За левую ногу схватилась рука. Он вздрогнул.
- Мы на месте, - пробормотал Икарий.
- Возьми меня Бездна, - шепнул Маппо, отталкиваясь от стены и устало шлепаясь на скользкий, покатый пол. Он взмахнул руками и сумел встать. - Ты уверен? Может, эта поверхность - всего лишь уступ, и если мы поскользнемся…
- То вымокнем. Идем, тут озеро.
- Да, вижу. Оно… светится…
Они зашагали под уклон, пока под ногами не оказалась ширь неподвижной воды. Смутный сине - зеленый свет снизу показывал глубину водоема. Им было видно дно, примерно на высоте двух ростов, грубое, покрытое гнилыми стволами или сломанными сталагмитами, бледно-зеленое с наносами белого ила.
- Ради этого мы ползли треть лиги? - спросил Маппо и гулко захохотал.
- Погляди дальше, - ответил Икарий. Трелль услышал в голосе спутника возбуждение.
Обломки тянулись шагов на пять, затем резко кончались. Там неясно виднелась угловатая форма. Можно было смутно различить стороны и верхушку. Из дальней стенки торчали какие-то выступы, словно паучьи лапы. Маппо присвистнул. - Оно живое?
- Какое-то устройство, - отозвался Икарий. - Металл почти белый, заметил? Ни следа ржавчины. Похоже, будто построено вчера… но поверь, друг мой, оно очень древнее.
Маппо не сразу решился спросить: - Одно из твоих?
Икарий блеснул глазами: - Нет. Это и удивляет.
- Нет? Уверен? Мы находили другие…
- Уверен. Не знаю почему, но в уме нет сомнений. Это сделал кто-то другой, Маппо.
Трель склонился и погрузил ладони в воду. И сразу вытащил. - Проклятие, как холодно!
- Для меня не преграда. - Икарий улыбнулся, блеснув гладкими клыками.
- Ты намерен поплыть и изучить его? Можешь не отвечать, все ясно. Ладно, я поищу ровное место и разобью лагерь.
Джаг уже скидывал одежду.
Маппо побрел по склону. Сумрак смягчался свечением воды, так что он мог различить каждый шаг. Двинулся влево и вскоре уперся в холодную стену. Еще пятьдесят или около того шагов - и рука скользнула в узкую трещину; он ощупал ее внутренность - и, хотя пальцы порядком онемели, заметил изменение формы и фактуры камня. Трелль остановился и более тщательно осмотрел это место.
Это был базальт, выступавший из стены, так что склон через несколько шагов заслонялся им. По склону и дну озера бежали темные трещины, и в их глубине был виден все тот же базальт. Этот камень чуждый, заключил он. Может, вся пропасть образовалась от его вторжения.
Маппо отошел туда, где смог сесть, прижался спиной к стене и устремил взор в глубины озера. Размышляя, он начал чистить зубы кусочком тростника. Невозможно вообразить естественный процесс, порождающий такое вторжение. Пусть под землей царит высокое давление, на этом субконтиненте просто нет пород, способных образовать такой выход.
Нет, тут должны быть врата, и базальтовое образование прошло через них. Катастрофа. Из своего мира… в скальное основание мира нашего.
Что это такое? Он знал.
"Небесная крепость".
Маппо встал и вновь оглядел рваный базальт. "То, что Икарий изучает на дне озера… оно пришло отсюда. Из этого следует, не так ли, что должен быть некий портал. Вход". Теперь он действительно охвачен любопытством. Что за тайны лежат внутри? Среди наставлений, которыми снабдили его Безымянные перед взятием ритуальной клятвы, был рассказ о небесных крепостях, ужасных твердынях К'чайн Че'малле, летавших по небу словно облака. Согласно Безымянным, это было вторжение времен до Первой Империи, когда основавший ее народ представлял собою лишь сборище бродяг - даже не племен. Они мало чем отличались от смертных Имассов. Вторжение, которое окончилось неудачей. По крайней мере, в этом регионе. Рассказ не упоминал, с кем они столкнулись. С Джагутами, наверно. Или Форкрул Ассейлами, или самими Старшими Богами.
Он расслышал плеск увидел сквозь сумрак, как Икарий неловко выползает на берег. Маппо встал и подошел к нему.
