Она выскользнула через деревянную калитку на тротуар. Улица здесь была кое-где подметена. По другую ее сторону раскинулось чистое поле, в центре которого в мире номер один рос густой лес, а в мире номер два был почти центр Кембриджа. Она едва могла разглядеть другие большие дома за полем, но это не имело значения. Она повернула налево и направилась к перекрестку, который углядела у дальнего угла здания.
К тому времени, как она наконец-то добралась до башни с часами на странной транспортной развязке около перекрестка, ее зубы безудержно стучали. В это очень холодное утро движения почти не было. Мимо прогромыхала миниатюрная двуколка, но единственным средством передвижения, напоминавшим автомобиль, были странные двухэтажные трамваи; их токоприемники время от времени искрили, когда вагоны с шумом проносились по краю дальней стороны поля и останавливались у стойки с табличкой посередине все той же транспортной развязки. Мириам удержалась от невольного побуждения посмотреть на часы. "Какой сегодня день?" - удивленно раздумывала она. Надпись крупными каноническими буквами на пустой трамвайной остановке тут же ответила на ее вопрос: "Только по выходным". О-ох. Еще ниже помещалось расписание, такое же ошеломляюще подробное, как дома в аэропорту - очевидно, трамваи от этой остановки шли в сторону побережья через что-то под названием Дерибридж каждые полчаса по воскресеньям, по цене 3d, что бы это ни означало. Она вздрогнула еще и еще и прошла внутрь деревянного ограждения, а затем беспокойно зашарила в поисках оставшейся у нее пригоршни медных монет. В голову мало-помалу начинали закрадываться и другие мысли. Нормально ли, что одинокая женщина без всякого сопровождения утром в воскресенье садится на трамвай? А что если магазин Бергесона по воскресеньям закрыт? А что если…
Мучительно завизжали стальные колеса: около деревянного ограждения остановился трамвай. Мириам собралась с духом и забралась в вагон. Вожатый кивнул ей и затем без предупреждения тронулся с места. Мириам споткнулась и едва не упала, вошла в пассажирскую кабину и села, даже не оглядевшись. Деревянная скамья была холодной, но, похоже, где-то работал нагреватель. Она тайком исследовала собратьев-пассажиров, изучая их отражения в окнах, когда не могла смотреть на них прямо. Странное собрание… Полная женщина в нелепой дамской шляпе без полей, похожая на сборщицу из Армии спасения. Пара худых мужчин в непривычно скроенных мешковатых костюмах и в шляпах, натянутых на самые уши. Мамаша двадцати с чем-то лет (мешки под глазами и два ссорящихся ребенка рядом с ней)… Тут к Мириам подошел мужчина, одетый в нечто вроде мундира времен Гражданской войны, с устройством для продажи билетов, висевшим на груди. Она сделала глубокий вдох: "Мне придется справиться с этим".
- Я еду в Хайгейт, в Холмс-элли. Пожалуйста, скажите, сколько стоит билет и какая ближайшая остановка? И как называется вот эта остановка?
- Это будет стоить четыре пенса, мисс, а когда будет ваша остановка, я вам скажу. А эта называется Раундгейт-Пересадочная. - Он как-то странно посмотрел на нее, когда она протянула ему шесть пенсов, но отмотал билетов на четыре пенса и дал какую-то сдачу. После чего отошел. - Билеты попрошу.
