нас находится колхоз "Кривая Мольда"?
- Совхоз. Колхозом он был до перестройки.
- А, ну пусть совхоз. Как туда добраться?
- Автобусом можно прямо отсюда, - ответила Астарта.
- Только у меня денег нет. - Я автоматически сунула руку в карман куртки.
И вытащила потертый кожаный кошелек.
Не мой.
- А это откуда? - изумилась я, раскрывая кошелек. В нем оказались две пятисотенные купюрки.
- Это тебе, наверное, старец дал, - выдвинула предположение Астарта. - Он тем, кто нуждается, тайно милостыню подает. Так что, значит, надо ехать в Кривую Мольду.
- Остается только дождаться автобуса, - пробормотала я.
- Нет, - заявила Астарта. - Лови попутку.
В этот поздний час дорога не была оживленной. Мы простояли на остановке битых полчаса, пока на горизонте замаячили фары автомобиля. Я вскинула руку.
- Затормозит - не затормозит? - риторически вопросил Бантик.
Машина затормозила возле нас. Это была старенькая "дэушка". Окно со стороны водителя опустилось.
- Привет! - сказал водитель. Был он немолод, но приятной внешности. - Вас куда подбросить?
- До совхоза "Кривая Мольда", - сказала я, - Я заплачу. Со мной еще кот и кошка.
- Уважаю, - сказал водитель. - Садитесь. Довезу.
Мы загрузились в "дэушку" - я на переднее сиденье, кошки расположились сзади. Машина неожиданно резво снялась с места.
- Что не спится-то в такой поздний час? - спросил меня водитель.
- Я… ищу любимого, - медленно сказала я. Усталость брала свое. Глухая ночь, я давно не подкреплялась, нервы были на пределе после посещения Нищего Духом… А тут еще раскрывать каждому, что у тебя на сердце!
Водитель сказал покладисто:
- Ищете, значит, найдете. В Кривой Мольде ребята - кровь с молоком.
Я усмехнулась. Вот он как меня понял! Ну и ладно. Ну и пусть.
- Сам-то я щедровский, - продолжал развивать беседу водитель. - А жена у меня из Кривой Мольды. Живем мы в Щедром, да только полчаса назад теща позвонила - с сердцем у нее что-то, срочно приезжайте. Жену я не взял - она простыла, а сам вот еду. Корвалол везу, валокордин. Тонометр. А вы, я погляжу, умертвие будете?
- Да, я умертвие. А это имеет какое-то значение?
- Да нет, вы не подумайте чего. У меня брат умертвие. Умер от рака, сгорел в тридцать лет. Восставили. Сейчас женат на оборотнихе, двое детишек у них. Вы, милая, себе жениха лучше всего среди оборотней ищите. В Кривой Мольде их много, и все почти неженатые.
- Хорошо, - покорно кивнула я. Шорох шин усыплял. Разговаривать не хотелось. Я откинула голову на подголовник и задремала.
И проснулась только тогда, когда доброхот-водитель тихонько потряс меня за плечо:
- Просыпайтесь, милая, вот и Кривая Мольда. Вас в Дом колхозника отвезти?
- Нет-нет, я выйду здесь, немного погуляю до рассвета, - сказала я и достала кошелек старца. Вытащила деньги: - Это вам. Спасибо, что подвезли.
- Да я от чистого сердца…
- Все равно, возьмите.
- Ну спасибо вам, красавица.
Водитель взял тысячу, высадил Бантика и Астарту и уехал. Я стояла посреди небольшой площади перед зданием управленческого типа. Сельсовет, наверное, или как там это у них называется…
- Я чую, - придушенно пискнула Астарта.
- Что ты чуешь?
- Мышь мертвую, неделю пролежавшую на солнце. Бабу ту окаянную чую! Ох, недаром мы сюда приехали!
- Нужно найти старый элеватор, - сказала я. - Заброшенный. Они там.