Спустя полчаса она вернулась в дом уже без велосипеда, плохо держась на ногах, вздрагивая от холода и потирая раскалывающийся от боли лоб.
- Ох, действительно не стоило так спешить, - простонала она.
- Если ты не будешь пить таблетки… - язвительно начала Полетт.
- Нет, нет. - Мириам отмахнулась. - Я взяла с собой таблетки, босс, клянусь. Просто на улице действительно страшный холод.
- Где же ты припрятала велик? - со знанием дела спросила Поли.
- Там, где проходит твоя задняя стена, только на другой стороне, где в этом месте нет ничего, кроме глухого леса. Брр. И вырезала знак на дереве напротив. - Она угрожающе взмахнула ножом. - Его будет нетрудно найти, если мы отправимся прямо отсюда: главной задачей будет добраться до дороги. До ближайшей приблизительно полмили. Лучше всего отправиться утром.
- Это верно, - скептически заметила Полетт. - А теперь относительно аренды…
- Да. - Мириам кивнула. - Послушай, дай мне минут пятнадцать, прийти в себя, и я смогу надеть пальто. Затем мы пойдем и взглянем на это здание. Если с ним все в порядке, мы отправимся прямо в банк и проведем очередную сделку с наличными, с тем чтобы ты могла помахать квитанцией у них перед носом. - Она выпрямилась. - Брилл возьмем с собой. Там рядом магазин театральных костюмов, который полезно посетить: это может чуть-чуть ускорить нашу подготовку. - Ее лицо стало более жестким. - Мне надоело ждать. Чем дольше все это тянется, тем труднее будет объясняться с Энгбардом. Если я не свяжусь с ним в ближайшее время, он может аннулировать мою кредитную карту, чтобы выманить меня на поверхность. Пора отправляться в путь.
Два дня спустя холодное скучное утро застало Мириам в прерывистой дреме, на округлом матрасе, с негромко посапывавшим слева от нее каким-то комком. Она открыла глаза. "Где это я?" - с минуту выясняла она, затем память оживила события предыдущего дня. О-ох. Куча брезентовых мешков перед ее носом образовывала "горб", поднимавшийся около грубой стены из некрашеных досок. Посапывающий комок перевернулся, сталкивая ее ближе к краю. Сквозь маленькое окно из неровных пузырчатых, треугольных стеклянных секций струился свет. Она спала полностью одетой, только без ботинок и плаща, и чувствовала себя отвратительно. В довершение всех бед что-то укусило ее ночью, распробовало и пригласило всю свою семью и друзей на День благодарения.
- А-ах. - Она села и свесила ноги к полу. Даже сквозь шерстяные носки доски обжигали ледяным холодом. Горшок под кроватью, когда она решила воспользоваться им, был затянут ледком. В действительности воздух был таким холодным, что вытягивал все тепло из любой части ее тела, стоило выставить ее наружу. Она быстренько закончила все свои дела и задвинула горшок поглубже под кровать, замерзать дальше.
- Просыпайся, - негромко окликнула она Бриллиану. - Подъем! Впереди насыщенный день!
- О-хо-хо. Моя голова. - Из-под стеганого одеяла появилась Брилл, взъерошенная, с заспанными глазами. - Ваши гостиницы мало похожи на эту.
- Ну, именно эта недолго останется такой, если я добьюсь своего, - отозвалась Мириам. - У меня во рту привкус какой-то гнили. Позволь, я достану свои ботинки и хоть немного отогрею пальцы.
- Ха. - Лицо у Бриллианы было унылым. - Я бы сказала, что они отнимут остатки тепла. - Она нашарила горшок. Мириам кивнула и отвернулась. "Это вместо совмещенного санузла", - с сарказмом подумала она. - Теперь можешь вставать, - сообщила через минуту Брилл.
- Хорошо. Как я выгляжу? - спросила Мириам.
- Гм-м. Думаю, сойдет. Хотя лучше не причесывайся, пока мы не скроемся из виду. Они привлекут днем слишком много внимания из-за всех тех удивительных сортов мыла, которыми пользуются на той стороне, а ведь мы не хотим привлекать внимание. Хм! Итак, что мы делаем сегодня, миледи?