- Мертвый, - проскрипел Джаг. Маппо видел, что друг дрожит.
- Механизм?
Икарий покачал головой: - Омтозе Феллак. Эта вода… мертвый лед. Мертвая… кровь.
Маппо подождал, пока он согреется. Поверхность озера стала мутной, колебалась; Трелль гадал, давно ли вода знала движение и жар живого тела. Ясно, что по живому телу она соскучилась…
- Внутри той штуки тело, - вскоре произнес Джаг.
- К'чайн Че'малле.
- Да. Откуда знаешь?
- Я нашел небесную крепость, из которой это устройство выпало. Часть ее выпирает из стены.
- Странное создание, - бормотал Икарий. - Я не припоминаю, что видел таких, но знаю их наименование.
- Насколько я знаю, друг, ты никогда не встречал таких в своих странствиях. Но тем не менее располагаешь знанием о них.
- Надо обдумать.
- Да.
- Странная тварь, - продолжал Икарий. - Рептилия. Конечно, иссохшая, как и можно было ожидать. Думаю, сильная. Суставы ног, широкие руки. Большие челюсти. Хвост - обрубок…
- Короткий хвост. Ты уверен?
- Да. Зверь был распростерт, и у рук находились рычаги - это был мастер, управлявший машиной.
- Там было отверстие?
- Сам белый металл становился прозрачным, когда я смотрел.
- Открывая рабочие части механизма?
- Только место, на котором сидел К'чайн Че'малле. Похоже на некую повозку для перевозки и исследований - но не для нахождения под водой; это и не машина для копания, суставчатые руки, которые видны на дальней стенке, для подобной работы не подходят. Нет, открытие Омтозе Феллака застало его врасплох. Пожран, поглощен льдом. Приходил Джагут - проследить, чтобы никто не выжил.
Маппо кивнул. Описания Икария заставили его сделать те же умозаключения. Как и сама крепость, механизм построен для полета, рожден для парения на волнах неведомой магии. - Если желаем отдохнуть на ровном месте, - воскликнул он, - можем поискать его внутри крепости.
Джаг улыбнулся: - Вижу огонек предвкушения в твоих глазах? Похоже, передо мной снова старый добрый Маппо. Есть память или нет, ты мне родной; я слишком долго страдал, видя твою грусть. Конечно, я все понимаю. Я - то, что не дает тебе покоя, друг, и мне печально это знать. Идем, поищем дорогу в крепость.
Маппо пропустил энергично шагавшего Икария и поглядел ему вслед.
"Икарий, Строитель Механизмов. Откуда у него эти умения?" Он боялся, что скоро узнает это.
* * *
Монастырь стоял посредине иссушенных, пустынных земель: ни деревни, ни хижины на десятки лиг в любую сторону. От дорог остались слабые следы. На купленной Резаком в Г'данисбане карте его местоположение отмечено едва заметной на старой коже волнистой линией, проведенной красноватыми чернилами сверху вниз. Символ Д'рек, Осенней Змеи.
Единственное покрытое куполом здание стояло в центре прямоугольного, обнесенного низкой стеной двора; небо над ним прочертили крылья стервятников.
Скорчившийся в седле позади Резака Геборик Руки Духа сплюнул и сказал: - Упадок. Гниль. Растворение. То, что работало, вдруг сломалось. И души улетели, словно мушки. Во тьму. Осень ждет, но времена года исказились, смешались, стремясь избежать касания вынутых из ножен кинжалов. Но узники нефрита пленены навечно. Своими собственными спорами. Диспуты, ссоры - вселенная вокруг не замечается, они не заботятся о ней, глупцы. Они надевают невежество как доспехи и машут раздорами как мечами. Кто я им? Диковинка. Еще меньше. Это сломанный мир, и какое мне до него дело? Я не просил об этом, обо всем этом…
Он продолжал бормотать, но Резак больше не слушал. Он оглянулся на ехавших сзади женщин. Беззаботные, неосторожные, одуревшие от жары. Их лошади шли с опущенными головами; ребра ясно виднелись под пыльной, грязной кожей. Сбоку скакал Серожаб с обычным своим надутым и скользким видом; он то и дело без видимых усилий обгонял всадников и даже делал вокруг них круги.
