2
"Причиной распада Империи ОСВ непосредственно перед Нашествием Орды стало вовсе не падение нравов правящего класса и основных ветвей власти, столь ярко обрисованное Магистром Сол’Орандо, а чисто экономические и политические причины, соединенные с обращением жречества внутрь самого себя, описанным во всем известных трудах Магистра "Время Теней", где фигурирует множество фактов неоспоримых.
Но если мы, вместо того чтобы произносить бесполезные речи о морали и нравственности, обратим пристальное внимание на историю развития межрасового сообщества, учитывая все предшествующие распаду события, то сразу же получим три основных его причины: расовую вражду, усиленную долгими мирными временами; отказ привыкших к миру Княжеств выплачивать граны на содержание войск ОСВ, и их неуклонное стремление к самовластию и самостоятельности; а также неустойчивость старой системы иерархических вассальных отношений, которая теперь, в отсутствие явной опасности, стала казаться громоздкой, слишком обременяющей и не просто никому не нужной, а даже опасной.
Дэртару и его правителям нужны были армии для усмирения восстающих и выходящих из-под их контроля северных Княжеств: Гаральда, Талера и Видмы, но в противоположность интересам Высокого Дома действовали посулы и вербовочные глассы северных князей, к которым в конечном итоге стали склоняться жаждущие независимости отряды северных границ.
В таких условиях существование одного полководца, который управлял бы разросшейся армией ОСВ, было просто невозможно, ибо все - и военные, и жрецы, и знать - обратились против него. Сознававший это, Танат Гиллар сложил с себя полномочия Военного Диктатора и добровольно сошел с арены политических действий 21 июля 259 года. Северные и южные армии разделились…
И надо же было этому случиться всего за три месяца до того, как с севера хлынула смертоносная Орда Орочьего Нашествия, окрыленная могуществом Холодного Ужаса?! Изнеженные и забывшие о том, что такое война, привыкшие к единовластию и только что потерявшие его, практически отринувшие силы жречества, а значит, силы Богов, разделившие свои войска, погрязшие в интригах и тщательно подготовленных, разработанных планах по захвату власти и перераспределению сфер влияния, политики, военные и представители Правящего Двора, включая членов Высокого Дома, застыли, словно нерадивые строители, перегородившие привычное русло реки, а теперь с ужасом и непониманием взирающие на рушащуюся им на головы плотину.
Куда уж было Империи до опасных игр в коридорах дворца, до заговоров наследия, до сладких забав обоих наследников - до смертельной борьбы инфанты Катарины дель Грасси и ее младшего брата Краэнна, теперь получившего прозвище Жестокий?! Кто мог знать, что Высокие Дети, которых любила и лелеяла вся Империя, в конце концов выросли в жестоких, дальновидных и очень сильных Игроков? Что, по рождению будучи Высокими Эльфами, они взяли все самое лучшее от остальных населяющих материк рас, в том числе и чисто человеческое пристрастие играть чувствами окружающих их людей - играть опасно и смертельно, неожиданно и фатально, все время находясь на грани?..
Все были заняты важными вещами; Император так и не показывался из Галереи, в глазах народа уже не исполненный былого величия, и ему предстояло оставаться там до самого Полета Сверкающих Птиц.
Никто не обращал внимания на игры выросших, серьезных, влиятельных детей, рассчитавших все до мелочей. А между тем, как многим из нас известно, их забавы продолжались. И становились все более и более опасными.
Нам не понятно, почему исследовавший эту проблему Магистр Сол’Орандо столь ярко проиллюстрировал случай с безвестным восемнадцатилетним дворянином Даниэлем Ферэлли, погибшим в столичном Пожаре 17 июля 259 года, упуская последующие, все более яркие факты столкновений между Высокими братом и сестрой, - но одно в работе Магистра подмечено точно: история с Пожаром (и это подтверждено фактически) была первым случаем, когда противоборство Катарины и Краэнна дель Грасси вышло за пределы обычной игры и Дворца, превращаясь в жестокое и кровавое противостояние, унесшее столько жизней и в конце концов действительно погубившее Империю ОСВ окончательно".
