Еще немного постояв и видя, что ничего интересного больше не происходит, разошлись и мы.
Накопившаяся за две недели работа вдруг навалилась на меня вся разом. Привыкший мыслить глобальными масштабами, я щелкал эти задачки как орехи. И только я одолел тринадцатую по счету, как дверь открылась и в машинный зал суетливо вбежал профессор Выбегалло. Следом за ним бесцеремонно ввалился еще какой-то народ. Я недовольно вышел из-за стола.
- А это, так сказать, наш вычислительный центр. Краса и гордость нашего института, - лебезил Выбегалло, не забывая указывать фоторепортерам когда и что снимать.
Я пригляделся - в центре всей этой неспокойной компании стояла невзрачная, худенькая, но высокая девушка в мешковатой, явно не по росту, одежде.
- А вот это - бог и царь данного места, товарищ Привалов.
Я сурово кивнул, давая понять своим видом, что они мешают работе.
- Очень приятно, - тихо и устало сказала девушка, но таким голосом, что я вздрогнул и растерялся, а Жиан Жиакомо, сидевший за дальним монитором и поглощенный в свои мысли, оторвал голову от экрана и приподнялся.
- Привалов, - тихо сказал мне Выбегалло, недобро придвигаясь. - Что-то ваш универсальный человек почему-то вобрал в себя одни только женские черты…
- Наверное, женское начало имеет более сильный вес над мужским, - не моргнув глазом четко ответил я.
Амвросий Амбруазович внимательно посмотрел на меня.
- Может вы и правы. Над этим стоит задуматься.
Между тем что-то было сказано еще, вспыхивали лампы фоторепортеров, задавались какие-то вопросы. И экскурсия вскоре ушла, а я остался стоять на середине зала, не понимая, что же со мной случилось, в поисках ответа в слабой надежде мысленно заглядывая себе внутрь.
А тут Жиан Жиакомо хмуро посмотрел на меня и, ничего не сказав, тоже ушел, оставив на столе все свои задачки.
Немного постояв, вслед за ним вышел и я.
Народ в курилке уже во всю обсуждал новое явление. Общее впечатление было таково - Она заходила, здоровалась, что-то спрашивала, что-то говорила, сама измученная, усталая, ничего не понимающая, что она тут делает, что от нее хотят, где она, как тут оказалась и т. д. Но вопросы эти не задавала, надеясь, как воспитанная девочка, что ей все сами объяснят. Впечатления ни на кого не произвела, естественно, своим запуганно зажатым, ничего не понимающим видом, хотя она старательно исполняла правила игры, - вежливо здоровалась, стараясь улыбаться, поддакивала, когда ей рассказывали, кивала головой, задавала какие-то дурацкие вопросы.
На нее посмотрели, поудивлялись и пожали плечами. А мы, мол, думали, что тут же все и упадем к ее ногам. А Кристобаль Хозевич снисходительно похлопал меня по плечу - Что-то вы, милостивый государь, не того… напутали что-то. Я покраснел и принялся сбивчиво оправдываться. И только Жиан Жиакомо и Эдик не принимали в этом участия.
Мы еще немного поговорили на эту тему, потом переключились на другие и потихоньку забыли про это событие, которое совсем не оправдало наших надежд - ни тебе богини любви, ни ужасных последствий и разрушений.
- Прямо скажем, - заметил Кристобаль Хунта напоследок. - Я начинаю пересматривать свое отношение к Выбегалло.
Вернувшись к себе и немного успокоившись я наконец-то достал заветную голубую папку, где тихо лежала, дожидаясь своего часа, легендарная задача Бен Бецалеля об инвариантности линейного пространства, которую мне в свое время подкинул заведующий отделом Линейного Счастья, и с головой окунулся в работу. И вернуть к реальной действительности меня смог только пронзительный телефонный звонок.
Это был Модест Матвеевич Камноедов.
- Привалов, - грозно спросил он. - Вы где должны быть?
