Спустя три часа и как минимум пол-литра чая Мириам вышла из наемного экипажа перед внушительными вращающимися дверями отеля "Брайтон". Позади нее водитель крякнул, снимая с багажного места ее небольшой дорожный сундук. "Если хотите получить доступ в изысканное общество, вам обязательно понадобится хотя бы один: дамы из общества не путешествуют без смены платья для обеда, - убеждал ее Бергесон, выдавая ей этот сундук. - А еще вам понадобится самое малое достаточно респектабельный вид, чтобы забронировать номер". Даже если этот сундук был заложен по причине безденежья каким-нибудь беженцем и около двух лет просто загромождал подвал ростовщика, он все равно выглядел как багаж.
- Благодарю вас, - сказала Мириам как можно любезнее и дала водителю на чай шесть пенсов. Затем повернулась обратно к двери и увидела, что посыльный уже поднимает ее сундук на ручную тележку. - Послушайте! Вы, там!
Портье за центральным столом даже не пробовал задирать нос перед женщиной, путешествующей в одиночку. Мрачный, весьма смахивающий на похоронный, комплект одежды, который раздобыл для нее Бергесон, казалось, исключал все вопросы, особенно после того, как она заменила шляпу другой, строгой, черной, с вуалью.
- Что угодно миледи? - вежливо спросил он.
- Я хотела бы снять один из ваших лучших номеров. Для себя. Я путешествую без слуг, так что мне потребуется обслуживание в номере. Я остановлюсь по меньшей мере на неделю или даже больше, пока не подыщу для покупки дом и не приведу в порядок дела моего последнего мужа. - "Надеюсь, Эрасмус не обманул меня, когда обещал приобрести удостоверение личности", - подумала она.
- О, безусловно. Думаю, номер четырнадцать сейчас свободен, миледи. Возможно, вы хотели бы взглянуть на него? И если он вас устроит…
- Не сомневаюсь, - легко сказала она. - А если он не подойдет, я уверена, что вы позаботитесь об этом, не так ли? Сколько это будет стоить?
Он поскучнел.
- Плата составляет два фунта одиннадцать шиллингов за ночь, за комнату и полный пансион, мэм, - сурово произнес он.
- Гм-м. - Она посасывала нижнюю губу. - А за неделю? Или дольше?
- Я уверен, мы могли бы немного снизить цену, - сказал он менее воинственно. - Особенно если договор был бы заключен вперед.
- Два фунта за ночь. - Мириам положила на стол, прикрывая ладонью, огромную, великолепно раскрашенную десятифунтовую купюру и сделала паузу. - Шесть пенсов сверху за обслуживание.
Портье улыбнулся и кивнул.
- Тогда это первоначальный взнос за четыре ночи? - спросил он.
- Я уплачу авансом, если сочту необходимым возобновить заказ, - сказала Мириам спокойным невыразительным тоном. "Вот сукин сын", - с яростью подумала она. Эрасмус заранее снабдил ее сведениями о тарифах в отелях. Два фунта за комнату была нормальная цена для номера-люкс. Этот же человек пытался облапошить ее. - Если это меня устроит, - подчеркнула она.
- Я позабочусь об этом. - Он поклонился, вышел из-за стола. - Могу ли я сам показать вам ваш номер, миледи?
Как только Мириам осталась в номере одна, она заперла дверь изнутри, сняла пальто и повесила его сушиться в нишу рядом с дверью.
- Потрясающе, - сказала она вслух. - Грандиозно. - Она стянула перчатки и повесила их на латунный радиатор, который булькал и журчал под прикрытыми ставнями окнами, затем расстегнула жакет и воротник и присела, чтобы расшнуровать короткие, до щиколотки, ботинки… Ноги уже начинали казаться ей ошметками сырой холодной кожи. "Обморожение как профессиональный риск для исследователей других миров?" - со странным чувством подумала Мириам. Она сбросила ботинки, затем отнесла и их на радиатор. Ноги в чулках ощущались почти босыми даже на толстой поверхности шерстяного ковра.
