До сих пор городские малыши любят пугать друг дружку рассказами о золотом человеке из лесного особняка, который приходит ночью и предлагает тебе всевозможные нужности и вкусности. Вот только эти предметы с восходом солнца оказывались не такими, какими были под покровом ночи. Они превращались в обглоданные кости или даже кровоточащую плоть. И несчастные родители малыша, осчастливленного таким подарком, утром находили свое дитя мертвым.
Естественно, каждая такая история в меру усилена "устрашалками", детское воображение даже мощнее моего. Я завидовал детям, которые могли изменить свое восприятие мира без всякой магии.
Страшные сказки про страшного человека, вот только жаль, что в этих сказках была доля правды.
Не могло столько слухов появиться на пустом месте, сама Асани являлась подтверждением этой мысли! Сколько про нее сплетен ходило, и, да, многие из них были правдивы. Неужели папочка Асани и в самом деле воровал невинные детские души, а потом с упоением варил их в огромном костяном чане, мерзко хихикая и обильно эякулируя?!
Хорошая у меня соседка, что и говорить, с хорошей наследственностью. Хорошая, потому что не получила в наследства этот самый "дар", если он и был, конечно…
- Но, конечно, никто не собирался сообщать этой "мерзкой дурочке с глупостями в голове", - продолжала Асани, - о настоящей сущности гостя. А гость был что надо! Драные одежды, аромат давно немытого тела, чумные блохи размером с собаку… что и говорить, этот старик всячески пытался скрыть свою силу. Но плохо у него это получалось! Плохо! Если даже я, такая маленькая и несмышленая, смогла разглядеть его сущность, то что и говорить о моем отце, да сгниют его кости в семейном склепе!
Асани сжала кулаки, закусила губу и на время замолчала, давая утихнуть толи своему гневу, толи своей горечи.
Я не пытался вмешаться в ее борьбу с прошлым, все что я мог, я уже сделал. И мои действия возымели действие, Асани смогла взять себя в руки. Уверен, из ее поведения исчезли вспышки гнева, происходившие с такой совершенной периодичностью, которой позавидовали бы и приливы.
Пусть мы с Асани никогда не изливали друг другу души, особенно я, не имевший привычки посвящать в свою жизнь никого, мне все равно было известно многое из ее прошлого и настоящего. Сплетни, намеки в наших редких беседах, некоторые интересные документы - для внимательного человека это прекрасный материал для тренировки дедуктивных способностей. Если бы я не пошел по пути мастерства, я бы стал прекрасным шерифом на беду всем ворам и убийцам Города.
Тоже своего рода созидание, пусть и не столь очевидное как механика, судьба у меня такая - создавать. Но речь не о том, не дело было отвлекаться на самолюбование, зря что ли Асани решила излить мне душу.
- Можешь не продолжать, - мой тихий голос вырвал торговку из паутины прошлого, ее взгляд постепенно сфокусировался на мне. - Я, кажется, знаю продолжение этой истории. Осталось только понять - зачем? Зачем ты мне решила ее рассказать?
Змея молчала, не торопясь отвечать на мой вопрос. Несколькими минутами позже я догадался, что она сомневалась в силе моих умственных способностей. Вот ведь… Змея! Вот кто она! Я бы расхохотался, если бы обстановка позволяла, но…
- Да, понял я, понял, - сдерживая смех, сказал я. - Твой отец заточил волшебника в этом месте, возможно, подвергал его невиданным пыткам, со временем ваш гость попытался бежать. Эти лица, - я обвел рукой каменные портреты на стене, - уверен, что это лица живых, реально существовавших людей, того времени. Маг попытался создать… портал… дверь… окно, скажем так, да. Окно, которое вывело бы его из заточения, но у него не вышло. Он упустил нечто важное. А после он отдал все свои силы, чтобы создать это.
Асани молчала. Я тоже замолчал, но по ее лицу я увидел, что мои рассуждения оказались верными, если и не полностью, то саму суть тайны я все же разгадал.