И тут я с ужасом вспомнил, что сегодня была моя очередь дежурить…
- Елки-палки, виноват, - сказал я и повесил трубку.
Сняв халат, я выскочил в уже пустующий коридор и побежал в хозяйственный отдел.
Камноедов величественно ожидал меня в своей массивной приемной. За небольшим столом в углу маленький гном тоскливо водил волосатым пальцем по обширной ведомости.
- Вы, Привалов, вечно как не знаю кто… - недовольно произнес наш завхоз. - Вроде и высшее образование, и вид умный… а ведете себя…
- Больше не повторится, - сказал я, выкатив глаза.
- Вы это прекратите, - сказал Модест Матвеевич, тем не менее смягчаясь. - Так вот, Привалов, как вы знаете, дежурство по институту - вещь ответственная. Это вам не по клавиатуре стучать.
Я покорно кивнул головой, готовясь к долгому и мучительному инструктажу.
Получив платиновый свисток, ключи и расписавшись за все это в тетради, я вместе с Камноедовым спустился на первый этаж и тщательно закрыл за ним входную дверь, наложив, как и полагается заклятие на макродемонов Максвелла в нашей швейцарской. Наспех пройдя по этажам, проверив двери и попутно разогнав пару праздно шатающихся дублей, я постарался побыстрее вернуться к себе - уж больно интересная задача дожидалась меня в голубой папке.
Переступив порог я на секунду остолбенел - за моим столом, замерев, сидела незнакомая девушка.
Опять, шутники, фантома подкинули, зло подумал я, на ходу вспоминая нужное заклятие. Ну, я до них доберусь!..
Я уже было поднял руку, сложив соответствующим образом пальцы, но тут девушка поспешно встала.
- Извините за вторжение, - заговорила она голосом страшно уставшего запутавшегося в жизни и ничего не понимающего человека. И мне почему-то тут же захотелось ей чем-нибудь помочь. - Мне сказали, что я могу у вас отдохнуть, - продолжила она совсем не уверенно и слегка покраснела.
- Да-да, конечно, - поспешно заговорил я, только сейчас понимая, в чем дело. - Извините, я закрутился с этим дежурством, инструктажем… - начал я сбивчиво оправдываться. Она терпеливо ждала. - Да тут еще хулиган Корнеев оставил некачественных дублей, пришлось и с ними повозиться…
- Скажите, - снова скромно сказала она, когда я замолчал, чтобы наполнить опустевшие легкие хорошей порцией кислорода. - А где мне можно расположиться?
- Ох, извините, - опять засуетился я, сам себя не узнавая. - Пойдемте, я вам покажу.
С этими словами я завел ее за массивный модуль памяти и показал на старенький диванчик с подушкой и пледом.
- Здесь? - спросила она с такой покорностью судьбе, что я чуть не провалился сквозь землю.
- Простите, - уже в который раз проговорил я, - лучшего у нас в институте не нашлось.
- Да нет, ничего, - поспешно проговорила она устало извиняющимся голосом. - Я не хотела вас обидеть. Тут на самом деле очень мило.
Я глупо кивнул и ушел, поняв, что сильнее всего на свете она сейчас хочет лечь и уснуть, но стесняется сказать мне об этом.
Некоторое время я никак не мог сосредоточиться на заветной задаче, непроизвольно прислушиваясь к легкому шуршанию за компьютером, но, наконец, оно стихло и я смог вернуться к оставленной работе и полностью окунуться в гениальные идеи Бен Бецалеля.
Я заметил ее только тогда, когда полез открывать переднюю панель - у меня зависла клавиатура и я хотел дать взбучку поселившимся в блоке ввода-вывода домовым.
Девушка тихо сидела в дальнем углу зала, скромно закутавшись в старенький плед.
- Я вам не помешаю? - осторожно спросила она.
- Да нет, - неуверенно ответил я, мучительно вспоминая, произнес ли я вслух те ругательства, что вертелись у меня на языке, краснеть мне или пока еще рано?
