- Какая трогательная семейная встреча, - звучит голос, заполняющий собой всю комнату. - Наконец-то мы, три брата, встретились вновь.
Гор отдергивает руку, как от осы, потому что тень черной лошади ложится между ним и Принцем. Он закрывает глаза рукой и опускает голову.
- Я забыл, - ведь сегодня я узнал, что я и твой брат тоже.
- Не расстраивайся так сильно, - звучит голос, - потому что я знал об этом много веков и научился не отчаиваться от этого знания.
И Оаким и Железный Генерал пробуждаются от смеха, который похож на поющий ветер.
Бротц, Пуртц и Дультц
- Передай булавку, пожалуйста.
- Что-что?
- Булавку! Булавку!
- У меня ее нет.
- О! Она у меня.
- Почему же ты не сказал об этом?
- А почему ты меня не спросил?
- Прости. Просто дай ее мне. Спасибо.
- Почему ты все время продолжаешь над ней работать? Она готова.
- Просто чтобы провести время.
- Неужели ты серьезно думаешь, что он серьезно пошлет за ней?
- Конечно нет. Но это еще не причина, чтобы выпускать недоброкачественную продукцию.
- А вот я думаю, что он обязательно пошлет за ней.
- А кто тебя спрашивает?
- Я высказываю свое мнение добровольно.
- Для чего она ему нужна? Орудие, которое никто не может использовать.
- Если он ее заказал, значит, она ему нужна. Он единственный из них всех, кто приходит сюда по делу, и должен сказать, что он настоящий джентльмен. В один из этих дней либо он сам за ней придет, либо кого-нибудь пришлет.
- Ха!
- Вот тебе и "Ха!". Подожди, сам увидишь.
- А что еще нам остается делать?
- На, возьми свою булавку обратно.
- Можешь сесть на нее.
Цербер зевает
Пес швыряет перчатку от головы к голове, пока, зевая, не роняет ее, промахиваясь.
Он выгребает ее из-под костей, которые лежат у его ног, машет своими хвостами, сворачивается и закрывает четыре глаза.
Другие его глаза горят, как угли, в той плотной темноте, которая лежит за Не Той Дверью.
Наверху, в заваленной пещере, ревет минотавр…
Бог - это любовь
Пятьдесят тысяч молящихся на Старые Башмаки, ведомые шестью кастратами-священниками, поют изумительный гимн на арене.
Тысяча напоенных наркотиками воинов, - слава, слава, слава, слава, - потрясают своими копьями перед алтарем Неносимых.
Начинается дождь, мягко, но мало кто его замечает.
Никогда не может быть
Озирис, держа в руках череп и нажимая на кнопку сбоку, обращается к нему:
- Знай же, смертная, что ты теперь навсегда обитательница Дома Жизни. Когда-то красивая, цветущая - ты увяла. Когда-то правдивая - ты дошла до этого.
- А кто, - вопрошает череп, - довел меня до этого? Только ведь Повелитель Дома Жизни и дает мне покой.
И Озирис отвечает ей:
- Знай также, что я использую тебя вместо пресс-папье.
- Если ты действительно когда-то любил меня, то разбей на кусочки и позволь умереть! Не мучай остатки той, что когда-то любила тебя.
- Ах, но моя дорогая, однажды я могу решить опять дать тебе тело, чтобы вновь почувствовать твои ласки.
- Одна мысль об этом мне отвратительна.
- И мне тоже. Но когда-нибудь это сможет развлечь меня.
- Неужели ты мучаешь всех, кто вызывает у тебя неудовольствие?
- Нет, нет, о раковина смерти, не думай так! Правда, Ангел Девятнадцатого Дома пытался убить меня, и его нервная система живет, вплетенная в ткань этого ковра, на котором я стою, правда также и то, что другие мои враги существуют в элементарных формах в различных местах моего дома, например в каминах, холодильниках и пепельницах. Но не думай, что я мстителен. О нет, никогда. Как повелитель жизни я чувствую себя обязанным отплатить всем тем, кто угрожает жизни.
