Спускаясь по лестнице, человек включил мобилку, вычистил ненужные звонки и спокойствия ради отключился снова. Сообщений от Структуры не было. А ведь еще вчера они пороли горячку, настаивая на незамедлительных и решительных действиях. И как они себе это представляют? Сунуть ей под нос ее карточку с чипом, "потерянную" на катере, застукать при входе в коттедж разработческого поселка, шантажируя нарушением визового режима? Вот пока и весь компромат, который коллеги удосужились на нее собрать. Не считая, конечно, свиданий с этими… конкурентами, да и то без надлежащей конкретики. Они что, серьезно думают, будто он способен так тупо, топорно работать?
Они уверены, что он вообще собирается работать - на них?..
А ведь она действительно многое знает. Возможно, даже больше, чем знает он о том, что она… ну вот, опять. Ладно. Пускай ему не даются внятные формулировки - в своем деле он профессионал. Эта женщина - сильная, самоуверенная, но по большому счету дилетантка - уже проявила неосмотрительность, подпустив его слишком близко. И будет странно, если он ее в конце концов не переиграет.
Человек вышел в парк. Прошелестел ветер, дробно стряхнув с деревьев ночные дождинки. Несколько попало и на его непокрытую голову; холодно, мокро. Стер капли ладонью, тем движением, которым другие приглаживают прическу. Глянул на часы, ускорил шаг.
Она старше него. Что сбивает с толку, запутывает, усложняет. Ему всегда было труднее работать с женщинами, которые старше, особенно если они не делали попыток скрывать свой возраст; он знал за собой эту нелепую слабость, он стыдился ее, как юношеских прыщей, но ничего не мог с ней поделать. Надо бы покопаться в детстве на предмет корней данного комплекса. Жаль, что он когда-то сжег ту общую тетрадь в клетку… Да, он тоже был сегодня предельно - до определенного предела - откровенен, это профессиональное. Кстати, и у нее, дочери такого человека, как Лиловый полковник, наверняка имеется собственный комплекс насчет старших мужчин. Что опять-таки надо учесть. Учитывать необходимо всё.
До чего же легче, спокойнее, беспечнее - с молоденькими и бездумными, как сосательные карамельки. Ну так вперед, и побыстрее. Он по-настоящему нуждается в расслаблении и отдыхе… после нынешней ночи.
Человек прошел сквозь распахнутую калитку, мимолетно удивившись отсутствию швейцара. Пересек двор, обсаженный по периметру пальмами, взбежал по мраморному крыльцу. Странно, во дворе до сих пор никого; и что, спрашивается, делать в такую погоду в вестибюле?
Не переставая удивляться, уткнулся взглядом в бездонную, притягательную черноту оружейного дула.
Здравствуй, папа.
Я подумала, может, тебя заинтересует. У нас будет ребенок. Весной.
Эва Анчарова
03.09.18
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА I
- Ну ни фига себе, - в двадцать пятый раз пробормотал Открывачка. И тут же - в двадцать шестой: - Ну ни фига себе…
Летний видеосалон в парке был набит под завязку, как ни разу за всё время своего существования. Люди жались друг к другу на скамьях и на спинках скамей, толпились в проходах между рядами и вдоль ограды, обсели, как птицы, парапет и ветви соседних деревьев. Половине не было видно, она громко возмущалась, требуя подвинуться или пригнуться. Вторая половина шикала, призывая к тишине. На огромном мониторе появлялась очередная журналистка с перепуганными глазами и микрофоном на пол-лица, и тишина устанавливалась сама собой. Все хотели слышать. Все хотели знать.
Те, кого здесь не было, прилипли сейчас к экранам телевизоров в номерах отелей и пансионатов. Не только в этом городе - во всем Срезе. И в Исходнике тоже, если, конечно, уже наладили сигнал телепорт-трансляции. Во время прошлого студийного включения шли сплошные помехи.
Стар подумал, что город теперь, наверное, совершенно пустой. Это должно быть прикольно: широкая безлюдная набережная под ярким полуденным солнцем, брошенные лотки и снисходительные драконы… или драконы тоже смотрят телевизор?
Съежился от стыда, как от удара под дых. Думать надо о Дылде. О Марисабель. Обо всех тех девчонках и остальной съемочной группе… о том, чтобы они остались живы. Хотя бы думать.
