- Это очень тупой мужик, - ответил Зафод. - Он хочет встретиться с человеком, который правит Вселенной.
- А-а, - сказала Триллиан, взяла у Зафода бутылку и налила себе, - карьерист.
Глава 28
Основная проблема… или одна из основных проблем, поскольку их много.
Скажем так: одна из множества основных проблем, связанных с правящими чем-либо людьми, заключается в том, кто будет править. Или, вернее, кто решает, кем будут те, кому он позволит собой править.
Вывод: общеизвестно, что люди, которые больше всего хотят править людьми, в силу самого факта наименее для этого пригодны. Вывод из вывода: никого из тех, кто в состоянии добиться того чтобы стать президентом, ни в коем случае нельзя к этому допускать. Вывод из вывода, сделанного из вывода: люди - это проблема.
И вот что мы имеем: череда президентов Галактики, которым так сильно нравится вся суета и праздность пребывания у власти, что они крайне редко замечают, что власти, собственно, нет.
А где-то там, в тени за их спинами… кто?
Кто может править, если никому из тех, кто править хочет, этого делать нельзя?
Глава 29
В маленьком уединенном мире где-то посреди неизвестно где - то есть, никому неизвестно где это, потому что это место защищено огромным полем невероятности, ключ от которого есть только у шестерых человек во всей галактике - шел дождь.
Лило как из ведра, и лило вот уже несколько часов. Над морем висел туман, вода хлестала по деревьям, поросшая кустарником местность у моря вся раскисла и превратилась в грязевую ванну.
Дождь плясал и барабанил по железной рифленой крыше небольшой хижины, стоящей посреди этого пятачка поросшей кустарником местности. Он размыл узкую неровную тропинку, которая вела от хижины к морю, и разбросал сложенные там аккуратные кучки красивых раковин.
Внутри хижины шум колотившего по крыше дождя был оглушающим, но его почти не замечал ее обитатель, внимание которого было занято совсем другим.
Это был высокий неуклюжий человек с жесткими соломенными волосами, сырыми оттого, что крыша протекала. Одежда его была потрепанной, спина сгорбленной, а глаза, хотя и были открыты, казались закрытыми.
Из обстановки в хижине было побитое кресло, ободранный стол, старый тюфяк, несколько подушек и печка, маленькая, но горячая.
Еще там был слегка потрепанный кот, именно он и был в данный момент центром внимания человека. Он склонил над котом свою сутулую спину.
- Киса, киса, - говорил он, - мур-мур-мур… киска хочет рыбку? Вкусная рыбка… хочешь, киска?
Похоже было, что у кота нет уверенности в данном вопросе. Он снисходительно тронул лапой предлагаемую рыбу, отвернулся и увлекся пылинкой на полу.
- Киска не ест рыбка, киска будет тощая и сдохнет. я так думаю, - сказал человек.
В голосе его зазвучало сомнение.
- Мне кажется, что случится так, - уточнил он, - но разве я могу об этом знать?
Он снова предложил коту рыбу.
- Киска подумает, - сказал он, - есть рыбка или не есть рыбка. Наверно, мне лучше не вмешиваться.
Он вздохнул.
- Я думаю, что рыба хорошая, но точно также я думаю, что дождь мокрый, а как я могу судить об этом?
Он положил рыбу на пол и уселся в кресло.
- О, мне кажется, я вижу, что ты ешь ее, - сказал он, когда кот, наконец, исчерпал развлекательные возможности пыли и набросился на рыбу.
- Мне нравится видеть, как ты ешь рыбу, - сказал человек, - потому что мне кажется, что ты зачахнешь, если не будешь есть.
Он взял со стола лист бумаги и огрызок карандаша. Держа карандаш в одной руке, а бумагу в другой, он поэкспериментировал со способами приведения их во взаимодействие. Он положил карандаш под бумагу, потом на бумагу, а затем рядом с бумагой. Он попробовал завернуть карандаш в бумагу, потереть по ней сначала тупым концом карандаша, а потом острым. Карандаш оставил след, и он обрадовался этому открытию, как радовался ему каждый день. Он взял со стола другой лист бумаги. На нем был кроссворд. Он быстро изучил его, вписал пару слов, после чего потерял интерес.