- Я не угрожаю тебе, милорд.
- Ты угрожала покою моего ума.
- Потому что я напоминала тебе покойную жену, леди Изиду?
- Молчать!
- Да! Я напоминала тебе Королеву Проституток! По этой причине ты возжелал меня, а потом возжелал моего уничтожения!
- Молчать!
Слова черепа на этом прерываются, потому что Озирис что есть силы швыряет его о стену.
Когда он распадается на куски, и детали и микросхемы падают на ковер, Озирис ругается и кидается к ряду выключателей на своем столе, после включения которых раздаются различные голоса, один из которых доносится из громкоговорителя, расположенного высоко на стене:
- О, умный череп, так обмануть глупого бога!
Посмотрев на панель управления и узнав, что это говорит ковер, Озирис идет в центр комнаты и начинает прыгать.
Раздаются тяжкие стоны.
Могущество пса
В пространствах темных и чем-то постыдных, на Мире Валдик, появляются два героя, Мадрак и Тайфун. Посланные Тотом Гермесом Трисмегустисом украсть перчатку, обладающую необычной силой, они отправились сражаться с хранителем этой перчатки. Мир Валдик давно опустошен, на нем живет орда существ, обитающих под поверхностью планеты - в пещерах и комнатах, далеко от огня и ночи. Темнота, сырость, мутации, братоубийство, кровосмешение и изнасилование - слова, наиболее употребляемые теми немногими, кто пишет комментарии об этом мире - Валдике. Перенесенные сюда с помощью какого-то пространственного фокуса, известного только Принцу, герои либо выполняют его поручения, либо остаются здесь. Сейчас они проходят по норам, так как им было велено ориентироваться на рев.
- Как ты думаешь, черная тень лошади, - спрашивает священник, - сможет твой брат помочь нам выбраться в нужный момент?
- Да, - отвечает тень, которая движется рядом с ним. - Хотя если не сможет, то мне все равно. Я способен уйти куда и как захочу, в любое удобное для меня время.
- Да, но я этого не могу.
- Вот ты и волнуйся, толстячок. А мне-то что. Ты вызвался сопровождать меня. Мне это было не нужно.
- Тогда в руки Того Что Может быть больше, чем жизнь и смерть, я отдаю себя, если такой поступок сможет сохранить мне жизнь. Если же нет, то я не отдаю себя в руки Того Что Может быть больше, чем жизнь и смерть. Если же то, что я говорю, самонадеянно, а следовательно не будет принято Тем, что может меня слышать, а может и не слышать, тогда я забираю свои слова назад и прошу прощения, если это прощение для меня необходимо. Если нет, то я не прошу прощения…
- Аминь! И заткнись, пожалуйста! - негодует Тайфун. - Я слышал нечто похожее на рев слева от нас.
Скользя невидимкой вдоль темной стены, Тайфун огибает поворот и идет дальше. Мадрак смотрит сквозь инфракрасные очки и посылает луч, как благословение на все, на что смотрит.
- Эти пещеры глубоки и просторны, - шепчет он.
Нет ответа.
Внезапно он подходит к двери, которая может оказаться нужной дверью.
Открывает ее и видит минотавра.
Он поднимает свой посох, но минотавр исчезает в мгновение ока.
- Куда?.. - спрашивает он.
- Прячется, - отвечает Тайфун, внезапно оказавшись рядом, - среди множества извилин и поворотов своего лежбища.
- Но почему?
- Мне кажется, что за такими, как он, охотятся создания, похожие на тебя, и ради мяса, и ради охотничьих трофеев. Поэтому он боится прямого нападения и отступает, ведь люди используют дубинки для скота. Давай войдем в лабиринт и будем надеяться, что больше мы его не встретим. Вход, который мы ищем, чтобы проникнуть в нижние помещения, находится где-то в этом лабиринте.
Примерно полдня блуждали они, безуспешно пытаясь найти Не Ту Дверь. Три двери находят они, но за каждой лежат лишь белые кости.