- Передает наш корреспондент с места происшествия. Анна? Вы меня слышите? Что у вас там происходит? Каковы последние новости? Террористы уже предъявили свои требования? Есть ли информация о судьбе заложников?
- Дмитрий? Нет, никаких требований террористы пока не выдвигали и вообще на контакт не выходили. За моей спиной вы можете видеть часть двора отеля: при любых по пытках проникнуть за ограду эта территория простреливается. О судьбе заложников на данный момент ничего не известно. Дмитрий?
- Спасибо, Анна. До связи. Напомним, что в захваченном террористами отеле, по нашим данным, находится в полном составе съемочная группа реалити-шоу "Я - звезда", прибывшая в Срез для…
- Ну ни фига себе, - повторил Открывачка.
- Всё они уже знают, - сказал Бейсик. - Просто пока не получили указаний, в каком направлении фильтровать базар, а потому предпочитают вообще помалкивать от греха подальше. Это называется "свобода слова".
- Я говорил, надо было идти с тем пацаном, - бросил Открывачка, - как там его…
- Толик, - подсказал Стар. - Нас бы всё равно не пустили. Он другое дело. Он журналист, у него бэджик…
Снова ударило под дых, правда, уже не сильно, а легонько, будто при воспоминаниях о том, как в детстве поймали на нелепом вранье или на краже орехов с торта в холодильнике. Глупость, а стыдно. И с чего это вдруг он принял Толика за голубого? Нормального парня, журналиста, который сейчас, между прочим, там, за оцеплением! - в то время как он, Стар…
- Смотри, вон он! - подал голос Воробей.
Действительно, бритая макушка Толика мелькнула на мониторе, тут же скрывшись в толпе. Вокруг отеля постоянно сновали туда-сюда какие-то люди: кое-кто из них еще тянул на сотрудников спецслужб, занятых подготовкой операции, но подавляющее большинство явно спешили освещать события - пока с переменным успехом. Диктофоны, микрофоны, фотоаппараты и камеры наперевес; мобилки у виска; поминутно там и тут юноша или девушка становились навытяжку перед телеоператором, готовясь доложить в эфир о том, что им ничего не известно. За их спинами белел из-за деревьев корпус отеля, молчаливый, будто необитаемый. Пустынный двор никто не простреливал. Во всяком случае, видимые фрагменты. На экране.
- Откуда ты его знаешь? - спросил Бейсик.
Стар отвлекся, не понял:
- Кого?
- Этого журналиста.
- Я его раньше не знал. Мы же все вместе и познакомились.
- Странно.
- А ну заткнулись, живо, оба! - прошипел Открывачка.
- Дайте послушать, - поддержал Воробей.
Слова Бейсика, по идее, можно было бы и пропустить мимо ушей, ему по жизни слишком многое казалось странным. Но, с другой стороны… Ведь Толик зачем-то ходил вчера за ним, Старом, по пятам, и сегодня утром ждал же, это факт, за воротами отеля! Надо будет спросить, когда они встретятся, как договорились, возле оцепления - он глянул на часы - уже минут через двадцать. Задать вопрос тогда, в парке, сразу после их короткого блиц-знакомства, не получилось. Было бы ну совсем не в тему.
Оно не в тему и сейчас.
- …гость нашей студии. Господин Ароян, кто, по вашему мнению, может стоять за этим захватом заложников? Почему террористы до сих пор не заявили о своих требованиях?
Пузатый дядечка на экране выглядел полупрозрачным, словно медуза; телепорт-сигнал из Исходника до сих пор проходил кое-как. Но зато там, в отличие от местных развлекательных телекомпаний Среза, по-видимому, уже определились с информацией, которую можно и нужно выдавать в эфир.
- Заявят, и очень скоро, можете не сомневаться. И представятся. Но уже сейчас, по почерку, как говорится, можно утверждать с вероятностью в девяносто семь процен…
Звук пропал, и следующие несколько слов дядечка произнес беззвучно, шевеля в такт толстыми медузьими щеками. По толпе прошел истерический ропот, перерастая в ругань и крики. И почему именно девяносто семь? - успел удивиться Стар.
- …тремистских организаций, считающих себя идейными, и не только, наследниками Николаса Роверты, известного также как Лиловый полковник. Их несколько: "Идущие в пламя", "Фронт свободы", "Единая цель" и так далее. Разница в деталях, это несущественно. А основа их идеологии заключается в том, что Срез должен по праву принадлежать родине полковника Роверты…
- То есть, по сути, оставаться колонией отдельно взятого государства?