- Не спится, - сказала она виновато.
- Я понимаю, - поддакнул я, совершенно ничего не понимая.
- Вы работайте, не обращайте на меня внимания, - сказала она.
Я кивнул и, так как она больше ничего не говорила, осторожно вернулся за монитор, незаметно погрозив домовым пальцем.
Час-полтора я активно работал, потихоньку забывая о ее присутствии.
- Можно вас спросить? - вежливо начала она, когда я, наконец, неожиданно для себя вроде бы добил эту чертову задачку и, блаженствуя, откинулся на спинку стула, смакуя решение издали.
Я тут же выпрямился и принял нормальную позу.
- Да, пожалуйста, - торопливо проговорил я, приводя себя в порядок. - Извините, я привык тут работать в одиночестве…
Она кивнула одними ресницами, принимая мои извинения.
- Я, как это не покажется вам странным, ничего не понимаю и ничего не помню. Кто я, что я тут делаю, что за люди, что за место? Вы не могли бы мне хоть немного в этом помочь?
Я откровенно растерялся - вот тебе раз!..
- Спрашивайте, - сказал я чтобы потянуть время и собраться с мыслями.
- Как меня зовут? - тихо проговорила она и покраснела.
- Маргарита, - ляпнул я первое, что пришло в голову, вспомнив Булгакова и его Мастера.
Она задумалась, прислушиваясь, наверное, к своим ощущениям, потом чуть незаметно пожала плечами.
- А вас как зовут? - спросила она, слегка улыбнувшись.
- Шура, - начал я. - Э-э… Александр, - кивнул я деревянной головой.
- Очень приятно, - снова улыбнулась она, изобразив в кресле легкий реверанс.
- Мне тоже, - деревянным голосом произнес я.
- Вот мы и познакомились, - продолжила она. - Тогда, если разрешите, следующий вопрос. - Я снова кивнул. - Где я нахожусь и что я тут делаю?
Минут пятнадцать я врал, причем врал настолько самозабвенно и убедительно, что мне бы позавидовали великие актеры. Я ей долго и с большими подробностями рассказывал как нашли ее на лавочке в парке возле нашего института в бессознательном состоянии. И как, не дожидаясь скорой помощи, решив, что у нее обморок, отнесли ее внутрь, и наши доктора (а у нас есть свои!) оказали ей первую медицинскую помощь. А ее одежду сдали в химчистку. Сейчас у нее временная потеря памяти - но это скоро пройдет. А вот кто она и что здесь делала - в настоящее время выясняет милиция.
Попадет же мне завтра от Выбегаллы, грустно подумал я напоследок.
Глава 5. Ночное дежурство
Зазвенел телефон.
- Это кто? - спросили в трубке после непродолжительного настороженного молчания.
- А вам кто нужен?
- Вы это прекратите, Привалов. Вы не в балагане. Докладывайте.
Я доложил.
- Обход делали? - строгим голосом спросил Камноедов. На этот раз врать мне уже было неудобно, особенно при девушке, и я сказал.
- Да вот, как раз собирался.
- Ну хорошо, - сказали на том конце и повесили трубку.
- Мне пора на обход, - сказал я, вставая. - На предмет самовозгорания…
Маргарита, немного ожившая после моего рассказа, с вновь обретенным чувством определенности, тоже поднялась.
- Я с вами, - сказала девушка довольно бодро. - Боюсь одной оставаться, - пояснила она, слегка смутившись. - Наедине со своими мыслями. Опять как нахлынут… Ужас…
Честно говоря, меня обрадовала перспектива снова быть с ней вместе.
- Хорошо, пойдемте, - как можно спокойнее сказал я, тщательно скрывая волнение, и, для надежности, взял ее за руку. Рука была теплая, нежная и приятная.
По боковой лестнице мы быстро спустились к швейцарской - наученный горьким опытом моего новогоднего дежурства я первым делом всегда проверял макродемонов Входа и Выхода.