- Нам нужно посетить монастырь, - сказал Резак. - Попользоваться колодцем. Может, там есть и еда…
- Они все мертвы, - каркнул Геборик.
Резак покосился на старика. - Это объясняет стервятников. Но вода нам нужна.
Дестриант Трича послал ему мрачную ухмылку.
Резак понял ее значение. Он становился бессердечным, равнодушным к множеству страданий мира. Монастырь, полный мертвых жрецов и жриц… для него - ничто. И старик может видеть это, может заглянуть внутрь. "Его новый бог - Летний Тигр, Повелитель Войны. Геборик Руки Духа, Верховный Жрец борьбы, он видит, каким холодным я стал. И это… забавно".
Резак направил лошадь на тропку к монастырю. Остальные поехали за ним. Дарудж натянул удила перед самым входом, спешился. Ворота закрыты. - Геборик, вы чувствуете опасность?
- А у меня есть такой дар?
Резак покосился и промолчал.
Дестриант слез с коня. - Ничего живого. Ничего.
- И духов нет?
- Ничего. Она забрала.
- Кто?
- Неожиданная посетительница. - Он засмеялся и воздел руки. - Мы играем в игры. И не ожидаем… обиды. Ярости. Я бы им рассказал. Предупредил. Но они не послушали бы. Всепожирающий обман. Одно здание может стать миром, и умы внутри сперва толпятся и спорят, потом рвут друг друга когтями и клыками. Все, что им нужно - выйти наружу; но они не могут. Они забыли, что снаружи что-то есть. О, все эти лики поклонения, ни один из которых не истинный. Не обращай внимания на усердие - оно лишь служит демону ненависти. Злоба, страхи, подлые умыслы. Я бы им рассказал.
Резак прошелся вдоль стены, ведя за собой лошадь. Сел в седло, подтянул ноги и встал. До верха стены можно дотянуться рукой. Он залез на ограду. Во дворе трупы. Дюжина или больше, чернокожие, по большей части голые, лежат тут и там на белом плотном грунте. Резак прищурил глаза. Тела выглядели… кипящими, пенящимися, оплывающими. Дергались. Он отвел взгляд. Двери купольного храма распахнуты. Справа имелся загон, окружающий длинное недостроенное строение из глиняных кирпичей, высотой в две трети стены. Корыта со штукатуркой и брошенные инструменты показывали, что оно останется недостроенным еще очень долго. Падальщики облепили крыши, но ни один не пытался пировать на трупах.
Резак соскользнул во двор. Прошел к воротам, поднял засов и открыл тяжелую дверь.
Серожаб ожидал снаружи. - Огорченно и недовольно. Так много гадостей в этом разрушенном месте. Отвращение. Мой аппетит. - Он вошел внутрь и неохотно приблизился к телу. - Ах! Они кишат! Черви, повсюду черви. Плоть поганая, поганая даже для Серожаба. Мерзость. Давай уйдем из этого места!
Резак приметил колодец в углу между храмом и пристройкой. Вернулся к спутникам, ожидавшим снаружи: - Давайте бурдюки. Геборик, не сможете проверить помещение, поискать еду?
Геборик улыбнулся: - Скот отсюда не выпустили. Прошли дни. Жара убила всех. Дюжину коз, двух мулов.
- Просто еду.
Дестриант пошагал к зданию.
Сциллара слезла с лошади, взяла водяной мех у Фелисин и подошла к Резаку. - Вот. Мой тоже.
Он поглядел ей в глаза. - Интересно, не предупреждение ли это.
Она чуть вздернула брови: - Мы такие важные птицы, Резак?
- Ну, я не имел в виду именно нас. То есть - не следует ли нам принять это за знак.
- Мертвых жрецов?
- Ничего хорошего не выходит из поклонения.
Она загадочно улыбнулась и протянула бурдюки.
Резак мысленно ругнулся. Разговоры с этой женщиной не приносили пользы. Такое мог бы сказать и дурачок. Насмешка во взоре, уста, готовые расплыться в улыбке при первом его слове. Не говоря больше ни слова, парень взял кожаные сосуды и пошел к колодцу.
* * *
Сциллара проследила за ним взглядом и повернулась к слезающей с коня Фелисин. - Нам нужна вода.
