Губы Джона Найта сжались. Если незнакомец будет продолжать раздражать его, может случиться неприятность. Никто еще не смеялся над Джоном Найтом безнаказанно.
- Мы все на одной лошади, - быстро сказал Келвин. Это выражение он перенял от своей матери, а у его отца было аналогичное высказывание по поводу лодок. - Нам лучше познакомиться друг с другом. Мое имя Келвин Найт Хэклберри. Это мой отец Джон Найт. Это мой сводный брат Кайан Найт. Отец появился в нашем измерении случайно, а мы все оказались в этом мире тоже благодаря случаю. Мы надеялись прибыть в мир, подобный нашему, но только с серебряными змеями вместо золотых драконов.
- Настоящие новички, да. Называйте меня Стапьюлар. Я охотник. И я здесь специально. Я последний из отряда, кто еще остался в живых.
- Другие из вашего отряда, были…
- Уничтожены, конечно. Вина проклятых туземцев. Они вмешались, не то мы бы добрались до нее.
Келвин чувствовал себя все более и более беспомощным. Каким это образом он ухитрился стать основным выразителем мыслей своего отряда? Однако он чувствовал, что из всех троих больше всех подходит на эту роль. Стапьюлар был наиболее раздражающей личностью, с которой ему приходилось встречаться, если не считать его тестя, и он не был уверен, смогут ли отец и брат долго выносить его присутствие.
- Ты хочешь сказать, что более высокоразвитая, превосходящая по силам и снаряжению партия охотников из другого измерения прибыла сюда для того, чтобы найти химеру, и была захвачена неразвитыми лягушкоухими? - Кайан высказал этот вопрос до того, как Келвин подумал о нем. Келвину пришлось подавить улыбку: у его сводного брата был талант к удачно направленным насмешкам, унаследованный от его бессердечной матери, Зоанны.
Стапьюлар откликнулся на колкость так, как это часто делают грубые люди.
- Хочешь, чтобы я тебе расквасил нос, круглоухий?
- Он просто хочет узнать, - быстро проговорил Келвин. - Все мы хотим.
- Хотите, да? - Стапьюлар плотно сжал губы, словно намеревался сохранить в тайне всю информацию, которой располагал.
- В обмен на нашу информацию. Хотя мы мало что можем сообщить тебе такого, что поможет нам всем.
- Ничего из того, что я могу вам сказать, тоже не может помочь, - казалось, Стапьюлар доволен этим.
- Мы были захвачены в плен лягушкоухими. Этот плод, который они забросили в нашу камеру транспортера.
- И вы упали от этого, да? Ха!
- Да, - ровным голосом сказал Келвин. Что, этот рыжий пытается издеваться над ними? - Мы являемся, как ты можешь сказать, не совсем опытными в путешествиях по измерениям. Мы не знали, что этот мир существует, и, как я и упоминал, мы думали, что химера - это миф.
- Мифическая ошибка, не так ли?
Келвин старался не заскрипеть зубами. Он не мог бы сказать точно, что его раздражало сильнее: крайне надменное поведение Стапьюлара, постоянное использование им междометия "ха" или его скрипучий смех.
- Хорошо, я тебе скажу, Келвин. В отличие от вас, круглоухого сброда, некоторые из нас свободно путешествуют в любой мир, который не предписан.
- Предписан?
"Не обращай внимания на исковерканное имя и оскорбление, - твердил он себе. - Собирай информацию. Пусть этот рыжий продолжает говорить".
- С помощью зеленых карликов. Вы о них слышали?
- Нет. Если только Маувар не один из них.
- Маувар - один из них. Он посещает младшие миры. Мой мир - Старший, или Высший.
Голова Келвина загудела. Старший. Младший. Высший. Низший. Как мало он знал о вещах, которые Стапьюлар считал само собой разумеющимися.
- Старшие миры - в них больше магии?
Снова этот раздражающий смех, в котором совсем не слышно веселья.
- Магия! Разве это, - он похлопал свои прозрачные доспехи, и те зазвенели хрустальным звоном, - похоже на магию?
- Для нас похоже. Но, наверное, мы просто не знаем, в чем дело.
- Тогда твой мир должен быть миром науки, - сказал Джон Найт. - Как Земля.
- Вы претендуете на то, что прибыли из мира науки?
- Скорее науки, чем магии. Собственно говоря, предполагается, что магии не существует, хотя некоторые в моем мире верят в нее, - сказал Джон.
- Ха, тогда ваш мир, - мир науки.