- Ну, я думаю, для начала мы съедим какой-нибудь завтрак и заплатим доброму человеку. - Эпитет "добрый" Мириам обычно не применяла к таким хозяевам гостиниц, как тот, кто только что скрылся на нижнем этаже, - дома она была более расположена так называть полицию, - но требования к обслуживанию в Грюнмаркте нелепо менялись. - Давай пойдем по дороге на Хеслхолм. А как только мы скроемся из вида, я постараюсь исчезнуть. Ты помнишь про свой пистолет?
Брилл кивнула.
- Хорошо, тогда я за тебя спокойна. Для тебя это должна быть всего лишь мирная дневная прогулка. Если же попадешь в неприятности, то прежде всего постарайся свернуть с дороги, а затем уж стреляй - не хочу, чтобы ты хоть как-то рисковала, даже если в этих краях зимой бандиты затихают. К счастью, ты вооружена более основательно, чем любой, кого ты можешь встретить здесь, за исключением караванов Клана.
- Это верно. - Брилл с сомнением кивнула. - Ты уверена, что эта хитрая штуковина будет работать?
Мириам кивнула.
- Точно.
Завтрак, поданный внизу, - две выщербленные деревянные плошки овсяной каши, сильно соленой, - был съеден на кухне под неотрывным (если бы не косоглазие) взглядом жены хозяина трактира, отчего Мириам было сложно прятать в руке таблетки. Та произнесла над плошками какие-то ничего не значащие слова, заменившие некую разновидность благодарственной молитвы. Мириам терпеливо ждала, невпопад двигая губами… Ее немоту и непонимание объяснила Брилл (на положении многострадальной дочери).
Только полтора часа спустя Мириам и Брилл вновь оказались на дороге, направляясь в сторону побережья; от их дыхания в утреннем холодном воздухе стоял пар. Воздух был обжигающе сухой, как в ледяной пустыне. Ночью ударил сильный мороз, но снега было очень мало. Мириам сгорбилась под тяжелым брезентовым рюкзаком, где лежали ее велосипед и дополнительные припасы. Брилл тоже несла тяжелый багаж, потому что Мириам сделала еще две ходки, чтобы спрятать эти чрезвычайно необходимые им продукты еще до начала их совместного путешествия. Хотя они и отошли от дома Полетт всего на две мили, они оказались дальше на многие века, самым странным образом. Здесь, в "чистом поле", даже малейшая травма, например вывих лодыжки, могла обернуться настоящим бедствием. Но были и определенные преимущества, которыми обычно мог похвастать только Клан и слагающие его семьи, начиная от современных туристических ботинок до тяжелого автоматического пистолета, что Брилл несла в кобуре, скрытой под утепленным тинсулейтовым плащом.
- Лучше бы оно сработало. - Зубы у Мириам слегка постукивали, когда она говорила. - Я буду настоящей дурой, если окажется, что этот медальон и здесь не работает.
Брилл ответила очень прагматично:
- Матушка всегда учила: лучше исходить из худших предположений. Ты хоть раз смотрела на этот медальон с тех пор, как мы перешли сюда?
- Нет. - Мириам неловко пошарила в сумке, отыскивая его. - Черт возьми. Он будет работать как положено, если со мной все будет в порядке. Его воздействие грубее и жестче, чем у другого. - Остовы замерзших листьев поскрипывали под ногами. Почтовая станция вскоре скрылась из вида, дорога в это холодное время года была пустынна и почти не наезжена. Голые деревья склоняли над путниками свои ветви, унылые и бесплодные в резком утреннем свете. - Так нас никто не видит? - спросила Мириам.
- Да. - Брилл остановилась. - Ждать не стоит. Можно начать пораньше.
Мириам остановилась рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу.
- Долго не жди. Если через пять минут я не вернусь, считай, что все в порядке. И просто иди дальше, а я присоединюсь к тебе у почтовой станции. Если услышишь, что кто-то появился на дороге, спрячься. Если я задержусь, жди один день, затем купи мула или лошадь, отправляйся в Форт-Лофстром и попроси, чтобы тебя проводили к Энгбарду. Ясно?
- Ясно. - На минуту Брилл застыла, затем подалась вперед и обняла Мириам. - Небесный Отец защитит тебя, - прошептала она.
