- Группа земных инженеров предложила нам контракт на изыскательские и горнодобывающие работы, - начал Валдрин. - В первую очередь, нам необходимы металлы - медь, олово, серебро, железо, алюминий, вольфрам. А также топливо, сера… нам обещали составить полную карту по всем полезным ископаемым.
Раннирл поднял руку, и Валдрин умолк.
- А по ходу этих, как вы говорите, изысканий вынюхивать все и вся, наводнять планету своими адскими машинами - вместо того, чтобы, как им подобает, сидеть в Торговых городах?
- Мне это ненавистно ничуть не меньше, чем вам! - горячо отозвался Валдрин. - Особо теплых чувств к Империи я не испытываю, но если другой альтернативы откату к феодализму нет…
- Альтернатива есть, - произнес Раннирл. - Эти изыскательские работы для вас можем провести мы - а заодно и горнодобывающие тоже. Причем быстрее, чем земляне - и не нарушая Пакта!
У Кервина перехватило дыхание. Нетрудно и самому было догадаться, на что способны комъины - видел же, что матричный кристалл поднимает в воздух самолет - но чтобы такое!..
"Господи Боже, ничего ж себе! И к тому же не дать землянам захватить Даркоувер…"
Вплоть до этого мгновения Кервин и сам толком не осознавал, как глубоко волнует его эта проблема. Перед мысленным взором Джеффа пронеслись проведенные на Земле годы; он вспомнил разочарование, которое испытал, увидев Торговый город и осознав, что это лишь крошечная частичка Империи; он снова ощутил страстное желание отыскать свой мир и свою семью. И, заново пережив ностальгию изгнанника, он окончательно понял, что имеет в виду Хастур.
Сохранить в неприкосновенности Даркоувер - мир, который так дорог Кервину! Мир, которому он по праву принадлежит.
- Звучит заманчиво, высокочтимые господа, - проговорил Валдрин. - Но настолько сильны комъины не были никогда - по крайней мере, на памяти живущих. Конечно, дедушка мой любил рассказывать о старых добрых временах; но сейчас раздобыть железа подковать пару лошадей - уже почти подвиг!
- Да, звучит заманчиво, - подхватил другой делегат. - Но откуда мы знаем - может, эти комъины просто хотят потянуть время, пока земляне не потеряют интереса. По-моему, следует заключать договор с Землей - и немедленно!
Валдрин минуту-другую посовещался с делегацией.
- Лорд Хастур, - наконец произнес он, - одних баек о былом могуществе комъинов нам недостаточно. Вот что мы хотели бы предложить. Сколько времени вам надо на изыскательские работы?
- А сколько потребовали земляне? - в свою очередь поинтересовался Раннирл.
- Шесть месяцев.
Раннирл покосился на Кеннарда, потом на Элори.
- Нам хватит шести недель, - заявил он.
- Только при одном условии, - горячо вмешался Остер. - Если мы выполняем свои обязательства, вы даете слово прекратить все дела с землянами!
- Так будет честно, - поддержала его Элори. - Если мы докажем, что в силах сделать для блага Даркоувера не меньше, чем эти ваши земные специалисты, вы станете подчиняться Совету? Все, чего мы хотим - это чтобы Даркоувер был Даркоувером, а не увеличенной копией Торгового города. Если мы дадим вам то, что вы просите, вы должны пообещать подчиняться Совету комъинов во всем, что касается применения технологии - чтобы Даркоувер не стал третьеразрядной имитацией заурядного имперского мира!
- Пожалуй, так действительно будет честно, госпожа моя, - согласился Валдрин; затем в его голосе снова появились жесткие нотки: - Но надо быть честными до конца - пусть договоренность будет обоюдной: если у вас ничего не получится, Совет комъинов снимает все возражения и позволяет нам вести дела с землянами так, как мы сочтем нужным.
Церемония прощания с делегацией оказалась долгой и обставленной множеством премудростей протокола. Половину речей Кервин пропускал мимо ушей, понимая, что ему - "варвару Элори" - простительны мелкие оплошности в ритуале.