Он попробовал посидеть на собственном кулаке, и его заинтересовало ощущение от суставов, упершихся в бедро.
- Мне сказали, что рыбу привозят издалека, - сказал он. - Или мне кажется, что мне это сказали? Когда прилетают люди. А когда в моем сознании прилетают люди на шести черных кораблях, в твоем сознании они тоже прилетают? Что ты видишь, киска?
Он посмотрел на кота, но кот был озабочен скорейшим поеданием рыбы, а не подобными размышлениями.
- А когда я слышу их вопросы, ты слышишь их вопросы? Что значат для тебя их голоса? Может быть, ты думаешь, что они поют тебе песни?
Поразмыслив, он обнаружил изъян в этом предположении.
- А может, они поют тебе песни, а я думаю, что они спрашивают меня о чем-то?
Он снова помолчал. Иногда он молчал целыми днями, чтобы посмотреть, что будет.
- Как ты думаешь, они прилетали сегодня? - спросил он. - Я думаю, что да. Вот грязь на полу, сигареты и виски на столе, вот рыба на тарелке для тебя и память о них в моем сознании. Я понимаю, вряд ли это убедительное доказательство, но ведь любое доказательство косвенно. И вот, посмотри, что еще они мне оставили.
Он протянул к столу руку и взял с него несколько предметов.
- Кроссворды, словари и калькулятор.
В течение часа он играл с калькулятором, кот спал, а дождь снаружи продолжал лить. В конце концов, он отложил калькулятор.
- Должно быть, я прав, когда думаю, что они задают мне вопросы, - сказал он. - С их стороны было бы очень странно проделывать такой путь и привозить все эти вещи ради удовольствия петь тебе песни. Мне так кажется. Кто знает, кто знает.
Он взял со стола сигарету, прикурил ее от лучинки из печки, глубоко затянулся и откинулся на спинку кресла.
- По-моему, я видел сегодня в небе еще один корабль, - сказал он наконец. - Большой и белый. Никогда не видел большого белого, только шесть черных. И шесть зеленых. И каких-то других, которые говорили, что они прилетели издалека. А большого белого никогда. Возможно, в какие-то моменты шесть маленьких черных выглядят как один большой белый. Возможно, я бы выпил виски. Да, скорее всего, так.
Он встал и отыскал стакан, который валялся на полу рядом с тюфяком. Он налил в него виски из бутылки и уселся обратно.
- Возможно, ко мне прилетели еще какие-то люди, - сказал он.
В сотне футов от хижины на землю под проливным дождем опустился "Золотое сердце".
Открылся люк и из него, ежась и закрываясь от дождя, вышли три фигуры.
- Там? - крикнула Триллиан, пытаясь перекричать дождь.
- Да, - ответил Зарнивуп.
- В этом сарае?
- Да.
- Дурдом, - сказал Зафод.
- Да ведь это дыра дырой, - сказала Триллиан. - Наверно, здесь какая-то ошибка. Нельзя управлять Вселенной из сарая.
Они добежали до хижины и остановились у двери насквозь мокрые. Все дрожа, они постучали.
Дверь открылась.
- Здравствуйте, - сказал человек.
- Простите, - сказал Зарнивуп, - у меня есть основания полагать…
- Ты правишь Вселенной? - спросил Зафод.
Человек улыбнулся ему.
- Стараюсь ничего такого не делать, - ответил он. - Вы промокли?
Зафод посмотрел на него изумленно.
- Промокли? - воскликнул он. - А разве не видно?
- Ну, это мне так видно, - ответил человек, - а вы можете придерживаться совсем другой точки зрения по этому вопросу. Если вы думаете, что в тепле вам будет лучше, то входите.
Они вошли в хижину и огляделись - Зарнивуп с легким отвращением, Триллиан с интересом, а Зафод с удовольствием.
- Слушай… - сказал Зафод, - как тебя звать?