- И тебя, - произнесла в ответ Мириам, скорее удивленная, нежели охваченная каким-то иным чувством. Ока внезапно крепко сжала Брилл в объятиях. - Будь осторожна. - Затем отошла, достала медальон убийцы, встала посреди дороги и пристально вгляделась в его рифленые глубины.
Было двенадцать часов, и все церковные колокола Бостона вызванивали полдень.
Проходя вдоль улицы Мэлл и поводя глазами по сторонам, странная женщина замечала лишь брошенные украдкой взгляды. И впрямь - она несла тяжелый рюкзак, нечто необычное для женщины, а еще на ней была нелепейшая шляпа и одежда, весьма далекая от какой-либо моды. Хорошо еще, что никто не ставил ей в вину ее, возможно, вызывающий вид. Но она шла, полная твердой решимости, которая предвещала несчастье любому, кто оказался бы на ее пути.
Транспорта было немного, но двигался он с довольно большой скоростью, поэтому женщина выглядела вполне естественно, когда быстро посмотрела по сторонам, прежде чем прейти улицу. Позади нее прогрохотал открытый четырехместный автомобиль, его железные колеса выбивали искры из булыжной мостовой. Раздался взрыв хохота - в машине сидели матросы, возвращавшиеся к Северному вокзалу, чтобы продолжить путешествие к королевским верфям. Она проворно увернулась и обрела безопасность на тротуаре.
Поток пешеходов становился более плотным возле рыбного базара, бакалейных лавок и торговцев другими товарами. Женщина бросила взгляд на продавце каштанов, задрав нос, обошла дряхлеющего сборщика мусора, склонившегося над мешком всякого барахла, а затем остановилась на углу Мэлл и Джефферсон-стрит, бросила короткий взгляд через плечо и что-то пробормотала в свой шарф.
- Для памяти: это не Бостон. Во всяком случае, не тот Бостон, который я знаю. Все названия улиц "неправильные", а здания из камня или кирпича, а не из дерева или бетона. Движение происходит по левой стороне, а у автомобилей - их не так много - дымовые трубы, как у паровозов. Но все надписи сделаны на английском языке, а дороги покрыты булыжником или асфальтом, и ощущение как от Бостона. Сверхъестественно и странно, действительно странно. Как бы то ни было, это место больше напоминает Америку, чем Ниджвейн.
Она продолжала идти по улице, бормоча в приколотый под шарфом микрофон. Порывистый ветер со свистом проносился по улице, угрожая сорвать шарф с ее головы, и женщина отчаянно боролась, стараясь удержать его на месте.
- Я видела на улицах и мужчин, и женщин. Мужчин все-таки больше. Одеты в стиле… гм-м… если сказать "викторианской эпохи", это будет не вполне точно. Может быть, поствикторианской? Мужчины носят галстуки или шарфы поверх воротничков, двубортные костюмы и пальто, чаще всего без воротника. Вокруг одни шляпы, множество шляп, а еще я видела пиджаки в желтую и синюю полоску и даже более сложных рисунков. - Она прошла мимо вычурного пожарного гидранта в виде чугунных китайских драконов, готовых изрыгнуть поток воды. - Женская верхняя одежда - как правило, тесно скроенные жакеты и пальто длиной чуть не до земли. Только некоторые молодые носят под юбками брюки до колен. Нечто в восточном стиле. - Мимо нее быстро проехала женщина на велосипеде, очень прямо держа спину. Велосипед черного цвета и сильно помятый. - Гм-м. Для "велоспорта" используются мешковатые брюки и что-то вроде пакистанского сарафана спортивного покроя. И все в шляпах или шарфах. - Она бросила взгляд влево. - Цены обозначены прямо в витринах магазинов. Я только что прошла мимо лавки сапожника, в витрине целый ряд металлических колодок, образцов кожи и… Господи.
Она остановилась и вернулась назад, чтобы заглянуть в маленькие, закопченные окна лавчонки, которую только что миновала. До ее ушей донеслось отдаленное жужжание.