- Как ты догадался? Я думала, мне потребуется целый год развязывать этот узел, даже не знала, что и рассказывать тебе, - промолвила все же она.
- Художник, всегда узнает знакомую технику.
Кажется, общение с магами-гномами дурно на меня повлияло, начал разговаривать загадками.
- С каких пор ты стал художником? - как-то зло прошипела Асани.
Асани что, удивила моя спокойная реакция на темную историю ее милой семейки?
- Послушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь и не надо делать такое лицо, будто я предлагаю тебе наикислющий лимон из своих запасников. Да, я понимаю, и будь любезна, послушать меня. Почему ты должна отвечать за чужие ошибки? За что ты коришь себя?
- О чем ты говоришь?!
- Не делай вид, что ты меня не поняла.
- И все же?
- Какая ты упертая порой! Ты винишь себя за то, что сделал твой отец. Может быть, ты даже веришь в эти религиозные бредни об оплате родительских долгов детьми?!
- А разве я не виновата?! Он…
- Что ты могла сделать? Вот что? Отвечай мне!
- Ничего! - гневно выкрикнула Асани.
От ее по-детски звонкого голоса в каменном лесу раздался легкий звон.
- Раз ничего, то и винить себя не имеет смысла, - спокойным голосом начал проповедовать я. - У тебя тогда не было под рукой улыбчивого маньяка-убийцы и оружейника с орлиным глазом. А все эти бредни по переходящий по наследству долг, будь то духовные или денежные долги, придумали жрецы, которым специально заплатили, чтобы они проповедовали эти идеи. Иначе как бы ростовщики смогли продвинуть этот закон? Вот и все! И нечего себе выдумывать какой-то высокоморальный долг, обет, судьбу и тому подобное. Все мы люди и порой не способны повлиять на чужие действия.
- Почему ты не стал проповедником, у тебя неплохо получается, - недовольно пробурчала Асани, она точно была зла на то, что я не ужаснулся ужасам ее ужасной семьи! - Вот прям взяла сейчас и перестала винить себя, какой ты умный! Зачем я только тебе все это рассказала?! Какой же ты дурак тупоголовый, ничего ты не понимаешь!
Она еще что-то бурчала, как старая бабка, у которой украли из корзинки два червивых яблочка. Я не обращал на это внимание. Сама успокоится, проанализирует, поймет, примет мои идеи. Она для того мне и рассказать захотела все это, чтобы я мог… отпустить ее грех. А в итоге, вместо того, чтобы отпускать сей грех, я почему-то сказал, что никакого греха у нее и не было! Так ужасно всю жизнь жить сознавать что-то, что ты должен помнить, а потом оказывается, что "это" и не надо помнить. Бедняжка, такие проблемы на нее свалились… Она росла в бесчувственной обстановке, как антикварная мебель, неудивительно, что она не умеет правильно принимать и отдавать чувственное.
Я, немного отстранивший от внутренних переживаний Асани, вернулся к созерцанию окружающих меня сюрреалистических красот. Впрочем, вскоре мне это поднадоело, окружающее пространство и не думало меняться, оно все так же сверкало переливами невиданных цветов, но я уже сумел выделить цикличность чудес. Даже светлячки летали по одной и той же невидимой дорожке, прочерченной в воздухе умирающим магом.
Я не зря сравнил свое мастерство с мастерством заморенного мага. Его последнее произведение было точно таким же, как и мои машины. Они логичны, их действия четко продуманы и не могут меняться со временем, как бы ни хотелось. Именно из-за этого, не открылся портал у мага, и за столько лет в этой пещере ровным счетом ничего не изменилось - я мог это сказать со сто процентной уверенностью. В воздухе пещеры витал аромат чего-то "прошедшего".
Не зря же Асани потянуло на откровенности, затянувшийся рубец, опять начал кровоточить. Уверен, что она давненько не захаживала в это подземелье. Она и так знала тут каждый камень, как отрезанные уши врагов на своей любимой цепочки из золота. Асани необходим такой человек, который смог бы залечить эти раны, но где его взять? В нашем Городе порядочного человека днем с огнем не сыщешь.