- Что-то вроде этого. Мы как раз дошли до того, что начали исследовать параллельные миры, и…
- Безлошадные экипажи, летательные машины, движущиеся и говорящие картины, ящички с маленькими живыми людьми, находящимися там в виде образов, - продолжил Кайан. Казалось, он хочет сообщить обо всех чудесах родного мира своего отца в одной фразе и на одном дыхании.
- Это примитивная наука, - сказал Стапьюлар. - Вы говорите, что открывали параллельные миры?
- Не я лично, - сказал Джон. - Мой народ.
- Тогда вы отправились из примитивного Старшего мира в еще более примитивный Младший мир?
- Если это означает мир науки и мир магии, то да, это так. С нами произошел несчастный случай. А ты можешь сказать, как попал сюда?
Стапьюлар кивнул.
- Это были не лягушкоухие. Это были квадратноухие. Они живут здесь, но отдельно от лягушкоухих. Они умнее, чем лягушкоухие, но низшие, Младшие. Они пытались не допустить сюда нас, охотников. Когда мы не обратили внимания на их нелепые законы, они воспользовались магией. Они защищают эту последнюю оставшуюся химеру, даже приносят ей медь. Проклятые остолопы! Если бы они понимали, чего стоит ее жало в других мирах…
Стапьюлар замолчал. Словно сплошной поток его речи был прерван с помощью выключателя.
- Вы торговцы! Барышники! - воскликнул Джон. - Не только охотники, но и коммерсанты. Фактически, судя по тому, что ты говоришь, - вы просто браконьеры!
- Ха! Как ты думаешь, стали бы мы рисковать охотиться на химеру только ради забавы?
- Нет, - мрачно сказал Джон. - Я сомневаюсь, что вы стали бы рисковать охотиться на химеру, разве что ради какой-нибудь большой выгоды.
- Квадратноухие не знают цены этому жалу, не знают, сколько оно стоит. У них нет способа, они не могут пользоваться транспортером и узнать это. Только круглоухие и такие, как мы, могут им воспользоваться. Карлики так запрограммировали транспортеры, чтобы они не давали Младшим слишком сильно смешиваться со Старшими и наоборот.
- Эти квадратноухие, которые живут здесь, - вставил Келвин. - Как они остановили вас?
- Магия, конечно. Ха, они использовали заклятье прежде, чем мы смогли отреагировать. Мы не знали, что они здесь, рядом, а потом нас парализовало, и наше оружие стало бесполезным. Одно из этих заклятий временного замка, временной петли, о которой вы, вероятно, слышали.
Джон нарушил последовавшую за этими словами тягостную тишину:
- Мы понимаем, что такое паралич, но что такое временной замок?
- Остановка времени в небольших масштабах и на небольшой площади. Дает им выигрыш по времени. Совершенно ненаучное явление.
- Тогда это магия, - сказал Келвин.
- Да, магия.
- Эти квадратноухие, - настаивал Джон, - они просто оставили вас у химеры?
- Они передали нас лягушкоухим, а уже те передали нас и наше снаряжение ей.
- Тогда все это было точно также, как с нами. Только мы не встретили квадратноухих.
- Правильно.
- А остальные из вашего отряда?
- Съедены один за другим.
- Съедены химерой? Это кажется невозможным!
- Ха, много вы об этом знаете.
- Я не говорил, что этого не было. Просто это и впрямь кажется странным. В любом мире, в котором мне приходилось бывать, съедение чего-то столь же разумного, как ваш вид - неслыханное дело.
- Ты совсем не столь разумен, глупец. Даже я не столь разумен.
- Э-э, я вижу. - Джон мысленно содрогнулся, когда понял, что Стапьюлар относился к химере как к чему-то более разумному, чем они все. Может быть, это было правильно, но с этим представлением следовало свыкнуться. Было ли это из-за того, что две человеческие головы считались за двоих и были вдвое умнее?
- А квадратноухие могли бы остановить химеру? - спросил Келвин. - С помощью своего временного замка?
- Магия это магия. Зачем им нужно пытаться?
Келвин не мог бы ответить на этот вопрос. Вопрос был, задан с дальним прицелом, в расчете на то, что в будущем они могли бы получить помощь.
Неожиданное отпирание дверей привлекло к себе все их внимание. Дверь открылась достаточно для того, чтобы впустить голову Мервании. Она уставилась на них. Сходство ее с меднокурой было так велико, что могло бы обмануть кого угодно. Ей, очевидно, очень нравилось это делать! Затем дверь широко распахнулась и в ней рядом с Мерванией появились головы Мертина и Грампуса. Тело скорпиокраба засеменило внутрь камеры.
Мервания смотрела на них, пока Мертин добавлял еще пищи в их кормушку из большого ведра. Намеренно поддразнивая их, она приподняла что-то большое, поднесла ко рту и погрузила в него свои великолепные зубы.
