- Но ведь она - живой человек, - пытался оправдаться я. - А мы ее в клетку.
- А мы тут не живые? - еще более распаляясь наседал на меня Ойра-Ойра. - А ведь маг, потерявший над собой контроль - это страшная штука.
И я покорно кивнул, соглашаясь, но тут появился Выбегалло и я, впервые обрадовавшись его появлению, с облегчением передал ему Маргариту.
А зря, с огромным сожалением сказал вслед Роман и, как оказалось, был прав - буквально через полчаса в зал влетел Эдик. Его вид меня удивил - таким злым и нервным я его никогда не видел - более спокойного и корректного сотрудника у нас в институте было не найти.
- Сашка, представляешь, - еле сдерживаясь проговорил он. - Этот дурак Выбегалло ей все рассказал.
Глава 7. Прозрение Маргариты
Я нашел ее в виварии. Строгая и напряженная она сидела в каморке Альфреда, который вежливо ушел на обход вверенной ему территории. Ее губы были сильно, до синевы, сжаты, а лицо окаменело. На меня она даже не взглянула.
Я осторожно подошел к ней, хотел было успокаивающе погладить, но в последний момент не решился и просто присел рядом. Она чуть отодвинулась. Маргарита, с горечью подумал я, где же твой Мастер?
- Не переживай так сильно, - только и смог сказать я.
Она посмотрела на меня долгим взглядом. Потом подняла правую руку.
- Выходит - это неживая рука, - сказала она сухим бесцветным голосом. - Рука неживого человека. А обыкновенной искусственной куклы.
Я открыл было рот, чтобы возразить, но сразу не сообразил что и сказать.
- И все, что внутри меня, тоже не настоящее - печень, легкие, сердце, мои ноги и глаза - все это искусственное, неживое…
Она посмотрела на меня влажными, глубокими от тоски и ужаса, глазами, при виде которых влага подступила и к моим глазам.
- И я - один сплошной вымысел…
И непонятно было, спрашивает она или утверждает.
- Ну почему же, - кашлянув, проговорил я, пытаясь держать себя в руках. - Ты же реальная, ты же существуешь. Ты можешь ущипнуть себя, порезаться, и у тебя, как и у всех, пойдет кровь.
- Но ведь все это создано искусственно! - воскликнула она с непередаваемой болью.
- Да нет же! - еще более энергично воскликнул я, схватив ее за руки. - Все не так! Ты самая настоящая! У тебя такая же кровь, как и у всех. У тебя все такое же, вплоть до молекул и атомов. А какая разница - как все это создалось - в живой материнской утробе или внутри искусственного аппарата. Главное - это результат, - закончил я, непроизвольно притягивая ее к себе. Она покорно уткнулась лицом в мое плечо.
- А детство? Руки матери? Ее ласковый голос? - глухо проговорила она дрожащим голосом.
- Да, конечно, - согласился я, чувствую, что лед все-таки сломлен. - Ты была всего этого лишена. Это - минус. Но ведь не эти же события делают человека человеком!
- А что тогда? - снова спросила она и я понял, что сказал лишнее.
- Ну-у, это уже высокая философия, - пробормотал я. - Я в ней не силен. И вообще, я считаю, что никакими тестами и заранее заданными признаками нельзя определить, человек перед тобой или нет. Тут уж каждый решает сам. Если ты чувствуешь, что ты человек, думаешь как человек, понимаешь что ты человек - значит, ты и есть человек. А если ты - недобрый пришелец, всячески маскирующийся под человека, тогда конечно, пройдешь все тесты на отлично, - сказал я, чтобы только ее развеселить.
- А ты как думаешь, кто я? - тихо спросила она, по-прежнему прижимаясь ко мне.
- Это была шутка, - так же тихо сказал я.
- А на самом деле? - продолжала настаивать она. - Как ты меня воспринимаешь? И как воспринимают другие? Участвующие в моем создании, видевшие весь этот процесс с самого начала?
