Остаток дня Стар тупо бродил по набережной, убеждая себя, что в карманных городках Среза люди - каких-то пару десятков тысяч, ха-ха! - постоянно сталкиваются нос к носу на вечернем променаде. Толпа текла раздражающе медленно, он перся сквозь нее напролом, то и дело кого-нибудь толкая и нарываясь на разноязычные матюки. Мелькали драконы, фотографы, лотки, встречные лица сливались в тошнотворную пестроту, и он уже не был уверен… ни в чем.
Попробовал по-другому: методично обходить все кафе, бары, рестораны, клубы, казино - мало ли куда она могла пойти, особенно не одна!.. А она же наверняка не одна. Потом еще по-другому: устроился за столиком в баре "Под платаном", откуда неплохо просматривалась набережная - снова поток расплывающихся лиц… Сорвался с места, опять пошатался туда-сюда в толпе. И никого не встретил. Ни пацанов, ни Дылду ни даже голубого. Карманный городок, блин.
Стемнело - моментально, как будто в небе вырубили электричество. Зато зажглось немыслимое количество разноцветных огней, вывесок, витрин, гирлянд, бегущих лучей. Теперь неисчислимые морды на набережной еще и поминутно меняли цвет. А Стару захотелось спать. Там, в Исходнике, у него был режим.
Поднимаясь по лестнице, Стар помедлил в пролете между этажами, предчувствуя, какой скандал закатит ему Дылда, брошенная в одиночестве на целых полдня: после того раза, из номера, он больше ей не звонил. Тем не менее замок он отомкнул четко, сразу попав карточкой куда надо. Внутри было темно. Стар сходил в душ, а затем, не включая ни свет, ни телевизор, завалился в кровать.
Утром он обнаружил, что Дылды в ее комнате нет и, по всей видимости, не было.
Вот это номер!
Первым делом он, правда, подумал не о самой Дылде, а о ее отце, с которым у них были заказаны регулярные, по вечерам нечетных чисел, сеансы телепорт-связи. О том, что сегодня как раз нечетное. И о том, в каком случае последствия будут катастрофичнее: если никто не придет на сеанс - или если придет он, Стар, и попытается соврать что нибудь убедительное? Легко сказать; а что?
Впрочем, до вечера еще уйма времени. Дылда сто раз успеет объявиться и сама наплетет своему папику, что посчитает нужным. Он, Стар, безоговорочно признает за ней право на личную жизнь. И чем дальше от него, тем лучше.
А если с ней что-то случилось?
Рванул трубку, начал было отбивать по памяти цифры Дылдиной мобилки, но телефон помнил этот номер не хуже него, никуда больше отсюда за последние сутки не звонили. При первых звуках нежного голоса с извинениями за абонента Стар чуть было не нанес отелю материальный ущерб. Нервы; надо же. И ведь неплохо вроде бы выспался.
Всё потому что теперь, думал Стар, прыгая через две ступеньки, теперь он обязан разыскивать Дылду, выяснять, что с ней стряслось, и так далее и тому подобное - вместо того, чтобы заниматься своими делами, тем, ради чего он, собственно, сюда приехал. Обязан, как ни крути. Убить ее мало. Тьфу ты черт, типун на язык… В Срезе низкий уровень преступности. Но эта Дылда с ее счастьем…
Из ресторана вкусно пахло шведским столом. Заскочил, нагреб колбасы, ветчины, сыра и зеленого салата не в тарелку, а прямо на кусок батона, накрыл другим куском и, жуя, вышел на улицу. Первым делом на ментовский, то есть срезполовский пост… посмотрят, наверное, как на идиота, а может, и захотят задержать до выяснения. Дудки, виза с чипом у него в полном порядке, не придерешься. А может, все-таки лучше сначала к спасателям или в медпункт? Плавает Дылда, надо признать, классно, но бывают же всякие там судороги…
За воротами отеля, при входе в парк, живописно прислонившись спиной к пальмовому стволу, стоял вчерашний голубой. Только этого не хватало. При виде Стара голубой встрепенулся, отделился от ствола, шагнул навстречу с явным намерением пойти на контакт: даже облизнулся и сглотнул слюну. Стар сделал морду кирпичом и кровожадно вгрызся в сандвич, ускоряя ход. Голубой обломался, отстал. Хотя не факт, что совсем и навсегда.
