Заметив нас, Гидеон поднялся и отряхнул пыль с джинс. Я замедлила шаги и попыталась решить, как себя с ним вести. С дрожащей губой вариант "дружелюбно, но подчеркнуто равнодушно", пожалуй, не будет выглядеть особо достоверно. К сожалению, вариант "холодно, потому что имею право сердиться" тоже был невозможен в связи с непреодолимой потребностью броситься в его объятия. Так что я закусила непослушную нижнюю губу и постаралась смотреть нейтрально. При приближении я увидела с некоторым удовлетворением, что Гидеон тоже прикусил губу и вообще выглядел очень нервничающим. И хотя он был небрит, а его темные волосы выглядели так, как будто он максимум пару раз провел по ним пальцами, вместо того чтобы расчесаться, я была снова покорена его внешностью. Нерешительно я остановилась внизу лестницы, и мы пару секунд просто смотрели друг другу в глаза. Потом он скользнул взглядом к фасаду дома напротив и поздоровался обыкновенным "Привет!".
Мне не показалось, что он обращался ко мне, зато Шарлотта тут же поднялась по ступенькам. Она обняла Гидеона за шею и поцеловала его в щеку.
- Эй, привет! - сказала она.
Нужно признать, что это было намного элегантней, чем стоять как вкопанной и глупо таращиться.
Мистер Марли, похоже, решил, что мое поведение вызвано приступом слабости, потому что он спросил:
- Может быть, я должен забрать у вас сумку, мисс?
- Нет, спасибо, все в порядке.
Я заставила себя сдвинуться с места, поправила съехавшую с плеча сумку и стала подниматься. Вместо того чтобы отбросить назад волосы и с холодным взглядом пройти мимо Гидеона и Шарлотты, я шла по ступеням с воодушевлением улитки. Наверное, мы с Лесли просто смотрели слишком много романтичных фильмов. Но тут Гидеон отодвинул от себя Шарлотту и схватил мою руку.
- Могу я коротко поговорить с тобой, Гвен? - спросил он.
От облегчения у меня почти подогнулись колени.
- Конечно.
Мистер Марли нервно переступал с одной ноги на другую.
- Мы уже немного опаздываем, - пробормотал он, а его уши горели огнем.
- Он прав, - прощебетала Шарлотта. - У Гвенни перед элапсацией еще занятия, а ты знаешь, каким становится Джордано, если его заставляют ждать.
Я понятия не имею, как ей это удалось, но ее переливчатый смех звучал по-настоящему искренне.
- Ты идешь, Гвенни?
- Она придет через десять минут, - сказал Гидеон.
- А нельзя это отложить? Джордано…
- Я сказал, через десять минут! - Тон Гидеона почти граничил с невежливостью, и мистер Марли выглядел испуганным. Я, предположительно, тоже.
Шарлотта пожала плечами.
- Как хочешь, - сказала она, гордо вскинула голову и поспешила уйти. Она это умела очень хорошо.
За ней поспешил мистер Марли.
Когда они оба исчезли в коридоре, казалось, Гидеон забыл, что он хотел сказать. Он снова уставился на дурацкий фасад дома напротив и потер ладонью затылок, как будто хотел снять напряжение. Наконец мы оба набрали воздух.
- Как твоя рука? - спросила я, и в тот же момент Гидеон спросил: - Как ты? - И мы оба ухмыльнулись.
- С моей рукой все отлично.
Наконец-то он снова смотрел на меня. О боже! Эти глаза! Мои колени тут же размягчились, и я порадовалась, что мистер Марли ушел.
- Гвендолин, мне бесконечно жаль. Я повел себя совершенно… безответственно. Ты этого не заслужила. - Он выглядел таким несчастным, что я едва могла это выдержать. - Вчера вечером я, наверное, сто раз пытался дозвониться до тебя по мобильному, но постоянно было занято.
Я размышляла, не стоит ли сократить эту часть и просто броситься в его объятия. Но Лесли сказала, что я не должна облегчать ему задачу. Так что я ожидающе подняла бровь.