Ой-ой. Мириам исследовала билеты, что держала в руке. "Нет ничего проще?" - удивилась она. Даже покупка трамвайных билетов оказалась испытанием, принесшим ожидание и удивление. "Брилл очень хорошо показала себя, - начала осознавать Мириам. - Может быть, слишком хорошо. Гм-м. Это вполне объясняет, почему Энгбард позволил мне сбежать…"
Трамвай катил вдоль холма никак не быстрее, чем шел бы пешеход, время от времени водитель включал электрический звонок и останавливался около посадочной платформы. В этих местах дома стояли значительно ближе друг к другу за счет террас, которые плотно смыкались стена к стене для сохранения тепла и были сложены из дешевого красного кирпича, почерневшего от дыма. В воздухе стоял зловещий запах непрогоревшего угля, с каждой крыши вверх устремлялись дымоходы. Она не заметила ничего такого среди "аристократического" района, где располагался Блэкстоунс, но весь город пропах продуктами сгорания, будто где-то в соседнем квартале горел дом. Воздух был почти едким, с отвратительным кислым привкусом, который, обостренный холодом, обволакивал горло, когда Мириам пыталась дышать. Даже облака над ее головой были желтого оттенка. Трамвай свернул на главную дорогу, с грохотом описал широкий круг, внутри которого стояла занесенная снегом скульптура, человек на коне, затем повернул вдоль внушающего опасения тощего скелета коробчатого моста, протянувшегося над рекой. Мириам, наблюдая за водной поверхностью в просветы между выкрашенными в серый цвет балками, ощутила особенно тревожную волну клаустрофобии… Как будто ее забрали для полицейского допроса в связи с преступлением, которого она не совершала. Она заставила себя не обращать на это внимания. "Все будет хорошо", - заверила она себя.
Центр города казался почти пустым по сравнению с ее последним посещением. Сильно пахло дымом (дымовые трубы виднелись по обеим сторонам улиц, у жильцов верхних этажей), но окна магазинов были темными, а двери заперты. Вдали глухо звонили церковные колокола. Тощие голуби вразвалочку бродили около сточной канавы, исследуя кучу конского навоза. Кондуктор похлопал Мириам по плечу, и она вздрогнула.
- Вам сходить на следующей остановке, - объяснил он.
- Спасибо, - ответила она, сопроводив это слово слабой улыбкой. Она поднялась с места и теперь, стоя на открытой площадке, ожидала, когда покажется остановка. Затем потянула за тесьму, продернутую через бронзовое ушко, как, она видела, делали другие пассажиры. Где-то позади нее, в водительской зоне, раздался звонок, и вагоновожатый нажал на тормоза. Мириам спрыгнула с площадки, отряхнула пальто, перебросила сумку через плечо и пошла прочь от трамвая, назад, а он двинулся вперед, с громким жужжанием и разгоняя лужи талого снега. После этого Мириам внимательно огляделась.
В холодном мраке воскресного утра все выглядело по-иному. Фасады магазинов, в меру плотно украшенные вывесками, какими она видела их в свое последнее появление здесь, сейчас напоминали пустые глазницы. Исчезли и уличные торговцы жареными каштанами. "Может быть, у них здесь есть закон о воскресной торговле?" - смутно подумала она. Это было бы досадно…
Магазин Бергесона тоже был закрыт, деревянный ставень на витрине заперт на висячий замок. Но Мириам заметила кое-что, чего не замечала прежде: прочную деревянную дверь по соседству с магазином, с целым рядом шнурков, ведущих к колокольчикам, помеченным декоративными пластинами. Она внимательно разглядела их. "Э. Бергесон, эсквайр".
- Ага, - пробормотала она и потянула за шнурок.
Ничего не произошло. Мириам ждала на деревянных ступенях. Пальцы ног мерзли, все больше отсыревая, и она не переставала проклинать собственную глупость. Она взялась за шнурок и снова дернула. На этот раз наградой ей было отдаленное бренчание. Затем дверь заскрипела и подалась внутрь коридора с голыми стенами.
- Да?
- Мистер Бергесон? - Она с надеждой улыбнулась ему. - Я вернулась.
- О-ох. - Он был одет точно так же, как и в магазине, за исключением пары ядовито-лиловых тапочек ка босу ногу. - Опять вы. - Уголок его рта чуть скривился. - Полагаю, вы можете подождать внутри, пока я открою магазин?
- Если это удобно.
Он фыркнул.
- Нет, неудобно. Это скорее против правил - хотя что-то подсказывает мне, что вы не слишком их придерживаетесь. И все же не будете ли любезны осчастливить мое скромное жилище своим присутствием и подождать, пока я разыщу галоши…
- Непременно.