Наконец, обсохнув, она прошла к буфету и огромному серебряному самовару, тихо кипевшему на газовой горелке, вмонтированной в стену. Она налила полный стакан горячей воды и опустила туда пакетик "Эрл Грея". Наконец она блаженно шлепнулась в чересчур туго набитое кресло напротив двери в спальню, достала диктофон и приступила к составлению отчета для личного пользования.
- Итак, я в четырнадцатом номере отеля "Брайтон". Портье пытался вымогать у меня деньги. Установить соотношение цен очень трудно… Фунт, похоже, гм, эквивалентен почти двумстам долларам? Примерно. Это очень дорогой номер, по-видимому с центральным отоплением, электрическим освещением - от ламп накаливания, которых очень много, и все они довольно тусклые, потому что можно смотреть прямо на них, - и шелковыми занавесками. - Она посмотрела через открытую дверь ванной. - Ванная выглядит так, будто кругом одна латунь, фарфоровые муфты и проточный туалет. Гм-м. Следует проверить, на что похожа их система распределения мощности. Может быть, появится возможность продать им электрический душ.
Она вздохнула.
- Завтра Эрасмус устроит мне встречу со своим поверенным и начнет разведку по поводу того дома. Он также сказал, что заглянет к патентному поверенному и проведет меня в центральную библиотеку-читальню. Похоже, их система интеллектуальной собственности довольно примитивна. Скоро мне потребуется переправить несколько большее количество взаимозаменяемых в процессе купли-продажи товаров. Золото - это очень хорошо, но я не уверена, что оно здесь дороже, чем у нас. Странно, что кухни здесь очень маленькие, - добавила она, продолжая размышлять. - Проклятье. Жаль, не с кем поговорить.
Она выключила маленький аппарат и положила его на буфет, продолжая хмуриться. Самый интересный вопрос заключался в том, заслуживал или нет доверия Эрасмус Бергесон. Вероятно, заслуживал, следует специально подчеркнуть это… до тех пор, пока мог пренебрегать тем, что должен доносить полицейским, принуждавшим его к сотрудничеству. Но он, по всей видимости, жил холостяком, и в нем было что-то вызывавшее неловкость, что-то слегка странное. "Он не привык иметь дело с женщинами, только в качестве клиенток в своем ломбарде, - решила она. - Вероятнее всего, в этом все дело".
В любом случае, голова у нее раскалывалась от боли, и она чувствовала усталость. "Думаю, что оставлю столовую до завтра", - решила она. Кровать, казалось, так и манит. Завтра все начнется сначала…
"ЗОЛОТЫЕ ЖУКИ"
На следующее утро Мириам проснулась рано. За окном еще стояла полутьма. Причесываясь, она зевала в лицо собственному отражению в зеркале ванной.
- Гм-м. Здесь носят длинные волосы, не так ли? Отрастить их просто необходимо, - решила она, снова надевая вчерашнюю одежду. Она тщательно разобрала и проверила свою наплечную сумку, желая убедиться, что в ней нет чего-либо явно "чуждого", затем надела башмаки.
Она задержалась у подножия главной лестницы, с достоинством застыв на полированном мраморном полу рядом с конторкой портье.
- Могу ли я помочь, мэм? - энергично поинтересовался рассыльный.
Она слабо улыбнулась.
- Завтрак. Где его можно найти? - Осознание того, что она накануне пропустила и ланч и обед, тут же обрушилось на нее. Она внезапно ощутила едва ли не слабость от голода.
- Сюда, пожалуйста! - Он подвел ее к огромной двустворчатой двери из красного дерева и стекла по одной стороне вестибюля и проводил к небольшому столику, покрытому чистой льняной скатертью. - Теперь остается пригласить официанта.