Ночью прошел дождь; что-то такое Стар вроде бы слышал сквозь сон. Хотя, может, и показалось, а влажные плиты аллеи, усыпанные цветом акации, капли на ветвях и траве - работа поливальной машины. Так или иначе, идти было свежо и приятно.
Она сейчас, наверное, тоже встала, вышла на улицу или на балкон, вдыхает полной грудью морской воздух и улыбается - а в это время…
А он в это время занимается черт-те чем. Он, который с обирался защитить ее, спасти!.. Мог бы с таким же успехом остаться дома, в Исходнике. Мальчишка. Слабак.
- О, какие люди!
Блин. Этого еще не хватало.
Бейсик, Открывачка и Воробей подъехали навстречу бодрой походочкой ментовского патруля, вполне профессионально перекрыв дорогу. Как и в прошлый раз, все трое в черных "матричных" очках; правда, у Бейсика они почему-то торчали на лбу, над прищуренными с издевкой глазами. Физиономии Открывачки и Воробья казались непроницаемыми. По Открывачкиной щеке тянулась из-под стекла длинная ссадина.
- Нырял, - коротко пояснил он, хотя Стар ничего и не спрашивал.
- А ты, смотрю, один, - усмехнулся Бейсик. - Савсэм адын, да?
Стар переводил взгляд с одного на другого, колеблясь, спрашивать ли у них про Дылду. Не хотелось. Очень не хотелось. Не хотелось настолько, что он совсем уже было решил пройти дальше и даже слегка прихватил Воробья за плечо, намереваясь сдвинуть его с дороги. Но ведь они могли, запросто могли ее где-нибудь видеть!..
И не только ее.
- Бейсик… - Он запнулся. Но остался на месте.
- Слушай, Стар, - заговорил Воробей, принимая, очевидно, его руку на своем плече за повышенно дружеский жест, - давай с нами! В девять или там в десять они выезжают на съемки. А мы как раз будем ждать возле отеля. А то вчера…
- Заткнись, - бросил Открывачка.
- Скромный, как все герои, - прокомментировал Бейсик. - Да ладно тебе, Стар свой человек. Рассказываю. Вчерашний день мы все употребили с пользой, особенно Открывачка, известный в узких кругах обостренным чувством справедливости. Но и вашему покорному слуге пришлось постараться, полюбовно договариваясь с законом…
- Заткнись, говорю.
- А в конце дня, когда мы все-таки явились пред ясны очи Марисабель, она не пожелала иметь с нами ничего общего. И служба безопасности не захотела поспособствовать контакту…
- Врезал бы я тому козлу, - мрачно вставил Открывачка.
Бейсик похлопал его по спине, тут же отодвинувшись на пару шагов:
- К счастью, данный инцидент удалось предупредить. И вот теперь, в надежде загладить свою вину… Но тебе, кажется, неинтересно.
- Не очень, - признался Стар.
- А напрасно.
Он отошел еще немного влево: дорога была открыта. Впереди, за наслоениями оград и крыш, стволов и крон, все-таки просвечивали ярко-синим кусочки моря. Туда, выныривая из боковых аллей и дорожек, уже тянулись струйки людей. Одни затылки и спины. Никому не нужно было в противоположную сторону. Кроме этих троих, которые, кажется, перемигивались, молча прикалываясь с него, осведомленного, как всегда, хуже всех. Бейсик прикалывался уж точно. Насчет остальных Стар, правда, не поручился бы - очки.
- Солнце, однако, - сказал Бейсик.
И, ковырнув пальцем надо лбом, тоже закосил под героя "Матрицы".
- Ну, - не выдержал Стар. - Рассказывай.
- Телевидение - это наше всё, - изрек бесстрастный Бейсик. - Почему так популярны в народе эти идиотские реалити-шоу? Как ты думаешь? Элементарно: люди любят смотреть на еще больших идиотов, чем они сами. Или на идиоток…
- Сам такой, - огрызнулся Открывачка.