Она последовала за ним вверх по туго закрученной спирали сложенной из каменных плиток винтовой лестницы, которая в итоге развернулась в площадку с четырьмя на вид очень прочными дверьми. В одну из них, открытую, он вошел, не дожидаясь Мириам. Она пошла было следом, но на пороге остановилась.
- Входите, входите, - с легким раздражением поторопил он. - Только не оставляйте дверь открытой, напустите холода в комнату. Тогда мне придется тащиться за углем в подвал. - Что вас удерживает?
- О, ровным счетом, ничего, - сказала она, делая шаг вперед и закрывая за собой дверь. Вероятно, холл когда-то был достаточно широк, чтобы в нем могли стоять рядом два человека, высота его составляла около десяти футов, но сейчас он казался каньоном, заставленным от пола до потолка книжными шкафами, набитыми до отказа. Бергесон удалился на кухню - по крайней мере, Мириам сочла это кухней, - где на чугунной печке кипел чайник, а сама печка была, на ее взгляд, чем-то явно музейным. Освещение замерцало, когда она закрыла дверь, из чего стало понятно, что в доме нет электричества. - Вижу, здесь у вас книг гораздо больше, чем внизу, в магазине.
- То работа, а это удовольствие, - сказал он. - С чем вы пришли на этот раз, чтобы нарушить мое воскресное богослужение?
- Воскресное богослужение? Что-то я не вижу особых его признаков, - сорвалось у Мириам при ее явном попустительстве. Она торопливо дала "задний ход". - Прошу прощения. Надеюсь, я не причинила вам никаких неприятностей?
- Неприятностей? Нет, никаких неприятностей, если только не брать в расчет беседу с сыщиком с Кинг-стрит, задававшим провокационные вопросы про тех, кто посетил меня вчера утром. - Он стоял к ней спиной, и Мириам не могла видеть его лица, но крепче сжала сумочку, как только (неожиданно) обнаружила, что ей бы очень хотелось, чтобы карманы ее пальто были достаточно глубокими, чтобы прятать в них пистолет.
- Я здесь ни при чем, - спокойно сказала она.
- Знаю, что ни при чем. - Он повернулся к ней лицом, и она увидела, что он держит в руках потускневший серебряный чайник. - А еще вы взяли Маркса, и тем самым избавили меня от его наличия здесь, хотя и без того нельзя было сказать, чтобы он открыто лежал и о него можно было споткнуться, не так ли? За что, я полагаю, мне следует благодарить вас - это искупает все превратности, связанные с тем неприятным визитом. - Он по-прежнему держал чайник. - Могу я предложить вам легкий завтрак, пока вы объясняете, зачем вы здесь?
- Конечно. - Она взглянула в другую сторону. - Туда?
- Прошу! Это маленькая столовая. Я буду через несколько минут.
Мириам вошла в маленькую столовую Бергесона и удивилась. Комната была почти идеально круглой. Даже оконные рамы и дверь изгибались, продолжая кривизну стен, а лепнина, обрамлявшая потолок, образовывала правильную окружность диаметром около двенадцати футов. В комнате царил ужасный беспорядок. Огромный и сомнительного свойства диван "Честерфилд" с торчащей из продранных подлокотников набивкой, занимал одну сторону комнаты и был наполовину завален горой рукописей и книг. Странного вида пианино, ободранная крышка которого удерживала на себе небольшую библиотеку, будто "спьяну" прислонившееся к стене. Еще здесь был камин, но угли в нем едва согревали воздух даже возле него, и в комнате царил ледяной холод. Рядом с камином стоял поднос с остатками холодного ланча. Мириам осторожно присела на край дивана. Диван тоже был холодный, так что, казалось, "высасывал" тепло прямо через слой толстой одежды.
- Как вы пьете чай? - окликнул ее Бергесон. - Молоко, сахар?