- Интересно, а как у других дела? - спрашивает священник-воин.
- Лучше или хуже, а может быть, и так же, - отвечает другой и смеется.
Мадрак не смеется.
Наткнувшись на гору костей, Мадрак едва успевает заметить кинувшегося на него быка. Он поднимает посох, и начинается битва.
Он ударяет его меж рогов и сбоку. Он бьет его, колет, ударяет, отметает в сторону, борется с ним голыми руками.
Причиняя друг другу боль, они продолжают сражаться, пока наконец его не швыряют через всю комнату, Мадрак поднимается высоко в воздух и падает левым плечом на груду костей. Когда он пытается приподняться, он как бы погружается в заполняющий весь воздух рев. Опустив голову, минотавр кидается на него. Мадрак находит опору для ног.
Но тень черной лошади падает на сознание, и оно исчезает.
Он наклоняет голову и начинает читать Молитву Вероятной Смерти.
- Прекрасно, - фыркает его товарищ, когда Мадрак доходит до последнего "Аминь". - А теперь, толстячок, мне кажется, что мы с тобой нашли Не Ту Дверь. Я могу войти, не открывая ее, но ты этого не сделаешь. Что скажешь?
- Подожди минутку, - говорит Мадрак, наконец-то вставая. - Немного допинга, и я буду совсем как прежде, сильный. Тогда мы войдем вместе.
- Хорошо. Я подожду.
Мадрак делает себе укол и через минуту становится похожим на бога.
- А теперь покажи мне дверь, и давай войдем.
- Сюда.
И вот перед ними дверь, большая, настораживающая и бесцветная в лучах инфракрасного света.
- Открывай! - приказывает Тайфун, и Мадрак повинуется.
В бликах огня пес играет, теребя перчатку. Рост и размер у него примерно как у двух с половиной слонов, и он играет с игрушечной перчаткой, лежа на груде костей. Одна из голов принюхивается; когда внезапный сквозняк появляется из-за Не Той Двери, две головы начинают рычать, а третья роняет перчатку.
- Ты понимаешь мой голос? - спрашивает Тайфун, но ответного разума не светится за шестью красными глазами. Его хвосты начинают нервно подергиваться, чешуйчатые, сверкающие в свете огня.
- Приятный песик, - комментирует Мадрак, а тот открывает пасти, бьет хвостами и кидается на них.
- Убей его! - кричит Мадрак.
- Это невозможно, - отвечает Тайфун. - По крайней мере, в настоящее время.
Пара башмаков на алтаре
Наконец-то добравшись до мира Интерлюдии, входя через внезапно появившуюся зеленую дверь, которую поэт открывает прямо в темноту ночи, Оаким и Брамин оказываются в безумном мире многих дождей и религий. Налегке, стоят они на влажном торфе рядом с городом, окруженным ужасными черными стенами.
- Мы войдем сейчас, - говорит поэт, перебирая свою небесно-зеленую бороду. - Мы войдем через эту небольшую дверь слева, которую я заставлю для нас открыться. Затем мы загипнотизируем часовых или укротим тех, которые там могут присутствовать, и пройдем в самое сердце города, где находится храм.
- Чтобы украсть башмаки для Принца, - продолжает Оаким. - Это довольно странное поручение для такого, как я. Если бы только он не обещал назвать мне мое имя - мое настоящее имя - перед тем как я убью его, я не согласился бы сделать это для него.
- Я понимаю это, Лорд Рэндалл, сын мой, - говорит Брамин, - но ответь мне, что ты собираешься делать с Гором, который тоже убьет его и который выполняет сейчас другое его поручение только для того, чтобы ему представилась эта возможность?
- Убью сначала Гора, если понадобится.
- Психология всей этой ситуации просто восхищает меня, потому, я надеюсь, ты позволишь задать мне еще один вопрос. Какая разница, убьешь ты его или Гор? В любом случае он будет одинаково мертв.
Оаким задумывается, явно потому, что эта мысль впервые пришла ему в голову.