- Механический арифмометр с электрическим приводом и с индикатором на лампах тлеющего разряда. Это делительный ключ… что-то из техники 1930-х годов? Перфокарты? Сороковые годы? Мне следовало быть более внимательной в музеях. Эти парни здорово обскакали Грюнмаркт. Эй, да это очень напоминает фонограф Эдисона, только нет рупора и трубок сзади. И громкоговорителя. - Она вгляделась пристальнее. - Цена… в фунтах, шиллингах и пенни, - выдохнула она в свой микрофон.
Мириам остановилась, охваченная благоговейным трепетом. "Это не Бостон, - осознала она. - Это опять что-то новое". Целый новый мир, мир, где есть вакуумные лампы, арифмометры и автомобили с паровыми двигателями… Тут ее накрыла какая-то тень. Она подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. "И дирижабли", - подумала она.
- Дирижабль! - пробормотала она в микрофон. Он был прекрасен, неправдоподобно обтекаемый, цвета старого золота в зимнем солнечном свете; его двигатели заставляли дрожать оконные стекла, пока он грохотал вверху, двигаясь против ветра. "Я правда могу здесь работать", - с восторгом решила она и продолжала стоять, разглядывая витрину агентства по перевозкам "Гринбаум и Пти": "Ворота в мир".
- Прошу прощения, мадам. Не могу ли я помочь?
Она поспешно потупилась. Огромный краснолицый человек с пушистыми усами и в мундире, включавшем и синий шлем с плоским верхом… "У-ух ты", - только и подумала она.
- Надеюсь, да, - неуверенно сказала она. Нервное глотательное движение. Ну что? Попытаться имитировать французский акцент? - Я только что прибыла сюда… э-э… в этот город. Не будете ли вы так любезны, сэр, указать мне порядочного и честного ростовщика?
- Только что прибыли? - Полицейский с сомнением оглядел ее с головы до ног, но ни намека на попытку взяться за полицейскую дубинку или за латунный свисток, свисавший на цепочке с его шеи. Что-то во внешнем виде Мириам, очевидно, заставило его передумать. Может быть, отсутствие заплат или грязи на ее одежде или признаков обычного недоедания. - Гм… ростовщик… не хотите остаться в городе на ночь без всяких средств? А ночлежка сейчас, в такое время года, почти переполнена, и вы наверняка не захотите ввязываться в ссору из-за скамьи, верно?
Мириам энергично кивнула.
- Очень благодарна вам за сочувствие, сэр, но я сумею о себе позаботиться, если раздобуду достаточно денег, чтобы добраться до своей сестры. Она и ее муж… они послали за мной, чтобы я помогала им с детьми.
- Тогда ладно. - Он кивнул. - Ступайте по Джефферсон-стрит, а затем сверните на Хайгейт. Она приведет вас на Холмс-элли. Только не забредите в Блэкшафт - это отвратительные трущобы, и вы никогда не выберетесь назад. На Холмс-элли вы найдете ломбард. Хозяин, Эрасмус Бергесон, наилучшим образом устроит ваши дела.
- О, благодарю вас, - с чувством сказала Мириам, но полицейский уже отвернулся - вероятно, чтобы продолжить охоту на бродяг.
Она торопливо прошла квартал, затем, вспомнив указания полицейского, последовала им. Движение на дорогах и в воздухе становилось все оживленнее. Трактора тащили по четыре, а то и по шесть тяжелых прицепов, периодически перегораживавших улицу, а мимо прогрохотал неприлично желтый автомобиль. Очевидно, желтый был универсальным цветом для автомобилей всех миров, хотя Мириам не могла сообразить, что сделали бы в Бостоне защитники окружающей среды с теми, кто топит каменным углем. Здесь тоже были магазины, десятки магазинов, но ни универмагов, ни супермаркетов, или автомобилей на бензине, или цветных фотографий. Рекламы на стенах зданий были рисованные и содержали простые призывы, например: ПОКУПАЙТЕ МЫЛО ЭДИСОНА ИЗ ЛЕПЕСТКОВ РОЗ, И ВАША КОЖА БУДЕТ КАК РАСПУСТИВШИЙСЯ ЦВЕТОК. И еще здесь нет (а она уже знала, что следует искать) ни нищих, ни попрошаек.