Из отчета Глена Кирдана, председателя комиссии по исследованию причин распада ОСВ и последующего уничтожения Гаральда в ходе Второго Нашествия Орды; датировано 24 октября 361 года; предназначено только для категорий доступа "В" и "А". Библиотека Дэртара, седьмой холл.
Капли воска стекали ему на лицо. Это не было ни особенно горячо, ни особенно больно, и пытку, если б она состояла лишь в этом, можно было бы спокойно стерпеть. Но человек тем не менее беззвучно и судорожно плакал. Не в силах утереть воск и слезы он все-таки неотрывно смотрел в зеркало напротив, с ужасом наблюдая, как медленно уменьшается стоящая на аптекарских весах свеча, и знал, что уже скоро, совсем скоро, она не сможет перевешивать лежащий на другой чаше небольшой шарик, который, опустившись в любую жидкость, почти мгновенно сделает из нее кислоту.
Через застилающий почти весь правый глаз уже застывший, холодный воск он видел небольшое жестяное ведерко с водой, стоящее под этой чашей весов, и алхимический железный перегон, раструбом обнимающий дно, а трубкой ведущий к его голому животу.
Связанный понимал, что кислота легко проест тонкую жесть и быстро потечет по темной, полированной изнутри трубке; он даже примерно представлял, что с ним будет потом. Но кроме плача из его горла не вырывалось ничего. Хотя он знал, что каждое его слово, даже произнесенное шепотом, услышат, и этого будет достаточно для того, чтобы задуть свечу или даже закрыть нижний конец темной трубки свисающей крышкой…
…За одной из четырех каменных стен, с их стороны совершенно прозрачной, за пленником наблюдают трое: невысокий плотненький мужчина-полурослик в недорогом темно-коричневом камзоле и таких же штанах, и двое людей: один сухощавый, невысокий, длинные светлые волосы падают на плечи, зачерненные шелковым одеянием мага; на груди его - знак Школы Познания, хрусталь и серебро. Он спокоен и равнодушен, аскетичен, молод и на чей-то вкус, возможно, очень красив. Второй, напряженный и злой, одет в роскошное черное и золотое, со знаком Императорского Дракона на обшлаге и печаткой с рубином на левой руке, с угрюмым липом, на котором царят отчуждение и недовольство.
Все трое молча наблюдают за страхом связанного.
Полурослик сидит спокойно, с легкой улыбкой поглядывая на песочные часы, практически весь песок в которых уже просыпался. Маг безразличен к происходящему и явно витает где-то далеко; императорский телохранитель, наоборот, очень мрачен.
- Почему он молчит? - вдруг, отрываясь от своих дум, устремляя серые глаза на полурослика, спрашивает маг.
Телохранитель кивает и добавляет со своего места:
- Ты говорил, что ему хватит нескольких минут.
- Понятие "несколько" довольно растяжимо, Вельх, - усмехнувшись, отвечает полурослик, аккуратно набивая трубочку. - Подождите, пока шарик опустится в воду, - он весело хихикает, - тогда начнется самое интересное… Разве вы торопитесь?
- Я пришел сюда не наблюдать за его корчами, Кели, - кивнув в сторону пленника, резко отвечает Вельх, - а слушать его признания и диктовать ему условия.
- Мне сказали, это трудный случай, - вставляет маг, кивая на пленника. - Он чересчур напуган. Поэтому вас и прислали, рыцарь Вельх? Вас, если я не ошибаюсь, считают экспертом по трудным случаям?
Вельх смотрит на полурослика Кели, не отвечая магу ни слова.
- Еще четыре минуты, - уверенно обещает тот, затягиваясь, - и он начнет просить. Спорим на маленькую коробочку конфет?