И вот мы оба мастера, маг и кузнец встретились в этом месте, несмотря на бесконечный бег времени. Хоть богословские книги составляй, описывая символизм встречи, но я не стал заниматься подобной чушью.
Лучше взять пример с Асани, и тихо бурчать себе под нос, я даже залюбовался ее смешным личиком. Недовольство преобразило ее, она выглядела гораздо женственнее и человечнее, образ девочки шалопайки ей ближе по духу, чем образ неприступной женщины - главы семейства Вейнтас. Но, к сожалению, она не могла выбирать свою судьбу, стоило похвалить ее за усилия, которые она приложила, чтобы сохранить себя в ледяном омуте богатства и прибыли.
Я бы на ее месте не справился. Если бы это был я, который существовал в тот момент. Впрочем, не уверен, что Асани смогла бы справиться с моей стезей. Каждому свое - как говорится.
- Так все же зачем ты меня сюда привела?
Про отпущение грехов и облегчение страданий я не стал говорить. Змея и так не в лучшем настроении пребывала. Безрассудно злить гадюку еще больше!
- Я хотела тебе отплатить, - после раздумий, нехотя, произнесла она.
Что-то меня в ее словах насторожило, но не я мог сообразить что.
- Насколько я помню, а на память я не жалуюсь, мы вчера договорились, что оплата не нужна.
- Ты что-то стал излишне саркастичным! Тебе явно следует держать язык в клетке из зубов, иначе я его буду держать в железной клетке! - такого искреннего гнева от нее я давно не видел, но он меня не испугал.
- А ты что-то стала излишне вспыльчивой!
Вот теперь кричал я, это возымело действие.
Уж если я кричу, то лавины сходят с гор, находящихся на другой стороне мира. Вся такая горделивая, могущественная и ужасающая Асани съежилась и замерла, не в силах даже спрятаться за ближайший сталагмит.
- Я просто говорила не о том, - начала оправдываться она. Удивительное дело! - Почему ты сразу решил, что вот это оплата твоей работы?! Я говорила совершенно про другое!
- О чем же? - я постарался смягчить свой тон, пораженный тем, что увидел в глазах Асани капельки влаги.
- Вот!
Решительно произнесла она и, чуть ли не ткнув мне в лицо, показала музыкальную шкатулку из нашего совместного сна. Да, ту самую, что я когда-то подарил ей, а она ее нагло бросила пылиться в один из своих гигантских комодов.
- И? Милая вещица, моя работа.
- Ты! Чугунная голова!
И мгновенно отвернувшись от меня, она сделала с десяток шагов в сторону выхода. Пришлось бежать, ловить ее и силой держать, конечно, это ей не понравилось.
Она что-то кричала, несколько раз царапала меня, даже наградила парочкой синяков, когда пыталась найти ногой мои драгоценные семенники. Из бурного потока брани, упреков и просто криков я сумел найти нить ее недовольства. Это оказалось очень трудно, Змея оказалась непревзойденной мастерицей по части истерик. А я и не знал, что она столь талантлива!
Недовольна она была тем, что в ее душе внезапно пробудились слезливые нотки, которые сначала ее отец, а потом и она сама пытались вытравить.
Глупенькая какая, отвыкла быть просто женщиной, вот на нее и произвел возврат к истокам такое шокирующее действие. Конечно, странно, что мой подарок оказался столь тонким инструментом по настройки плаксивых струнок, но я решил пока не думать об этом. Шкатулка на самом деле была милой, но ее музыка вызывала скорее умиротворение, нежели романтичную грусть. Почему Асани так прореагировала на нее, я не понимал.
- И вот спустя столько лет я нахожу эту шкатулку рядом со своей кроватью. Как она там оказалась, и почему твоему механизму приспичило заиграть именно в этот момент?! - немного успокоившись, рычала на меня Змея.