Мириам развернула свой стул под таким углом, чтобы как можно осторожнее рассматривать других занятых едой людей. Это похоже на историческое кино! Кино, начинавшееся в самом настоящем фешенебельном отеле викторианской эпохи - вот только у викторианцев в помине не было ничего похожего на такие ярко-бирюзовые и пурпурные обои. Местная одежда тоже ничего из этой эпохи не напоминала. Мужчины в костюмах в духе Неру, с закругленными полами, женщины в длинных юбках или брюках и в блузках с воротниками, напоминающими крылья. Официанты в белых фартуках, разносящие тарелки… что там, рыба? И булочки? Единственным знакомым предметом здесь была газета.
- Не могли бы вы принести мне газету? - справилась она у посыльного.
- Несомненно, мэм! - ответил тот и пулей сорвался с места. Через секунду он появился вновь, и Мириам некоторое время неуклюже рылась в сумке в поисках чаевых, прежде чем начала методически изучать первую страницу.
Заголовки в "Лондонском информаторе" были до странного знакомы и в то же время с налетом экзотики. "Спикер: палата парламента может объявить импичмент монарху за супружескую измену"… но нет, здесь не было короля по имени Клинтон, только незнакомые имена и внесение предложений о поправках к Конституции с целью добавить набор дополнительных "обвинений", позволявших сместить монарха - супружеская измена, обман и некомпетентность, каковы бы они ни были по масштабу. Тут могут объявить импичмент королю? Мириам покачала головой, переходя к другой публикации. "Моррис и Стокс отправляются на виселицу", заметка о паре похитителей драгоценностей, которые убили владельца магазина. Чем дальше она продвигалась по странице, тем больше сверхъестественного попадалось ей на глаза: список капитанов торговых судов, кому были дарованы каперские свидетельства, репрессии против "сил и агентов континентального врага" и список эфирных излучателей, установленных в порядке эксперимента компанией "Телоптик Радио" Новой Британии.
Когда она уже готовилась перевернуть страницу, у ее плеча возник официант.
- Могу я обслужить вас, мэм?
- О, разумеется. Что у вас сегодня хорошего?
Он широко улыбнулся.
- Копченая селедка с маслом, пожалуй, самое пикантное блюдо, и если позволите порекомендовать, то - клубничный джем от миссис Уилсон. Мэм предпочитает чай или кофе?
- Кофе. Крепкий. С молоком. - Она кивнула. - Я последую вашим рекомендациям. Этого будет достаточно.
Он энергично удалился, оставив ее недоумевать по поводу смысла заметки относительно налоговых возможностей, предоставленных королевской законодательной властью высшему сословию, и принуждения соблюдать утвержденные правила Королевского акцизного управления. Даже добавочная мощная доза кофе и тарелка с копченой рыбой - не так она обычно начинала день, но пустой желудок еду очень одобрил, - все равно ничего не прояснили. Этот мир такой сложный! Удастся ли мне понять его? Она не переставала удивляться.
Кофе в ее чашке уже заканчивался, когда появился другой посыльный, с серебряным подносом в руках.
- Каблограмма вдове Флетчер, - объявил он, используя тот псевдоним, которым подписывалась Мириам.
- Это я. - Мириам взяла с подноса записку - кусочек открытки с приклеенными к ней полосками печатной ленты. ВСТРЕЧАЙТЕ НОМЕР 54 ПО ГРИТ-МОРИС-СТРИТ 10 УТРА. УВИДИТЕ БЕЙТСА. ТЧК. ЭБ. КОНЕЦ. - О-о, хорошо. - Она взглянула на часы, висевшие над цветисто украшенным входом. - Не могли бы вы нанять для меня кеб? До Грит-Морис-стрит. Отъезд в течение двадцати минут.
Сложив газету, она поднялась с места и вернулась в комнату за шляпой и пальто. "Игра начинается", - с восторгом подумала она.
Пока кеб добирался до Грит-Морис-стрит, она немного успокоилась и, быстро приведя в порядок мысли, начала обдумывать, что говорить и делать. Кроме того, она еще раз убедилась, что перчатка на правой руке достаточно натянута, чтобы закрывать запястье, а рукав блузки закатан почти до локтя. Не то чтобы это был идеальный способ скрыться (разумеется, если бы ей пришлось "бежать", использовав временную татуировку с изображением вполне определенного замысловатого узелкового узора, это была бы катастрофа, полное крушение ее планов), но, коль скоро Эрасмус решил сдать ее в полицию, он пожалеет об этом.