Стар закусил губу. Теперь надолго; уж Бейсика-то он знал как облупленного. Нет, но какого черта?! На фига ему выслушивать все эти бредни, когда нужно делать конкретное дело, и не одно, а время уходит, и, может быть, именно сейчас…
Но тут встрял Воробей. И Стар, уже ломанувшись вперед, затормозил при первом же слове:
- Дылда! - Воробей аж подпрыгивал, так ему не терпелось. - Она тоже там, прикидываешь?! Снимается вместе с Марисабель! Не знал, да?.. ну ты даешь! А она, кстати, ничего так, наштукатуренная, вся в мини, очень даже…
- Идешь? - Бейсик подмигнул, приподняв очки.
- Да ну ее.
Ему реально отлегло от сердца. Медпункт, менты и спасатели отпадают. Со своим папиком и сеансом телепорт-связи Дылда разберется как-нибудь сама. А он, Стар, совершенно свободен! И может прямо сейчас послать подальше всех, как правильно выразился Бейсик, идиотов с идиотками и телевидением вместе взятых. А затем…
И тут "затем" наступило. Раньше, чем он успел что-то сказать.
Они шли по центральной аллее парка, навстречу Стару, навстречу всем нормальным людям, направляющимся с утра на набережную или на пляж. И больше ничем не выделялись из курортной толпы: те же яркие майки и шорты, банданы, пляжные сумки на плечах. Пятеро… или шестеро?.. короче, неважно. Это они.
По крайней мере трое из них - точно. Он их запомнил. Тогда, у подъезда - у ее подъезда! - изо всех сил запоминал на всю жизнь. Четвертого, пожалуй, нет, раньше не видел, совсем незнакомое лицо. А вот последний, пятый… значит, все-таки пятеро. Впрочем, без разницы.
Пятый, самый молодой, - тот, кто был с ней тогда, на набережной. Они уже вышли на нее. Его, Стара, они опередили. Они…
Они поравнялись с ним, пройдя вплотную мимо Бейсика и Открывачки, оттеснив Воробья с аллеи в мокрую траву. Смуглые, черноволосые и серьезные, чересчур сосредоточенные парни. Мелькнул обрывок их разговора: краткого, делового, на чужом языке, которого не изучали в школе. Стара задело по плечу сумкой одного из них. Чем-то тяжелым, чувствительно, до синяка.
Они прошли дальше.
- Во кретины, - Воробей выбрался с газона. - Смотреть надо, куда прете, придурки!
Предусмотрительно занял позицию за спиной Открывачки. Зря: никто из тех парней даже не обернулся. Наверное, не понимали языка. Или просто очень спешили.
Куда?!
Бейсик проводил их длинным взглядом, пожал плечами и обернулся к Стару:
- Ну ты как, старик? Идешь за девчонок болеть?
- Иду, - он резко развернулся. - Это же там? В ту сторону? Да?!
Казалось, не прошло и полминуты - а смуглые парни успели уйти далеко, и Стар чуть было не сорвался на бег, устремившись за ними. Пацаны перебросились за его спиной недоуменными фразочками по данному поводу, но тоже ускорили шаг. Группа впереди свернула на боковую аллею, Стар повернул следом; судя по тому, что одноклассники ничего не сказали, им было по пути. По правую руку среди буйных парковых зарослей попалась лужайка; в просвете он разглядел на параллельной дорожке еще одну группу, движущуюся против течения. Тоже смуглые брюнеты, тоже с тяжелыми сумками неубедительно пляжного вида. Трое или четверо. Кажется. И внезапно они рассыпались, разошлись в разные стороны, скрылись из виду…
Опять начались сущие джунгли; теперь Стар вообще никого не видел ни справа, ни впереди. Черт!.. долго там еще?
Наконец, сквозь листву замаячил белый фасад.
- Оно, - бросил Открывачка. - Ихний отель.
- Быстрее! - крикнул Стар. - Быстрее, ну?!
И вдруг неизвестно откуда на аллее прямо перед ними образовался человек. Которого Стар настолько выкинул из головы, что сразу не узнал - хотя и видел последний раз каких-то полчаса назад. Щуплый, с бритой черепушкой и девичьими ресницами. Голубой.