Значит, успех или неуспех Арилиннского Башенного Круга влечет за собой поистине грандиозные последствия. И подумать только, успех или неуспех зависит, в свою очередь, от него, Джеффа Кервина, наполовину землянина, совсем еще новичка в этом деле! От безмерности возложенной на него ответственности Кервин ощущал парализующую слабость во всем теле. Незамеченным он выскользнул из зала - мимо застывших у входа стражников, через задние дворы, к мерцающему барьеру Вуали.
Слишком тяжел был этот груз для его нетренированных плеч. "Я думал, у меня будет больше времени выучиться…" Он чувствовал себя совсем еще зеленым новичком, совершенно неопытным, и при одном воспоминании о первом мучительном раппорте его начинало трясти от страха.
Он влетел к себе в комнату и в немом отчаянии рухнул на кровать. Это нечестно - требовать от него так много; и так скоро! Это было выше сил Кервина - чувствовать, что судьба всего Даркоувера зависит от его толком не развитого ларана!
Казалось, пропитывающий комнату призрачный запах усилился и проник до самых далеких уголков памяти, высветив целую гамму давно забытых ощущений.
"Клейндори. Моя мать, преступившая обеты ради землянина - я что, искупаю ее вину? - бился в мозгу мучительный вопрос. - Но это не было предательством!"
Расплывчатая тень, смутное воспоминание замаячило на самой периферии сознания; на мгновение Кервину показалось, что он знает …
Тень исчезла, оставив после себя головокружение и немоту.
Бесшумно - ни слова, ни звука - рядом с ним по явилась Таниквель; между ними замельтешила паутина раппорта, и девушка подняла к Кервину сразу же осунувшееся личико.
- Джефф, все совсем не так, - наконец прошептала она. - Мы верим в тебя. Если у тебя… у нас ничего не получится… не ты один будешь виноват. Ну как ты не понимаешь… - Голос ее оборвался; неожиданно она приникла к Кервину, обвила его руками. Джеффа затрясло, и он что есть сил сдавил девушку в объятиях. Губы их встретились, и Кервин понял, что именно этого он хотел с той дождливой ночи, когда впервые ее увидел, с той задымленной гостиничной комнаты. Женщина его народа, первой принявшая его в число своих.
- Ну как ты не можешь понять, Джефф, - мы же все любим тебя! Поверь - если у нас ничего не получится, это не ты один будешь виноват, это мы все окажемся виноваты. Но у тебя получится, Джефф, обязательно получится…
Руки ее сплелись вокруг Кервина в надежный спасательный круг, и он ощутил прилив любви и желания, какого не испытывал еще никогда.
Это уже не легкая победа, не девица из портового бара, дающая возможность на мгновение расслабиться, но оставляющая сердечную жажду неутоленной. От этой ночи не останется осадка едва удовлетворенной похоти, катастрофического чувства одиночества, ощущения женской пустоты, столь же глубокой, как собственное разочарование.
Таниквель, Таниквель… ведь первое же мгновение того, первого раппорта заключало в себе близость более интимную, чем любая физическая. Как так получилось, что он и не догадывался? Он зажмурил глаза, чтобы полнее вкусить эту близость, соприкосновение более интимное, чем касание одних только губ или рук…
- Я почувствовала твое одиночество… и голод, - прошептала Таниквель. - Но я… боялась разделить их - до сегодняшнего вечера. Джефф, Джефф… я взяла на себя твою боль - дай мне разделить с тобой и это тоже.
- Но теперь я больше не боюсь, - хрипло произнес Кервин. - Я боялся только потому, что мне было одиноко.
- А теперь, - прочитала она его мысли, настолько самозабвенно погружаясь в объятия Джеффа, что тому показалось, будто раньше он совсем не знал женщин, - теперь ты никогда больше не будешь одинок.