Человек смотрел на них с сомнением.
- Не знаю. Почему вы думаете, что меня надо как-то звать? Очень странно давать имя кучке смутных чувственных ощущений.
Он предложил Триллиан сесть в кресло. Сам он присел на краешек подлокотника, Зарнивуп брезгливо оперся о стол, а Зафод улегся на тюфяк.
- Круто! - сказал Зафод. - Средоточие власти!
Он пощекотал кота за ухом.
- Послушайте, - сказал Зарнивуп, - я должен задать вам ряд вопросов.
- Хорошо, - любезно ответил человек, - можете спеть моему коту, если желаете.
- Ему это нравится? - спросил Зафод.
- Лучше спросить об этом его, - ответил человек.
- Он умеет говорить? - спросил Зафод.
- Я не помню, чтобы он разговаривал, - ответил человек, - но мне верить не стоит.
Зарнивуп вынул из кармана какие-то бумаги.
- Итак, - сказал он, - вы правите Вселенной, не так ли?
- Откуда же мне знать? - сказал человек.
Зарнивуп поставил галочку в своих заметках.
- Давно ли вы этим занимаетесь?
- Полагаю, это вопрос, касающийся прошлого? - спросил человек.
Зарнивуп посмотрел на него озадаченно. Он ожидал совсем не этого.
- Ну да, - сказал он.
- А откуда мне знать, - сказал человек, - что прошлое это не фикция, смысл которой в том, чтобы объяснять противоречия между моими непосредственными физическими ощущениями и моим душевным состоянием?
Зарнивуп вытаращил глаза. От его сырой одежды начал идти пар.
- Вы на все вопросы так отвечаете? - спросил он.
Человек ответил не задумываясь.
- Я говорю то, что мне приходит в голову, когда мне кажется, что я слышу, как люди что-то говорят. Это все, что я могу сказать.
Зафод весело рассмеялся.
- Выпьем за это! - сказал он и вытащил из кармана бутылку джанкс-спирта.
Вскочив на ноги, он подал бутылку правителю Вселенной, который взял ее с удовольствием.
- Молодец, великий правитель! - ухмыльнулся Зафод. - Скажи ему все как есть.
- Нет, вы скажите, - спросил Зарнивуп, - ведь к вам приходят люди? Прилетают на кораблях?
- Мне кажется, да, - ответил человек и передал бутылку Триллиан.
- И они просят вас принять решение? Им нужны от вас решения, касающиеся человеческих жизней, миров, экономик, войн, всего, что происходит там, во Вселенной?
- Там? - спросил человек. - Где там?
- Там! - сказал Зарнивуп, показывая на дверь.
- Откуда вы знаете, что там что-то есть, - вежливо спросил человек, - если дверь закрыта?
Дождь по-прежнему колотил по крыше. А в хижине было тепло.
- Но вы же знаете, что там, снаружи, целая Вселенная! - закричал Зарнивуп. - Вы не можете уклоняться от ответственности, заявляя, что ее не существует!
Правитель Вселенной надолго задумался, а Зарнивуп стоял и трясся от злости.
- Вы очень уверены в своих фактах, - сказал он наконец. - Я бы не доверял суждениям человека, который принимает существование Вселенной - если она вообще существует - на веру.
Зарнивуп не перестал дрожать, но сохранял молчание.
- Я могу принимать решения, касающиеся только моей Вселенной, - негромко продолжал человек. - А моя Вселенная - это мои глаза и мои уши. Все остальное - домыслы.
- Но вы хотя бы верите во что-нибудь?
Человек пожал плечами и взял на руки кота.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал он.
- Вы не понимаете, что решения, которые вы принимаете в этом сарае, влияют на жизни и судьбы миллионов людей? Это чудовищное заблуждение!
- Не знаю. Я никогда не видел всех тех людей, о которых вы говорите. Подозреваю, что и вы не видели. Они существуют только в словах, которые мы слышим. Глупо говорить, что вы знаете, что происходит с другими людьми. Это знают только они сами, если они существуют. И у них есть свои собственные вселенные: свои глаза и свои уши.