- Это моя миссия, а не его, - произносит он в конце концов.
- И тем не менее он умрет и в том и в другом случае, - повторяет Брамин.
- Но не от моей руки.
- Верно, но я не вижу здесь никакой разницы.
- Честно говоря, и я тоже. Но это мне поручили убить его.
- Возможно, и Гору тоже.
- Но не мой Господин.
- Но почему у тебя должен быть господин, Оаким? Почему ты не принадлежишь сам себе?
Оаким трет лоб.
- Я… не… знаю… Но я должен выполнить то, что мне велено.
- Понятно, - отвечает Брамин, и, пока Оаким отвлечен таким образом, крохотная зеленая искорка падает с кончика трости поэта на шею Оакима сзади.
Он шлепает себя по шее и чешет ее.
- Что?
- Местное насекомое, - говорит поэт. - Давай продолжим наш путь к двери.
Дверь открывается перед ними, когда поэт стучит по ней тростью, а часовые засыпают от короткой вспышки зеленого пламени. Оаким и Брамин идут вперед к центру города.
Найти храм очень легко, войти в него - совсем другое дело. Здесь, перед самым входом, стоят часовые, опьяненные наркотиками.
Они смело подходят и требуют, чтобы их впустили.
Восемьдесят восемь копий наружной охраны нацелены на них.
- Публичного восхищения не будет до дождя перед заходом солнца, - сообщают им.
- Мы подождем.
И они ждут.
Когда на закате начинается дождь, они присоединяются к процессии мокрых молящихся и входят в храм.
Пытаясь пройти дальше, они тут же натыкаются на трехсот пятьдесят двух опьяненных наркотиками стражников с копьями, которые охраняют вход во внутренний храм.
- У вас есть жетоны поклонников внутреннего храма? - спрашивают их.
- Конечно, - говорит Брамин, поднимая трость.
В глазах капитана они, видимо, являются обладателями таких жетонов, потому что им разрешают войти.
Затем, подходя ближе к Святая Святых, они задерживаются офицером во главе пятисот десяти опьяненных наркотиками стражников с копьями.
- Кастрированы или не кастрированы? - вопрошает он.
- Конечно, кастрированы, - отвечает Брамин красивым сопрано. - Освободи нам дорогу.
Глаза его сверкают зеленым светом, и офицер отступает.
Войдя внутрь Святая Святых, они видят пятьдесят стражников и шестерых странных священников.
- Вот они, на алтаре.
- Как мы добудем их?
- Желательно бы украсть, - говорит Брамин, протискиваясь ближе к алтарю, - до того, как начнется показ службы по телевизору.
- Как мы их украдем?
- Может быть, нам удастся подменить их на наши башмаки и выйти в них отсюда?
- Мне это подходит.
- Тогда предположим, что их украли пять минут назад?
- Я тебя понимаю, - говорит Оаким и наклоняет голову, будто произнося молитву.
Служба начинается.
- Хайль, Башмаки, - шепелявит первый священник, - носящиеся на ногах…
- Хайль! - поют остальные пятеро.
- Хайль, хорошие, добрые, благородные и благословенные Башмаки!
- Хайль!
- …которые появились у нас из хаоса.
- Хайль!
- …просветить наши сердца и окрылить наши души.
- Хайль!
- О, Башмаки, которые поддерживали человечество на заре цивилизации…
- Хайль!
- …Бесподобные пропасти, окружающие ноги…
- Хайль!
- Хайль! Чудесная, удивительная кожа!
- Мы восхищаемся вами!
- Мы восхищаемся вами!
- Мы поклоняемся вам во всей полноте Вашего Сияния!
- Слава!
- О, чудесная обувь!
- Слава!
- О, поступь подошв!
- Слава!
- Что бы мы делали без вас?
- Что?
- Били бы пальцы, царапали кожу, вместо подъема имели бы плоскостопие.
- Хайль!
- Защити нас, твоих поклонников, прекрасная и благословенная обувь!