9
Если поначалу Кервину и представлялось, будто всепланетный геологический обзор сведется к молниеносной, эффектной демонстрации какой-нибудь нехитрой телепатической магии, он очень быстро обнаружил, что ошибался. Настоящая работа в раппорте, сказал ему Кеннард, начнется позже; пока же все сводилось к весьма трудоемким подготовительным изысканиям, и никто, кроме самих же комъинов, на это способен не был. Как выяснилось, практически невозможно сфокусировать телепатический раппорт на объекте или веществе, если объект этот или вещество предварительно не находились в контакте с телепатом, который собирается раппорт фокусировать. Джеффу представлялось, что сбор материалов и тому подобное лягут на плечи слуг; вместо этого ему как наименее квалифицированному телепату поручили основную массу подготовительных работ. По опыту службы офицером связи, Джефф был немного знаком с металлургией; на пару с Корусом они отыскивали образцы различных металлов и в лаборатории - которая очень походила на то, как, по мнению земных историков, должен был выглядеть кабинет алхимика - переплавляли их и примитивными, но на удивление эффективными способами освобождали от примесей. Кервин терялся в догадках, зачем комъинам эти крошечные образцы железа, олова, меди, цинка, свинца и сурьмы.
Работая с Корусом, Элори и Раннирлом, Кервин ощущал, как растет его телепатическая чувствительность. Теперь он мог без малейшего напряжения удерживать в стационарном состоянии любую кристаллическую структуру, а также начинал улавливать состояние веществ. Как-то раз он обнаружил, что чувствует, как окисляется железо в начинающей ржаветь дверной петле, извлек свою матрицу и - впервые без посторонней помощи, что есть силы сосредоточившись - пустил процесс вспять.
Когда он находился среди экранов, его продолжали мучить чудовищные головные боли; каждый расход пси-энергии оставлял его выжатым, как лимон, страшно голодным; вдобавок ему смертельно хотелось спать. Теперь он понимал, откуда у Элори такой непомерный аппетит, прежде казавшийся ему просто несколько затянувшимся детским пристрастием к сладкому; раньше его поражало, как может столь хрупкая девушка поглощать такие чудовищные количества пищи - теперь он прекрасно понимал, как, потому что и сам все время хотел есть. Казалось после каждого сеанса работы с экранами вся энергия покидает тело, а все существо отзывается ненасытным голодом. Иногда - по завершении работы, или если Элори прерывала сеанс, не в силах выдержать напряжение - Кервину предоставлялась возможность отдохнуть; а когда у Таниквель высвобождалось для него несколько свободных минут, выяснялось, что единственное его желание - лечь и не шевелиться.
- Боюсь, не больно-то пылкий любовник из меня выходит, - как-то с досадой пожаловался он; несмотря на сладко дурманящую близость Таниквель, единственным желанием в его измученном теле было спать, спать и спать. Девушка негромко рассмеялась и, склонившись к Джеффу, легонько поцеловала его.
- Понимаю, - прошептала она. - Я же всю жизнь, можно сказать, только среди матричных механиков и живу, не забыл? Когда надстраиваются матричные экраны, это всегда так: у организма есть какое-то определенное количество энергии, и он просто не может позволить себе зря ее тратить. Не беспокойся; когда все это кончится, у нас будет достаточно времени - если я тебе еще буду Нужна.
- Что значит, если ты мне еще будешь нужна? - подскочил Кервин и уставился на девушку. Глаза ее были зажмурены; бледное лицо в ореоле разметавшихся волос внезапно показалось ему отдалившимся и чужим. - Что ты хочешь сказать, Тани?
- О, люди меняются, - неопределенно отозвалась она. - Да ладно, ерунда. Лучше… - Она мягко притянула его к себе, и Джефф почувствовал на лбу ласкающее прикосновение легких ладоней. - Спи, милый; ты весь вымотался.