Келвин почувствовал, как желудок у него свело судорогой. Эта штука, которую она ест… Похожа на огромный маринованный огурец, но…
Это была часть руки, предплечье. Зеленого цвета, с маленькими приставшими к ней крупинками. Пальцы, большой палец. Маринованная рука.
Келвина затошнило, но его желудок был уже пуст.
- Что же ты, Келвин, - укоризненно сказала Мервания, облизывая маленькие губки. - Это и есть, как ты думал, маринованное блюдо. Маринованная рука. Очень вкусно, если добавить меди. - Она откусила еще кусочек, теперь стали видны ее острые зубы.
Келвина снова стошнило.
- А ты, Стапьюлар, - продолжала она между пережевыванием пищи. - Я думаю о новом рецепте. Я сначала окуну тебя в щелочь, пока ты еще будешь жив, а потом…
- Мервания! - фыркнул на нее Мертин. - Не выдавай своих рецептов!
- Ну ладно, ладно! Я так и сделаю, пусть это станет сюрпризом. - Она обсосала несколько лишившихся теперь мяса костяшек пальцев, затем откусила их с резким хрустом. Эти изящные челюсти были сильнее, чем казались!
- Это становится утомительным, - пожаловался Мертин. - Мы дали корм скоту, а теперь давай пойдем.
Мервания недовольно скривила губы.
- Испортил всю забаву, - пробормотала она. Высоко подняв хвост, химера удалилась.
- Уф! - сказал Келвин. - Уф! - На лбу у него большими каплями выступил холодный пот. Он чувствовал себя еще более больным, чем его желудок.
Глава 6. Простофили по умолчанию
Сент-Хеленс был не очень-то рад иметь на своей шее Чарли Ломакса и Филиппа Бластмора. Молодая кровь - это горячая кровь, а юношеский самоконтроль не является идеальным. Он сам никогда в их возрасте не умел владеть собой, и вспомните только, сколько неприятностей ему пришлось пережить! И все равно молодые люди оставались хорошими товарищами и воспринимали по-солдатски его немногочисленные приказы. Он боялся, что когда они достигнут королевского дворца в Херлине, столице Германдии, то возникнут вопросы. Но ни один гвардеец диктатора не тревожил пока официального посланника и юношей.
Король Битлер был уродлив и непривлекателен. Челка черных волос, нависающая над глазами, агрессивные черные усики под острым носом, - он был попросту безобразен. Сент-Хеленс размышлял над этим, пока смотрел, как король распечатывает и читает официальное послание.
- Шон Рейли, - произнес голос диктатора, когда его выкаченные, безумные глаза уставились на Сент-Хеленса. - Келвиния и Германдия теперь союзники.
- Да, ваше величество, - "и как же мне не хочется, чтобы это было так".
- Наши общие враги - это королевства-близнецы Колландия и Канция. По приказу короля Рафарта и моему ты назначаешься главнокомандующим всеми вооруженными силами Германдии. Твой ранг теперь генерал-главнокомандующий. Ты принимаешь это назначение?
Лучше мне согласиться, подумал Сент-Хеленс, или я никогда не доживу до того, чтобы принять или отклонить что-нибудь другое. Тебе понравится это, не правда ли, свиное рыло!
- Да, ваше величество.
- В этом случае ты выступишь с армией на врага, как только получишь мундир, надлежащий тебе по званию. - Тиран откинулся назад, придворные проворно и услужливо поклонились ему. Затем повелительным, небрежным жестом он удалил Сент-Хеленса прочь от Королевского Присутствия.
Аудиенция у короля Германдии подошла к концу. Сент-Хеленс понимал, что хочет он того или нет, ему придется теперь выполнять приказы и Битлера и короля, который, как он подозревал, был Рауфортом. Он почувствовал, как его желудок сделал первую попытку скрутиться узлом.
* * *
Мор Крамб ехал на большом коне во главе колонны самого лучшего войска, какое можно было купить за деньги, и молча и горько бранил себя.
Мы на пути в Колландию, на пути к бою! Чтобы уничтожать таких ребят, как мой Лестер! Лестер будет убивать других ребят в Канции. Будь проклята моя слабость! Будь я проклят, что не выступил против этого самозванца! К черту, к черту, к черту!
Впереди была граница, ее расположение было отмечено сторожевыми пограничными постами по обе стороны дороги. Эти посты были пусты. Хотя король Кильдом должен был получить объявление о войне, граница в этом месте была открыта настежь.
- Что же это, - должен был спросить себя Мор, старый солдат, когда они пересекали границу, - могло бы означать?
