Сумка оказалась тяжелая, словно под завязку набитая объективами и блендами, и Маша от неожиданности чуть было не грохнула ее о камни. И чего он туда мог напихать?
Присела на корточки, установила сумку между коленями, расстегнула молнию.
И по-детски прикрыла пальцами раскрытый рот.
… - Нравится? - В бархатном голосе еще поскрипывало раздражение.
Маша кивнула. Потом кивнула еще раз.
Нет, ей часто пытались дарить что-нибудь целевое, по профессии. Мыльницы, например. Или альбомчики девять на двенадцать. И так далее в том же духе, когда сначала изо всех сил сдерживаешь смех, а потом ломаешь голову, куда б его засунуть, чтоб не попадалось на глаза. И даже коллеги, которые, по идее, разбирались, всё равно попадали пальцем в небо, ухитряясь выбрать либо точно такой же объектив, как она купила неделю назад, либо категорически не подходивший к ее фотоаппарату. Только подвести к полке в магазине и ткнуть пальцем. Иначе никак.
В сумке лежал ее "Никон". Тот самый. Любимый, безотказный. Разбитый вдребезги о колонну в вестибюле отеля… Нет. Лучше. Следующая модель, отличающаяся не столько, в принципе, характеристиками, сколько по цене. Рядом - сменные объективы: широкий, длиннофокусный, призма… Плюс набор бленд, фильтров… с ума сойти.
Поднесла фотоаппарат к глазам, ловя в видоискатель море, скалы, пологую гору, татуированного рыбака, хиппи у костра, танцующую парочку, - всё, абсолютно всё вокруг притягивало потрясающей динамикой, красками, формами, идеально компоновалось, просилось в кадр. Снимать и снимать, без остановки, не потому, что кто-то заказал или теоретически может купить, снимать просто ради процесса, в кайф!.. Стрекоза на ветке синелиста. Яркий камешек под ногами. Темная полоса облаков над серебряным горизонтом. Две пары босых ног, торчащих из палатки. Небритая щека, четкая линия носа и прямой взгляд в объектив…
Спохватилась:
- Спасибо.
Опустила фотоаппарат, коротко глянула в упор и потупила глаза. Получается, он знал? То есть не только замечал, что она, фотограф Мария Шабанова, входит в состав съемочной группы и вообще существует на свете, но и обратил внимание, какая у нее аппаратура… еще тогда.
Первая встречная?..
Зазвонил мобильный, она сбросила звонок не глядя: кому еще звонить, кроме Толика? Не дождется. Никогда больше она не будет с ним разговаривать, с предателем и трусом. Пальцем не пошевелил, чтобы ее спасти, хотя мог, она дала ему всю нужную информацию! Мало того, первым смылся с места происшествия, а она искала его тогда, сначала у бассейна, затем в парке… И трезвонит же, сволочь, как ни в чем не бывало, и наверняка начнет канючить, что бы она кого-то там фотографировала для его идиотского ресурса с нулевым индексом цитируемости…
Действительно, что ему еще может быть от нее нужно?
…Только ему?
Искоса взглянула на Тедди: оброс, ничего не скажешь, теперь его не спутать за здорово живешь с Толиком, даже со спины. Впрочем, тот, наверное, тоже оброс… да и не в этом дело. Все они одинаковые. С чего ты взяла, что какой-то мужик, совершенно равнодушный, кстати, к твоим нормальным ногам и прочему, мог просто так, из чистого альтруизма, подарить тебе дорогущий "Никон"?!
Отыскала его взглядом и напрямую спросила:
- Кого снимаем?
И, надо же, он не стал делать вид, будто не способен проследить за ходом ее мыслей. Ответил просто и лаконично:
- Женщину по имени Эва Роверта.
Совершенно жуткая история произошла на днях. Немыслимая.
Миша не знает, он был тогда в экспедиции в горах, а когда вернулся, я не стала ему рассказывать, он настолько увлечен сейчас научной работой, что ему совершенно не до того. Теперь вот снова улетел… Попробую разобраться сама.