- Примерно так. Люди они импульсивные, способные на решительные действия, не всегда, кстати, обдуманные. Помните громкий теракт тридцать пятого года? Когда власти отказались отменить закон об интернационализации Среза, и террористы-смертники из "Фронта свободы" взорвали катер со ста пятьюдесятью заложниками на борту…
- Ну ни фига себе, - пробормотал Открывачка.
- Уже что-то, - удовлетворенно выдал Бейсик. - Я так и думал.
Открывачка зыркнул на него так, что Воробей, оказавшийся на линии взгляда, судорожно передернул плечами. Бейсик заткнулся.
- Вы считаете, господин Ароян, после смерти Лилового полковника экстремисты могли вернуться к прежним притязаниям? В расчете, условно говоря, на его наследство?
- Ну, пожалуй… возможно, однако я бы сделал акцент на другом моменте. Согласитесь, что смерть Николаса Роверты, последние двадцать лет проживавшего инкогнито в стране, которая предоставила ему убежище, могла вообще остаться незамеченной. Но тем не менее…
На последней фразе фигура эксперта с каждым словом становилась прозрачнее - вместе с ведущим и помещением студии, всё больше напоминавшим аквариум. В конце концов и картинка, и звук пропали вообще. Черт, да неужели так трудно наладить нормальную телепорт-трансляцию?!
- Умный дядька, - резюмировал Бейсик. - Потому они и пустили глушилку.
Стар глянул на него косо, недоуменно:
- Ты о чем?
- Он хотел сказать, что это провокация. И сказал, только мимо эфира. И он прав.
- То есть?
На них шикнули: не одни Открывачка с Воробьем, а и соседи со всех сторон. Монитор несколько раз мигнул промежуточными заставками и определился на озабоченной физиономии ведущего местного телевидения. В прямоугольнике над его плечом торчала девушка с микрофоном. Обернулась, что-то сказала кому-то за кадром, пожевала губками, поправила воротничок и тоже сделала озабоченное лицо.
- У нас экстренное включение с места происшествия. Что случилось, Анна?
Барышня помолчала несколько секунд: наверное, до нее не сразу дошло. Над притихшей толпой явственно разнеслось Открывачкино "ну ни фига себе". Журналистка кивнула, расширилась на весь экран и, по-видимому, заговорила; звука по-прежнему не было. Так что Бейсик совершенно зря фантазирует насчет "глушилки". Они все там просто лохи. Не могут правильно соединить пару проводов.
- …мочной группы, - наконец прорезалась барышни, - с гипертоническим кризом. Этот шаг террористов можно рассматривать как жест доброй воли, но, скорее всего, они просто не хотели пока создавать себе проблем с… телом. Сейчас состояние здоровья госпожи зампродюсера удовлетворительное, ее допрашивают сотрудники цивильных спецслужб. Дмитрий?
- Не въехал, - признался Воробей.
- Отпустили какую-то тетку, - бегло пояснил Бейсик. - Слушай.
- Что она говорит, Анна?
- По официальному заявлению цивильной пресс-службы, данная информация разглашению не подлежит в интересах… ну, пока не подлежит. Но сразу после освобождения бывшая заложница немного пообщалась с прессой. Мы можем сейчас дать в эфир эту запись? Дми…
Заткнув девушку на полуслове, на мониторе появилась тетка средних лет, большая, с массивным лицом цвета вареной свеклы. Тетка озиралась по сторонам, тяжело дышала и прижимала к груди сумку из крокодиловой кожи. Со всех сторон на нее нацелились микрофоны в стиснутых кулаках, за спиной толпились журналисты, и среди них Толик: он причудливо изогнул руку, словно собирался пить с заложницей на брудершафт, подсунув ей диктофон под самый подбородок.
Стар отметил, что испуганной тетка не выглядела, скорее клокотала изнутри от негодования и злобы. И несла какую-то пургу:
- Петеэска! Я бы еще поняла, если б… но петеэска! Какой эфир, кретины?! Они хоть представляют себе, сколько это стоит?! час работы?!! - Она задохнулась, побагровела еще больше, закатила глаза.
- Что это - петеэска? - спросил Стар у Бейсика. По идее, должен знать.
Бейсик знал:
- Передвижная телевизионная станция.
