* * *
Кофеварка отключилась с шипением: воды на самом дне. Где здесь набирают питьевую воду? Правда, шестая чашка кофе с утра - на этом можно и остановиться. Тем более что, судя по часам на стене, утро давно прошло.
Эва наполнила всё ту же коричневую чашечку небьющегося стекла, взобралась с ногами на всё то же кресло у стены, под сводом покатого потолка. Ночью это кресло, в разложенном виде, служило ей кроватью. И ноги почти упирались в противоположную стену возле двери с низкой притолокой. Такую каморку даже не стоило измерять шагами: подсобка без единого окна, отгороженная у внешней стены разработческого корпуса. Впрочем, шагами меряют тюремную камеру. Здесь - убежище.
Если так, то где он? Они договорились - до утра. Где?!
Потрескивало тезеллитовое поле. Она давно к нему привыкла, но временами снова начинала ощущать - так, опаздывая, слышишь тиканье часов, а споткнувшись - чувствуешь вроде бы притихшую боль.
Она споткнулась. Она опоздала - безвозвратно, всюду.
Кофе был немыслимо горький. Отставила чашку на тумбочку, втиснутую между креслом и стенным шкафчиком. За тумбочкой всю ночь что-то скреблось. В тезеллитовых месторождениях, Эва помнила, имеется своя специфическая фауна… но чтобы вот так, прямо в корпусе? Наверное, просто звуковой эффект, связанный с полем и статикой. Надо будет спросить.
Где он?!
Встала с кресла - и оказалась прямо напротив распахнувшейся двери.
- Привет. Не скучала?
В первый момент Эве показалось, что он сейчас чмокнет ее в щечку или по-свойски потреплет по шее. Красс вошел в каморку с видом хозяина, по возвращении из привычной отлучки нашедшего всё в своем углу на местах: кресло, тумбочку, кофеварку, женщину. Любопытно, кстати: он кого-нибудь сюда водит?.. Вряд ли. Для этой цели у него есть вполне холостяцкий коттедж в поселке.
- Где ты был? Посмотри, который час.
Прикусила язык; действительно, точь-в-точь капризная любовница или даже ревнивая жена. Красс усмехнулся в пегую бороду:
- Ну, я кроме всего еще и руковожу разработкой. Обход, совещание плюс некоторый форс-мажор. Сама понимаешь.
- Я ничего не понимаю, - самообладание ускользало из рук; наверное, сказывались пять с половиной чашек кофе. - Мне же до сих пор ничего толком не известно! Ты говорил, я смогу хотя бы посмотреть новости…
- А ты не смотрела? Напрасно. Телевизор вон там, в шкафчике, - он распахнул дверцу, привстал на цыпочки и ловко выдернул прямоугольный сверток прямо из-под потолка. - Переносной, на аккумуляторе, удобная штучка. Сейчас наладим…
Он пристроил мини-телевизор на полке, сдернул с него упаковку и, отступив на шаг, чуть не сбил Эву с ног; она едва успела отступить в угол между тумбочкой и подлокотником кресла. Красс глянул через плечо:
- Тесновато? Ничего. Зато здесь тебя не найдут: ни Фроммштейн, ни другие желающие, претенденты, как ты говоришь. Гарантирую. Нам же всё равно, какой канал? Тут "Срез-два" прилично ловится. И как раз новости.
Эва опустилась на подлокотник, словно подсеченная под колени. Красс долго крутил колесико странного телевизора: по крошечному экранчику бежали то зигзаги, то полосы. Наконец, удовлетворенно отступил и сел в кресло за спиной у Эвы и положил руку ей на талию.
Она не заметила.
- …две несовершеннолетние участницы реалити-шоу "Я - звезда", Марина Круцюк и Ярослава Смирнова, чьи тела после медицинского освидетельствования отправлены в Исходник. Несколько человек, получивших ранения и травмы разной степени тяжести, проходят лечение в клиниках Среза. При штурме были также ликвидированы все одиннадцать террористов, члены экстремистской группировки…
Закрыла лицо руками, перестала видеть и слышать тоже. Сжаться в комочек, отключиться, пережить. Главное - не шевелиться. Только так. Иначе она никогда не умела.