Он двигался где-то в холле. Она сунула руку в сумочку и вытащила свой козырь, протягивая его корешком в его сторону.
- С молоком и без сахара, - ответила она.
- Очень хорошо. - Он прошел вперед, с подносом в руках, и поставил его перед камином. Она заметила под глазами у Бергесона мешки. Он выглядел усталым, а возможно, больным. - Что это? - спросил он, уставившись на ее руку.
- Одна историческая книга стоит другой, - спокойно сказала она.
- О Боже мой. - Он хрипло, сдавленно рассмеялся. - Понимаете, я не могу предложить вам что-нибудь взамен. Только не в воскресенье. Если полиция…
- Возьмите, это подарок, - раздраженно сказала она.
- Подарок? - По выражению его лица Мириам заключила, что подарки Эрасмус Бергесон получал редко - он не сделал ни единого движения, чтобы взять ее первый козырь. - Весьма тронут, моя дорогая. Не возражаете, если я спрошу, что подвигло вас на столь неожиданную щедрость? - Он осторожно поглядывал на нее, будто ожидал, что она вот-вот распустит крылья, как летучая мышь, и укусит его.
- Разумеется, - с легкостью ответила она. - Может быть, нальете чаю, пока он не остыл? А здесь, как ни зови этот город, всегда так холодно?
На минуту он замер, затем сел и начал наливать чай из чайника в две слегка потрескавшиеся чашки делфтского фаянса.
- Бостон.
- Ах, это Бостон. - Она кивнула, скорее себе. - Холодно?
- Только когда действуют вместе туман и дым. - Бергесон указал на камин. - Вновь срезают нормы на проклятое бездымное топливо. В период туманов позволяется жечь определенную норму, или у вас иссякнут запасы и тогда беда. Особенно если прорвет трубы. Но когда старина смог окутывает Бэк-Бей, эти чертовы трубы начинают взрываться одна за другой. - Для выразительности он кашлянул и потер грудь. - Для человека, который не знает этих проклятых вещей, вы замечательно говорите на безукоризненном английском. Так откуда же вы на самом деле?
Она положила книгу на кучу, обосновавшуюся на диване.
- По моим прикидкам, это около десяти миль расстояния и около двухсот лет времени, - сказала она, понимая, что ведет себя неосмотрительно, сообщая ему даже это.
- Не из Франции? Вы уверены, что не работаете на департамент дофина? - Он склонил голову набок, как попугай.
- Не из Франции. Там, откуда я пришла, ему уже давным-давно отрубили голову. - Она внимательно изучала его.
- Напрочь отрубили голову? Очаровательно… - Он привстал, опираясь коленом на сиденье, и протянул Мириам чашку.
- Спасибо. - Она приняла ее.
- Если это безумие, то удивительнейшее, - сказал он. - Не будете ли добры рассказать мне чуточку больше?
- В свое время. Однако у меня есть пара вопросов и к вам. - Она сделала приличествующий моменту глоток чая. - А именно - если считать, что вы поверили мне на слово, - вы могли бы обдумать, с какими затруднениями мог бы столкнуться в процессе идентификации "собственной личности" в этом мире путешественник из… гм… другого мира? Особенно при покупке дома и организации своего дела, если этот путешественник всего лишь одинокая женщина, оказавшаяся в незнакомой стране. Я мало что знаю о законах, определяющих положение женщин именно здесь, кроме того, что это положение существенно отличается от обычаев моих родных мест. И думаю, что мне, скорее всего, понадобится адвокат, а возможно и доверенное лицо. Вот, собственно, почему я и подумала о вас.
- Понимаю. - Глаза Бергесона судорожно бегали, он едва сдерживался, стараясь не перебивать ее. - Умоляю, скажите, почему я?
- Потому что вас рекомендовал мне служитель закона. - Она усмехнулась. - Я просто прикинула, что скупщик краденого, который в то же время ходит в информаторах у полиции, будет, вероятнее всего, более безопасным вариантом, чем такой растяпа, который не дорос даже до того, чтобы приспособиться к работе с фараонами. - Были, разумеется, и другие причины, причины, связанные с родителями Мириам и ее воспитанием, но она не собиралась посвящать его в эти подробности своего прошлого. Доверие, в конце концов, распространялось лишь до определенных границ.