Мы с Драго и детьми отдыхали на пляже. Маленькие плескались, мы загорали и разговаривали, время от времени оттаскивая детей от воды, прохладно уже… В общем, всё как всегда. И вдруг появляется группа каких-то людей, по виду рабочих, и располагается буквально в нескольких метрах от нас. Шумные, грубые, неопрятные. Конечно, надо было сразу брать детей и улетать; но, с другой стороны, мы сидели на собственном пляже, пришли не так давно и домой пока не собирались. Или вызвать охрану: в конце концов, посторонние, как бы они себя ни вели, не имеют права находиться на территории резиденции!
Смешно, однако именно это меня и остановило. Стало стыдно за такие мысли. Принцесса!.. Каких-то пару лет назад гордо ушла из дворца, добровольно отреклась от привилегий, отказалась от комфорта и прочая, прочая… помнится, страшно гордилась собой. Я жила рядом с разработчиками, в тех же условиях, мы общались совершенно на равных, - так почему сейчас меня начали раздражать люди, которые просто пришли на пляж отдохнуть после рабочего дня? Вот примерно такое я себе нарассуждала. И не сдвинулась с места, только морщилась, когда они особенно громко матерились, надеясь, что дети у воды не услышат.
Замечание им сделал Драго. Потом говорил, будто сожалеет, что так получилось. Но я… не знаю, может, это уже ненормальная подозрительность. Но мне кажется, он нарочно спровоцировал конфликт. Зачем? Кто его знает. Кто вообще может со всей точностью просчитать мотивации драконов?
Всё произошло с неправдоподобной скоростью, словно раскрутились сами собой витки отпущенной пружины. Я даже не помню последовательности слов и фраз, не в состоянии проследить задним числом, как именно вполне корректная просьба перешла в разговор на повышенных тонах, потом в выяснение отношений, всё более нервное и грубое, затем в стычку на грани рукоприкладства и, наконец… Может, когда я сказала, что они вообще-то у меня дома, и не только на этот пляже, но и вообще в Срезе? Или когда кто-то из них назвал твое имя, а остальные дружно грохнули, как будто услышали неприличный анекдот? Или… нет, не помню. Наверное, я тоже была неправа. Тоже провоцировала и сама поддавалась на провокации. Всё случилось так молниеносно.
Вдруг оказалось, я одна - посреди круга озверевших мужиков, без проблеска чего-то человеческого на тупых орущих мордах, агрессивных, слетевших с катушек, готовых на всё. И я - никакая для них не принцесса, а если и да, то это лишь усугубляло… и Коленька!!! Я надеялась, что Драго догадается улететь с ним в замок. Только об этом и могла думать… а если б и получилось о чем-нибудь другом, всё равно ничего бы не изменилось. Их было семеро или восьмеро… И один, самый буйный, шагнул вперед и схватил меня за плечо…
Драго ударил его крылом, с полета. Остальные отшатнулись; пока они приходили в себя, я вспрыгнула на драконью спину, и мы полетели. А детей Драго, оказывается, оставил поблизости, на плоскогорье, я еще напустилась на него: как можно, совсем одних, Коленьке же всего годик с небольшим, а если бы?! Нервная реакция, потом я перед ним извинилась. Тем более что Коленька был все-таки не один, а с Драми. Ты понимаешь, о чем я.
Вот, собственно, и всё. Мише я, как уже писала, решила ничего не рассказывать. Драго, кстати, меня уговаривал, именно поэтому я и начала его подозревать, безосновательно, скорее всего. Натравить Мишу на разработчиков? - а смысл?.. Ни к каким радикальным решениям, вроде закрытия разработок, это всё равно не привело бы, а показательные наказания только накалили бы обстановку, которая и так оставляет желать лучшего. К тому же я не запомнила ни одного лица.
Но я решила разобраться. Притом, что в этой истории много спонтанного, она дикая изначально, в самой своей основе. Пускай я не считаю себя вправе держать дистанцию с простыми людьми - похоже, это моя ошибка, - но как они сами могли забыть о субординации?! Наемники, лимитчики, прибывшие в Срез подзаработать, - да они молиться должны и на меня, и на Мишу, и уж тем более на тебя, папа, на само твое имя! Так было всегда. Что изменилось за последнее время? Почему они позволяют себе - или кто позволяет им - вести себя таким образом? Как они вообще оказались на моем личном пляже?!