- Как абсолютно нормального человека, - уверенно ответил я. - Такого же как все. Ты пойми, - поймал я новую нить убеждений. - В процессе создания младенца тоже участвуют разные люди, прилагают какие-то усилия, диета, наблюдения врачей, акушерки. Только у одних процесс создания протекает долго, а у тебя он несколько ускорился. Только и всего!
- Только и всего, - повторила она, горько усмехнувшись, но уже перестав плакать.
Она отстранилась от меня, выпрямилась, поправила одежду и прическу, носовым платком аккуратно вытерла мокрые, красные глаза.
- Все, я уже успокоилась, - сказала она измученным голосом. - Спасибо тебе. Я понимаю, что ты все это время обманывал меня только из лучших побуждений.
Она, чуть качнувшись, поднялась со старенького протертого дивана.
- Пойдем, а то Альфред начинает сильно беспокоиться.
Глава 8. Конфликты усиливаются
Я вел равнодушную и покорную Маргариту по притихшему и пустому коридору. Только у подоконника я увидел одиноко стоявших Эдика и Майку. Девушка что-то горячо и убежденно говорила и ее глаза были влажными, Эдик, напротив, был сух и сдержан. Я не стал вмешиваться в их разговор, понимая, что все кругом идет наперекосяк, и никак это уже не исправишь.
Между этажами нас догнал домовой Афиноген и доложил, что все готово и я повел теперь уже совершенно аморфную Маргариту в отведенное для нее помещение.
- Поверь мне, так надо, - объяснил я, стараясь глядеть на нее как можно честнее. Мне было стыдно.
- Хорошо, Саша, - кивнула она покорно. - Раз надо, что ж, пойдем…
И мы пошли. Словно под конвоем. Сердце мое ныло и разрывалось на части. Я шел и молча ругал себя, Романа, дурака Корнеева, а больше всех - почему-то Выбегалло, а значит опять себя, так как мы неожиданно оказались связаны с ним одной нитью.
Домовые постарались на славу и боевой мини-полигон сейчас походил на номер средней гостиницы. Но она не обратила на это внимания, молча села на аккуратно заправленную кровать и замерла, неподвижно глядя в одну точку. И я понял, что не смогу сейчас оставить ее одну.
Я сел на единственную табуретку и просто молчал, не собираясь ничего говорить. Во-первых, я не знал, что еще можно сказать, чтобы ей действительно стало легче, а во-вторых, мне казалось, что лучше ее сейчас не тревожить.
Я твердо решил не отходить от нее ни на шаг, до тех пор, пока все это не образумится, будь это хоть день, хоть месяц, хоть несколько лет. Но тут снова прибежал Афиноген и через смотровое окно, отчаянно жестикулируя, вызвал меня в коридор. Заинтригованный его поведением и заранее предчувствуя недоброе, я вышел, и тут он мне такое рассказал, от чего я не сразу пришел в себя и не заметил, как очутился на пятом этаже.
В просторном холе собрался, фактически, весь институт. Но середина была пуста. Там, напротив друг друга стояли Жиан Жиакомо и Кристобаль Хунта. Оба были насупившиеся, сверкали глазами и поигрывали желваками.
- Опять из-за нее, - шепнула мне на ухо насмерть перепуганная Стеллочка. - Словно с ума все посходили.
- Но ведь ее здесь не было?! - тихо удивился я.
- И тем не менее… - многозначительно подтвердила она.
Вперед выступил Киврин.
- Господа, - сказал он волнуясь, и я понял, что дело очень и очень серьезное. - Нельзя же так, господа. Помиритесь.
- Я и не ссорился, - проговорил Жиан. - Но пусть он возмет свои слова обратно.
- Я не сказал ничего такого, - процедил сквозь зубы Хунта. - За что бы я ни отвечал. Господа, не будем зря терять время. Дело решенное - кончим на этом. Давайте начинать. Кто будет секундантом?
- Так не пойдет, - заикаясь проговорил Киврин. - Я возражаю. - И он попытался встать между ними, но уперся в силовое поле.