Вельх не отвечает. Он внимательно смотрит на пленника, еще раз прикидывая слова, которые ему предстоит сказать, и продолжает изучать его…
…Прошло три с половиной минуты, свеча догорела до положенного места, и шарик опустился в воду. Оттуда послышалось едкое шипение, затем клокотание, постепенно перешедшее в тишину.
Связанный что-то неслышно шептал, губы его дрожали, руки судорожно дергались в инстинктивных и беспомощных попытках прикрыть живот.
Когда по трубке тихонько зашуршала текущая вниз кислота, он с ужасом невнятно взвыл и вдруг громко и пронзительно воскликнул:
- Согласе-эн!..
Полурослик недовольно скривился, но тут же дернул за небольшой рычажок в своем кресле; маленькая плотная крышечка, свисающая от самой дыры, тотчас оделась на трубку, перекрывая кислоте ход.
Маг пожал плечами, неслышно вздыхая своим мыслям. Вельх напрягся, затем с хрустом потянулся. Он молча встал и, открыв невидимую с внутренней стороны дверь, вошел в камеру пыток, с жестоким спокойствием глядя на пленного сверху вниз.
Связанный тяжело и хрипло дышал, истерически взвывая, и медленно успокаивался.
- Ты, животное, - негромко и со скукой в голосе бросил телохранитель, - сейчас скажешь мне, кто и как переманил тебя на сторону принцессы.
- Я не знаю его! - тут же ответил связанный, с каждым вдохом тихонько судорожно взвывая. - Не знаю!..
- Как он выглядел?
- Никак! Я не видел его в темноте! Я ничего не знаю о нем!.. Прошу вас!..
- Мужчина?
- Да!
- Человек?
- Да!
- Высокий?
- Нет, низкий! Очень низкий, ниже вас, вам по грудь… какой-то худой и… хромает? - В голосе связанного послышалось удивленное колебание, затем перешедшее в радостный вопль: - Да, он хрома-ает!..
- Ничего не знаешь о нем? - насмешливо спросил Вельх, спокойно улыбаясь. - Что он тебе говорил?
- Он показал мне нож, и… - тут горло говорившего свело судорогой от вновь подступившего воспоминания, вселявшего в него дикий страх.
Вельху показалось, что, целиком находясь во власти этого воспоминания, пленник почти решился вдруг замолчать, а потому он взялся рукой за конец трубки, слегка качающийся в локте над голым животом связанного, и наклонился над ним, в упор всматриваясь в его лицо.
Тот сильно выдохнул, побледнел еще сильнее, чем раньше, и торопливо продолжил:
- …Сказал, что нож может все, может все… - тут пленник вновь затрясся в приступе ужаса, из глаз его брызнули слезы.
Телохранитель смотрел на него с брезгливым нетерпением, с пренебрежительным непониманием… откуда ему было знать, как скоро он испытает ту же боль и тот же страх?
- Что он сделал тебе, скотина?! - потребовал Вельх, убирая от трубки руку, но продолжая неотрывно смотреть в его прыгающие карие глаза, изливая на распластанного всю злобу, накопленную специально для этого случая, превращая нарастающую силу голоса в крик и продолжая повышать ее. - Что он вообще такого мог тебе сделать? Тебе, помощнику личного секретаря наследного принца Империи?! Червяк, идиот, придурок, не знаю, кто там еще, - как он мог напугать тебя, что ты даже сейчас боишься говорить?! Один мой жест, и кислота польется тебе на живот; ты не знаешь, на что способна эта кристально чистая жидкость, не знаешь, чертов глупец, что она делает с телами смертных - ты не видел последствия ее безупречной и ужасной работы, - и ты осмеливаешься здесь, передо мной, бояться какого-то там ножа хромого?!
Чертов глупец рыдал в голос, всем своим видом выражая стремление разжалобить своего мучителя. Он извивался, как червяк, что-то неразборчиво просил, о чем-то беззвучно умолял посиневшими пальцами обеих рук… Вельх внезапно вздохнул и коротко хрипло рассмеялся.