На этот раз у них было все в порядке.
В просторном вестибюле нашего института было сумрачно, сыро и слегка неуютно. На капителях колонн и лабиринтах исполинской люстры, свисающей с почерневшего потолка, шуршали нетопыри и летучие собаки. Из глубокой ниши, откуда тянуло сыростью и затхлостью, донеслось позвякивание цепей, чье-то жуткое оханье и Маргарита непроизвольно прижалась ко мне.
- Вы это прекратите! - строго сказал я, также непроизвольно обняв девушку за плечи. - Что это еще за мистика! Как не стыдно!..
В нише затихло.
По широкой парадной лестнице, взявшись за руки, в состоянии какой-то приподнятой торжественности от всего увиденного, мы поднялись на первый этаж. Здесь было царство Федора Симеоновича Киврина и его отдела Линейного Счастья.
Я осторожно, боясь лишним шумом вспугнуть эту торжественную тишину, подвел Маргариту к полуоткрытой двери, и она по-детски вздохнула, задержав дыхание, при виде великолепного генератора Эликсира Детского Смеха, этих красок, радуги и завораживающего сияния. Минут двадцать мы благоговейно, с замиранием и восторгом, наблюдали за процессом перегонки необычайной субстанции.
- Я и не представляла, - тихо сказала она мне, когда мы на цыпочках, с сожалением, отошли от двери. - Что может быть такая красота…
- Да, - так же тихо согласился я. - В этом отделе буквально все такое… неожиданное…
Второй этаж встретил нас все тем же сонным часовым, охранявшим Отдел Оборонной Магии.
- Проходите, не положено, - сказал он, чуть приоткрыв глаза, и мне показалось, что голос у него был более мягкий, чем в первые мои дежурства.
Чуть дальше начиналось наше знаменитое книгохранилище. Я специально привел ее сюда - уж очень мне хотелось все время поражать эту приятную и чем-то волнующую девушку, чтобы так идущее ей чувство восторга ни на минуту не сходило с ее красивого лица.
И действительно, увидев бесконечный ряд стеллажей, теряющийся где-то в дали, она замерла, подавленная этой необъяснимой грандиозностью.
- Корнеев доходил до 124 версты, - опережая ее вопрос и распираемый от гордости, сказал я. - Но конца так и не увидел.
Маргарита чуть удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Мы потихоньку шли вдоль стеллажей. Она легко и ласково - чуть-чуть - касалась старинных переплетов, не снимая книг с полок - боясь потревожить их многовековой сон. Я шел чуть позади и с нескрываемым интересом наблюдал за ней. Маргарита заметила это, смутилась и отошла от стеллажей.
- Надо же, - сказала она с легким трепетом. - Сколько знаний… Сколько человеческих судеб и страданий… Сколько уже навсегда ушедших жизней…
Под таким углом я еще ни разу не рассматривал нашу библиотеку, видя в ней только удобный инструмент для пополнения своих знаний, удивился, но ничего не сказал.
Следующие три этажа мы прошли довольно быстро. На третьем этаже в захудалом и запущенном Отделе Предсказаний и Пророчеств самовозгораться было просто нечему, на четвертом стоял мой Алдан, где я и так проводил все свое время, а на пятом, в Отделе Абсолютных Знаний фактически никто и не работал.
Зато 6 этаж - вотчина Жиано Жиакомо и его Отдела Универсальных Превращений - встретил нас довольно подозрительным шорохом.
Я приложил палец к губам и девушка покорно замерла, с легким любопытством посматривая на меня.
Под влиянием ее восхищенного взгляда я распрямил плечи и мы крадущимися шагами, словно индейцы, приблизились к лаборатории Витьки Корнеева. Набрав побольше воздуха в легкие я резко распахнул дверь.
- Ага, попались! - как можно решительнее крикнул я, щурясь от яркого света.