Юная женщина кивнула: - Знаю. - Она дернула за порядком отросшие волосы. - Мне все видятся те бандиты. Здесь новые мертвецы. А то кладбище, которое мы миновали вчера… целое поле костей. Кажется, мы вступили в кошмар и с каждым днем все глубже в нем увязаем. Жарко - а мне холодно, меня все сильнее знобит.
- Это от обезвоживания. - Сциллара достала трубку.
- Ты не выпускаешь ее изо рта целые дни.
- Держит жажду в рамках.
- Как это?
- Ну, я так себе внушаю.
Фелисин поглядела в сторону: - Мы только этим и заняты.
- Чем?
- Внушаем себе. Надеясь, что внушенное станет истиной.
Сциллара глубоко затянулась и резко выпустила дым. Проследила, как он развеивается по ветру.
- Ты кажешься такой здоровой. - Фелисин снова смотрела на нее. - А остальные сохнут.
- Но не Серожаб.
- Да уж.
- Он часто говорит с тобой?
Фелисин покачала головой: - Нечасто. Только когда я просыпаюсь от дурных снов. Тогда он поет мне.
- Поет?
- Да, на языке своего народа. Песни для детей. Сказал, что должен практиковаться…
Сциллара искоса глянула на собеседницу. - Неужели? А почему, сказал?
- Нет.
- Сколько тебе было, когда мать продала тебя?
- Не помню, - пожала плечами Фелисин.
Это могло быть ложью, но Сциллара предпочла не углубляться.
Фелисин приблизилась. - Ты будешь заботиться обо мне, Сциллара?
- Что?!
- Я чувствую, словно иду назад. Раньше я была… старше. Там, в Рараку. Теперь, каждый день, я будто бы становлюсь девочкой. Меньше, все меньше.
Сциллара с беспокойством ответила: - Мне никогда не удавалось заботиться о ближних.
- Думаю, такова была и Ша'ик. Она была… одержима…
- Она хорошо обходилась с тобой.
- Нет, это был Леомен. Даже Тоблакай. И Геборик, пока его Трейк не взял. Она обо мне не заботилась, вот почему Бидитал…
- Бидитал мертв. Лежит, и яйца забиты в тощую глотку.
- Да, - прошептала Фелисин. - Если бы Геборик рассказал, как это случилось. Тоблакай…
Сциллара фыркнула: - Подумай, Фелисин. Если бы он сказал, что это сделал Л'орик, или Ша'ик, или даже Леомен, да, ты могла бы усомниться. Но Тоблакай? Нет, верь этому. Боги, почему ты не веришь?
Этот вопрос вызвал у Фелисин слабую улыбку. Она кивнула: - Ты права. Такое мог сделать лишь Тоблакай. Только Тоблакай мог убить его… таким образом. Скажи, Сциллара, у тебя есть еще трубка?
- Запасная? Как насчет дюжины? Не хочешь зажечь все сразу?
Фелисин засмеялась. - Нет, только одну. Так ты позаботишься обо мне?
- Попытаюсь. "Может, и получится. Как у Серожаба. Практиковаться". Она пошла искать трубку.
* * *
Резак вытянул ведро и вгляделся в воду. Кажется чистой, ничем особенным не пахнет. И все же он сомневался.
Шаги сзади. - Я нашел еду, - сказал Геборик. - Больше, чем сможем увезти.
- Как думаете, с водой все в порядке? Что убило жрецов?
- Она хорошая. Я сказал, кто убил их.
"Неужели?" - Не обыскать ли храм?
- Серожаб уже там. Я велел искать монеты, каменья, неиспорченную пищу. Задание ему не понравилось, так что надеюсь, он обернется быстро.
- И хорошо. - Резак подошел к корыту и вылил воду. Вернулся к колодцу. - А мы сможем завести сюда лошадей?
- Я постараюсь. - Но Геборик не сделал ничего, чтобы выполнить обещание.
Резак глянул на него и встретил напряженный взгляд нечеловеческих глаз. - Что не так?
- Ничего особенного. Я кое-что заметил. У тебя есть полезные качества, Резак. Например, способность быть лидером.
Дарудж скривил губы: - Если ВЫ хотите стать вожаком, давайте. Я не против.