Грит-Морис-стрит являла собой кривоватый мощенный булыжником проспект, окаймленный с обеих сторон богатыми каменными, типично городскими домами. Небольшие каменные мостки были перекинуты от тротуаров к широким входным дверям особняков, стоящих в углублениях, так что два ряда окон располагались ниже уровня улицы. Снег с улицы и тротуаров был выметен, хотя огромные сугробы стояли через определенные интервалы, дожидаясь вывоза. Мириам вышла из кеба, расплатилась и решительно зашагала по тротуару, пока не обнаружила дом под номером 54.
- "Чартерис, Бейтс и Чартерис", - пробормотала она скорее для себя. - Звучит вполне благонадежно. - Она подошла к двери и потянула за шнурок колокольчика.
Дверь открыл невысокий сердитый клерк.
- Кто вы? - требовательно спросил он.
Мириам с легким пренебрежением уставилась на него.
- Я пришла встретиться с мистером Бейтсом, - сказала она.
- Кто вы, как вы сказали? - Он приложил к уху ладонь, и Мириам поняла, что он глуховат.
- Миссис Флетчер, по поводу встречи с мистером Бейтсом, - громко повторила она.
- О-о. Тогда, прошу вас, входите, я доложу.
Разница между адвокатскими конторами здесь и в ее мире была невелика, как уяснила для себя Мириам. Здесь стояли громоздкая черная пишущая машинка с клавиатурой, напоминавшей церковный орган, который сел после стирки, и древний телефонный аппарат с отдельным переговорным рожком, но во всем остальном единственным отличием служила одежда. В этом месте и в это время для юриста-секретаря (худого беспокойного мужчины) она включала пудреный парик, короткие бриджи и визитку.
- Пожалуйста, присаживайтесь… а-ах нет, - сказал явно ошеломленный секретарь, как только высокий, одетый во все черное человек открыл дверь внутренней конторы и поманил пальцем Мириам. - Это их честь мистер Бейтс, - объяснил секретарь. - А вы?..
- А я миссис Флетчер, - терпеливо повторила Мириам. - У меня назначена встреча с мистером Бейтсом. Правильно?
- О да. - Бейтс вежливо кивнул ей. - В таком случае, не угодно ли пройти сюда? Прошу.
Внутри его конторы отличия от ее собственного мира начали понемногу исчезать, возможно потому, что множество юристов у нее дома старательно стремились создать традиционную обстановку. Мириам огляделась.
- Как я понимаю, Бергесона пока еще нет, - с явным неодобрением заметила она.
- Он задерживается, - сказал Бейтс. - Не хотите присесть?
- Да. - Мириам села. - Достаточно ли Эрасмус рассказал вам?
Бейтс взял со стола очки в форме полумесяцев и водрузил их на кончик носа. Его усы резко дернулись, как у моржа.
- Полагаю, он рассказал мне вполне достаточно, - нараспев, сочным голосом произнес он. - Женщина, оказавшаяся в трудном положении: муж умер за границей, документы потеряны при чрезвычайных обстоятельствах - полагаю, он имеет в виду затонувший "Светоч Гринбаума", выражаю свое сочувствие по поводу этого неприятного происшествия, - и поэтому требуются смягченные процедуры подтверждения идентификации личности, верно? Он описал ваше положение самым горестным образом. И еще упоминал что-то относительно уцелевшего заморского богатства, к которому вы имеете ограниченный доступ.
- Да, все правильно, - с жаром подтвердила Мириам. - Мне действительно требуются новые документы… и еще кое-какие услуги юриста.
- Хорошо. Я могу с первого взгляда сказать, что вы не француженка, - заметил он, кивнув. - И не могу сказать ничего плохого о ваших знакомых. Потребуется всего час, чтобы отобрать нужные факты и отправить их в четыре школы барристеров, чтобы признать вашу личность беспристрастно и прямо. Эрасмус говорил, что вы родились в Шривпорте… э-э… если я могу быть столь неделикатен, семнадцатого сентября, в год 1969 Господней эры. Это верно?