- Ну что ж, - презрительно пожал плечами Хунта. - Предлагаю обойтись без секундантов.
- Нет возражений, - ответил непреклонный Жиан.
- У тебя в лаборантской капает из крана. Предлагаю начать на пятой капле от текущей.
- Не возражаю, - снова ответил Жиан, и народ непроизвольно притих и вжался в стенки.
Возникшая мертвая пауза, казалось, растянулась на часы. Никто не дышал. Все замерли. Слышно было тиканье наручных часов и учащенное биение сердец рядом стоявших людей. И тут вдруг такое началось!.. Дуэль магов, это что-то непередаваемое. Хорошо еще, что они, заботясь об окружающих, накрылись непроницаемым силовым полем. Заклинания сменялись контрзаклинаниями, в середине зала то и дело что-то ярко вспыхивало, пламя заполняло все пространство, не выходя за отведенные границы, что-то там мелькало в дыму и огне, свертывались пространства, создавались и рушились миры… Ничего подобного я в своей жизни не видел. А самое ужасное - что все это творили свои же, родные и близкие люди.
Через полчаса все было кончено. Пламя погасло, дым рассеялся и, разорвав словно старую паутину защитный экран, к нам вышел Кристобаль Хунта - лицо в саже, костюм опален и порван. Безумными глазами он оглядел всех нас, сказал что-то по - испански и быстро ушел к себе. Мы бросились к одинокой бесформенной куче, беспомощно и страшно лежащей посередине, обступив ее тесным плотным кольцом.
- Ну что там? - шептал кто-то взволнованно и трагически. - Что?
Я был самым последним, ничего не видел из-за многочисленных спин, и сердце мое билось с огромной силой.
- Жив, жив, - вздохом пронеслось по толпе.
- Ну слава богу, - вздохнул кто-то рядом. - Убил бы ее…
- Что ты сказал? - недобро донеслось с другой стороны и я молча толкнул вздохнувшего поглубже в толпу.
Глава 9. Сумасшедшая ночь
Когда я вернулся, ее в бункере почему-то не оказалось. Домовой Афиноген клялся и божился, что никто сюда не заходил и двери он ни кому не отпирал. Некоторое время я пристально рассматривал его, стараясь понять, правду он говорит или бессовестно лжет, подкупленный или запуганный кем-то из магистров, и не стоит ли применить к нему более решительные меры, но потом махнул рукой, испугавшись за свои мысли, и ушел обследовать камеру, где я быстро обнаружил небольшое повреждение в защитном экране, что само по себе уже было невероятно.
Весть о похищении Маргариты быстро разнеслась по институту и очень скоро камера наполнилась народом - Роман с Эдиком ползали вокруг отверстия, стараясь осмыслить увиденное, а взбешенный Хунта упругой походкой быстро ходил взад и вперед, словно лев в клетке, и непонятно было, что его больше всего бесит - то, что она сейчас с другим, или что-то совсем другое?
- Сашка, - позвал меня Роман, протягивая листок бумаги со свежими набросками. - Быстренько рассчитай мне эту задачку.
Выбегая я налетел на Хунту.
- Кристобаль Хозевич, вы бы присели где-нибудь в сторонке, мешаете, - не удержавшись, сказал я, даже не удивляясь собственной смелости.
Маг резко остановился.
- Вы, молодой человек… - начал он, сильно покраснев, а глаза его мгновенно налились яростью. Я замер, ожидая самого худшего, но он вдруг как-то весь обмяк. - Вы еще многого не понимаете, - продолжил он уже другим, уставшим тоном. - Есть в жизни такие вещи, ради которых человек вдруг способен бросить все, к чему он стремился всю свою жизнь, и о чем мечтал. Все вдруг становиться таким блеклым и неинтересным, и кажется, что до этого момента ты зря, фактически, жил, и, скорее всего, просто прозябал.
- Корнеев все-таки гений, - сказал Роман, внимательно изучив принесенный мною ответ.
Я тупо уставился на него.
- Это Витька ее похитил, - кивнул Эдик. - Одно только непонятно, как же он ухитрился взломать щиты Джян бен Джяна!