Триллиан сказала:
- Пожалуй, я выйду на минутку.
И вышла под дождь.
- Вы верите в то, что существуют другие люди? - продолжал добиваться Зарнивуп.
- У меня нет мнения на этот счет. Откуда мне знать?
- Погляжу-ка, что там с Триллиан, - сказал Зафод и выскользнул вон.
Оказавшись на улице, он сказал ей:
- По-моему, что Вселенная в хороших руках, а как ты думаешь?
- В очень хороших, - подтвердила Триллиан.
И они пошли прочь под дождем.
А в хижине Зарнивуп все не унимался.
- Разве вы не понимаете, что каждое ваше слово стоит человеческих жизней?
Правитель Вселенной выжидал, сколько мог. Когда послышался слабый звук запускаемых двигателей корабля, он заговорил, чтобы заглушить его:
- Это не имеет ко мне никакого отношения, я не занимаюсь людьми. Господь свидетель, я не жестокий человек.
- Ага! - взвизгнул Зарнивуп. - Вы сказали "Господь". Значит, вы во что-то верите!
- В моего кота, - ласково ответил человек, гладя животное, - я зову его Господь. Я хорошо к нему отношусь.
- Ну ладно, - сказал Зарнивуп, не отступаясь, - а откуда вы знаете, что он существует? Откуда вы знаете, что он понимает, как вы к нему относитесь, или радуется тому, что считает вашим хорошим отношением?
- Ниоткуда, - ответил человек с улыбкой, - я не имею об этом понятия. Мне просто доставляет удовольствие вести себя определенным образом по отношению к тому, что мне представляется котом. А вы разве ведете себя как-то иначе? Прошу простить, мне кажется, я устал.
Зарнивуп издал крайне неудовлетворенный вздох и обвел взглядом хижину.
- А где эти двое? - спросил он вдруг.
- Какие двое? - спросил в ответ правитель Вселенной, откидываясь в кресле и наливая виски в стакан.
- Библброкс и девушка! Двое, которые были здесь!
- Я никого не помню. Прошлое это фикция, смысл которой в том…
- Да пошел ты! - заорал Зарнивуп и выбежал на улицу.
Корабль исчез. Струи дождя по-прежнему месили грязь. На месте, где стоял корабль, не осталось и следа. Он издал вопль, развернулся и бросился к хижине. Дверь была заперта.
Правитель Вселенной задремал, сидя в кресле. Проснувшись, он снова поиграл карандашом и бумагой и обрадовался, обнаружив, что одно оставляет след на другом. Из-за двери непрерывно доносились различные звуки, но он не знал, реальны они или нет. Потом он стал разговаривать со своим столом, чтобы посмотреть, как тот будет реагировать, и говорил с ним неделю.
Глава 30
В ту ночь звезды на небе сияли с ослепительной яркостью и чистотой. Форд и Артур шли уже так долго, что не смогли бы сказать, какое расстояние они проделали. Наконец они остановились отдохнуть. Ночь была прохладной и нежной, воздух свежим, а субэфирный сенсор мертвым.
Удивительная тишь стояла над миром, волшебный покой, смешанный с мягкими лесными ароматами, негромкий стрекот насекомых и ясный свет звезд успокаивали их взбудораженный рассудок. Даже Форд Префект, повидавший столько миров, что не смог бы перечесть их за долгий летний день, поймал себя на мысли, что, возможно, это самый прекрасный из всех. Весь день они шли по сменяющим друг друга зеленым холмам и долинам, покрытым травами, душистыми полевыми цветами и высокими деревьями в густой листве. Их грело солнце, освежал ветерок, и Форд Префект все реже и реже поглядывал на свой субэфирный сенсор и выражал все меньше и меньше раздражения от его постоянного молчания. Он уже начал думать, что ему здесь нравится.
Хотя ночь была прохладной, они спали крепко и спокойно на свежем воздухе и проснулись спустя несколько часов с первой росой, чувствуя себя отдохнувшими и голодными. В "Миллиуэйз" Форд напихал в свою сумку маленьких булочек, и они позавтракали ими, после чего тронулись в дальнейший путь.