- Я не хотел сделать тебе больно, пожалуйста, поверь мне, - сказал он, и его голос был хриплым от серьезности. - Ты вчера вечером выглядела так грустно и разочарованно.
- Все не так уж страшно, - сказал я тихо. Мне казалось, это была простительная ложь. О пролитых слезах и настойчивом желании умереть от чахотки ему было необязательно знать. - Я только… мне было немного больно… - Окей, это было преуменьшение века! - … думать о том, что с твоей стороны все было притворством: поцелуи, объяснение в любви… - Я неловко замолчала.
Он выглядел еще более сокрушенно, если такое вообще было возможно.
- Я обещаю, что это больше не повторится.
Что он имел в виду? Я что-то недопонимала.
- Ну, теперь-то, когда я в курсе, это бы уже не сработало, - сказала я немного энергичнее. - Между нами: план все равно был идиотским. На влюбленных легче влиять, чем на других? Как раз наоборот! Из-за всех этих гормонов, никогда не известно, что случится в следующий момент.
В конечном итоге, я была лучшим примером в этом.
- Но ради любви человек способен на то, что он в другое время никогда бы не сделал. - Гидеон поднял руку, как будто собирался погладить меня по щеке, но снова ее опустил. - Когда любишь, другой становится важнее, чем ты сам. - Если бы я не знала его лучше, можно было бы подумать, что он вот-вот заплачет. - Влюбленный человек жертвует… - вот что, наверное, имел в виду граф.
- А я думаю, что наш граф не имеет ни малейшего понятия, - сказала я небрежно. - Если хочешь знать мое мнение: любовь - это не его специальность, и его знания женской психики просто… плачевны!
А сейчас поцелуй меня, я хочу знать, колючая ли у тебя щетина.
Улыбка осветила лицо Гидеона.
- Может быть, ты и права, - сказал он и перевел дыхание, будто у него упал с души огромный камень. - Во всяком случае, я очень рад, что мы все выяснили. Мы же навсегда останемся близкими друзьями, да?
Что?!
- Близкими друзьями? - повторила я, и внезапно у меня пересохло во рту.
- Близкими друзьями, которые знают, что могу доверять друг другу и положиться друг на друга, - сказал Гидеон. - Очень важно, чтобы ты мне доверяла.
Прошла одна секунда, потом другая, и у меня в голове забрезжило, что в этом разговоре каждый из нас свернул в свою сторону. То, что Гидеон мне пытался сказать было не "Прости меня, я люблю тебя", а "Давай останемся друзьями". А каждый дурак знает, что это две разные вещи.
Это означало, что он в меня не влюбился. Это означало, что Лесли и я смотрели слишком много романтичных фильмов. Это означало…
- …мерзавец! - крикнула я. Гнев, чистый, горячий гнев пронзил меня с такой силой, что мой голос совсем охрип. - Как можно быть таким прожигой! Сегодня ты целуешь меня и заявляешь, что влюбился, а назавтра ты говоришь, извини? Как можно быть таким низким проходимцем и хотеть, чтобы я тебе доверяла?
Сейчас и Гидеон понял, что мы говорили мимо друг друга. Улыбка исчезла с его лица.
- Гвен…
- Хочешь что-то услышать? Я жалею о каждой слезе, которую я пролила из-за тебя! - Я хотела накричать на него, но получалось жалко. - Но не воображай, что их было много! - только и могла я прохрипеть.
- Гвен! - Гидеон попытался взять меня за руку. - О черт! Мне очень жаль. Я только не хотел… прошу тебя!
Прошу - что? Я была в ярости. Он что не замечает, что делает все еще хуже? Или он думает, что его взгляд побитой собаки может что-то изменить? Я хотела развернуться и уйти, но Гидеон крепко держал меня за руки.
- Гвен, послушай. Нас ждут опасные времена, и очень важно, чтобы мы держались вместе, ты и я! Я… ты мне правда очень нравишься, и я хочу, чтобы мы…
Нет, он не скажет это еще раз! Не эту затасканную фразу! Но именно ее он и сказал.
- …остались друзьями. Неужели ты не понимаешь? Только если мы можем доверять друг другу…
Я вырвалась из его рук.