- Я не проворачиваю нож в ране. Парень, я сказал то, что сказал. Ты принял командование, и это хорошо. То, что нам нужно было. Я никогда не был вожаком. Всегда шел за другими. Мое проклятие. Но не это все желают услышать. Не от меня. Нет, они хотят, чтобы я вел. К свободе. Говорил им, я ничего не знаю о свободе.
- Им? Кому? Сцилларе и Фелисин?
- Пойду к лошадям, - сказал Геборик, отвернулся и побрел к воротам своей странной, похожей на лягушачьи прыжки походкой.
Резак снова набрал воды и вылил ее в корыто. Они скормят лошадям все, что не смогут увезти. Запасут воду. "А прямо сейчас мы грабим храм". Ну, давным - давно он был вором. К тому же мертвым богатство ни к чему. Не так ли?
Резкий, грохочущий звук из центра пристройки позади него. Звук открытия портала. Резак развернулся, вытаскивая ножи.
Всадник вырвался из магических врат на полном скаку. Резко натянул удила серого коня - или, скорее, чудовищного привидения, обтянутого рваной кожей, из - под которой виднелись иссохшие мышцы, связки и сухожилия. Его глаза - черные провалы; длинная и сальная грива хлещет по холке, громко стучат копыта. Но сидящий в высоком седле всадник кажется еще более устрашающим. Черные бороздчатые доспехи, тронутые зеленоватой патиной, изрубленный шлем, под узким забралом - кости с немногими кусочками кожи на щеках, прилипшими к челюсти жилами, с прогнившими, обломанными зубами. Конь резко остановился, подняв клубы пыли, но в предшествующий миг Резак успел разглядеть такое количество оружия, что невозможно и сосчитать. Мечи за спиной, метательные топорики, ножны и рукояти кинжалов у седла, а покрытая латной перчаткой левая рука сжимает что-то вроде кабаньего вертела с бронзовым наконечником длиной в добрый меч. Большой лук, малый лук, ножи…
- Где я? - Голос походил на вопль разъяренного зверя. Едва пришелец начал поворачиваться в седле и осматриваться, на землю полетели куски доспехов. - Проклятие, Худ! Я шел по следу! - Он замер, только сейчас заметив Резака. - Оставила одного в живых? Сомневаюсь. Ты не прихвостень Д'рек. Приложись к воде, смертный. Неважно, ты уже мертв. Ты и все клятые, полные кровушки живые твари в этом королевстве и всех иных!
Он поворотил коня к храму, из которого как раз показался Серожаб, обнявший лапищами груду полезных вещей - свертков шелка, коробок, пакетов с едой и предметов кухонной утвари. - Жаба, любящая готовить с комфортом! Безумие Великого Конца да пребудет с тобой! Подойди ближе, демон, я оторву тебе ноги и поджарю на костре! Что, думал, я больше не ем? Ты прав, но тебя я поджарю из чистой злобы, настоянной на иронии - ах! Тебе понравилось, не так ли? - И он снова поглядел на Резака. - Именно вас я должен был увидеть? Он сорвал меня с погони ради… ЭТОГО?
Резак спрятал ножи. Из ворот появился Геборик Руки Духа, за ним шли лошади. Старик остановился, увидев всадника, но тут же зашагал в прежнем темпе. - Слишком поздно, Солдат, - сказал он. - Или слишком рано! - И засмеялся.
Всадник высоко поднял копье. - Вижу, Трич совершил ошибку. Но тем не менее приветствую тебя.
Геборик застыл на месте. - Ошибку, Солдат? Да, согласен, но что же поделаешь? Принимаю приветствия, хотя и неискренние. Что привело тебя?
- Хочешь ответа - спроси Худа! - Он опустил копье и воткнул в землю, выпрыгнул из седла (при этом по земле закувыркались новые куски доспехов). - Полагаю, следует осмотреться… как будто я уже не вижу все, что нужно видеть. Пантеон разделился, не так ли?
Геборик подвел тревожащихся лошадей к поилке, обойдя всадника по широкой дуге. Кивнул Резаку: - Солдат Худа, из Высокого Дома Смерти. Думаю, он нам не помешает.
- Он говорил со мной на дару. А с вами - на малазанском.
- Да.