- Расскажет когда-нибудь, - заметил Роман, поднимаясь с диванчика. - Полетели на шестой этаж что ли? Здесь нам делать уже нечего.
И вот мы снова у дверей Корнеевской лаборатории. Но на этот раз он тщательно забаррикадировался, и магистры, после нескольких тщетных усилий взломать его защиту, недовольно отступились.
- Что, не получается!? - злорадствовал грубый Корнеев. - Убирайтесь все отсюда. Оставьте меня в покое!
Но сдаваться никто не собирался.
Немного посовещавшись, меня выбрали парламентером (Надо же узнать его намерения!..). Кто-то принес длинную указку, Стеллочка, всхлипнув, дала мне свой белоснежный носовой платочек, я прикрепил его на кончик указки, с минуту мы стояли молча, а потом меня сочувственно, словно прощаясь, подтолкнули в спину, и я пошел…
Я шел медленно, словно по минному полю, каждую секунду ожидая почему-то непременно яркой вспышки прямо перед собой…
- Ну что тебе? - спросил грубый Корнеев через дверь.
- Я как бы парламентер.
- Ну и что?
- Что-что? - начал злиться я. - Переговоры, значит. Пустишь?
- Ну, проходи, - нерешительно сказал Витька и двери открылись.
Первым делом я поискал глазами Маргариту, но ее нигде не было видно.
- Где она? - спросил я, подступая к Корнееву.
- Спит, - ответил он, слегка попятившись. - В лаборантской. Не зачем ей видеть все это…
- Витька, - сказал я. - Бросай ты все это. Что за глупости?
Он как-то странно посмотрел на меня и отвернулся.
- Весь институт с ума сходит, - горячился я. - Все ополчились друг на друга. Постоянные ссоры и безосновательные конфликты. Во что превратился наш коллектив - просто смотреть страшно. - Я немного перевел дух. Витька, все также насупившись, ничего не отвечал. - И ты, тоже молодец, всеми силами помогаешь во всем этом, - закончил я.
- Да я!.. - возмущенно начал он, но затих на полуслове и резко отвернулся.
Я подошел ближе.
Корнеев, снова отворачиваясь, чтобы я не видел его скупых слез, тихо проговорил - Саня, я люблю ее. Пойми это. Ты, компьютерная душа, и представить себе не можешь, как я ее люблю…
Что я, не человек что ли? с обидой подумал я, ничего вслух не сказав, так как понимал, что мои признания Корнееву совсем не нужны. Сейчас он способен воспринимать только одну тему разговора - тему своей любви к ней, и все что ему нужно - расспросы - как она реагировала на те или иные его слова и поступки и что она говорила про него - ведь не может быть чтобы ничего не говорила. А все остальное его уже не интересует - ни собравшиеся маги по ту сторону лабораторских стен, ни конфликты со своим товарищами.
- А как же Верочка? - привел я свой последний аргумент.
- Это совсем другое дело, - вяло махнул он рукой.
Мы немного помолчали, каждый думая о своем.
- Как же ты смог защитные щиты проломить? - устало спросил я. - Ведь это считалось неразрешимой задачей.
Витька неожиданно ухмыльнулся.
- А вы не догадались?
- Да нет.
- Ну тогда загляни в свою голубую папку.
- И что ты хочешь этим сказать? - не понял я.
- Ты все-таки гений, Саня, хоть и дурак.
Я только пожал плечами, понимая, что ничего не понимаю.
- Ну так что? - спросил я, видя, что переговоры зашли в тупик.
- Что-что?
- На чем решим? Ты заканчиваешь это дело?
Витька подумал немного и отрицательно помотал упрямой головой.
- Это твое окончательное решение?
- Да, - кивнул он в какой-то прострации.
- Так и передать?
- Так и передай.
- Ну и дурак же ты! - сказал я, подходя к двери.
- Сам знаю, - ответил Витька и закрыл за мной двери.
- Ну как? - спросил меня Роман.
Я махнул рукой.