- Как будто я хочу иметь в друзьях такого, как ты! - Сейчас мой голос вернулся и был громким, так что с крыши взлетели голуби. - Ты понятия не имеешь, что значит дружба!
И внезапно все стало просто. Я порывисто откинула волосы, повернулась на каблуках и ушла от него прочь.
~~~
Прыгни - и по пути вниз отрасти себе крылья.
Рэй Брэдбери.
Глава третья
"Давай останемся друзьями" - это выражение было хуже некуда.
- Наверняка каждый раз умирает какая-то фея, когда где-то на этой планете кто-то произносит эту фразу, - сказала я. Я закрылась в туалетной кабинке с мобильником и изо всех сил старалась не кричать, хотя мне - спустя даже полчаса после нашего разговора с Гидеоном - этого все еще хотелось.
- Он сказал, что хочет, чтобы вы были друзьями, - поправила меня Лесли, которая, как всегда, запомнила каждое слово.
- Это то же самое, - сказала я.
- Нет. То есть, может быть. - Лесли вздохнула. - Я не понимаю. И ты точно на этот раз дала ему выговориться? Знаешь, в "Десяти причинах моей ненависти", там…
- Я дала ему выговориться, к сожалению, я бы сказала. - Я посмотрела на часы. - О, черт! Я обещала мистеру Джорджу вернуться через минуту.
Бросив короткий взгляд в зеркало над старомодным умывальником, я еще раз произнесла "О черт!". На моих щеках горели два круглых пятна.
- Кажется, у меня аллергическая реакция.
- Это только следы ярости, - поставила диагноз Лесли, когда я ей описала увиденное в зеркале. - А глаза? Сверкают они опасно?
Я уставилась на свое отражение.
- Н-н-ну… в каком-то смысле. Я немного похожа на Хелену Бонэм Картер в роли Беллатрисы Лестрейндж в Гарри Поттере. Довольно опасно.
- Звучит как раз так, как надо. Слушай меня. Ты сейчас выходишь и сверкаешь так, чтобы сравнять всех с землей, окей?
Я послушно кивнула и пообещала.
После телефонного разговора мне стало немного лучше несмотря на то, что холодная вода не смыла ни пятна от ярости, ни саму ярость.
Если мистер Джордж и удивлялся, где это я так долго была, по нему ничего нельзя было заметить.
- Все в порядке? - осведомился он дружелюбно. Он ждал меня перед Старой трапезной.
- Все отлично. - Я бросила взгляд в комнату, дверь в которую была чуть приоткрыта, и против ожиданий не увидела там Джордано с Шарлоттой. При этом для занятий было слишком поздно. - Я… мне нужно… я нанесла немного свежих румян.
Мистер Джордж улыбнулся. Кроме лучистых морщинок вокруг глаз и уголков рта, появившихся от смеха, ничего в его круглом добром лице не напоминало, что он старше семидесяти. В его лысине отражался свет, голова выглядела хорошо отполированным шаром для боулинга. Я не могла по-другому, я улыбнулась в ответ. Мистер Джордж всегда действовал на меня очень умиротворяюще.
- Правда, сейчас так модно, - сказала я и показала на свои пятна от ярости.
Мистер Джордж подал мне руку.
- Идем, моя храбрая девочка, - сказал он. - Я уже сказал внизу, что мы сейчас начнем элапсацию.
Я удивленно посмотрела на него.
- А что насчет Джордано и колониальной политики восемнадцатого века?
Мистер Джордж слегка улыбнулся.
- Ну, скажем так. Я использовал небольшую паузу, пока ты была в туалетной комнате, чтобы объяснить мистеру Джордано, что сегодня, к сожалению, у тебя не будет времени для занятий.
Добрый, верный мистер Джордж! Он был единственным среди Хранителей, которому я, кажется, не была совершенно безразлична. Хотя я могла бы при репетиции менуэта немного выпустить пар. Так, как другие это делают с боксерской грушей или в фитнесс-клубе. С другой стороны, я не хотела видеть самодовольную улыбку Шарлотты.
Мистер Джордж предложил мне руку.