- Клянусь Солнцем, - с уверенностью в голосе сказал он, - клянусь своими нашивками, я заставлю тебя успокоиться и замолчать.
Что-то особенное было в его голосе; быть может, пленник почувствовал прорезавшиеся в нем странные, необычно мягкие и дружелюбные нотки, но практически тут же, судорожно вздыхая, он замолчал.
Вельх, не говоря ни слова, счистил с искаженного лица натекший на него воск, счистил твердой, спокойной и заботливой рукой. Пленник смотрел на него пронзительными глазами, полными ужаса, каждый миг ожидая удара кулака или тонкой стальной смерти.
Вельх остановился, посмотрел на связанного пристально и успокаивающе, затем легко похлопал его по плечу и неожиданно негромко сказал:
- Теперь соберись, успокойся и начинай отвечать. Не бойся: если ты все сделаешь правильно, наказание будет обычной болезненной неприятностью, не более. Обещаю.
Пленник закивал даже чересчур поспешно; полурослик, так и сидящий неподвижно в своем кресле, вздохнул, пожав плечами. Ему более по душе была неотвратимо близящаяся болезненная неприятность.
Маг посмотрел на него, усмехнулся своим мыслям и, взявшись левой рукой за свой вправленный в серебро многогранный хрусталь, начал шептать заклинание Правды, ради которого он и был сюда приглашен.
- Вспомни, что точно он тебе сказал, - начал тем временем Вельх, - как появился, с чего начал, чем угрожал… Но вспоминай, как будто смотришь детский альбом с картинками, как будто все, что произошло, - всего лишь далекий книжный сюжет. Ты понял меня?.. Ну, давай.
- Он появился ночью, позавчера ночью, когда я закончил работу и отправился в свои комнаты.
Вельх не смог сдержать своего изумления.
- Что, за стенами Дворца? - спросил он.
- Да, - прошептал пленник, закрывая глаза, расслабляясь на своем полированном выгнутом кресле; на лице его появилось странное, почти мечтательное выражение. - Он возник прямо у меня в комнате, в темноте. Через неприкрытое окно падал лунный свет, освещая его черный бок.
Вельх обернулся и пристально посмотрел назад, в каменную стену. Один из тесаных серых камней ее беззвучно отошел назад, и в широком проеме локоть на локоть величиной показалось лицо мага.
- Да, - просто сказал он, кивая, и это означало, что пленник говорит правду.
Вельх повернулся к нему, задумчиво потирая подбородок, и приказал:
- Хорошо. Продолжай… Он появился в темноте твоих комнат. И что было дальше?
- Он спросил, верный ли я слуга Его Высочества Краэнна дель Грасси, - не дрогнув, тихо ответил секретарь, - я испугался и не двигался с места. Когда он повторил второй раз, я ответил, что верный, потому что… - тут он запнулся, - потому что верой и правдой служил ему доселе!..
- Да, - ответил сзади маг, не дожидаясь, пока Вельх повернется к нему, - он просто волнуется.
- Продолжай. - Телохранитель успокаивающе сжал связанному руку.
- Тогда он спросил, какой цены будет достаточно для того, чтобы я поменял свою верность на верность будущей императрицы. Я ответил, что такой цены не существует, потому что есть вещи, которые не покупаются за деньги.
- Ты думал, что это очередная шутка принца, - уверенно заметил Вельх. - Можешь не отвечать, продолжай.
- Тогда, - вздохнув, послушно продолжил связанный, - он сказал, что за деньги действительно можно купить далеко не все. Однако у него есть нечто, чего будет достаточно, чтобы заплатить мне.
- Что это было?
- Девочка, - невнятно пробормотал секретарь, стараясь опустить голову как можно ниже, - двенадцатилетняя девочка, дочь одной из императорских модисток, чьи комнаты находятся рядом с моими.