- Которая появилась у нас из хаоса!
- … в день темный и жуткий…
- …из пустоты горящей…
- …но не сгоревшей…
- …вы пришли успокоить и ободрить нас…
- Хайль!
- …тогда, сейчас и в будущем, навсегда!
- Навсегда!
Оаким исчезает.
Начинает дуть холодный ветер, и что-то туманно мелькает на алтаре.
Семеро предварительно опьяненных стражников с копьями лежат распростершись, и шеи их выгнуты под неестественным углом.
Внезапно рядом с Брамином Оаким произносит:
- Скорее открой нам путь куда-нибудь!
- Они на тебе?
- На мне.
Брамин поднимает свою трость, останавливается.
- Боюсь, что нам придется немного задержаться, - и глаза его становятся изумрудными.
Внезапно все находящиеся в храме вглядываются в них.
Сорок три опьяненных наркотиками стражника с копьями, как один, издают боевой клич и бросаются на них.
Оаким пригибается и вытягивает вперед руки.
- Таково есть царствие небесное, - комментирует Брамин, на лбу которого холодные капли пота блестят, как асбест. - Хотелось бы мне знать, как это все будет выглядеть по телевизору?
Булавка и жезл
- Что это за место? - спрашивает Гор.
Железный Генерал стоит неподвижно, как будто чем-то удивленный, но удивляться особо нечему.
- Мы находимся в том месте, которое не является миром, не является планетой, а просто место, - говорит Принц Имя Которому Тысяча. - Здесь очень мало света, но те, кто живут здесь, слепы, поэтому для них это не имеет значения. Температура здесь приспосабливается к любому живому телу, потому что обитатели этого места так желают. Пища здесь извлекается из воздуха, как и вода, а следовательно, нет нужды и в еде. И такова уж природа этого места, что никто и никогда не нуждается здесь во сне.
- Это очень напоминает мне ад, - говорит Гор.
- Ерунда, - парирует Железный Генерал. - Мое собственное существование точно такое же, так как все, что мне необходимо, находится во мне. И при этом я не испытываю никаких неудобств.
- Ад, - повторяет Гор.
- Как бы там ни было, возьмите меня за руки, - говорит Принц, - и я проведу вас сквозь тьму и свет, пока не найду тех, кого ищу.
И они соединяют руки, Принц закутывается в плащ, и они медленно дрейфуют сквозь сумеречный пейзаж, лишенный горизонта.
- А где это место, которое не является миром? - спрашивает Генерал.
- Я не знаю, - отвечает Принц. - Возможно, оно существует в каком-нибудь глубоком и сверкающем уголке моего темного и грязного ума. Все, что я знаю, это как попасть сюда.
Падая, дрейфуя безвременное количество времени, они, наконец, оказываются у тента, который похож на серый кокон, мерцающий вверху (внизу) перед ними.
Принц разминает руки и касается кончиками своих пальцев его поверхности. Тогда кокон начинает дрожать и в нем появляется отверстие, сквозь которое он проходит, говоря через плечо:
- Следуйте за мной.
Бротц, Пуртц и Дультц сидят внутри, делая что-то такое, что является отвратительным, необычным по человеческим стандартам, но что кажется им вполне нормальным и естественным, потому что они не люди и имеют другие стандарты.
- Приветствую вас, кузнецы Норма, - говорит Принц. - Я пришел получить то, что заказывал довольно давно.
- Я говорил тебе, что он придет! - кричит один из серых холмов, двигая своими длинными ушами.
- Должен признаться, что ты был прав, - ответил другой.
- Да, где эта булавка? Я должен отполировать ее еще раз, перед тем…
- Ерунда, она совершенна…
- Значит, готово? - спрашивает Принц.
- О, она была готова еще несколько веков тому назад. Держи!
Из черной материи говорящий вытаскивает жезл холодного голубого огня и протягивает его Принцу. Принц берет его в руки, осматривает, кивает головой и вновь кладет его обратно в черную материю.
- Прекрасно!