Едва только Мириам проскользнула в дверь магазина Эрасмуса Бергесона под тремя золотыми шарами, свидетельством рода его занятий, звякнул колокольчик. Лавка была темной и пыльной, полки доверху завалены туалетными принадлежностями и столовым серебром, шкаф полон револьверов и других, менее узнаваемых вещей. В другой части помещения тянулись полка за полкой, полные пропылившейся одежды. Кассовый аппарат, украшенный херувимами и позолотой, определенно имел свою историю. И находившийся рядом прилавок, как она решила, представлял собой стеклянную крышку над бархатной тканью, выложенной драгоценными камнями. Казалось, в ломбарде никого нет. Мириам с беспокойством оглядывалась, пытаясь разобраться в окружающем. "Здесь собрано то, что живущие в этом мире люди считают ценным, - подумала она. - Самое лучше место для ознакомления".
В глубине сдвинулась занавеска, и в помещение юркнула худая, долговязая фигура. Человек неуклюже прошел за прилавок, повернулся и уставился на гостью.
- Вы здесь уже бывали? - чуть насмешливо спросил он.
- Гм, нет. - Мириам переступила с ноги на ногу. - Вы мистер Бергесон? - спросила она.
- Он самый. - Человек не улыбнулся. Он был одет во все черное. И рукава пиджака, и штанины напоминали ершики трубочиста; ему недоставало только черного цилиндра, чтобы выглядеть призраком времен гражданской войны. - А вы кто будете?
- Меня зовут Мириам… э-э… Флетчер. - Она поджала губы. - Мне сказали, вы даете деньги под залог.
- А чем еще я могу заниматься в такой-то лавочке? - Он вскинул голову, слегка склонив ее на сторону, как попугай; его большие темные глаза прощупывали Мириам в полутьме.
- Хорошо. Я уже давно оказалась в этих местах. - Она откашлялась. - И осталась бы без гроша, не будь у меня кое-чего, что можно выгодно продать. Вот я и надеялась, что вы в состоянии помочь мне устроить это.
- Пожитки. - Бергесон уселся - скорее взгромоздился - на высокий деревянный табурет, отчего его колени поднялись почти вровень с прилавком. - Смотря о чем речь. Сейчас я не могу покупать старье, никаким образом.
- Хорошо. Начнем с того, что у меня есть пара драгоценных камней. - Он ободряюще кивнул, и Мириам продолжила. - Но, с другой стороны, я имела в виду нечто более солидное. Понимаете, там, откуда я родом, я располагаю весьма значительными средствами - и при этом я не полностью порвала со своей родиной.
- Что же это за страна? - спросил Бергесон. - Я задаю этот вопрос только ввиду требований закона об иностранцах и мятеже, - торопливо добавил он.
- Это… - Мириам облизнула губы. - Шотландия.
- Шотландия. - Он уставился на нее. - И с таким-то акцентом, - заметил он с нескрываемой иронией. - Ну, ну, хорошо. Пусть будет Шотландия. Тогда покажите ваши камни.
- Одну минуту. - Мириам прошла вперед и начала разглядывать прилавок. - Гм-м. Эти вещи вызывают некоторое разочарование. И это все, с чем вы имеете дело?
- Мэм. - Он спрыгнул с табурета. - За кого вы меня принимаете? Это дюженные вещи, выставленные на общее обозрение, поскольку любой шарлатан может вдребезги разбить стекло и ограбить меня. Все лучшее я храню вовсе не тут.
- О-о. - Она потянулась к своей сумке, с минуту неловко рылась в ней и наконец извлекла то, что искала. Это была маленькая деревянная коробочка (купленная в табачной лавке в Кембридже, поскольку на рынке существовал некоторый дефицит дешевых деревянных коробочек для драгоценных камней), а в ней две жемчужные сережки. Жемчужины были самые настоящие. Очень большие. - Для начала я предложила бы вам оценить вот это.
- Гм-м. - Бергесон взял в руки коробочку, покусывая нижнюю губу. - Прошу прощения. - Он выхватил увеличительное стекло и несколько минут изучал жемчужины. - Мне потребуется проверить их, - пробормотал он, - но если это настоящий жемчуг, вы получите хорошие деньги. Где вы их взяли?
- Мне знать, а вам догадываться. - Она вся подобралась.