Наверное, могло быть хуже… нет, не могло.
Юная, красивая, наивная девочка Марина. Юный, красивый, наивный парень Сандро. У них было слишком много общего, и нет ничего случайного в том, что теперь они - вместе. Кощунственный парадокс, от которого никуда не деться. Их похоронят в разных странах и даже, наверное, мирах, разные люди о них заплачут… и только ей одной эти двое всегда будут сниться в паре. Кто-то позаботился, чтобы это было именно так.
И та, другая девочка; господи, какой ужас. И еще десять парней, которые… лучше не думать. Хотя бы сейчас.
- Ева! Ева, ты что?
Оказывается, она все-таки потеряла равновесие. Очень кстати пришлась Крассова рука у нее на талии. Но теперь эту руку лучше убрать.
- Ничего-ничего. Я смотрю.
- …сих пор остается неизвестной судьба популярного телеведущего Федора Брадая и фотографа Марии Шабановой. В интервью нашему корреспонденту сотрудник цивильных спецслужб, пожелавший остаться неизвестным, высказал предположение, что…
Широкая грудь Красса заслонила маленький телевизор: седая поросль в расстегнутом вороте разработческой спецовки. Эва попыталась отодвинуть его в сторону - где там - тогда с резкой злостью оттолкнула, упершись в пружинистую грудь раскрытыми ладонями. Услышала треск и скрежет. Красс восстановил равновесие и отступил на шаг, открывая экранчик с цветными зигзагами; вздохнул:
- Ну зачем ты так?.. я же просто хотел… С тобой всё в порядке? Подожди, сейчас настрою. Ева!
Не переставая крутить колесико, обернулся через плечо:
- Ты что, знала кого-нибудь из них?
Коротко, почти без гласной:
- Да.
- Понятно.
Что ему может быть понятно?! Эва пересела с подлокотника в кресло, оно было еще теплое, и она поморщилась, подтянув колени к подбородку. Красс возился слишком долго, в первый раз он настроил свой допотопный агрегат значительно быстрее. А ведь, если разобраться, ему вполне может быть понятно всё. Хорошо информированный претендент. Не столь важно, какой именно стороны.
Хотя не помешало бы выяснить.
- Красс.
- Да? - Он, наконец, отступил в сторону.
На экране, разумеется, уже крутился рекламный ролик. Да и вообще, похоже, это был какой-то другой канал.
- Как долго ты собираешься меня здесь продержать?
- Я тебя не держу, - он присел вполоборота на подлокотник. - Но в твоих интересах, Ева, пробыть здесь, на разработке, как можно дольше. Абсолютно безопасное место. Пожалуй, единственное в Срезе…
- Ты имеешь в виду всю разработку или конкретно этот закуток?
- Ева… На разработке заняты сотни людей. У меня двадцать шесть участков, ты представляешь себе, что это такое? Далеко не всем своим рабочим я могу доверять, как себе. Тем более что, сама понимаешь, задеты интересы патрона, и в случае чего какая тут, к черту, субординация… Я вынужден тебя прятать и от своих людей тоже. Так что…
- А сюда никто из твоих разработчиков не сунется в принципе? - Она усмехнулась. - Скажем, кофе попить…
- В корпус допускаются только бригадиры участков.
- Двадцать шесть человек.
Голубой глаз под мохнатой бровью иронически сузился:
- Вообще-то им есть чем заняться. И кофе ребята обычно пьют не здесь. Но в принципе ты, конечно, права, риск есть. Однако несравнимый с тем, если ты будешь бродить по разработке, заглядывая в шурфы… вся в белом.
- Выдай мне спецовку, я переоденусь.
- Это не проблема, - он перегнулся через подлокотник, заглянул ей в лицо. - Я угадал? Хочешь полазать по шурфам, как договаривалась тогда с Анхелем? Несмотря на… последние обстоятельства?
Она промолчала. Да, действительно, он чересчур многое понимает. Вести с ним беседу в этом направлении рискованно; конечно, всё равно придется, но не сейчас. Надо хоть немного прийти в себя. А пока - о другом, не менее важном:
- Обстоятельства… да, кстати. Красс, как оно было? Штурм… и вообще.