Голубой сказал:
- Стойте, пацаны, туда нельзя. Стоять, кому говорю!
* * *
- Смотри, весь балкон мокрый. Был дождь, да?
- Гроза! Грохотало, как из пушки, и ливень. Ты что, не слышала?
- Нет, я спала.
- Кофе хочешь? Сейчас позвоню в ресторан, чтобы принесли. Накинь что-нибудь, холодно.
- Скоро жарко будет. Солнце уже вон как высоко. Который час?
- Зачем тебе?
- Ты прав. Совершенно незачем.
- Алло? Два кофе в сорок второй. Да, эспрессо.
- Мне со сливками, слышишь?
- Один эспрессо и один со сливками. То есть как это нет? У вас вообще сколько звезд на вашем задрипанном отеле?!
- Не ругайся. Выпью эспрессо, ничего страшного.
- Извини. Просто не люблю, когда плохо делают свою работу. Всё равно кто. Не выношу непрофессионализма, понимаешь?
- То есть ты у нас профессионал.
- В своем деле - да. И, думаю… а что? Я дал тебе повод сомневаться?
- Нет. Иди сюда.
- Ева!.. Сейчас же кофе принесут.
- Катер летит. Смотри, как красиво.
- А-а… да, красота. Знаешь, о чем сегодня мечтают более семидесяти процентов совершеннолетних жителей страны? Мы недавно заказывали соцопрос на эту тему. Ни за что не угадаешь!
- О собственном доме в Срезе?
- Ну-у, тебя ничем не удивишь. Кстати, и я не оригинaлен. Если б не закон об интернационализации, давно прикупил бы здесь земли…
- Ты столько зарабатываешь?
- Почему женщины всегда мешают людям мечтать? Впрочем, забыл, для тебя-то это вовсе не умозрительно. Ты, кажется, говорила, будто действительно здесь жила?
- До двадцати лет. Имей в виду, мечтатель, зимой тут довольно мерзко. Холодно, дожди и драконы впадают в спячку.
- Сколько той зимы… Да, спасибо, поставьте на столик. Вот видишь, нашли-таки для тебя сливки. С непрофессионалами можно общаться только в жанре приказа, по-другому до них не доходит. О чем мы говорили?
- О драконах.
- А по-моему, о недвижимости… Ладно, давай о драконах. И что с того, что они впадают в спячку? Пускай себе впадают…
- Если дикие - ничего особенного. А для инициированных это сильнейший стресс. Представь себе полноценную человеческую личность… вот тебе самому каково было бы вычеркнуть несколько месяцев, на которые у тебя, возможно, планы, решающие для всей жизни? Впрочем, это далеко не самая большая их проблема, которую люди благополучно игнорируют. Давай лучше о недвижимости.
- Ты удивительная женщина, Ева. Никогда больше не пойду в драконариум. А с недвижимостью как раз всё просто. Закон законом, а все олигархи группы "Блиц" во главе со стариком Фроммштейном давно отгрохали себе на островах по скромненькой вилле каждый. В колониальном стиле.
- Колониальный стиль - это не виллы, а замки с башнями и крепостными стенами.
- Ну, тебе виднее. Детство в Срезе… необыкновенно было, правда?
- Как любое детство.
- Не скажи… Я, например, родился в задрипанном городке, в семье бюджетников без малейших перспектив. Всего, что у меня теперь есть, я достиг сам. Но детство к тому времени уже прошло, запомнившись полной серятиной и безнадегой. А у тебя наверняка было по-другому…
- По-другому. Но очень давно. Я все-таки намного старше тебя.
- Перестань. Не напрашивайся на комплименты. А я, по твоему, мальчишка? Так почему ты уехала отсюда? Как вообще отсюда можно уехать?
- Телепортом.
- Нет, серьезно? Вот я, например, в тот день, когда уезжал из дому в столицу, записал в своем дневнике красной пастой: "Свершилось!" У меня была такая тетрадка, толстая, в клетку. Потом, лет в двадцать с чем-то, перечитал ее, покраснел до ушей и сжег. Теперь жалею… А ты?