Вельх внутренне удивился, осознав, что этот тщедушный некрасивый человек краснеет, а значит, втайне мечтает обладать этой или другими малолетками. Воин уже сталкивался с такими влечениями прежде не раз, а потому удивление тут же прошло; однако пленный продолжал говорить - тихо, с горечью и страхом, все более безжизненно:
- Он вытащил ее из-за своей спины, она стояла, растрепанная и удивленная, а затем он спросил, что мне дороже - верность или это глупое дитя. Я ответил, что верность принцу является моим долгом, и сказал, чтобы он убирался, или я закричу, - тогда он вынул свой нож и полоснул ее по груди. Она закричала, попыталась вырваться, звала меня на помощь, а он полосовал ее снова и снова, и каждый раз, когда я хотел убежать, он поднимал свой красный нож и говорил, что один только шаг - это смерть… - Пленного передернуло; теперь он дрожал ровной, сильной дрожью; нет, его, скорее, молотил неостановимый, жестокий озноб.
- Дальше, - ровно приказал Вельх.
- Она кричала и выла, царапалась и хрипела, плакала и судорожно стенала, но потом наконец-то умерла… - Пленный выдохнул с силой, и дрожь внезапно покинула его худое маленькое тело.
- Он положил передо мною ее окровавленный труп и сказал, что в нашем корпусе еще очень много таких вот несовершеннолетних детей…
- И тогда?.. - спросил Вельх, подавшись вперед.
Пленник открыл внезапно свои мокрые запавшие и полные подступающего безумия глаза и хрипло ответил:
- Тогда я согласился.
Наступило молчание, прерываемое лишь сухим и едва слышным шорохом падающего в песочных часах песка. Полурослик злорадно наблюдал за тем, как мало его осталось в верхней чаше часов. Он знал, что скоро кончится разговор и начнется болезненная неприятность, которая была ему гораздо интереснее и милее.
Маг молча сидел, уставившись в одну точку, которой была переносица связанного, обмякшего на своем отполированном до блеска кресле.
- Это была иллюзия, - наконец уверенно сказал Вельх, громкими словами разрывая тишину. - Это была направленная иллюзия, чертов придурок! Понимаешь ты, что через минуту после первого же крика в пределах стен Высокого Двора к тебе в комнату ввалилась бы по меньшей мере кварта?!
- Да, - одними губами прошептал пленный, - я понимаю…
- Тогда почему ты, - почти прошипел Вельх, лицо которого сделалось неузнаваемо страшным, - ты, который обучался в Императорском Университете на Семи Холмах, не смог сообразить, что имеешь дело с движущейся картинкой, а не с живым человеком?!
- Потому что… - слабым, полным безумия шепотом ответил распластанный на кресле секретарь, - он сделал это… совершенно бездумно. Привычно. И я знал, что в случае моего отказа… он сделал бы это на самом деле. - Эти слова окончательно вымотали его; он откинулся назад и замер, уставившись открытыми глазами в пустой каменный потолок.
- Ясно, - наконец молвил Вельх, потирая глаза и уставший от напряжения лоб. - Что он потребовал от тебя?
- Шутки Его Высочества. Его шутки, направленные против Его Высокой Сестры. Он считал, что я смогу незаметно от Дакрэ копировать письменные планы, которые обсуждает принц со своими приближенными.
- Но ты не смог.
Пленный молчал, не глядя на Вельха.
- Тебя обнаружили сразу же, с первой попытки. Ты не знал, что в комнате с бумагами всегда плавает невидимый магический глаз, и при первой же попытке скопировать документы был пойман, - медленно сказал Вельх, разглядывая помощника секретаря.
Тот едва заметно кинул.
- Нет, - негромко и чуть насмешливо сказал маг позади Вельха.
- Нет, - спокойно и мирно повторил тот. - Ты слышал, Джереми Гарс. Ты солгал мне. Вернее, не сказал всей правды. Это так?
- Так, - прошептал тот.
- Почему?
Пленник молчал.