Ее все еще била мелкая дрожь, голос дрожал, но она хотя бы больше не пыталась меня покусать.
- Все может быть, возможно, я приходил к тебе во сне, увидел, как ты грустишь, и нашел свой старый подарок?
- Замолчи!
- Что такого я сказал?! И в чем провинился?!
- Отпусти меня! Отпусти, говорю!
Я не посмел больше сдерживать этот живой вулкан, Асани высвободилась, гневно зыркнула на меня, растирая свои запястья.
- Болит? Я старался не сильно сжимать, - повинился я.
- Умолкни! Дай успокоится!
Пришлось замолчать, ожидая пока эта безумная женщина сумеет затолкать свои непонятные эмоции подальше в мешок сдержанности. Она направилась к источнику, сунула голову под струю воды, прижавшись темечком к холодной каменной поверхности, постояла так несколько минут.
Выглядело это забавно, словно каменное лицо изрыгает на нее совсем не то, что хотелось бы.
Вода залила угли ее злости и недовольства, унесла неприятные мысли далеко-далеко, мне даже показалось, что я мог видеть эти самые мысли в струе воды.
Немного остыв, Асани прекратила водные процедуры, встряхнула головой так, что разлетевшаяся вода с ее черных волос попала на все вокруг и даже на меня. Я незаметно стряхнул капли со своей одежды, не хотелось вызывать очередной взрыв гнева этой хладнокровной женщины. Находясь в таком странном состоянии, она может разъяриться из-за любого неосторожного жеста, слова и даже мысли! Не стоило рисковать нашей дружбой. Приходилось дожидаться пока буря сама, без моей помощи уйдет в дальние края, и мы сможем опять вести наши обычные милые сердцу разговоры, состоящие из взаимных колкостей и упреков.
Я видел, как постепенно туча рассеивается, скрывается за горизонтом, уходит тяжкое напряжение, агрессия, лицо Асани разглаживается, превращаясь в ее обычную маску невежливой иронии. Асани смотрела на раскрашенный чужой смертью потолок и медленно приходила в себя или, лучше сказать, надевала привычные кандалы, с ее лица падали тяжелые капли, до боли в сердце напоминающие слезы.
Окончательно успокоившись, Асани трагично посмотрела на меня своими красными от напряжения глазами, устало вздохнула, словно на ее плечи свалились проблемы каждого жителя Города, и повернулась в сторону выхода.
Я последовал за ней, напоследок оглядывая окрестности, чтобы лучше запомнить красоту, наполняющую это место. Я сомневался, что Змея решится привести меня сюда еще раз, слишком тягостные воспоминания и чувства вызывала у нее эта могила, ставшая чудесным садом. Дверь пришлось закрывать мне, Асани уже довольно далеко ушла, словно хотела как можно быстрее оборвать все ниточки, ведущие в это место.
Никогда она сюда уже не вернется, никогда.
Дверь с натужным стоном встала на место, в стене что-то громко щелкнуло, я не обратил на это внимания и попытался найти ключ от замка. Пришлось плюнуть на попытки защитить чужую собственность и постараться быстрее догнать хозяйку особняка. Коридор пусть и был прямым, как тело червяка, но я не мог с уверенностью утверждать, что в нем не было ловушек, которые были настроены атаковать всякого, кто проникал сюда без разрешения Асани.
К счастью, мои опасения оказались напрасными.
Обливаясь потом, я пробежался по подземному коридору и нашел свою соседку только рядом с лестницей. Выглядела Асани так же, как и всегда, ничто не напоминало о недавно прошедшей грозе, кроме, конечно, мокрых волос и соблазнительно намокшей белой рубашки.
- Медленно ходишь, - плюнула она в меня горячо любимым ядом.
- Если бы я ползал, как и ты, то был бы быстрее, не спорю!
На всякий случай я решил не упоминать о произошедшем. Не хотелось, чтобы Асани внезапно разрыдалась или разгневалась на виду у всей прислуги.