- Что?
- Ты вела когда-нибудь дневник?
- Я писала письма моему отцу. Не уверена, что он их читал. В какой-то момент я их и отсылать перестала, но продолжала строчить по привычке. Вместо дневника.
- И где они сейчас?
- Не знаю. Когда отец умер, я их у него в квартире не нашла.
- В его квартире? Ты же их ему не отсылала.
- Ну, с тех пор много чего произошло и изменилось… Письма хранились у отца. Все.
- Странно… Наверное, плохо искала. Он был разработчиком, твой отец?
- Почему ты так решил?
- А кто еще мог жить в Срезе в колониальные времена? Только разработчики да еще обслуга резиденций полковника Роверты - разве нет?
- Да. Но мой отец не жил в Срезе. Который час?
- Скажи мне, куда ты все время торопишься? Понимаю, если бы я спешил, у меня все-таки работа… половина десятого. Пожалуй, да, пора собираться. Но ты? Ты же приехала отдыхать. Такое чувство, будто у тебя…
- Ревнуешь?
- Нет. Просто я знаю, что женщина, которая не хочет делиться даже воспоминаниями детства, способна скрывать всё что угодно. А я хотел бы узнать о тебе побольше, Ева… У тебя муж есть?
- Когда-то был.
- А дети?
- Тоже.
- Как это?.. Прости. Если не хочешь, я ни о чем не буду спрашивать. Но если у тебя что-нибудь случится…
- Что?
- Женщина, у которой слишком много тайн, обычно очень рискует. Я хочу, чтобы ты знала: я рядом. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
- В каком смысле? Я здесь отдыхаю, как ты правильно заметил. У нас с тобой курортный роман. В постколониальном стиле: Срез, пятизвездочный отель, кофе со сливками. Так что встретимся сегодня вечером, в восемь… нет, знаешь, лучше в половине девятого. Под часами. Чтобы не нарушать стиль.
…Она ушла первая.
Некоторое время человек неподвижно просидел в номере, на краю разбросанной постели, которая с уходом женщины потеряла всякую загадку и шарм - просто неряшливая примета позднего утра. Утро затягивалось сверх всякой меры. Никуда не хотелось идти. По правде говоря, хотелось только спать.
Женщина забыла на тумбочке перед трюмо что-то косметическое: дезодорант, антиперспирант?.. они всегда что-нибудь забывают. Аварийный ход на случай возвращения вне плана. Выбросить? Да ладно, пусть живет. Тем более что она действительно вернется.
И с кем из них, интересно, у нее свидание до восьми? По идее, он должен бы знать. Он должен быть в курсе всех ее перемещений, встреч, связей, - иначе невозможно работать. И пока Структура не обеспечит ему своевременного поступления всей необходимой информации - извините. При такой постановке вопроса он тоже не обязан вовремя поставлять им отчеты. Во всяком случае, не сегодня. Сегодня и без того пахать, как проклятому… а он уже зверски устал. Самую, можно сказать, основную часть работы он выполнил. Никому из тех, других - конкурентов - насколько ему известно, не удалось пока зайти так далеко.
Другое дело, что реально это ему дает?
Не будь он профессионалом, а просто мужчиной, проницательным и опытным, он не усомнился бы в том, что она верит ему. Ни разу она не солгала напрямую, не дала возможности завязать на будущее узелок ее лжи, за который потом легко было бы потянуть. Но в своей откровенности - такой естественной, утренней - ни на слово не превысила уровень его изначальной осведомленности. Будто имела об этом довольно четкое представление. А значит - пыталась играть с ним. Как и с другими. В свою игру.
Что ж… Он заранее знал, что имеет дело с умной женщиной. Которая знает, что он знает, что она знает… учитесь внятно выражать свои мысли, коллега. Он усмехнулся, отпросил смятую простыню, пружинисто вскочил с кровати, подошел к трюмо. Видок так себе. Надо привести себя в порядок хотя бы в первом приближении, не являться же на люди совершенно непотребным, как вчера… Понюхал забытый женщиной флакон. Унисекс. Сбрызнул подмышки.