Миша улетел в очередную экспедицию, а я занялась расследованием. Летала по разработкам, расспрашивала и руководителей, и простых рабочих, и старых знакомых, и вновь прибывших "промышленных разработчиков". Многие отмалчивались, еще больше - врали. Но я все-таки собирала информацию, накапливала факты, сопоставляла… интересные выходят вещи. Я бы сказала, странные. Очень.
Какая-то группа "Блиц". Одни ее искренне поносят, другие произносят это название с таким же искренним пиететом. О полковнике Роверте - либо с пренебрежением, либо с ностальгией; и то, и другое, впрочем, наигранное. Такое чувство, будто на разработках (то есть, собственно, в Срезе) тебя не принимают больше в расчет. А уж тем более меня, очень сомнительную принцессу…
Кстати, почему я принцесса, папа? Себя-то ты не короновал, даже не возвел в высшее воинское звание, так и остался полковником… Мне кажется, "принцесса Роверта" - проявление твоей слабости, папа. И, боюсь, не единственное.
Надо выяснить у Миши поподробнее насчет этой группы "Блиц". Кто они вообще такие? Откуда у них авторитет среди разработчиков? На чем держится власть? Если она, конечно, реально имеет место.
Тот инцидент на пляже мог быть случайным следствием странных процессов, происходящих сейчас в Срезе. А мог - и не случайным.
Кроме того, на разработках ругают Мишу. Я говорила с Панчо, он, кажется, единственный был со мной до конца откровенен, но он, в отличие от разработчиков новой волны, сам мало что знает. Однако о Мише мы разговаривали долго. Все жалуются, что после заключения договоров Анчаров совершенно отошел от реального дела, целиком переключившись на свои исследования. По сути, отдал разработки на откуп этим, из группы "Блиц".
Мишей недовольны все: и прежние друзья, первая волна, которую медленно, но верно теснят с их позиций и уж тем более не пускают на новые разработки в промышленной зоне, и эти, теперешние, которым его номинальное, но все-таки руководство как кость в горле… Панчо и сам обижен, сразу видно, он никогда не умел ничего толком скрыть. Я пообещала ему, что поговорю с Мишей. Я поговорю. И серьезно.
А с другой стороны, я уверена, он знает, что делает. Ведь Ресурс - его главная ставка. На ней он уже выиграл (не обижайся, папа, мы же оба знаем, что это правда) у тебя. И эту самую группу "Блиц" наверняка надеется обыграть той же картой…
Как ты думаешь, папа, у него получится?
Эва Анчарова,
01.05.20.
ГЛАВА IV
Палата, куда его перевели, оказалась на третьем этаже, и в окно виднелись только верхушки деревьев и еще изредка - пролетающие птицы или драконы. Правда, из положения сидя обещали шикарную панораму моря с куском Гребневого хребта. Но до положения сидя было как до Исходника пешком. Стар попробовал заикнуться про баскетбол, но врач - не китаянка, а седой мужик с двумя подбородками - глянул на него так, что пришлось немедленно заткнуться. Радуйся, мол, чувак, ты больше не в реанимации. Понял, не дурак. Дурак бы не понял.
За жизнеутверждающими мыслями заглянула дежурная медсестра:
- К тебе пришли.
Дылда, подумал Стар.
Вошла Дылда, и он удовлетворенно улыбнулся ей навстречу. Всегда приятно почувствовать себя умным.
- Доброе утро, Сережа.
- Привет.
- Тебе лучше, да?
Он пожал плечами: в смысле, все относительно. Кстати, Дылдин синяк приобрел относительно светлый зеленовато-желтый оттенок. Захотелось сделать ей комплимент по этому поводу, но может и обидеться, и даже до слез. Сформулировал шире и нейтральнее:
- Ты тоже неплохо выглядишь.
Дылда просияла.