- Хронограф ждет.
Я охотно взяла его под руку. В виде исключения, сегодня я радовалась элапсации, моему ежедневному контролируемому прыжку, и не только потому, что могла избежать ужасного общества персоны по имени Гидеон. Сегодняшний прыжок был ключевым моментом в главном плане, составленном Лесли и мной.
Если он сработает.
Чтобы добраться до подвалов, мы с мистером Джорджем шли через штаб-квартиру Хранителей. Трудно было составить полное впечатление о ней, она располагалась в нескольких зданиях. В одних только коридорах со множеством поворотов было так много всего, что казалось, ты находишься в музее. Бесчисленные картины в рамах, старинные карты стран, рукодельные ковры и коллекции шпаг висели на стенах. В витринах были выставлены выглядевший дорогим фарфор, книги в кожаных переплетах и старинные музыкальные инструменты. Кроме того, стояло множество сундуков и резных шкатулок, в которые я при других обстоятельствах с удовольствием бы заглянула.
- Я ничего не понимаю в макияже, но если тебе захочется кому-нибудь выговориться по поводу Гидеона… я умею хорошо слушать, - сказал мистер Джордж.
- По поводу Гидеона? - повторила я медленно, будто соображая, кто это вообще такой. - Со мной и Гидеоном все в порядке. - Йиппи! В самом лучшем порядке. Я сделала пару боксирующих выпадов в стену. - Мы - друзья! Просто друзья.
К сожалению слово "друзья" не захотело легко произнестись, я проскрипела его зубами.
- Мне когда-то тоже было шестнадцать, Гвендолин. - Маленькие глаза мистера Джорджа прямодушно смотрели на меня. - И я обещаю не говорить, что я тебя предупреждал. Хотя я тебя предупреждал…
- Я уверена, вы были замечательным парнем в шестнадцать лет.
Трудно себе представить, что мистер Джордж искусно ухаживал за кем-либо, с поцелуями и нежными словечками. "Тебе достаточно просто быть в той же комнате, и мне уже хочется дотронуться до тебя, поцеловать…" Я попробовала стряхнуть с себя пристальный взгляд Гидеона, ступая подчеркнуто жестко. Фарфор дрожал в витринах. Хорошо. Зачем менуэт, чтобы выпустить пар? Этого средства будет достаточно. Хотя эффект можно было бы усилить, расколотив парочку выглядевших бесценными ваз.
Мистер Джордж долго смотрел на меня сбоку, но в конечном итоге ограничился тем, что сжал мне руку и вздохнул. Время от времени мы проходили мимо рыцарских доспехов, и, как всегда, меня не покидало неприятное ощущение, что они следят за мной.
- Там кто-то есть внутри, да? - прошептала я, обращаясь к мистеру Джорджу. - Несчастный новичок, которому целый день нельзя сходить в туалет, правда? Я замечаю, что он смотрит на нас.
- Нет, - сказал мистер Джордж и тихо засмеялся. - Но в забралах спрятаны камеры слежения, поэтому тебе кажется, что за тобой следят.
Ага, камеры слежения. Ну, им-то можно не сочувствовать.
Когда мы дошли до первой лестницы, спускающейся в подвалы, я заметила, что мистер Джордж кое-что забыл.
- А вы не хотите завязать мне глаза?
- Мне кажется, сегодня мы можем этого не делать, - сказал мистер Джордж. - Рядом же нет никого, кто мог бы это запретить, не так ли?
Я ошарашенно смотрела на него. Обычно весь путь я проделывала с черным повязкой на глазах, потому что Хранители не хотели, чтобы я могла самостоятельно дойти до места хранения хронографа, который позволял нам путешествовать во времени. По какой-то причине они считали возможным, что я в таком случае его украду. Что, конечно, было чушью. Я не только считала эту штуку жуткой - она работала на крови! - но и не имела ни малейшего представления, как работают бесконечные шестеренки, рычажки и выдвижные ящички. Но Хранители все как один были параноиками, когда речь заходила о краже. Что, вероятно, можно было объяснить тем, что когда-то было два хронографа. Но почти семнадцать лет назад моя кузина Люси и ее друг Пол, номера девять и десять в Кругу двенадцати путешественников во времени, удрали, прихватив один из них. Что конкретно было мотивом кражи - не выяснено до сих пор. И вообще, в этом вопросе я топталась в кромешной темноте.