До сих пор они шли наугад, но теперь уверенно направились на восток, решив, что если они собрались исследовать этот мир, то им следует иметь более или менее отчетливое представление о том, куда они идут и откуда.
Незадолго до полудня они обнаружили первый признак того, что планета, на которой они оказались, не была необитаемой: лицо, глядящее на них из чащи деревьев. Едва они успели заметить его, как оно тут же исчезло, оставив у них впечатление, что это был гуманоид, смотрящий на них с любопытством, но без тревоги. Полчаса спустя они снова увидели такое же лицо, а через десять минут после этого еще одно.
Еще через минуту они вышли на широкую поляну и остановились в замешательстве.
Перед ними посреди поляны стояло около двадцати мужчин и женщин. Они стояли молча и спокойно глядели на Форда и Артура. Рядом с некоторыми женщинами копошились маленькие дети, а позади них виднелись их беспорядочно расположенные небольшие жилища из веток и глины.
Форд и Артур ждали, что будет. Самые высокие из мужчин были ростом чуть больше пяти футов, все были несколько сутулы, у них были длинноватые руки, низковатые лбы и ясные и живые глаза, пристально глядящие на незнакомцев.
Увидев, что у них нет оружия, и они не делают движений в их сторону, Форд и Артур немного расслабились.
Обе стороны молча смотрели друг на друга, не двигаясь с места. Туземцы, по-видимому, были озадачены появлением посторонних, и хотя они не демонстрировали никаких признаков агрессии, столь же явно не изъявляли и желания пообщаться.
Около двух минут ничего не происходило.
Через две минуты Форд решил, что пора бы уже чему-нибудь произойти.
- Здравствуйте, - сказал он.
Женщины привлекли детей немного поближе к себе.
Мужчины едва ли сделали сколько-нибудь различимое движение, но все же по их поведению было ясно, что приветствие не приветствовалось. Не то чтобы оно вызвало какое-либо заметное неудовольствие, оно просто не приветствовалось.
Один из мужчин, стоявший несколько впереди всей группы и, вероятно, бывший их предводителем, сделал шаг вперед. Его лицо было спокойным, почти безмятежным.
- Уггу-гурр рры-ры гррыгг буруру, - сказал он негромко.
Артур опешил. Он уже настолько привык получать мгновенный и несознаваемый перевод всего, что слышал, от сидящей у него в ухе вавилонской рыбки, что забыл и думать о ней, и теперь вспомнил потому, что она, похоже, перестала работать. Смутные призраки смысла мелькали в глубине его сознания, но не оставляли возможности ухватить их. Он предположил, и как оказалось, верно, что у этих людей выработались пока лишь рудиментарные языковые навыки, и поэтому вавилонская рыбка не в силах тут чем-либо помочь. Он взглянул на Форда, чей опыт в таких делах был неизмеримо больше.
- По-моему, - сказал Форд уголком рта, - он спрашивает, не могли бы мы обойти их деревню стороной.
Туземец тут же продемонстрировал жестом нечто похожее на подтверждение.
- Ру-гугх урхгы, гры ррурх (ыхы) рыбры у, - продолжал абориген.
- Насколько я понял, суть такова, - сказал Форд, - мы можем продолжать наше путешествие и идти куда пожелаем, но если мы обойдем их деревню кругом, а не пройдем через нее, то они будут очень рады.
- Ну и что мы будем делать?
- Я думаю, обрадуем их, - ответил Форд.
Медленно и осторожно они прошли по краю поляны. Туземцам это, по всей видимости, понравилось, они слегка покивали и вернулись к своим делам.
Форд и Артур продолжили путь по лесу. Отойдя от поляны на несколько сотен ярдов, они вдруг увидели небольшую кучку фруктов, лежащую у них на пути - ягоды, необычайно похожие на малину и ежевику, и сочные плоды с зеленой кожицей, необычайно похожие на груши.