Стару вдруг пришло в голову, что за десять лет совместной учебы он ни разу не видел, как она улыбается. Всегда либо насупленно-сосредоточенная, либо разобиженная по самое не могу. Нет, конечно, похихикать за компанию она могла… но чтобы вот так просто - взять да и улыбнуться… Ей шло.
Но, разумеется, она тут же насупилась и стала такой, как всегда.
- Сережа… а меня сегодня выписывают.
- Везуха.
- Ты не понимаешь, - в ее голосе зазвенела привычная слеза. - Приехал папа, он хочет меня забрать. В Исходник. Совсем.
- Везуха, - Стар вздохнул. - Моя мать тоже сюда рвется, они ей вчера сообщили. Врач на обходе сказал… Надеюсь, Михалыч ее отговорит, нет у нас таких бабок, чтобы выбрасывать на Срез. А со мной тут еще долгая песня…
- Да? - Она явно хотела спросить, кто такой Михалыч. Не спросила. Вот и ладненько, ее не касается. И пора, похоже, переходить к прощанию.
- Пару месяцев как минимум. Вообще-то им тут выгодно меня побыстрее собрать, халявщик все-таки. Если к сентябрю справятся, встретимся в школе. Увидишь кого из наших - передавай привет. Ну, счастливо.
Дылда сидела на табурете, прямая, напряженная, и казалось, будто она приросла к сиденью навеки: попробуй сдвинь. Она часто смаргивала, наверное, потому что была без очков. И словно чего-то от него ждала. А он, как всегда, не мог въехать, чего именно, и всё делал неправильно… или не делал вовсе, что еще хуже.
Спохватился:
- Кать… спасибо. За путевку, и вообще… Жалко, что так получилось.
Она не шелохнулась. Мимо.
Стар отвернулся. Оторвал голову от подушки и вправду увидел над рамой тоненькую полоску моря. Откинулся назад и снова искоса взглянул на Дылду. Ну чего она от него хочет? Ну?..
- Никуда я не поеду.
Прозвучало чуть слышно. И зависло в воздухе, незыблемо, как она сама - в его палате. Ну вот. Час от часу не легче. А он, Стар, еще размышлял, чего ему не хватает для полного счастья.
- Дылда, не дури, - он старался говорить убедительно, по-взрослому. - Что тебе тут делать со сломанной рукой? И вообще… короче. Предков слушаться надо…
Всхлипнула. И когда он успел ее обидеть? А, ну да.
- Извини, вырвалось. Катя, я хотел сказать.
- Ничего ты не хотел. Ничего ты не понимаешь…
Она вскочила. Стар даже удивился, насколько легко это у нее получилось. Метнулась к выходу. И тут же развернулась. Передумала.
Сначала Стар разглядел только то, что глаза у нее сухие, а лицо собранное и будто закрытое на кодовый замок. И лишь потом сообразил, что за ее прямой спиной торчат три фигуры в белых накидках, похожие на тощих Карлсонов в роли привидений. Ну ни фига себе, как выразился бы…
Открывачка, впрочем, этого не сказал. И Воробей не ляпнул про "каких людей без охраны". Такое чувство, будто всем троим отчекрыжили как минимум по кончику языка. Немая сцена. На стоп-кадре.
Дылда пересекла палату в обратном направлении и демонстративно уселась на табурет.
- Привет, - усмехнулся Стар.
И картинка ожила. Заговорила одновременно разными голосами:
- Ну как ты, старик?
- А мы тебя по телику видели!
- Про Марисабель слыхал?
- Что врачи говорят, надолго ты тут?
- Козлы, вчера не хотели пускать!..
- А вставать можешь?
- Круто здесь. За всё платит этот, как его, правда?
- У нас телепорт сегодня вечером, завтра похороны… Ее вчера еще отправили.
- А кормят чем?
- Ша!!!
Дылда вздрогнула, и показалось, будто именно ее движение перекрыло до упора звук в палате. Бейсик всегда умел оставаться в тени, он ни разу не попадал за свои подвиги в кабинет директора.
- Заткнитесь, пацаны, - попросил негромко в полной тишине. - Нам же сказали: двадцать минут. И есть серьезный разговор.