Тем временем кулаки с микрофонами вокруг тетки судорожно задергались, из-за кадра посыпались вопросы:
- Живы ли остальные заложники?
- Как с ними обращаются?
- Террористы, сколько их?
- Как они вооружены?
- На каком языке говорят?
- Может, они обсуждали при вас свои требования?
- Изнасилования были?
Последний вопрос задал Толик. Невозмутимо, с профессиональным интересом, так что до Стара даже не сразу дошло. А затем возникло в сознании не фактом, а сразу картинкой, цветной, выпуклой, страшной - и притягательной, от чего стало особенно мерзко. Дылда - какого черта она вообще поперлась на эти съемки?!. и Марисабель. Толику легко спрашивать, он никого там, наверное, не знает. Он журналист, ему положено задавать вопросы… разные. Всё равно - мерзость. А может быть, он все-таки голубой? Одно другому, в принципе, не мешает.
- Ах ты… - начал было Открывачка.
Но в этот момент тетка на экране извернулась, отыскала источник вопроса и выдала в упор пулеметную очередь таких матов, какие Открывачке с его уголовным прошлым вряд ли снились - судя по прикушенному языку и обалделой физиономии. И не думала еще останавливаться, когда запись прервали.
- Дмитрий?
- Спасибо, Анна. Мы следим за развитием событий и будем информировать вас по мере… Что?! Так проверено или нет?!. наладьте же связь, черт бы вас… Извините. У нас технические неполадки.
По монитору издевательски прокатилась рекламная заставка с морским прибоем.
Будто выплеснувшись с экрана, волна передалась толпе наглядно, будто физический опыт в исполнении Лимберга. Ряды пришли в движение, поднимаясь один за другим, от ближайших к экрану и дальше; люди озирались по сторонам, пытаясь определиться с направлением к выходу, жестикулировали, издавая уже не возмущенный ропот, а равномерный деловой гул, похожий на шум прибоя. Всем как-то сразу, в один момент стало совершенно ясно - здесь делать нечего.
Приближалось время, назначенное для стрелки с Толиком, на которую Стар возлагал большие надежды. Спрыгнул с парапета.
- Есть одна идейка, - задумчиво сказал Бейсик. - Надо будет сбегать в кемпинг. Я из Исходника одну штуку привез… было бы прикольно.
- Ну его нафиг, - не слушая, бросил Открывачка. - Подойдем поближе, а там постараемся просочиться через оцепление.
- Как? - спросил Воробей.
- Молча.
Если напрямик через парк, прикинул Стар, до отеля совсем недалеко. Правда, очень мешали люди, валом повалившие из всех проходов. А что, если вся эта толпа тоже ломанется туда? Тогда оцепление по-любому усилят. Ну да ладно, Толик наверняка что-нибудь придумает. Да и Открывачка не просто же так носит свое погоняло.
И тут на его плечо непривычно сверху легла рука Бейсика. По-прежнему удобно сидевшего на парапете:
- Не торопись. Сейчас, похоже, будет самое интересное.
- Чего? - Открывачка обернулся через плечо.
- Смотри.
Рекламная муть на мониторе оборвалась - жужжащими зигзагообразными помехами. Толпа стихла, словно оглушенная этим звуком, замерла, развернулась в одну сторону. Монитор затрещал совсем уж невыносимо, и на нем образовался человек. Его лицо прыгало и ежесекундно искажалось, дробясь горизонтальными пестринами.
Но Стар всё равно его узнал. Еще до того, как тот заговорил.
И вот теперь его ударило под дых как следует, со всей дикой силы, с какой бьют, когда хотят - наповал, на смерть. Стыд, невыносимый стыд. За то, что он забыл. Не додумался связать… да и вообще ни разу не вспомнил, не подумал!..
О ней.
Как если бы происходящее не имело к ней отношения. Дурак.
…Человек заговорил. На чужом языке, непонятном, по-видимому, подавляющему большинству присутствующих. И все-таки они все его слушали. Все смотрели на него - молодого, смуглого, с яркой банданой на черных волосах. Он говорил взахлеб, горячо и запальчиво, сбивчиво и смущенно, слишком эмоционально, чересчур по-мальчишечьи. Как будто вовсе не вступал в переговоры от лица террористической организации, выдвигая какие-то требования, шантажируя, пытаясь давить на власти, - а, к при меру, пересказывал любимое с детства кино… или объяснялся в любви.