- Он всегда был упрям, а сейчас - в сто раз хуже.
- Да, ситуация, - недобро протянул Ойра-Ойра.
- А что тут такого? - не понял я. - Организовать осаду. Через два-три дня отрезвеет, одумается и сам сдастся. Да еще и прощения попросит.
- Да нет у нас этих двух-трех дней! - в сердцах воскликнул Роман. - Хунта со своими подтягивает тяжелую артиллерию из отдела Оборонной Магии. Через час у него все будет готово для глобального взлома.
Я похолодел.
- Они что, с ума все посходили!
- А ты и не заметил, - съехидничал Роман. - Раньше надо было волноваться. А теперь попробуй-ка их остановить, - поморщившись, заметил он, явно намекая на инцидент с Жианом Жиакомо.
- И что ты предлагаешь? - спросил я упавшим голосом, предчувствуя большие разрушения в пределах института, а возможно, и нашего городка.
- Не знаю, - расстроено пожал он плечами.
Я задумался, чувствуя, что что-то такое умное ведь уже мелькало у меня в голове.
- Придумал! - воскликнул я, вскакивая.
- Поделись, - равнодушно заметил Роман.
- Некогда, - также возбужденно ответил я. - Постарайся задержать Хунту как можно дольше.
Роман кивнул и я убежал в вычислительный центр.
Некоторое время я в задумчивости стоял перед главным модулем моего Алдана - центральным процессором. Ну, родной, не подведи, вздохнул я про себя и решительно положил обе руки на переднюю панель.
Конечно, я не такой маг, как, допустим, Витька и Эдик, но сегодня у меня получалась буквально все, на что я устремлял свою энергию. В первую очередь я мысленно создал мост между собой и Алданом-3. Соединившись, я получил такие знания по заклинаниям, такой тонкий расчет и учет всех обстоятельств и такую быструю реакцию, которая никому и не снилась. Да еще плюс - результаты моих последних расчетов, которые очень удачно влились в общую картину, да еще под таким углом, которого я совсем от нее и не ожидал. Точно так же, наверное, было и с Эйнштейном, когда он решал рядовую задачу распада ядра, а люди почему-то сначала сделали атомную бомбу.
Бой продолжался недолго.
Я нашел Маргариту, как Витька и обещал, в лаборантской. Она действительно спала. Не решаясь ее будить, я нежно поднял ее на руки и осторожно отнес в свой отдел, где я, наученный горьким опытом, забаррикадировался всевозможными заклятиями и принялся ждать.
Институт медленно заволакивало едким дымом.
Она проснулась неожиданно и, кажется, все поняла.
- Саша, - тихо позвала она.
Я отложил огнетушитель в сторону и отошел от двери, присев рядом с ней. Лицо ее было неузнаваемо, глаза впали, темные круги и такая боль в расширенных зрачках!.. У меня сжалось сердце.
- Что? - тоже тихо спросил я дрогнувшим голосом.
- Неужели ТАК будет всю мою жизнь? - еле слышно спросила она.
- Нет, конечно, - попытался я ее успокоить. - Просто день такой, неудачный, - сделал я вывод.
- Нет, - она отрицательно покачала головой, неподвижно глядя в одну точку. - Нет, - снова повторила она. - Это все я. И это все вы - ты и Выбегалло. Почему вы меня не спросили, хочу ли я этого? Почему вы обо мне не подумали? - тихо проговорила она дрогнувшим голосом. - Ведь вся моя жизнь теперь будет одним сплошным кошмаром! И мне очень больно, когда из-за меня ссорятся хорошие люди. Как же мне дальше жить?
- Ну что ты, - проговорил я, старясь ее перебить. - На самом деле не все так уж мрачно. А на счет нас с Выбегаллой… Во-первых, мы не знали, что получится и чем все это обернется, а во-вторых, наши родители тоже нас как-то не сильно спрашивали, а может, я бы хотел родиться лет на сто позднее?
Она слабо улыбнулась и на какое-то мгновение нерешительно прижалась к моему плечу.