Он снова прищурил глаза. Понял, что она уходит от темы. Но не стал препятствовать:
- Штурм как штурм. С поправкой на энергетические особенности Среза, ты не поймешь. Короче, замкнули поле вкольцевую, вырубили всех, кто был в отеле, а потом методично, спокойно расстреляли террористов. Вот и всё.
- Зачем?
- Зачем расстреляли? Ты наивная, Ева. Потому что с трупами всегда проще, чем с живыми людьми. Мало ли чего они могли порассказать, эти чернявые ребятки… насчет того, кто их на такое надоумил.
- И кто?
Усмехнулся:
- Ты меня спрашиваешь? Простого разработчика?
Разработчика, а как же. Казалось, он сам смеется над своей хлипкой легендой. Или, наоборот, подтрунивает над ее, Эвы, нелепым недоверием к чистой правде.
Ладно. Теперь - как можно более равнодушное лицо:
- Если всё произошло так методично и спокойно… Откуда тогда пропавшие без вести? Девушка-фотограф и этот… телеведущий?
Кажется, получилось.
Красс поднялся и снова склонился над телевизором, гоняя колесико туда-сюда и тихонько поругиваясь себе под нос. Не оборачиваясь, пожал плечами:
- Ну, зато после штурма началась полная неразбериха. Оцепление рассыпалось, прорвались репортеры, родственники, зеваки дикими стаями, ну и медики, естественно, причем от конкурирующих клиник, полно драконов с логотипами топталось перед камерами… Короче, при желании запросто можно было пропасть.
- При желании?
- А что? Говорят, он по жизни редкостный бабник, этот Брадай.
- А-а.
Вот, собственно, и всё. Большего ей не узнать: ни от него, ни от кого-то другого. Что ж, вынесем пока за скобки; если хватит самообладания и сил. Должно хватить.
- Оставить? - Красс отодвинулся от экранчика с веселеньким видеоклипом.
Эва кивнула.
- Подвинься.
Он втиснулся рядом, обняв ее за плечи, вернее, пристроив у себя под мышкой, - словно вставил деталь механизма в соответствующее гнездо. Плотно, не пошевелишься. Претендент, удачно примеривший роль героя-спасателя и разжившийся на этом неограниченными полномочиями. На данный момент она во всем зависит от него, о чем он прекрасно знает. С этой зависимостью надо что-то делать. Срочно.
- Кстати, ты же не завтракала, правда?
- По-моему, уже скоро обед.
- Не учел, - он слегка нагнул голову, и борода щекотнула Эвину щеку. - Ладно, обед скоро будет. Доставка в корпус. Правда, на одного, но я…
- Ничего, поделимся.
- Я тоже так думаю. После обеда отлучусь ненадолго, надо покрутиться среди ребят, чтобы не было лишних вопросов. Заодно принесу тебе спецовку со склада. А как закончится вечерняя смена, пойдем гулять.
- Куда?
- Куда ты хотела. На экскурсию по разработке.
В его объятиях - сухой мускусный запах и потрескивание тезеллитовых искр в волосах - становилось всё труднее дышать. Эва попыталась высвободиться; разумеется, ничего не вышло. Слишком четко, плотно пригнанная деталь чужого механизма…
- Подберем впечатляющий шурф, древний, колониальных времен. Как ты заказывала.
- Я заказывала? Кому?
- Не мне, так Питу Анхелю, какая разница. И желательно с отражалкой, верно?
Ей вроде бы удалось отодвинуться от него на самый край кресла:
- Что?
- С оптиграфической аномалией, - спиной почувствовала его ироническую улыбку. - Можно устроить. У нас на разработке есть всё.
Он попытался снова притянуть ее к себе, но Эва не далась, встала рывком, опять сбив резким движением настройку хлипкой антенны. Красс чертыхнулся, протянул руку через подлокотник и выключил телевизор. Эва обернулась: искорки ехидной усмешки по-прежнему прятались в его бороде.
- Договорились?
Пожала плечами:
- Договорились.