Мириам кивнула. "Почти правильно", - подумала она.
- О да.
- Очень хорошо. Если бы теперь вы изучили и подписали это… - он протянул ей большой, внушительный лист пергамента, - и это… - он протянул ей еще один, - мы привели бы в движение колеса правосудия.
Мириам быстро ознакомилась с документами. Один из них был своего рода декларацией, указывающей ее имя, возраст, место рождения и отличительные черты, другой - ходатайством о восстановлении от имени отсутствующих властей свидетельства о рождении, пропавшего в море…
- А почему сюда не включены непосредственно власти Шривпорта? - спросила она.
Бейтс как-то странно посмотрел на нее.
- После войны у Шривпорта не осталось никакой вообще власти, - мрачно пробормотал он.
- О-о. - Она продолжила чтение. Следующая бумага была прошением о выдаче на ее имя паспорта с особым статусом - полноправного взрослого. - Я вижу, что упомянута здесь в качестве полноправного взрослого. Не могли бы вы точно пояснить мне, что это влечет за собой?
- Непременно. - Бейтс наклонился вперед в кресле. - Вы взрослый человек тридцати лет, вдова; не существует ни одного мужчины, под чьим покровительством осуществляются ваши права и независимость, и вы признаны законом вполне взрослой, чтобы быть самостоятельной. Как взрослый человек, вы можете заключать контракты на "свой страх и риск", до тех пор пока вновь не выйдете замуж, и какие угодно контракты, в случае, если уже будете иметь обязательства о будущем замужестве.
- О-о, - едва слышно произнесла она и подписала в указанном месте. При этом раскладе лучше ни за кого не выходить. Она положила бумаги ему на стол и откашлялась. - Есть еще кое-какие дела, которые я также хотела бы поручить вашим заботам, - добавила она.
- Что же это? - Он любезно улыбнулся. В конце концов, его время - ее деньги.
- Первое. - Мириам подняла палец. - Есть некий дом, который мне понравился; он находится по адресу Бридж-Парк-лейн, 46, и, похоже, пустует. Если я права в своих рассуждениях, вы могли бы навести от моего имени справки относительно перспектив? Если он сдается в аренду или продается, я буду чрезвычайно заинтересована в том, чтобы приобрести его, и хочу переехать туда как можно скорее.
Бейтс выпрямился и кивнул, почти не скрывая воодушевления.
- О, разумеется, разумеется, - сказал он, что-то записывая нетвердым почерком в желтом блокноте. - Есть что-то еще? - спросил он.
- Второе. - Она подняла второй палец. - В следующем месяце я собираюсь создать или приобрести компанию с ограниченной ответственностью. Потребуется процедура учреждения. Вдобавок я получу ряд заявок на патенты, которые понадобится провести через Королевское патентное бюро… Мне придется подыскать и нанять патентного поверенного для моей компании.
- Компания и патентный поверенный. - Он вскинул бровь, но продолжал писать. - И наверняка что-то сверх того? - по-прежнему любезно спросил он.
- Разумеется. Третье: я располагаю некоторым количеством - должна добавить, за границей, - золота в слитках. Можете ли вы проконсультировать меня по поводу его легальной продажи здесь?
- О, без труда. - Он отложил ручку. - Она невозможна, ибо здесь законно владеет золотыми слитками исключительно монарх. - Он указал на золотое кольцо у себя на левой руке. - Разумеется, нет никакого запрета на драгоценности в тех случаях, когда их вес не превышает фунта. Но слиток? - Он фыркнул. - Возможно, вы можете обратиться в монетный двор за лицензией на ввоз и сами продадите его властям - однако там вам представят чудовищные расценки, которые наверняка вас не устроят: всего десять фунтов за унцию. Но с ними не поторгуешься. Монетный двор хронически беден. На вашем месте я бы продал золото за границей и обратил бы вырученное в долговые расписки.