Но перед разговором он отошел к дальней стене просторной палаты, взял один из двух стоявших там стульев, установил его возле изголовья Стара, потеснив Дылду с ее табуретом, сел. Открывачка проделал то же самое, только расположился чуть подальше. Воробью стула не хватило, и он остался болтаться в пространстве, маяча попеременно за чьими-то плечами.
- Так вот, - сказал Бейсик. - Извини, Стар, что я собираюсь тебя нагружать в таком состоянии, но ты бы сам не простил, если б мы не поставили тебя в известность. Ты ей все-таки не совсем посторонний, правда?
- Ближе к телу, - не то поторопил, не то схохмил Открывачка.
Но Бейсик все-таки не отказал себе в паузе. Раз-два-три-четыре. Поехали:
- Это касается Евы.
Когда лежишь мордой лица в потолок, не особенно рискуешь, что на этой морде что-либо отразится. И вздрогнуть в таком положении трудно. И вообще, можно сказать, ему повезло. Никто из них ничего не заметил. Только Дылда чуть больше съежилась на своем табурете. Но Дылда по жизни такая, можно не принимать в расчет.
- Что именно?
Тяжелораненым и положен слабый, чуть подрагивающий голос. Ни малейшего риска.
- Всё, - бросил Открывачка. - Вся эта бодяга только ее и касается.
- …Бейсик говорит, - уточнил Воробей.
- Пацаны, может, я сам скажу? - оборвал Бейсик, и оба замолкли. - Слушай, Стар. Начну с главного, чтоб ты не считал меня последней сволочью. Я знал, что делаю. Я грамотно замкнул поле. Все отключились, но никто не пострадал, - он хмыкнул, зыркнув вбок, - ну, кроме Дылды. Пока не ворвались цивилы и не замочили всех, кто им не нравился, в том числе Марисабель, ну, и тебя тоже зацепило… короче. Я еще тогда подумал, что они как-то слишком быстро среагировали. А потом они сами мне позвонили.
- Кто, цивилы?
- Не знаю, не представились. Но вряд ли. Никогда не слышал, чтобы в цивилы вербовали так… артистично. А тот чувак развел прямо-таки шпионское кино. Мы, мол, давно за вами наблюдаем, Виталий, вы не созданы для рутины, в вас определенно чувствуются задатки к настоящему делу…
Он пробовал прикалываться, иронизировать, но в голосе заметно проскакивало самодовольство, а уж физиономия сверкала, как новая копейка с ярко-малиновыми ушами. Открывачка и Воробей пытались скрыть зависть, но у них это выходило еще хуже. Дылда, когда Бейсик упомянул о ней, явно хотела что-то сказать, но передумала, промолчала.
- Ну и как? - спросил Стар. - Завербуешься?
- Посмотрим, - Бейсик загадочно повел бровями. - Но дело не в этом. Дело в том, что для Евы ничего не закончилось. Они настроены решительно.
Дылда вскинула голову. С вызовом:
- А при чем тут Ева?
Бейсик вздохнул. Покосился на нее, явно решая, стоит ли ради одной малоинформированной личности возвращаться к самому началу. Глянул на часы и, видимо, решил, что не стоит. Дылда поняла, поникла. Стару стало ее жаль.
- Я тебе потом объясню, Катя.
Сглотнул. Спросил очень даже нейтрально:
- Откуда ты знаешь? Они с тобой о ней говорили?
- Пока нет. Но если они отследили мой опыт с кольцевым замыканием и организовали под него ликвидацию террористов, значит, тот вариант себя исчерпал, верно?
- Не обязательно.
Это могло означать совсем другое, вдруг понял Стар, и мысль сразила своей простотой. Что всё уже кончено. Что они, которые звонили Бейсику, добились от нее всего, чего хотели. И напоследок подчистили за собой следы.
А она?!
- Вряд ли, - сказал Бейсик, преспокойно считывая информацию с его лица. - Они обломались и сейчас пребывают в подвешенном состоянии. Ева тоже. Спрашивается вопрос: чем мы ей можем помочь?