- Фу, черт! Сашка! Напугал! - воскликнула одна из сотрудниц, роняя стеклянную колбу на пол. Шум и суета в лаборатории быстро стихли, сменившись гнетущей тишиной.
- Вы это прекратите! - как можно строже сказал я, внутренне веселясь. - Что это за нарушения?!
Недовольно оторвавшись от своего любимого дивана-транслятора, под напряженные взгляды сотрудников, ко мне неторопливо подошел грубый Корнеев, удивив меня каким-то нездоровым выражением азарта в его глазах.
- Саня, ты пойми, у нас опыт, совсем немного осталось. Не бросать же! Мы и так не смогли дотерпеть до утра. Имей совесть.
- А порядок? - парировал я. - А разнос от Камноедова кто из нас получит?
Я привел довольно весомый, можно сказать - запретный, довод и Витька только развел руками, насупившись и беспомощно оглядываясь. И тут его глаза остановились на Маргарите. С минуту в его голове варились какие-то несвойственные ей мысли, а потом он лукаво и хитро улыбнулся. Я внутренне напрягся и отступил на шаг.
- Ну хоть вы заступитесь за нас, - обратился он к моей спутнице, состроив наивно-доверчивую гримасу. - Всем отделом умоляем. А хотите - встанем на колени.
Маргарита, с детским весельем наблюдая за всем происходящим, мягко улыбнулась и вдруг шутливо слегка прижалась ко мне. Я тут же замер и на мгновение потерял дар речи.
- Ну пожалуйста! - произнесла она с такими интонациями, что мне тут же стало жарко, и все эти нарушения и разнос у Модеста Матвеевича показались совершенно незначительными пустяками.
- Ну хорошо, - быстро сдавшись, промямлил я, потупившись при этом.
- Ура! - дружно разнеслось по лаборатории. А Витка хлопнул меня по плечу.
- Старик, у тебя, оказывается, есть шанс стать человеком. Еще не все потеряно.
- Ну спасибо, - обиделся я.
Но Витька меня уже не слушал. Все разошлись по своим местам и, занятые серьезным и по-настоящему интересным делом, перестали обращать на нас внимание. Нам тоже было интересно узнать, чем все это закончится, тем более, что я, как лицо ответственное за все происходящее, должен был присутствовать, и мы остались, незаметно присев в углу на какие-то коробки и стараясь никому не мешать.
- Что они хотят получить? - тихо спросила меня Маргарита, наклонившись к моему лицу и ее мягкое дыхание и волосы нежно коснулись моей щеки, заставив учащенней забиться сердце.
- Сейчас не знаю, - так же шепотом, волнуясь, ответил я. - Но вообще-то Витька хочет превратить всю воду на Земле в живую.
- Да!? А это возможно? - слегка удивленно переспросила она и недоверчиво, но с большим интересом посмотрела на Корнеева.
Зазвонил телефон и, так как все были заняты, я осторожно взял трубку.
Это была Верочка.
- А, привет! - бодро сказал я.
- Привет. Как жизнь? Виктор у вас? Позови мне его. Очень нужен. По личному… - быстро проговорила она.
Я помахал Витьке трубкой, но он даже не обратил на меня никакого внимания.
- Он очень занят, - сказал я.
- Ах, занят… - недобро раздалось в трубке. - Тогда передай ему, что если он считает, что мне гораздо интереснее общаться с его дублями, а не с ним, то пусть больше не появляется…
- Вера, постой, - в расстройстве крикнул я, но она уже повесила трубку.
- Плывет, смотрите, плывет! - закричал вдруг кто-то и все присутствующие в лаборатории, на секунду замерев, бросились к обыкновенной стеклянной банке, где весело плескался маленький карасик.
- Ах ты мой миленький! - с несвойственными ему нежными интонациями проговорил Витька, бережно поднимая банку над головой. - Ну как ты нас всех обрадовал!
Мы тоже подошли, сопереживая общему ликованию и еще не до конца понимая торжественность момента, но уже предчувствуя, что случилось что-то неординарное.