Возможно, она отвела меня в то место, чтобы можно было, не стыдясь никого, дать волю долго скрываемым чувствам. Значит, она доверяла мне настолько, что не боялась при мне расплакаться? Если это так, то наша дружба не просто знакомство двух богатых людей, а нечто большее, более близкое. Как настоящая дружба, которую только можно представить!
- Ты не будешь против, если я повстречаюсь с твоим ручным гномом?
- Зачем он тебе? - удивилась Асани.
- Он же как бы мой учитель магии.
Я не смог сдержать усмешки, когда сказал эту глупость. Слишком нелепо звучит, чтобы у мастера-механиста был учитель магии.
- Не думала, что его визит оказался настолько впечатляющим, что ты взялся за науку книжников. Но я тебя разочарую - он уже дня два как куда-то пропал.
- Что значит "пропал", я же недавно…
- У него нет четкого распорядка дня, даже больше скажу тебе - у него никогда нет никаких планов. Он просто внезапно пропадает и так же внезапно появляется. Все они, если ты не знал, такие. Когда он вернется, я обязательно скажу, что ты желал его видеть.
- Вот значит как? Получается, я зря приходил?! - грубо пошутил я.
- Как ты мог, - Асани притворно провела платком по глазам, - променял такую красавицу как я на толстого и немытого гнома! Мастер Феррат, да вы извращенец!
- Я не говорю, что не хотел тебя увидеть, - сказал я, чтобы не посеять семена раздора между нами, кто знает, что может скрываться за ее иронией. - Просто мне требовалось с ним побеседовать, это было хорошим предлогом для визита в твою обитель.
- Рада слышать, - сухо сказала она, - но как видишь… - она развела руками, - я тебе ничем не могу помочь. Не факт, что гном пожелает снова к тебе явиться, я и не думала, что он когда-нибудь соизволит посетить тебя. А ты тут еще требуешь очередной аудиенции!
- Хорошо, я понял. Тогда можешь мне сообщить, когда он снова появится?
- Тебе требуется еще один предлог? Тогда я обязательно куплю самый соблазнительный наряд! Хорошо, сообщу.
- Ты же знаешь, что меня сложно заинтересовать чем-либо, кроме механизмов.
- Уж мне ли не знать, ты вообще не мужчина! - сказала она, задрав свой нос до небес, и тут же проявила невиданную заботу: - Останешься на обед?
- Очень приятно это слышать! - деланно прогневался я. - Нет, я хочу сейчас только одного.
- А-а, понимаю, опять спешишь к своим игрушкам? Не буду удерживать тебя, иди, Квинт.
Асани понимающе улыбнулась и позвала одного из слуг, который проводил меня к выходу. На том наше свидание и закончилось, но размышлял я о случившемся еще долго по пути домой.
Глава 11. Городская ночь
Дом меня встретил непривычным молчанием.
Куда-то пропали родные моему сердцу звуки - легкие стоны спящей паровой машины, щелчки шестеренок, маятников и даже мимолетные шорохи, которыми заполнено любое человеческое жилище, и чей источник невозможно найти, как бы хозяин не старался. Меня поразила тишина, но, пройдя вглубь своего жилища, я услышал робкий стук часов в гостиной и вздохнул с облегчением.
Наверное, после яркого солнечного дня, заполненного всевозможными шумами живого и относительного чуждого мира Города, я немного "оглох", могу даже дать название подобному явлению. Вычитал в какой-то околонаучной книге.
Как же легко порой обыденные вещи становятся причиной страха. Было бы странно, если бы мой дом оказался перенасыщен шумами. Я бы испортил слух, а мое призвание требует использования всех доступных человеку чувств. Нельзя терять ни одно из них!
Был самый разгар дня, я обычно это время проводил за наполнением своего чердака всевозможным информационным хламом, но сейчас моей голове не хотелось заниматься. Хотелось отдыха. А как я обычно отдыхал? Ответ прост и очевиден - спал!
Вот только спасительное забвение под черным одеялом сна с некоторых пор перестало быть пространством для отдыха.