…Он ушел. Предварительно занес и оставил на тумбочке запечатанный фаст-фудовский пакет; поделился, и не сказать чтобы нечестно. Эва медленно пережевывала сандвич, многослойный и основательный, рассчитанный на полное насыщение здорового мужчины-разработчика. Который, без сомнения, перекусит где-нибудь в другом месте. И который дал ей непозволительно много - несколько часов - на размышление.
То, что он ей предложил, больше всего похоже на приглашение в ловушку. Откровенное, без особой маскировки - что неправильно, поскольку идет в разрез с основными законами игры. Тот, другой, работал гораздо тоньше… и еще вопрос, кто из них большего достиг. С какой стороны посмотреть.
Нервно усмехнулась, отпила газировки из закрытого стакана, продырявленного сверху трубочкой. Претенденты, до сих пор утомлявшие однообразием тактики, вдруг резко свернули в разные стороны. Панибратская откровенность нараспашку - и рафинированная загадка, инкогнито в чистом виде. Хозяин каморки с тумбочкой и раскладным креслом - и призрак, растворившийся в ничто.
Кстати, может быть, удастся узнать о нем что-нибудь еще.
Отложив полсандвича, она включила телевизор и на удивление легко настроила изображение; даже странно, что Красс так долго возился каждый раз с этим колесиком. Подкрутила звук и вспрыгнула с ногами в кресло.
Минут десять ничего интересного на крошечном экранчике не происходило. Эва успела дожевать сандвич и допить воду, когда, наконец, соизволил начаться выпуск новостей. Тех же самых. Вялых, вчерашних по сути. Всё те же имена и цифры бегущей строкой. Выступление эксперта по экстремистским движениям, речь которого показалась бы умной, если б ничего не знать… И последнее:
- Наш корреспондент посетил в больнице бывших заложников, пострадавших в результате теракта. Подробности в сюжете.
Сюжет длился не больше минуты. Следующие полчаса Эва просидела неподвижно, не в силах протянуть руку, чтобы избавиться от пестроты и щебета рекламы. Увиденное не заключало в себе ни малейшей информации, напрямую связанной с тем главным, что было необходимо всерьез и немедленно обдумать…
И тем не менее, это меняло всё.
* * *
Ты не приехал. Впрочем, я так и знала. С тех пор, как увидела у Мишиной секретарши приглашение для тебя. Точно такое же, как для всех остальных. На стандартной открытке с золотым тиснением. Официальный текст, отпечатанный в Исходнике, и в специальной графе - секретаршиным почерком с завитушками: полковнику Николасу Роверте. И небрежный Мишин росчерк внизу.
А меня он даже не попросил подписать. Не знаю, согласилась ли бы я. Но Миша не предложил, и… Я не стала заговаривать с ним. об этом. Может, надо было? Папа?!
А так - мне скорее понравилось. Конечно, очень устала с непривычки, зато впервые за последние два года - море впечатлений, разговоров, лиц, шуток, развлечений, танцев, конкурсов, игр, фейерверков… Оказалось, что Миша потрясающе умеет организовывать праздники. Все гости, включая аристократов и миллионеров из Исходника, выражали свое восхищение - искренне! - я бы заметила, если б нет. О каком-то провинциальном уровне и речи быть не могло. И, знаешь, у меня и вправду оказалось самое красивое платье!
Когда объявили драконьи состязания, и гости высыпали на внешнюю галерею замка, я улизнула и поднялась в детскую. Уверенная, что Коленька уже спит, а спящий он похож на лунный лучик - такой сияющий, прозрачный, нездешний мальчик… Но он не спал. И няни в комнате не было.
Был Мшиа. Он держал Коленьку на руках у сводчатого окна с витражом, и огни фейерверка сверкали сквозь цветные стекла, а драконы носились туда-сюда, и чешуя переливалась, и всё это было так потрясающе красиво, что я тоже прильнула лицом к витражу, и Миша обнял меня за плечи. Вот так мы смотрели в окно все трое, и он шептал: это всё наше, наше… Коленька тихонько смеялся. Понимал. А мне хотелось одного: чтобы вот так - навсегда.