- Кстати, мадам Россини просила передать, что она все-таки выбрала другой цвет для твоего бального платья. К сожалению, я забыл, какой именно, но я уверен, ты будешь выглядеть в нем волшебно. - Мистер Джордж хихикнул. - Несмотря на то, что Джордано утверждал в самых мрачных тонах, что ты в восемнадцатом веке будешь совершать одну оплошность за другой.
Мое сердце подпрыгнуло в груди. На этот бал я должна буду идти с Гидеоном, а я не могла себе представить, что уже завтра могу быть в состоянии танцевать с ним менуэт, без того чтобы раздолбать все кругом. Например, его ногу.
- К чему эта спешка? - спросила я. - Почему бал, если смотреть из нашего времени, обязательно должен состояться завтра вечером? Почему мы не можем подождать еще пару недель? В конечном итоге бал в любом случае состоится в конкретный день 1782 года, неважно, из какого времени мы на него прибудем, или не так?
Если не считать Гидеона, это был вопрос, который занимал меня больше всего.
- Граф Сен-Жермен точно распорядился, сколько времени в настоящем должно пройти между вашими двумя визитами к нему, - сказал мистер Джордж и пропустил меня вперед на винтовую лестницу.
Чем дальше и глубже мы продвигались по подвальному лабиринту, тем сильнее пахло тухлым. Здесь на стенах уже не висели картины, и хотя благодаря датчикам движения везде, где мы проходили, зажигался свет, боковые проходы, уходившие то направо, то налево от коридора, по которому мы шли, терялись в таинственной темноте. Говорят, здесь заблудилось много людей, и некоторые из них через несколько дней были обнаружены в местах, находившихся на другом конце города. Якобы…
- Но почему граф так распорядился? И почему Хранители так строго выполняют эти распоряжения?
Мистер Джордж не ответил. Он лишь тяжело вздохнул.
- Я думаю, что, если мы отложим всё на пару недель, граф даже не заметит, или заметит? - спросила я. - Он же сидит в 1782 году и для него время не идет медленней. А я могла бы выучить всю эту ерунду с менуэтом и даже, может, узнать кто кого осаждал в Гибралтаре и зачем. - Насчет Гидеона я решила не распространяться. - Тогда никто не стал бы меня ругать и не должен был бы бояться, что я ужасно опозорюсь на балу и, кроме того, своим поведением выдам, что прибыла из будущего. Так что же? Почему граф хочет, чтобы я на этот бал попала обязательно в моем завтрашнем дне?
- Да, почему? - пробормотал мистер Джордж. - Похоже, что он тебя боится. И того, что ты можешь выяснить, если у тебя будет больше времени.
Мы почти дошли до старой алхимической лаборатории. Если я не ошибалась, она была уже за следующим поворотом. Поэтому я замедлила шаг.
- Меня боится? Этот тип душил меня, не дотрагиваясь руками! И поскольку он может читать мысли, он точно знает, что я испытываю ужас при виде его, а не наоборот.
- Он тебя душил? Не дотрагиваясь руками?
Мистер Джордж остановился и уставился на меня, явно в шоке.
- Господи боже мой, Гвендолин, почему ты не рассказала об этом?
- А вы бы мне поверили?
Мистер Джордж потер ладонью лысину и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как мы услышали приближающиеся шаги и звук тяжелой захлопывающейся двери. Мистер Джордж выглядел слишком шокировано для этой ситуации, он потащил меня за поворот, откуда слышался звук и быстро достал из кармана черную полоску. Надо же! Это был сам Фальк де Вилльер, дядя Гидеона и Великий магистр ложи, который пружинящим шагом шел по коридору. Но он улыбнулся, увидев нас.
- О, вот вы где. Бедный Марли уже несколько раз звонил по внутреннему телефону, пытаясь выяснить, куда вы делись, а я решил сам посмотреть.