* * *
Лестеру не нравилось быть генералом. Он в причудливом мундире уже приближался к границе между Келвинией и Канцией. Его отец сейчас должен быть на границе с Колландией. Сент-Хеленс, должно быть, примеряет новый черный мундир. Так или иначе, теми или иными путями все они отправляются на войну. Это совсем не так, как это должно быть, будь прокляты все короли и пророчества.
Впереди была широкая река и поджидающая их переправа. Старик с тусклыми глазами взял у них пропуск и переправил на тот берег Лестера и пару лейтенантов.
- Что-то происходит в Канции, - сказал старик.
- Да, что такое? - Лес наблюдал за тем, как лошади тянут канат, пока паром пересекает реку. Он раньше еще никогда не ездил на паромах. Вода была глубокая и мутная, и лошади работали изо всех сил.
- Здесь все утро никого не было. Это необычно.
- Обычно на кансийском берегу есть солдаты?
Старик хлопнул себя по бедру и захихикал кудахчущим смехом.
- Ну и здорово, я вам скажу, будет! - сказал он, улыбаясь своим полным гнилых зубов ртом. - И вы носите мундир генерала! С Германдией в качестве соседа и со столицами, которые находятся так близко к реке, что кто бы мог… - он замолчал, чувствуя, что его язык может выдать его.
Да, если столица и Колландии и Канции находится так недалеко от реки, кто бы мог оставить здесь границу без охраны? Он знал, что делами там управляет какая-то колдунья, но он никогда не думал, чтобы она была глупа. Колдунья Мельба охраняла Аратекс со Скалы Фокусника, но здесь не было высокой скалы, которая нависала бы над дорогой, ведущей в столицу. Зачем же тогда оставлять границу без охраны? Почему бы не поднять уровень воды в реке и не наслать ураган, такой, какой насылала Мельба?
Сделанный из бревен плот нырнул и поднялся с налетевшей волной, и люди, стоявшие на канцийском берегу, стали готовиться к подходу парома. Сильные, крепкие работники, они уже держали наготове шесты.
Никаких проблем, но и никакой охраны. Плот пристал к причалу и Лес и его лейтенанты сошли на берег. Они смотрели, как паром уходит назад, старик на нем наклонился, чтобы отталкиваться шестом от дна широкими размашистыми движениями. Никто ничего не говорил.
Итак, сегодня они начинают свое вторжение. Пока это все очень смахивало на пикник. Лес воображал, что на канцийском берегу их встретят шеренги лучников. Но войск нигде не было, и никто не останавливал их и не требовал, чтобы они сдавались. В некотором роде Лестер чувствовал себя разочарованным. Он бы скорее предпочел с самого начала попасть в плен, чем руководить сражением, в необходимость и правильность которого он не верил. Ему следовало бы высказать тогда свою точку зрения, но он почему-то не смог этого сделать.
Нет, никаких солдат здесь не было. Никакой мобилизации сил сопротивления. Что все это могло означать?
* * *
Хэл смотрел на Истер. Они лежали наверху, на сеновале.
- Ты знаешь, что это неправильно, - сказал он. - Я женат, а ты слишком молода.
- Мне было хорошо все время и приятно до последней секунды! - сказала она. - Мне только жаль, что сейчас тебе надо уходить.
Да, так и было. Он потерял счет тому, сколько раз они проделывали это за прошедшие три дня. Казалось, она была одинокой девушкой, которая никогда еще не чувствовала такого отношения к себе. Он мог понять ее чувства, но что сказать о его собственных? Он уже давно был достаточно взрослым для того, чтобы лучше разбираться в них!
- Мне тоже, Истер, - сказал он. - Думаю, что я люблю тебя. Но…
- И я люблю тебя, Хэл! Но я знаю, как обстоят дела. Ты женат. Ты никогда не лгал мне. Но придешь ли ты еще раз?
- Мне не следует этого делать.
- Но ведь ты придешь. Я обещаю тебе, что никогда и никому ничего не расскажу! Я только хочу быть с тобой, Хэл.
Да помогут мне боги, подумал он, тоже быть с тобой. Она дарила ему любовь и страсть, которых не было у Шарлен. Но как мог он оставить Шарлен? Ей нужен был кто-то, чтобы управлять фермой.
- Я постараюсь, - сказал он. И знал, что ни ураган, ни засуха не удержат его вдали от нее, хоть это было и неправильно. И нехорошо.
* * *
В холле Джон нос к носу столкнулась с доктором Стерком.
- Ну что? - спросила она его, вопросительно подняв брови.
Доктор кивнул.
- У него заостренные уши.
- Тогда это впрямь Рафарт, наш законный король! - воскликнула Джон. Но по доктору нельзя было сказать, что он верит в то, что сам только что сказал.