Несправедливо, что праздники всегда кончаются. Но еще несправедливее то, что раньше их у меня вовсе не было.
Наутро Миша улетел раньше, чем я проснулась. И все-таки я твердо решила: теперь всё будет по-другому. Срез - наш; замечательно, я согласна. Но отныне мы будем вместе решать, что нам с ним. делать. У нас получится, мы же любим друг друга. Надо только поговорить с Мишей откровенно, дать ему понять: я - с ним, за него.
Против тебя?..
…Время и место для разговора я выбрала заранее. Правда, пришлось подождать почти неделю: Миша, оказывается, снова летал в экспедицию. А как только вернулся, разумеется, первым делом поднялся в драконьи покои.
Я тоже поднялась.
Драго - мой самый старый, лучший и, если разобраться, единственный друг. А Драми еще слишком маленький… да и какие секреты могут быть у Миши от себя самого?
Когда я вошла, Миша его тестировал. Какие-то датчики на висках, записывающее устройство на тезеллитовом аккумуляторе, который сам по себе вдвое массивнее собственно прибора, и вопросы один за другим, сплошным текстом, так что у меня самой через пять минут голова пошла кругом. Бедный ребенок. Посмотрела на Драго и поняла, что он тоже так думает.
Знаешь, я чуть было не ушла. И всё так и осталось бы, как было. Но Миша, не прекращая работы, сделал мне знак: не уходи. Еще немножко.
Закончил и улыбнулся. Я давно не видела его таким - веселым, довольным и разговорчивым. Спросила, как экспедиция. Он ответил: замечательно. Теория Множественных срезов подтверждается на все сто, осталось слегка подтянуть техническую часть - и можно будет говорить о Ресурсе уже не умозрительно, а вполне реально, как об Исходнике или Срезе. Увидел мои недоуменные глаза и рассмеялся: глупышка ты моя…
Какая же я глупышка, папа, если он сам всё от меня скрывал?!
Я, конечно, сдержалась, не стала ему об этом говорить. А он посмеялся еще, обнял меня и вдруг спросил: хочешь, полетим в Пещеру привидений?
Я сказала: хочу. И больше ничего, чтобы не сглазить, не сбить.
Потом мы заговорили о празднике. Драго вспомнил шестнадцатый Новый год, когда мы тоже пробовали сделать что-то подобное, он даже в спячку не впал вовремя, а потом жалел. И как тогда вместо салюта над морем получились искры и шипение. Хохотали все, даже Драми, хоть его и замучили донельзя тестами. А потом все начали делиться впечатлениями, и у него стало точно такое же выражение лица, как у Коленьки, когда мы смотрели на фейерверк… И я его поцеловала, впервые после инициации, а до нее Драго и подходить к нему близко не разрешал, так что вообще впервые. Драконий ребенок, прелестный и замечательный. А вовсе не маленькое чудовище, как я сама себе выдумала. Действительно, глупышка.
Затем мы с Мишей, конечно, пошли к сыну. Но Коленька только-только заснул, и пришлось сразу выйти на цыпочках. Зато мы проговорили весь вечер. Обо всем. Наконец-то.
А уже перед сном Миша вдруг попросил: Эва, только, пожалуйста, не пиши об этом отцу. Я изумилась, ведь мы же с тобой давно не… И он сказал: я знаю, что ты всё равно ему пишешь. Пиши, если тебе так легче. Но об этом - не надо.
Хорошо, не буду.
Странно вообще-то, что он так сказал.
Эва Анчарова,
03.04.20.
ГЛАВА II
В голове всё еще слегка шумело после вчерашнего укола. Они сначала укололи, а потом начали расспрашивать и выяснили, что воздействию кольцевого замыкания он не подвергался. Но сказали, всё равно не повредит. И сегодня с утра отпустили на все четыре стороны под расписку: он, Бакунин Анатолий Владиславович, претензий к медперсоналу клиники не имеет и за свое здоровье несет ответственность сам. Хотя, по правде говоря, уже слово "ответственность" как таковое нагружало по самое не могу. За что бы то ни было. Отстаньте, задолбали.