Он действительно страшно устал; но слова Таниквель прогнали сон. Да как могла она усомниться?.. Или это своего рода предчувствие? С их первой ночи, после визита Хастура, Кервин был счастлив; теперь же в нем зашевелилось смутное беспокойство. Перед его мысленным взором возникла четкая картинка, - Таниквель и Остер держатся за руки, - и Кервин заскрипел зубами от ревности. Что между этими двоими могло быть? Он знал, что Таниквель любит его; между ними установилась гармония, какой он не знал никогда и ни с кем. Теперь он понимал, почему прежние отношения с женщинами никогда не были у него достаточно серьезными. Своим натренированным, но подспудно работающим телепатическим чутьем Джефф улавливал принципиальную ограниченность тех женщин, с кем ему приходилось иметь дело; не понимая причины, он нещадно бранил себя за неисправимый идеализм, за вечную неудовлетворенность. Он не мог, подобно другим мужчинам, закрывать глаза на притворство и продажность; не мог довольствоваться игрой воображения, проецирующего воспаленные фантазии на первую попавшуюся девушку. Отношения с Таниквель открыли ему целый новый мир, он впервые ощутил вкус разделенной страсти. Неужели она действительно может любить его - и в то же время кого-то другого?
Кервин беспокойно ворочался в темноте; сон не шел, а в висках напряженно пульсировала боль. Наконец-то ему все стало ясно. Разумеется, все в Арилиннской башне прекрасно знают, что происходит между ним и Таниквель. Улыбка Кеннарда, многозначительный взгляд Месир, поддразнивание Коруса - все это приобретало теперь новое значение.
Черт побери, и в компании телепатов есть свои недостатки! Никакой частной жизни!
Внезапно Джеффа поразила одна в высшей степени неуютная мысль. Эти телепаты… они же читают, как в открытой книге, все его мысли, чувства… то, чем он делится с Таниквель! Кипящей волной нахлынул стыд; словно во сне он увидел, будто оказался нагишом на городской площади, а, проснувшись, обнаружил, что так оно и есть.
Таниквель, сонно сжимавшая его ладонь, вздрогнула, как от ожога. На лице у нее вспыхнуло негодование.
- Ты… ты… варвар! - вырвалось у нее. - Землянин! - Во мгновение ока она вылетела из комнаты, и легкие шаги сердито простучали по неровным плиткам коридора; теряясь в догадках, что могло ее так прогневать, Кервин без сна проворочался до рассвета.
Но когда они встретились наутро, Таниквель была, как всегда, нежна и ласкова.
- Прости меня, Джефф, - сказала она, крепко обняв его. - Я нехорошо поступила. Ты же не виноват, что столько прожил среди землян. Со временем ты станешь лучше понимать нас.
Окруженный кольцом ее рук, Кервин не мог усомниться в искренности чувств Тани.
Через тринадцать дней после визита Хастура закончился этап подготовки матриц, и утром в большой гостиной Элори объявила:
- Сегодня вечером можно начинать картирование.
Кервин почувствовал легкий укол паники. Это должен был быть его первый настоящий сеанс раппорта в Башенном Круге; все предыдущие опыты были короткими и не более чем именно опытами. Но теперь уж никуда не деться.
- Почему вечером?
- Потому что, - объяснил Раннирл, - в этом полушарии большинство населения спит в темное время суток, и телепатических помех меньше… это вроде разрядов статического электричества в радиоэфире. В телепатическом эфире тоже есть свои помехи.
- Сегодня днем все должны выспаться, - объявила Элори. - Мне надо, чтобы к вечеру вы были бодры и свежи.
- Тогда Джеффу не помешало бы дать успокоительного, - подмигнул Кервину Корус. - А то он так и не уснет от беспокойства. - Но в голосе его не было - ни нотки ехидства.
- Может, тебе действительно дать что-нибудь?.. - подняла на Кервина вопросительный взгляд Месир.
Тот мотнул головой, чувствуя себя весьма по-дурацки. Они беседовали еще несколько минут, потом Элори со смехом заявила, что последует-ка, мол, собственному совету, зевнула и удалилась наверх. В конце концов у камина остался один Кервин; спать ему, несмотря на усталость, не хотелось. Если б только Таниквель осталась с ним, он сумел бы расслабиться.