- Скупщик краденого… - Он фыркнул. - Меня нельзя назвать нечестным или неэтичным, мадам.
- Вы только что продали книги, которые председатель военно-полевого суда предписывает сжечь, - сказала она, удивленно. - Полиция рекомендовала вам это. Следует ли мне и дальше набрасывать схему?
Он вздохнул.
- Обвинен без права на оправдание. Если вы не от французов, то наверняка и не агент Тайного кабинета, ведущий двойную игру?
- Что за Тайный кабинет?
- О-ох. - Он внезапно помрачнел. - Полагаю, мне следовало продать вам еще и справочник.
- Недурная мысль, - согласилась она.
- Теперь да. - Он сбросил газеты со стула около пианино и сел напротив нее, его чашка с чаем опасно балансировала на костлявом колене. - Предположим, я не стану говорить ничего, что могло бы бросить тень на меня. И предположим, что мы примем на веру ваше не лезущее ни в какие ворота заявление, что вы обитатель другого… э-э… мира. Похожего на этот, но другого. И, разумеется, не приспешница французского короля. Но тогда что за нужда могла бы возникнуть у вас в таком, как я, скромном дилере и брокере, торгующем подержанными товарами и произведениями искусства?
- Связи. - Мириам слегка расслабилась. - Мне нужно создать себе здесь прочную репутацию добропорядочной женщины. У меня есть некоторые средства для вложения… Вы видели, в какой форме… но большей частью… гм-м… Там, откуда я прибыла, ведут дела по-другому. И хотя мы, несомненно, пока делаем некоторые вещи недостаточно хорошо, все, что я видела до сих пор, убеждает меня, что мы добились значительно, значительно лучших успехов в определенных технических областях. Я намерена, мистер Бергесон, основать здесь компанию такого рода, каких до сих пор, насколько я могу судить, здесь не существовало. Набор вещей, которые я могу переносить туда-сюда физически, весьма ограничен, грубо говоря, только то, что можно перенести на собственной спине - но идеи сами по себе, и очень часто, намного ценнее, чем бруски золота. - Она усмехнулась. - Я сказала, что мне нужен адвокат, а возможно, и поверенный в делах, чтобы подписать документы, касающиеся моего предприятия. Я забыла упомянуть, что, скорее всего, мне понадобятся и патентный поверенный, и подставное лицо для лицензирования моих изобретений.
- Изобретений? Как, например? - В его голосе звучали сомнения.
- О, куча всего. - Она пожала плечами. - Главным образом мелочевка. Машинки для скрепления многостраничных документов, удобные для работы в конторе, которыми выгодно пользоваться, маленькие и эффективные - настолько, что там, откуда я, они обычны, как ручки. Улучшенные тормозные системы для автомобилей. Улучшенные виды шурупов для дерева, улучшенные образцы химических источников электрического тока. Но, кроме того, речь может идти об одной или двух серьезных разработках. Лекарство, которое вылечивает наиболее тяжелые инфекции, быстро и успешно, без побочных действий. А еще более эффективные двигатели для авиации.
Бергесон уставился на нее.
- Невероятно, - резко сказал он. - Наверняка у вас есть какие-то доказательства, что вы можете придумать все эти чудеса?
Мириам потянулась к сумке и достала оттуда свой второй козырь - то, что дома обошлось ей в стоимость собственного веса в золоте: миниатюрную, работающую от батареек техническую новинку с четырехдюймовым цветным экраном.
- Когда я уйду, можете для начала просмотреть ту книгу. Тем временем вот игрушка, которую мы используем у себя, чтобы угомонить детей, увлекая их далекими путешествиями. Так как насчет легкого воскресного развлечения? - И она нажала кнопку "старт" на DVD-проигрывателе.