- Элори не шутила, юноша, - произнес Кеннард, остановившись уже на пути к двери. - Выспись хорошенько, не то вечером можешь и не выдержать. - На мгновение повисла тишина; и густые брови Кеннарда взметнулись чуть ли не до корней волос. - Ого, так вот в чем дело!
- Черт побери, тут что, совсем никакой частной жизни нет?
- Я же Альтон, - отозвался Кеннард. - Мы самые сильные телепаты изо всех комъинов. Прошу прощения, если это как-то заденет тебя, но позволь мне кое-что объяснить. Моя жена ведь с Земли. И я достаточно покрутился среди землян, чтобы понять, какие темы у них относятся к щекотливым; так что не обижайся, если…
- Валяйте. Я не обижусь.
- Врунишка, - беззлобно отозвался Кеннард. - Так вот, не стоит винить Таниквель за то, что сейчас она оставила тебя одного - когда, как тебе кажется, она сильнее всего тебе необходима. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь - Алдонай, как хорошо я это понимаю! - Он сухо усмехнулся, словно некой известной ему одному шутке. - Но Тани понимает это ничуть не хуже. Дело в том, что когда разворачивается настолько серьезная матричная операция, воздержание является непременным правилом. И Тани прекрасно понимает, что этого правила нельзя нарушать.
- Но почему…
- Как по-твоему, почему Хранительницы непременно должны быть девственницами?
Об этом Кервин как-то ни разу не задумывался. Внезапно ему пришло в голову, что это во многом объясняет Элори; почему она так непохожа на Таниквель. Прекрасная женщина - но невинная, как маленькая девочка; не осознающая собственной красоты и привлекательности, как любой ребенок.
- В древности все свели бы к ритуалу или нашли бы какое-нибудь религиозное обоснование, - продолжал Кеннард. - По-моему, все это идиотское суеверие. Но что правда, то правда: сегодня вечером тебе понадобится вся нервная энергия, до последней капли, и вся сила. Таниквель это прекрасно понимает. Она не прочь поозорничать, но никогда не станет намеренно делать больно. Вывод: тебе надо хорошенько выспаться. В одиночку. - Заботливым, чуть ли не отеческим жестом он накрыл ладонью руку Кервина. - Беда в том… мы успели уже настолько привыкнуть к тебе, что стали забывать, как недавно ты здесь. Мы почему-то считаем, что ты тоже должен понимать все эти вещи без объяснения. Джефф, когда ты появился в Арилинне, мы в тебе еще сомневались. Но теперь, как бы все ни повернулось, ты в любом случае один из нас. Настоящий даркованин - и настоящий комъин. Может, эта мысль подействует и не так вдохновляюще, как присутствие Тани, - улыбнулся Кеннард, - но, надеюсь, хоть чуть-чуть поможет.
За ним прислали, когда взошла луна. В ночной тиши Арилиннская Башня казалась вымершей, а в матричной лаборатории царило странное гулкое безмолвие. Собравшиеся переговаривались вполголоса, словно боясь потревожить тишину, живую и осязаемую.
Кервин чувствовал внутри вялую, аморфную пустоту; менее подходящий настрой для телепатической работы трудно было вообразить. Кеннард двигался одеревенело; хромота его, как никогда, бросалась в глаза - казалось, каждый шаг отдается болью; Раннирл сонно щурился и огрызался, а Элори нервно сжимала и разжимала кулачки.
Пальцы Таниквель коснулись лба Кервина, и он ощутил легкое, как перышко, прикосновение ее мыслей; уверенно, без напряжения, между ними установился раппорт.
- С ним все в порядке, Элори, - сказала Таниквель.
- Таниквель - наш эмпат, - пояснила Кервину Элори. - Во время сеанса она будет следить за функциями организма. Если кто-то вдруг забудет дышать или еще что-нибудь в этом роде, она вовремя вмешается.